Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Враг мой. 22.08.1495. Рим
По хронологии и для Чезаре Борджиа - после эпизода Умный умеет ценить утро. 22.08.1495. Рим
Для Франчески Кавалли и Асканио Сфорца - логичное продолжение отношений, упоминается в эпизоде Огни палаццо. Новые лица и новые интриги. 20.08.1495. Рим (непосредственно момент).
Для Пио - продолжение его подэпизода в эпизоде Отсчет начался. 18.08.1495. Рим (впервые подсматривает за Франческой он здесь).
Отредактировано Асканио Сфорца (20-04-2022 09:19:46)
Идея того, что дом, снятый для побега Просперо Колонна, можно потом будет использовать для встреч с Франческой, крепко засела в голове кардинала Сфорца. Мадонна Лаура старалась не попадаться к нему на глаза, а обычно и вовсе на время свиданий дочери покидала дом, и все же у Асканио не проходило неприятное ощущение, что за ними следят. Объяснить он этого не мог и вообще старался выбросить эту мысль из головы, но теперь склонялся уже к тому, что можно и сначала снять дом и уже начать использовать его по вполне понятному назначению, а уже потом дать там убежище для графа Неми. Единственное, что Франческе пришлось бы пока обойтись без ключей - на всякий случай, вдруг она вздумает проявить ненужное любопытство, но и этот вопрос был вполне решаемым.
Вообще в идеале было бы, если бы любовница была все время в пределах доступности, только кардинал Сфорца был реалистом и прекрасно понимал, что для придворной дамы и редкое свободное время - уже роскошь. Впрочем, к более детальному размышлению обо всем этом он был готов в любой момент вернуться, но не ранее, чем Просперо Колонна покинет негостеприимный для него Рим.
- Принцесса Сквиллаче добра к тебе, - заметил он, целуя Франческу на прощание. - Не каждая бы согласилась остаться на ночь без единственной придворной дамы. Можно считать, что тебе повезло.
"Или покладистость нашей неаполитанки обусловлена лишь тем, что ты - хранительница ее тайны? Скорее всего, этим все и объясняется".
Но эти мысли Асканио оставил при себе. Ческа и сегодня его не разочаровала. Конечно, в виртуозности и свободе ей было далеко хотя бы до той же Мауры, но зато кардинал Сфорца чувствовал, что ее... энтузиазм точно не поддельный. Куртизанки высокого полета, как правило, прекрасно умеют притворяться, и Асканио этого не забывал. А для него искренность была едва ли не важнейшей частью любовной игры.
Отредактировано Асканио Сфорца (20-04-2022 09:33:16)
Впервые, проводив кардинала Сфорца, Франческа испытала настоящее чувство сожаления. Она и раньше не радовалась его уходу, но ведь все только начиналось, причем сразу с главного, почти без всякого ухаживания, что заставляло каждый раз по-особенному волноваться. И расставание потому неизбежно сопровождалось легким облегчением, как будто свидание было еще и маленьким испытанием, то ли пройденным, то ли нет.
И вот теперь, оставшись совсем одна, Франческа поняла, что ей жаль отпускать любовника. Это было приятно, но и говорило о том, что она невольно начинала привязываться.
Неожиданное открытие, уже сделанное однажды ею в отношении мужа.
Тогда неожиданное, потому что Микел Миро был гораздо старше ее, не внушал в день свадьбы никаких чувств, кроме слабой надежды, и казался совсем юной Франческе лишенным всего, что может вызвать настоящую женскую любовь.
Теперь неожиданное, потому что Франческа вообще ничего не ждала. То есть ждала, но защиты, покровительства и помощи, а вовсе не другого. Тактичность и любовные привычки кардинала Асканио нашли в ней отклик, но она не думала, что из этого может произойти что-то большее.
Конечно, не следовало из маленького сожаления делать большие выводы, но Франческа все-таки удивилась и решила, что ей следует быть осторожнее.
Затворив за любовником дверь, она, облаченная в одну простыню, обернутую вокруг тела, вышла в патио. Маленький квадратный дворик, окруженный ее домом и глухими стенами двух соседей, с четвертой стороны имел своей границей маленькую пристройку, выходящую на другую улицу. Пристройка была ниже остального, благодаря чему по вечерам патио было залито поздними солнечными лучами, создающими уютную красоту. Маленькие грядки с зеленью и лимонное деревце отгораживали ближнее к дому пространство от заднего, более прозаического и хозяйственного, радовали глаз. Минувшей ночью прошел короткий и сильный ливень, благодаря чему бочка стояла полной воды. Окунув в нее руку, Франческа убедилась, что она очень теплая, и набрала полный кувшин стоявший тут же.
Отредактировано Франческа Кавалли (21-04-2022 14:59:47)
Потихоньку все утихло, а если кто и вспоминал злосчастную Глориуччу, то не иначе, как оглядываясь и осеняя себя крестным знамением. Тому немало поспособствовали слухи о появившемся в палаццо привидении и, признаться, первую из ночей после того, как о том услышал, Пио спал очень неважно. Ведь кому еще мог грозить призрак убиенной - ха-ха! - девицы, как не тому, кто ее на тот свет и отправил? Однако Глория не являлась убийце даже во снах и Пио постепенно успокоился. А как успокоился, так сразу почувствовал жжение в паху, а следом за ним появился и Голос.
Голос был тихий, вкрадчивый, но спрятаться от него было невозможно. А Пио и не пытался, напротив, он прислушивался.
- На тебя никто и не думает, так что же ты время теряешь? Ладно, не хочешь большего, так смотреть-то тебе никто не запрещал? Неужели боишься? А ведь раньше не попадался.
И Голос был услышан. Вырвать немного времени оказалось не так и просто, однако получилось. Сначала Пио хотел отправиться на улицу, где жили куртизанки - были у него там и свои "любимицы", но, уже покинув Апостольский дворец, заметил усаживающуюся в паланкин Франческу Кавалли. Уж не к кардиналу ли Сфорца торопится дама? Возникшее перед внутренним взором видение все и решило. Если путь мадонны Франчески лежит в палаццо Его преосвященство, Пио просто развернется и уйдет, а если нет, если она направляется в любовное гнездышко, то можно будет там уже все хорошенько разведать и в следующий раз быть во всеоружии.
Фортуна оказалась благосклонна к слуге сразу во всем: паланкин свернул в другую от палаццо кардинала сторону и вскоре остановился на тихой и узкой улочке. Спрятаться здесь было бы сложно, поэтому Пио с деловым видом посыльного прошел мимо, но через открытую дверь успел заметить пожилую и чем-то неуловимым похожу на мадонну Франческу женщину.
- Ага, стало быть, здесь она и живет, - пробормотал себе под нос разочарованный Пио.
Что, если придворная дама просто решила навестить свою мать? Вот незадача... Но паланкин! Конечно, кардинал Сфорца мог предоставить любовнице паланкин и не только для того, чтобы та отправилась к нему на случку, но Пио как-то не очень верил в подобное благодушие. К тому же и слуги при паланкине уходить не спешили, а, пройдя чуть дальше, нашли себе тенек в небольшой нише между домами и с видом крайне занятых людей принялись бросать кости. Вот и вся служба.
Возвращаться обратно Пио остерегся, потому дошел почти до самого конца улочки и свернул в переулок. Он думал сделать небольшой круг и снова подобраться к дому, но удача улыбнулась ему снова. Крыша в доме мадонны Франчески цветом немного отличалась от соседских, поэтому он узнал ее сразу. Получается, что к дому есть еще один подход и, благодаря пустившему корни прямо в брусчатку полузасохшему, но от основания до кроны увитому виноградом абрикосовому дереву, подход весьма удобный для ловкого человека...
К сожалению, долго оставаться он здесь не мог, ему требовалось вернуться, но ничто не делает человека столь же старательным, трудолюбивым и в то же время шустрым, как желание побыстрее разделаться со своими обязанностями. Не прошло и часа, а ручеек в Ватиканском саду был очищен от упавших в него листьев, теперь можно было под шумок и сбежать. Единственное, чего опасался Пио, так это что он может опоздать.
Добравшись до места, Пио огляделся по сторонам, но улица будто вымерла.
- Если что, скажу, что за кошкой охочусь, - буркнул он неизвестно кому и, подтянувшись, схватился за самую нижнюю из кажущихся надежными веток.
Как выяснилось, главное он пропустил, но слуга не успел разочароваться. Конечно, ему бы хотелось вновь понаблюдать за соитием, но тут уж как получилось.
Так что прошло совсем немного времени, а Пио уже лежал на крыше низенькой пристройки и, спрятав руку в штаны, наблюдал за разворачивающимся перед самым его носом действом.
Отредактировано Пио (22-04-2022 10:42:38)
Ни о чем не догадывавшаяся Франческа чувствовала себя совершенно одной, но совсем не одинокой.
Для придворной дамы, которую могут в любое время оторвать хоть от еды, хоть от сна, такая роскошь побыть в одиночестве. Скинув простыню на скамью возле лимонного деревца, она встала, босая, на глиняные плиты, которыми был выложен двор, и, запрокинув голову, подставила себя вечерним лучам солнца. Вообще-то так было нельзя, можно было и потемнеть, но Франческа не смогла отказать себе в удовольствии. Став любовницей Асканио Сфорца, она переживала возрождение своей чувственности, умершей после гибели Берната, и теперь возрождавшейся. Собственное тело все чаще напоминало о себе и требовало больших и маленьких удовольствий.
Франческа поняла, что уже скучает по Асканио. Она бы продлила сегодняшнее свидание, бывшее не очень долгим, потому что любовник не мог слишком задерживаться, и теперь признавалась себе в этом.
Вытянув вверх руки, Франческа некоторое время нежилась под солнцем, подставляя ему то живот, то бок, то спину. Потом взяла кувшин и стала поливать себя, смывая аромат и вкус любви, оставшиеся потом на коже и его семенем между бедер.
Отредактировано Франческа Кавалли (22-04-2022 11:08:02)
Солнце нещадно палило спину, но, лежа полубоком, Пио не шевелился, лишь отрывисто двигалась его рука. Образ Глориуччи, еще недавно такой притягательный, внезапно померк, и теперь Пио представлял не рыжеволосую служанку, а эту, роскошную в своей откровенной неге придворную даму.
Блудница наслаждалась каждым моментом омовения и вместе с нею наслаждался и Пио. Его движения становились все быстрее, все резче, когда же сдержаться уже не стало мочи, он с негромким стоном излился прямо себе в штаны.
Чертова ведьма! Надо было бы их снять, но разве тогда он о том думал? Пио сладострастно выдохнул и, кое-как извернувшись, вытер подолом рубахи с бедер собственное семя.
Как ни странно, но после этого в паху легче не стало, и именно тогда слуга понял, чего же ему не хватает. Нет, в следующий раз он не обойдется одним рукоблудием. Может быть придворная дама для него пока и недоступна, но в Риме достаточно наивных дур... Напоет, как не так давно он напел Глориучче. А если не получится, так шлюхи к его услугам. Тут можно и не скупиться, все равно потом он свои деньги обратно заберет.
Отредактировано Пио (22-04-2022 14:38:20)
Взгляд Франчески был ленивым и ни на чем не останавливался, но вдруг, блуждая бесцельно по верху окружающих крыш, уловил некое движение, а потом как будто послышался звук. Он был едва слышным и очень знакомым, но таким тихим, что невозможно было опознать его.
Франческа вздрогнула и огляделась вокруг, изо всех сил прислушиваясь. Но тщетно - теперь тишину прерывали только отголоски жизни, идущей где-то за пределами ее патио. Крыши хранили полную неподвижность. "Показалось", - подумала Франческа.
И все-таки ей стало очень неуютно, и появилось чувство, что за ней кто-то пристально наблюдает. Выплеснув остатки воды из кувшина, она подобрала брошенную на скамью простыню и поспешно обернулась ею. Простыня намокла, очертив силуэт Франчески, но та этого не поняла и почувствовала себя увереннее.
- Тана! - позвала она служанку.
Недра дома ответили тишиной. Служанка, ушедшая с глаз долой при появлении кардинала Сфорца, затаилась в кухне и, возможно спала. Чувство, что за ней смотрят, усилилось.
- Тана! - Франческа вошла в дом и крикнула еще громче.
- Я здесь, мадонна, - наконец, донеслось сонное из кухни.
Через некоторое время в дверях появилась служанка, изо всех сил таращущая глаза и тем не менее безуспешно делающая вид, что все это время бодрствовала.
- Помоги мне одеться. Я скоро поеду к Сандри.
Осознав, что его заметили, Пио втянул голову в плечи. Первым порывом было сигануть с крыши прямо на улицу, но уже мгновением позже слуга осознал, что самого его Франческа по-настоящему не увидела, и своим бегством он бы только выдал себя.
Давя в себе желание выглянуть и убедиться в том, что он не ошибся, Пио распластался по плоской крыше низенькой пристройки. Он лежал, не шевелясь, и лишь когда услышал шаги служанки осмелился приподнять голову. От увиденного у него захватило дух - завернутая во влажную простыню придворная дама напоминала античную статую, статую, которую очень хотелось разбить. Пио представил, как он подчиняет себе недоступную красавицу и едва вновь не кончил, на этот раз не прибегнув даже к помощи рук.
И все же осторожность взяла верх. Он дождался, когда женщины отвернутся, и, пятясь задом, приблизился к самому краю крыши. Один миг и Пио уже ухватился руками за ветку дерева - его лестницу в безопасность. Намокшие штаны неприятно прилипали к паху, но на эту неприятность слуга внимания не обращал - он был слишком озабочен тем. где бы ему найти следующую жертву.
Появление служанки разбило тягучее и неприятное чувство одинокой беззащитности, но полностью избавиться от чувства, что за ней наблюдают, Франческа не смогла. Когда она, повернувшись, вошла в дом, ей казалось, что в спину ей уставились два глаза, от которых неприятно саднило спину.
"Примерещится всякое", - неприязненно подумала Франческа, но не могла отделаться от мысли, что ее мать остается здесь на ночь одна, в компании только служанки. Никогда раньше она не боялась за нее, но и никогда раньше не было даже повода. При всей своей мнительности мадонна Лаура ни разу не пожаловалась на следы каких-нибудь непрошенных гостей или знаки чьего-присутствия.
"Но ведь раньше здесь не было кардинала Асканио", - напомнила себе Франческа и поняла, что права. Их небольшой дом стоял на улице, полной домов гораздо богаче. У соседей было больше слуг и серьезнее охрана. Сюда не совались бродяги и воришки, справедливо опасаясь серьезного отпора. Но любой искатель хорошо поживиться, рисковавший и имевший возможность бросить вызов хорошо укрепленному дому, в последнюю очередь бы обратил внимание на скромный домик двух вдов.
Но ровно до того момента, как у одной из них появился бы покровитель.
Покровитель - это подарки, а защиты у дома больше не стало.
"Надо нанять какого-нибудь детину. Поговорю сегодня с Сандри", - подумала Франческа.
Мауру кардинал Валенсийский покинул спустя лишь несколько часов. В доме куртизанки все дышало покоем и даже небольшое недоразумение во время купания ничего не нарушило. Маура была права в своей оценке Чезаре Борджиа - ему и в самом деле не было присущее свойственное молодым людям легкомыслие, однако болезненно подозрительным он все же не был, скорее уж его можно было назвать настороженным. Так что даже предположив, что и действительно нашелся любящий подглядывать за жрицами любви человек, Чезаре не стал забивать себе этим голову. У кого есть деньги, те к куртизанкам ходят, у кого же нет - им только и остается, что подсматривать. Тоже выход.
За последние часы Чезаре настолько расслабился, что почти пересмотрел свой план и уже всерьез подумывал сразу отправиться домой, но его обычное стремление доводить все и всегда до конца, не позволило свернуть Борджиа в сторону. Может быть если бы дом матери Франчески Кавалли был на другом конце города... Но тогда бы идея "проведать" придворную даму принцессы Сквиллаче и вовсе не пришла бы сыну понтифика в голову.
Постояв немного в раздумьях, Чезаре передернул плечом и решительно свернул в сторону улочки, ведущей к дому мадонны Франчески.
Отредактировано Чезаре Борджиа (25-04-2022 09:05:08)
Нельзя сказать, чтобы Гвидо Бруни думал каждый день о кардинале Валенсийском. А ведь когда-то он не забывал о нем ни на мгновение. В тот день, когда Гвидо закрыл навсегда погасшие глаза Петрониллы, он думал, что не успокоится, пока не отомстит за ее смерть. Хотя даже лучший друг над ним тогда потешался, повторяя, что нечего считать мученицей ту, что, по уверению ее же собственной служанки, съела слишком много абрикосов, купленных у сомнительной уличной торговки. Гвидо был уверен, что женщина, в которую он был безумно влюблен, отравилась, не в силах пережить предательства любовника. Он даже поклялся отомстить за ее смерть.
Но сказать проще, чем сделать. Чезаре никогда не был один. Рядом с ним всегда находился Микелотто. А чаще всего еще не меньше пяти человек. Старший сын кардинала Борджиа не был обделен друзьями.
У Гвидо с этим было попроще, да и имеющиеся приятели в жизни бы не решились напасть на Чезаре ради такого, как они считали, ничтожного повода. В самоубийство Петрониллы они не верили, как и в такое уж ее несчастье. А может, делали вид, потому что боялись этого полу-испанца.
В общем, ничего быстро у Гвидо не вышло, а вскоре Чезаре вообще вернулся в Рим, где его отец стал папой.
Ну а потом, как это бывает, Гвидо перестал вспоминать о Петронилле каждое мгновение. Время шло, да и семейные владения, которым он неожиданно стал единственным владельцем, требовали внимания.
Только вот не вспоминать каждое мгновение - не значит забыть.
И когда Гвидо, повернув с Птичьего переулка, увидел перед собой в нескольких шагах спину, сразу узнал ее владельца.
Гвидо приехал с несколькими слугами в Рим для встречи с банкиром Стефано Кампана. Думал в один день успеть туда-обратно, но тот оказался занят, потому что хоронил внезапно умершего друга. Гвидо не стал настаивать - когда кого-то вынуждаешь, он становится менее сговорчивым. Подумал только, что вот невезение, придется задержаться дольше. Но встреча с Чезаре убедила его - проволочка произошла по повелению самой Справедливости. Чезаре был совершенно один.
"Убежден, что из-за папочки его никто пальцем не тронет", - скрипнул зубами Гвидо. Накануне он много выпил, с утра был вял, но встреча оказалась той пощечиной, которая приводит в чувство даже мертвецки пьяного. Гвидо воспрял, и остатки граппы, вспенившись в крови, потянули на исполнение давнего желания, нашептывая, что лучшего момента и придумать нельзя. Чезаре был без сопровождения и не оборачивался. А когда он еще и свернул на боковую улицу, оказавшуюся пустой, Гвидо окончательно убедился, что сам ангел мщения очищает ему дорогу.
- Ванни, Чикко, Марти, вот этого надо схватить так, чтобы он и дернуться не мог.
Указание было совсем неожиданным, и Ванни - самый сообразительный из всех, даже посмотрел на хозяина с недоумением, не ослышался ли.
- Чего ждете? - нахмурился Гвидо.
Слуги решили, что лучше выполнить. Схватить - дело нехитрое.
Им пришлось сделать несколько шагов бегом, чтобы настигнуть Чезаре как раз посередине улицы. В самом конце он все-таки обернулся, но было поздно. Здоровяк Ванни и крепкий Чикко двинули его кулаками в грудь и живот, сбивая с ног, потом схватили за руки и со всего размаху ударили спиной о глухую стену дома и прижали к ней, навалившись на плечи локтями.
Отредактировано Гвидо Бруни (30-04-2022 09:33:32)
А вот Чезаре совсем не вспоминал о Гвидо, вернее, не более, чем о других своих однокашниках. И уж тем более забыл о глупой Петронилле, от которой он успел устать за недолгие недели их связи и которую в итоге с облегчением бросил. До него доносились слухи, что Гвидо Бруни был влюблен в эту женщину и что тяжело перенес ее смерть, но так как Чезаре себя уж точно не считал виноватым в чужой неосторожности, то не принял страдания Гвидо на свой счет. Тем более, что тот внешне никак себя не проявлял. Может быть, если бы Петронилла и в самом деле отравилась, как, признаться, не раз обещала, и такой шантаж стал одной из причин разрыва, то Чезаре отнесся бы внимательнее к Гвидо, но, по правде говоря, однокашник проблем не доставил, а то, что он про себя думал - его личное дело.
Но одно дело - не вспоминать, а другое - не узнать. Два крепких удара перебили дыхание, так что в первый момент Чезаре видел перед собой только черные и красные круги, и зрение вернулось лишь после того, как он и через ткань спиной ощутил неровную каменную кладку. Прижали его крепко, так, что и не пошевелиться. Чувствуя себя отвратительно беспомощным, кардинал вскинул взгляд на того, кто стоял как бы немного в стороне и не принимал непосредственного участия.
- Ты? - удивленно выдохнул Чезаре и кусочки полузабытой мозаики сложились в единое полотно.
Не хватало лишь одной детали и похоже, что скоро сын понтифика узнает какой.
Отредактировано Чезаре Борджиа (02-05-2022 08:17:44)
- Память у тебя всегда была хорошей, - хмыкнул Гвидо.
Он сказал так, потому что многажды представлял себе встречу, случающуюся, как и вышло, в его пользу. Да, все-таки момент мести он представлял себе много раз. Пафос сбивался очевидной комической неувязкой: в последний раз они виделись какую-то пару лет назад, так что говорить о чьей-то забывчивости было не очень уместно.
Гвидо с удовольствием бы поговорил с Чезаре, чтобы потешиться его страхом и надеждой договориться и выпутаться, но, стоит сказать, глупцом он не был и понимал, что в такое время (хоть и идущее к вечеру, но еще дневное) рассчитывать на долгую пустоту улицы (не той, что вечно полна людьми, но и не тупиковой совсем уж) не приходится. Делать все надо быстро и так же стремительно улепетывать, пока их никто не видел. Смерть Чезаре должна остаться для Борджиа совершеннейшей загадкой.
Достав из-за пояса короткий нож, он ткнул врагу рукояткой в солнечное сплетение.
- Пока не очень остро, да?
Следующий удар рукояткой пришелся под кадык. Руки у Гвидо дрожали, и удар получился смазанным. Он почувствовал, как горячо стало глазам и потек по вискам пот.
- Ах ты!
Руки задрожали и пытались перестать слушаться. Гвидо в остервенении ткнул ножом снизу вбок и влево - лезвие вошло во что-то мягкое, но каким-то непостижимым образом порезало самому ему тыльную сторону левой руки. Гвидо взвыл и нанес еще удар, и еще, слабо понимая, куда бьет.
- Четверо на одного... однако ты смел, - прохрипел Чезаре, повисая в крепких руках слуг.
Что толку от постоянных тренировок, если лишен возможности не то, что дать сдачи, а и просто пошевелиться? Впрочем, размышлять над этим ему было некогда - после удара под кадык делом всей его жизни стало глотнуть немного воздуха. Как ни странно, но ножевой удар скорее привел Чезаре в чувство - боль оказалась благословенной и почему-то не такой острой, как должна быть. А тут и слуги будто расслабились и немного ослабили хватку, давая тем самым возможность Чезаре нанести ответный полуудар куда-то в воздух. Но это было последним, что сын понтификан успел сделать перед тем, как резкая боль под ребрами лишила его возможности не то, что двигаться, а и дышать.
"Как глупо!" - успел подумать Чезаре за мгновение до того, как его накрыло его плотной, одуряюще пахнущей кровью пеленой и внезапно исчезли все прочие звуки. И только нарастающий гул в ушах, гул, так похожий идущий из-под земли на набат, будто успокаивал Чезаре, что тот еще жив.
Отредактировано Чезаре Борджиа (02-05-2022 08:37:43)
Франческа давно уже была одета и готова уйти, но не в палаццо Санта-Мария-ин-Портико, откуда принцесса Сквиллаче отпустила ее до утра, а в дом пасынка Сандри. С недавних пор тот предпочитал не отпускать своего брата и сына Франчески в дом ее матери, а принимать мачеху у себя. Франческа не знала, то ли он просто стал подозрительнее, то ли ее служба у герцогини Пезаро в его глазах стала тем, что требует не только гордости, но и осторожности. Бунтовать Франческа не спешила, ведь пока она принимала в своем доме кардинала Асканио, лучше было не приводить сюда Карлино.
Какое-то время назад Франческа послала служанку к ожидающим с паланкином неподалеку слугам, чтобы те через половину часа были у нее. До своего ухода она хотела поговорить с матерью, но мадонна Лаура не спешила возвращаться. Франческа то и дело выглядывала в окно на улицу, но, как известно, эти действия никогда не торопят события.
Выглянув в очередной раз, Франческа увидела, что улица не пуста. Напротив ее окон происходило движение, и она быстро поняла основное - несколько человек нападают на одного. Она не знала ни кто эти несколько, ни кто этот один, но ее мгновенное решение было на стороне последнего.
- Эй, - громко крикнула она, - на помощь!
К ее радости, в этот самый момент паланкин со слугами повернул в улочку.
- Сюда, скорее! Где вы так долго?! Помогите же ему!
Приставленные к паланкину слуги перемещались вместе с солнцем. Первоначально облюбованное место показалось им слишком жарким и, предупредив служанку мадонны Лауры, они обосновались в соседнем переулке, откуда было ходу до дома мадонны Франчески не более четверти часа даже с их ношей.
- Однако, наша дама не торопится, - фамильярно заметил один из них, самый старший.
Он мог себе позволить чуть больше, чем другие, но безусловно хорошенько треснул бы любого, кто по недомыслию вдруг решил бы последовать его примеру.
- Угу, - буркнул тот, что сидел напротив, и хотел было добавить что-то более глубокомысленное, как появилась посланная за ними служанка.
- Вот вы где, - сказала она недовольно, ведь со слов поняла неправильно и сначала свернула не в ту сторону, из-за чего теперь получалось, что времени осталось ровно столько, чтобы вместе вернуться обратно. - Пойдемте уже, ее милость давно ждет.
- Пойдем, красавица, - безбожно польстил ей третий и самый молодой из слуг. - А то, хочешь, прокатим тебя в паланкине?
Глаза Таны загорелись, однако старший - Бруно - быстро пресек безобразие. Так они и шли, вяло переругиваясь... Ровно до того момента, как свернули на нужную улочку.
Далее день перестал быть томным. Не бросив хозяйское имущество, а осторожно поставив паланкин на землю, четверка слуг бросилась на крик. Нельзя сказать, что каждый из них был этим счастлив, но другого и не оставалось. К тому же там получалось четверо на четверо, а, как известно, тех таскает паланкин, сложно обвинить в слабых мышцах.
...Где-то в арьергарде пронзительно завизжала Тана.
Отредактировано Один за всех (02-05-2022 11:39:16)
Визг женщины в окне привлек внимание Гвидо, но не серьезное - он ее не знал, значит, и она его. Да он бы не заметил и спешащих слуг, находясь в таком состоянии. Удары он наносил сгоряча и не сильно примеряясь. Ему довольно было и приятного чувства, что нож входит во что-то мягкое и скользит в нем. Он хотел изувечить врага, растерзать его.
Но вот слуги его были более разумны.
- Пойдемте, мессер, убегать надо, - Ванни схватил его за плечи и потащил в сторону.
- Отпусти! - в остервенении вопил Гвидо, силясь вывернуться.
Но тот только дал ему по руке, выбивая нож. Марти и Чикко, навалившись, схватили хозяина за плечи и шкирку, почти понеся его прочь. Гвидо еще пытался сопротивляться, но, вдруг сообразив, что происходит и как вынырнув из пучины ярости, поскорее сам заработал ногами, устремляясь в сторону.
Всего этого Чезаре уже не слышал, один из беспорядочных и потому не очень глубоких наносимых Гвидо ударов оказался той соломинкой, что сломала спину верблюду. Правда, тут была вина не только Бруни - лишенный возможности сопротивляться кардинал Валенсийский все же попытался хоть как-то повлиять на происходящее. Он неожиланно подался вперед и… от резкой боли в боку потерял сознание. К этому времени улочка перестала быть совсем безлюдной: уже был слышен топот спешащих на помощь слуг, а в окнах замелькали любопытные лица. Внезапно освобождённый, Чезаре кулем свалился на пыльную брусчатку, только его убийцам было не того, чтобы попинать ногами поверженного врага - все четверо припустились бежать, да так быстро, что только пятки сверкали. Да и не до них уже было.
- Матерь Божья, это же кардинал Валенсийский! - схватился за голову первый из подбежавших к Чезаре слуг и не опустился, а рухнул на колени возле тела сына понтифика.
Он прильнул ухом к окровавленной рубашке и поднял потрясенный взгляд к небесам.
- Все…
- Ну-ка, отойди! - вмешался Бруно.
Он действовал размеренно. Сорвав пробившуюся сквозь булыжники травинку, он поднес ее к носу раненого и спустя пару мгновений с облегчением выдохнул:
- Жив! Слава тебе, Господи, жив!
Отредактировано Чезаре Борджиа (04-05-2022 08:57:43)
Франческа в оцепенении смотрела за бегущими к драке слугами и за улепетывающими напавшими. Следила с такой сосредоточенностью, будто жизнь жертвы зависела от того, отведет ли она глаза. Вопль узнавшего кардинала Валенсийского слуги вывел ее из этого состояния, и Франческа, проявив удивительную для дамы в длинном платье, разморенной любовным свиданием и последующим омовением, прыть, почти скатилась с лестницы и, крикнув служанку, выбежала на улицу.
Это действительно был Чезаре Борджиа, только совсем не такой, каким она привыкла видеть его. И пусть лицо его всегда скорее хранило неподвижность, чем баловало собеседника богатой мимикой, но таким бледным не было никогда. Слуги непутево суетились, не зная, что делать. Посмотрев под ноги, Франческа увидела, что камни окрасились темным бордовым цветом.
Кровь под ногами... как тогда... Она почувствовала, что готова упасть в обморок от нестерпимого чувства тошноты, подступившего комом к горлу.
- Ого! - услышала она под самым ухом чей-то голос, любопытный, в котором угадывался восторг от ужаса. - Что, правда сын понтифика? Отходит...
- Да, недолго ему, - донеслось справа.
Лишаться чувств вот прямо теперь, когда вокруг собирались люди, когда бестолково топтались слуги, а двери ее собственного дома были распахнуты, было в высшей степени неосмотрительно. Франческа тяжело и судорожно вздохнула, прогоняя круги, мельтешащие перед глазами.
- Кто-нибудь один... кто быстрее всего бегает? Немедленно к его преосвященству... - словив недоуменный взгляд, Франческа объяснила, - к кардиналу Сфорца, конечно.
Раздражение на чью-то непонятливость окончательно привело ее в чувство.
- Он сможет решить, как и кому сказать дальше. Остальные... вы должны поднять его и перенести туда, - она кивнула на распахнутые двери собственного дома. - Только осторожно!
Мадонна Лаура не одобряла близкие отношения своей дочери с кардиналом Сфорца, но она благосклонно относилась к отремонтированной лестнице, к новому гобелену в спальне Франчески, к закрытым счетам от лавочников, иными словами - ко всем тем благам, которые стали следствием этой связи. Это не мешало ей периодически горестно вздыхать, но этим все и ограничивалось. На время предполагаемого свидания почтенная матрона без упреков покидала свой дом и проводила ставшее свободным время у какой-нибудь из соседок. Благо, что знакомых кумушек у мадонны Лауры было предостаточно.
Один только раз она вернулась не совсем вовремя и столкнулась в дверях с уходящим кардиналом, зато на будущее ей это послужило уроком и она уже не попадала впросак. Правда, не всегда ей удавалось застать и Франческу - все-таки служба есть служба, но это была малая цена, которую матрона платила за сделку с собственной совестью. Чего глаза не видят, о том сердце не беспокоится.
Вот и сегодня Лаура шла неторопливо, подгоняемая разве что припекающим макушку августовским солнцем, но стоило ей увидеть толпу неподалеку от собственной двери, как чинная поступь сменилась почти рысью.
- Что здесь происходит?
Впрочем, спросить она и не успела - зеваки, каких собралось немало, были словоохотливы безо всяких вопросов.
- И кровищи-то было... - с протяжным восторгом закончил рассказ самый говорливый из них, судя по речи, не римлянин, после чего указал на дом мадонны Лауры. - Вот туда его и понесли.
Второй, который здесь и жил и потому знал Лауру в лицо, подтолкнул приятеля.
- Дочь ваша так приказала, - прокашлявшись, пояснил он и с постным лицом добавил. - Оно и правильно. Все ж таки кардинал, не собака, чтобы на улице-то помирать.
Мадонна Лаура побледнела и схватилась за чью-то руку. Господи, спаси и помилуй! Вот ведь не дай-то бог! С другой стороны, Франческа все правильно сделала... Вряд ли Его святейшество будет благодарен за известие о смерти сына, но упрекнуть Ческу ему будет не в чем.
- Мы сделали все, что могли, - будто репетируя, беззвучно произнесла мадонна Лаура и толпа расступилась перед ней, пропуская к двери.
У самой лестницы стояло трое мужчин, в одном из которых Лаура узнала уже приходившего ранее слугу кардинала Сфорца. Вид у двоих был растерянный, старший держался намного увереннее. И на этот раз Лаура удержалась от вопросов и в ответ на поклон удостоила слуг коротким кивком.
- Ох, мадонна! - зареванная Тана как раз спускалась вниз, в ее руках был таз, в котором плавали окровавленные тряпицы.
- Такой молодой... - всхлипнула служанка, явно готовясь зарыдать, и тут же была жестко остановлена хозяйкой.
- Успеешь еще нареветься. Иди, куда тебя послали.
С этими словами Лаура отодвинула служанку в сторону и поднялась в спальню дочери.
- Ты позвала за лекарем? - спросила с порога, хотя ей хватило и взгляда на белое до синевы лицо лежащего на кровати юноши, чтобы прийти к неутешительному выводу - не жилец.
Отредактировано Лаура Терци (05-05-2022 14:24:49)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Враг мой. 22.08.1495. Рим
