Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum caelorum » Через тернии к звёздам. Сентябрь 1491 года. Рим.
Палаццо Орсини на Монтеджордано.
Джулия Фарнезе - 17 лет.
Алессандро Фарнезе - 23 года.
Действие происходит через месяц после событий, описанных в эпизоде Седина и бесы. Рим и окрестности. Июль-август 1491 года.
Отредактировано Алессандро Фарнезе (01-10-2016 20:40:28)
- Скажи мне, что это враньё!
Дверь в комнату Джулии, тихо скрипнув, с жалобным стуком ударилась о стену. Служанка испуганно выглядывала из-за плеча гостя, пытаясь вразумить его и призвать успокоиться, но получалось это малоубедительно, хотя бы потому, что разъярённый молодой человек попросту не замечал её.
- Это ведь просто грязные сплетни, правда? Правда? - Алессандро не просил, а требовал ответа. Глаза его сверкали как у безумца, и впечатление усиливалось свежим кровоподтёком, красовавшимся во всю скулу. Губа его также была живописно разбита. - Ты верная жена Орсо Орсини, а кардинал Борджиа - просто родственник и покровитель твоего мужа. Ведь так? Не более?
"Господи, лишь бы это было правдой!" - молил про себя Фарнезе, ощущая предательскую слабость в груди. Он цеплялся за последнюю надежду, что услышанная утром в трактире байка из жизни вице-канцлера окажется выдумкой черни, вечно охочей до скабрезностей, но червь сомнений разом приобрёл размеры гигантской змеи, впрыснувшей в его нутро изрядную порцию яда.
- ...Ага, говорят, огулял её на раз. Муженька услали в деревню, коз сношать, а жену отправили причащаться. Святыми дарами.
Стены кабака едва не затряслись от дружного смеха работяг в измазанных известкой фартуках. В старом доме графини деи Каттанеи нынче перекладывали камины и чинили прохудившуюся крышу, пока сама хозяйка перебралась на виллу возле Сан-Пьетро-ин-Винколи.
- Да могли бы и не усылать. Он же косой, ничего бы не увидел, если бы Джульетту прям перед его носом!..
Алессандро, до того тихо похмелявшийся после вчерашней попойки, внезапно похолодел.
- Да ладно, это же таинство! - особо горластый из подмастерьев благоговейно воздел руки в молитвенном жесте. - Совершается в святом уединении.
От очередного раската хохота, последовавшего за шумной имитацией того, каково, по мнению рассказчика, было то самое уединение, молодой человек почувствовал гнев такой силы, что едва не задохнулся.
- Ну а что, я его понимаю. Красотка Фарнезе - огонь! Я б её тоже...
Закончить свою мысль подмастерье не смог, поскольку голова его неожиданно столкнулась с табуретом.
- Заткни пасть, - от хороших манер Сандро не осталось и следа.
Потом на него самого обрушилось немало ударов со всех сторон, пока подоспевший трактирщик не отогнал оскорблённых посетителей прочь, шепнув им, что согнувшийся на полу забияка не кто иной как родной брат Джулии Фарнезе.
- Ты же не смогла бы изменить Орсино, да?
Отредактировано Алессандро Фарнезе (01-10-2016 20:42:09)
Джулия еще никогда не видела брата таким разъяренным и взволнованным. Легкомысленное отношение Алессандро ко всему и то спокойствие, с которым он мало задумывался о жизни и даже собственном будущем, позволяли ему, видимо, оставаться невозмутимым большую часть времени. Тот Сандро, к которому она привыкла, был совсем не похож на того, кто только что почти выломал ее дверь.
Она не представляла себе, что будет, когда кто-нибудь из ее семьи узнает и поверит.
Она ведь и сама еще не до конца поверила.
Прошло чуть больше месяца с того дня, когда Джулия впервые согласилась разделить постель с кардиналом Борджиа. Он часто, почти каждый день навещал ее во дворце Орсини. Но при свете солнца происходящее казалось ей странным и невозможным сном - настолько оно не походило на то, к чему она готовилась с детства. Ставшая за несколько лет обычной обстановка дома на Монтеджордано как будто шептала ей днем: "все по-прежнему". Джулия чувствовала себя женой Орсино, муж ее был в отъезде на непродолжительное время, а ее делом были чтение и рукоделие.
Но потом приходила ночь. Сгущавшиеся тени обволакивали все вокруг, делая мир зыбким и призрачным, и уже не было невозможного, как раз наступало его царство. И сама Джулия тоже становилась другой. Она ждала Родриго, одновременно с волнением и желанием, чтобы он поскорее появился. И гадала, какой же будет наступающая ночь. Родриго делал то, что не мог совершить Орсино - открывал для нее волнующий мир чувственной любви, где женщина чувствует себя желанной, где можно довериться мужчине, зная, что он не обманет твоих ожиданий.
Оставаясь в укрытии палаццо Орсини, Джулия не представляла себе, о чем говорят за его пределами. Если ее свекровь и знала больше, то надежно прятала свое знание от невестки. Наивно веря, что никому нет никакого дела до нее, если уж муж и его мать ни о чем не беспокоятся, Джулия не задумывалась о том, что ее тайна - секрет, который скоро станет известен каждому.
Бурное появление Алессандро застало ее врасплох.
- Сандро? - сидевшая за вышиванием, Джулия поднялась навстречу брату. - Что с тобой произошло? Ты где-то подрался?
Она подошла к нему и осторожно дотронулась до его щеки.
Прочие вопросы Алессандро его сестра предпочла не заметить.
Из всех детей Пьерлуиджи Фарнезе Алессандро, сколько себя помнил, выделял Джулию. Ни Джиролама, унаследовавшая материнскую строгость и стремление распоряжаться всем и вся, ни Беатриче, отрешённая от этого мира и влюблённая в свои представления о Боге больше, чем в дарованные Им заповеди сострадания к ближнему, не вызывали у него того обожания, которое внушала Сандро младшая сестра, что уж говорить о лежебоке Бартоломео или деревенщине Анджело, шутливо подтрунивавших над учёными штудиями будущего светила Церкви. Он любил возиться с ней, когда та была ещё совсем малышкой, играл во дворе родного Каподимонте и катал её верхом вдоль берега озера Больсена, пока его не отправили на обучение в Рим. Для брата Джулия оставалась ангелом телом и душой, и любимец мадонны Джованны Каэтани свято верил, что ни в ком ему не доведётся встретить столь поразительной гармонии красоты, доброго нрава и праведности.
Он не хотел допускать и мысли, что его любимая сестра когда-либо совершит нечто, способное разрушить это редкое сочетание всех достоинств, но теперь, глядя на неё одновременно требовательно и испуганно, Алессандро чувствовал, как из-под ног его уходит земля.
- Ты не ответила на вопрос, - голос его дрогнул, не то от прикосновения Джулии к саднившей ране, не то при виде ожерелья на её шее. Он никогда прежде не замечал на ней этого украшения, не припоминал его и на Адриане де Мила. Увы, он не сомневался, что этот подарок никак не мог исходить от его неуклюжего зятя, которому не пришло бы в голову даже сорвать розу с куста в саду, чтобы преподнести собственной жене в знак внимания, не то что потратить пару тысяч дукатов на ювелиров, сумму, которую сам Фарнезе никогда не держал в руках. - Кардинал Борджиа не позволяет себе ничего непристойного в твоём обществе?
Отредактировано Алессандро Фарнезе (20-10-2016 12:08:16)
Необходимость объясняться с братом застала Джулию врасплох. Она знала, что ее связь с кардиналом Борджиа может и даже должна оскорбить семью Фарнезе. То, что принявшая ее семью Орсини никак не препятствовала, а даже способствовала этим отношениям, вряд ли станет для них утешением, скорее уж наоборот - оскорблением еще более сильным.
"Откуда он узнал?!" - с возрастающим волнением думала она про себя.
Джулия Фарнезе была достаточно молода, чтобы верить в возможность сохранения тайны. Она жила в доме своей свекрови. Кардинал Борджиа приходил сюда, но ведь Адриана де Мила - его племянница, что же в этом странного? Орсино уехал из Рима, но мало ли в любом городе женщин, мужья которых находятся больше в отъезде, чем дома?
И как же он узнал?
Как ни странно, но этот вопрос волновал Джулию сейчас больше всего, не считая другого - возможно ли сейчас убедить Сандро в том, что он ошибся?
- Кардинал Борджиа никогда не бывает непристойным, - ответила после очередной продолжительной паузы Джулия. - И все-таки где ты подрался?
- В одном трактире неподалёку. Услышал рассказ о том, что твоего мужа отправили в Карбоньяно, чтобы его преосвященство мог беспрепятственно занять его место.
Алессандро в очередной раз подумал, что носитель титула герцога Бассанелло - конченый дурак, раз за два года не сумел осознать, какое счастье ему ниспослала судьба. В восемнадцать лет сам Фарнезе влезал в долги, чтобы проводить больше времени у куртизанок, чем за книгами, а Орсино досталась воплощённая красота, которую ни один нормальный мужчина попросту не выпускал бы из спальни.
- Это так, Джулия? Или я зря разбил голову языкастому мерзавцу, который всего лишь пересказывал лживые сплетни? - молодой человек дотронулся до крупного рубина оттенка старого вина, поблескивавшего на груди невестки Адрианы. Лицо его исказила болезненная гримаса, когда он представил, за что его малышка Джулия могла получить такой роскошный подарок.
Отредактировано Алессандро Фарнезе (11-10-2016 00:19:31)
- В трактире? В трактире? - Джулия судорожно сглотнула, когда спазмом сдавило шею.
Она была потрясена. Неужели о ней и кардинале Борджиа болтают в трактирах? Неужели новость, в которую и сама она пока не до конца поверила, уже спустилась на самое дно и стала достоянием каждого жителя Рима, в каком бы ничтожестве он не проводил свою жизнь?
От взгляда Сандро стало совсем тошно, и Джулия сделала несколько шагов назад.
- Ты решил драться с каким-то бродягой за то, что он болтает? Но теперь же он точно знает, что это правда!
Никогда Джулия так сильно не чувствовала себя не в праве гневаться, но и никогда так сильно ей не хотелось злиться.
- Орсо уехал в Карбоньяро, потому что решил, что ему так лучше, - криво усмехнулась она.
В этом было сложно признаваться вслух, но такое поведение мужа ее сильно задело.
Значит, это правда. Теперь сомнений оставаться не могло. Алессандро смотрел на сестру с ничем не прикрытым отчаянием.
- Джулия... Джулия, но как?.. - он в бессилии развёл руками и так и замер, пытаясь прочесть на изумительно красивом лице ответы на ту лавину вопросов, что нахлынула под силой ужасного открытия. - Он тебя обманул? Угрожал? Принуждал?
В отличие от юной и неискушённой родственницы, Фарнезе, завсегдатай кабаков и домов терпимости, издавна привык к тому, что сплетни - ничуть не менее важное развлечение и товар, чем многие иные удовольствия, и чем выше стоит человек, тем охотнее зубоскалят над пикантными историями из его жизни. Таков был порядок вещей, и изменить его представлялось задачей непосильной. Сам Сандро в голос хохотал над рассказами про римских и тосканских вельмож, кардиналов и самого Папу, но ему и в голову не могло придти, что когда-нибудь смеяться станут над именем столь дорогого ему человека.
- Или муж и свекровь принудили тебя лечь с этой старой похотливой свиньёй?
Друг Чезаре Борджиа, товарищ по университетским занятиям и весёлым попойкам, он с уважением относился к его отцу, не раз бывая в его доме и тайком завидуя блестящей карьере вице-канцлера. К сожалению, среди ныне живущих близких родственников Алессандро не припоминал ни одного князя Церкви, способного продвинуть его в курии, а Бонифаций VIII Каэтани, принадлежностью к фамилии которого так гордилась матушка, умер слишком давно, да и весьма сомнительным ему казалось обращать свой взор на человека, сошедшего с ума после полученной от одного из Колонна пощёчины. Фарнезе был наслышан о любовных победах старшего Борджиа, и это тоже было предметом некоторой зависти, но он и в страшном сне не мог представить, что в череде любовниц каталонского кардинала окажется его ненаглядная Джулия.
Отредактировано Алессандро Фарнезе (11-10-2016 00:42:32)
- Принудили, угрожал, принуждал... ради всего святого, Сандро! Что за слова? - Джулия поморщилась и замотала головой. - Про кардинала Борджиа рассказывают разное, но, кажется, никто еще ему не приписывал насилия над женщиной.
Как ни странно, она почувствовала себя почти оскорбленной такими подозрениями. Жизнь с мужем не подарила ей и толики ощущения, что она красива, желанна и любима. Отношения же с Родриго с лихвой это восполнили. Он не пытался купить ее или позволить хотя бы какой-нибудь намек на то, что ей стоит согласиться, чтобы избежать чего-нибудь неприятного. И мысль, что кто-то может считать, что она жертва насилия, была для Джулии неожиданной и уязвляла.
- И Орсино тут совсем не при чем!
Насколько тут был не при чем самый на настоящий момент незадачливый представитель фамилии Орсини, человеку стороннему было даже сложно понять.
- Сандро, это знаешь только ты или уже и кто-нибудь другой из нашей семьи? Может, мама тоже приехала в Рим?
- Нет, она дома... - помотал головой Алессандро. - Но слухи плодятся быстрее, чем хотелось бы, так что, сомнений нет, скоро они доберутся и до Каподимонте.
Спокойствие Джулии, её нежелание оправдываться удивляли брата. Всегда добродетельная, она внезапно смирилась с грехом прелюбодеяния, который с лёгкостью позволял себе он, но молодой человек поколотил бы любого, кто посмел бы упомянуть его в связи с младшей сестрой.
"Обманул. Уболтал. Наверняка так". Если Джулия и легла добровольно с вице-канцлером, то лишь потому, что, несмотря на свой ум, остаётся невинной душой, которую немудрено запутать. Сандро даже кивнул в ответ собственным мыслям. "Развратил тело и хочет растлить душу".
- А я не оставлю ни Анджело, ни Бартоломео удовольствия убить этого мерзавца. Сделаю это сам, - глаза его налились кровью, и он решительно направился к двери. - Если он вздумал, что можно ставить в один ряд Фарнезе и своих шлюх, то он очень заблуждается!
Отредактировано Алессандро Фарнезе (13-10-2016 03:21:41)
- Сандро! - вскрикнула Джулия.
От неожиданности она допустила промедление, но не больше пары мгновений. У нее не получилось оказаться у выхода раньше брата, но он не успел открыть еще дверь, когда сестра оказалась рядом с ним и изо всей силы вцепилась в его плечо.
- Сандро, подожди!
Таким она еще Алессандро не видела. Для нее он был нежным и любящим старшим братом, который смотрит всегда с нежностью. Потом она повзрослела и поняла, что с другими он может быть не таким. Насмешливым, равнодушным, неуместно ироничным. Она допускала, что он может с кем-то быть и неприятным. Но никогда она не видела в нем такой решительной злости и теперь испугалась.
- Кардинал Борджиа - священник. Не хочешь подумать о себе и том, какой грех берешь на душу, подумай обо мне! - Джулия несильно, но с явной злостью чуть ударила Сандро по плечу. - Ты не можешь так поступить со мной!
- Как "так", Джулия? - молодой человек резко развернулся к сестре. - Этот негодяй соблазнил тебя, и твоё имя уже на устах у всякого отребья! А что меня поражает ещё сильнее, так это поведение твоей свекрови.
Он и впрямь не ожидал подобной снисходительности к внебрачной связи невестки от мадонны Адрианы. Что она является верной наперсницей своего родственника-кардинала, было хорошо известно, но то, что её преданность перешагнёт не только через любые приличия, но и через материнскую любовь, предположить было невозможно.
- Господи, Джулия, с кем ты связалась?! - не удержавшись, Алессандро тряхнул красавицу за плечи. - Опомнись! Он распутник, в чьей постели побывали десятки женщин. Ты хочешь стать одной из них? Которую очень скоро отправят в отставку, надарив несколько побрякушек?
Он вновь скосился на ожерелье, так хорошо дополнявшее наряд сестры.
- Или думаешь стать второй графиней деи Каттанеи? Учти, она не Фарнезе, ей позволительно зваться любовницей, пусть и бывшей, сколько бы мужей ей ни купили.
Отредактировано Алессандро Фарнезе (16-10-2016 13:54:08)
- Связалась?
Джулия рассердилась настолько, что смогла, наконец, протиснуться между дверью и братом и, упершись спиной в дверь, которую теперь нельзя было открыть, не сдвинув с места Джулию, вздохнула с облегчением.
Теперь она могла дать волю своему гневу и откровенности.
- Как ты можешь говорить такие слова обо мне? Связалась, - ее даже передернуло. - Я не десятки других женщин, и я не вторая Ваноцца деи Каттанеи. Это пусть она мечтает стать такой, как я.
Прозвучало не без внутренней гордости.
Глядя на своего любовника, получая его восхищение, внимание и желание, Джулия упивалась и первым, и вторым, и третьим. Страстность и желание сделать все для утоления страсти было для нее достаточным доказательством силы любви, а сила любви была естественным доказательством истинности. А истинное, по ее убежденности, никогда не могло закончиться. И она была уверена, что ни одна другая женщина никогда не видели Родриго таким, как она. Даже Ваноцца. Пусть Родриго был с ней долго, но оставил же?
А ее, Джулию, он оставить никогда не сможет.
В это юная супруга Орсо Орсини верила со всей силой молодой способности заблуждаться.
- Родриго никогда, слышишь, никогда не откажется от меня. Ты просто никогда не видел его таким, как вижу я. И никогда не увидишь, - Джулия снисходительно улыбнулась.
Алессандро слушал отповедь сестры, не позволявшей ему вставить ни слова, с широко распахнутыми от изумления глазами. В душе он надеялся, что змей-искуситель в кардинальских одеяниях запутал Джулию, наговорив с три короба ладно скроенных комплиментов, на которые так падки юные и не очень девушки, затуманил взор подношениями и посулами, но он никак не ожидал внезапной страстности, с которой нынче жена Орсино защищала своего любовника.
- Каким его видели мадонна Ваноцца и те женщины, что родили ему других детей, но чьих имён никто не помнит, как, наверняка, и он сам? - отчаянно размахивал руками Фарнезе, уже не стесняясь повышать голос во всю мощь. - Ты заблуждаешься, Джулия, очень заблуждаешься, если решила, что ты для него не такая как все. Хочешь, я расскажу тебе, как всё будет? Он станет прибегать к тебе ещё месяц-другой, ты забеременеешь, родишь, он заберёт ребёнка, может, даже признает его, а тебя отправят вслед за мужем, выплачивая почётную пенсию за то, что некоторое время развлекала эту свинью. И как, думаешь, тебя примет Орсо? С распростёртыми объятиями и словами благодарности за полученные рога?
Сейчас Сандро готов был убить не только вице-канцлера, но и зятя, эту размазню, не способную даже воспротивиться своей жалкой участи. Он никогда не обольщался относительно нрава герцога Бассанелло, но не мог и представить, что человек готов добровольно смириться с таким позором.
- Джулия, сестра моя милая, девочка, открой глаза! Ты хочешь на всю жизнь получить клеймо шлюхи Борджиа? Ты, урождённая Фарнезе, жена Орсини! Или тебе так сладко с этим стариком, что ты совсем лишилась разума?
- Пока меня так называешь только ты, Сандро! И если ты сделаешь это еще раз, я залеплю тебе пощечину!
Почти задыхаясь от негодования, Джулия смотрела на брата. Решимости в ней теперь было никак не меньше, чем в нем. И как могло так случиться, что ему пришлось пойти именно в тот кабак, где трепали ее имя? Или это теперь на каждом углу, так что нет никакого чудесного совпадения? Джулия зажмурилась, чтобы сдержать подступающие слезы.
Что могло быть более понятным, чем реакция брата? И все-таки именно теперь она поняла со всей очевидностью, что не готова, не хочет, ненавидит саму мысль о том, что все вернется к тому, как было раньше. Любовницей кардинала Борджиа ей хотелось быть больше, чем женой Орсо Орсини. Гораздо больше.
- Нет, не месяц и не другой, - с завидной уверенностью утверждала Джулия, как будто впечатывала каждое слово. - И я не могу вернуться к Орсино. Я не была по-настоящему его женой. Это так не называется! Я только теперь знаю, что это такое!
Алессандро хотел было что-то возразить, он даже набрал побольше воздуха в грудь, но слова замерли на устах.
Что она говорит? Что же она такое говорит?..
- Джулия... - наконец выдавил он из себя, не узнавая собственного голоса. От внезапно нахлынувшей беспомощности он замер как вкопанный, словно кто-то другой всего несколькими мгновениями ранее порывался разнести всё вокруг и совершить смертоубийство. - Но как?..
Он догадывался, что молодая чета вовсе не купается в безоговорочном наслаждении первых лет или хотя бы месяцев счастливого супружества, хотя удостовериться в том, что брак осуществлён, со стороны родни невесты было поручено ему. Навещая сестру в палаццо Орсини, он редко заставал подле неё мужа, гораздо чаще компанию ей составляли Адриана или маленькая Лукреция. Подобную нелепость Сандро списывал на робость зятя, стеснявшегося самого себя, не то что проявлять чувства к юной супруге прилюдно, но полагал, что в тишине алькова всё становится на круги своя. Иначе, по мнению Фарнезе, и быть не могло, ведь владетелю Бассанелло досталось самое восхитительное из чудес этого мира. Сама же Джулия ни разу не подавала повода заподозрить, что в её семейной жизни что-то идёт не так, сохраняя приветливость и весёлый нрав.
- Ты хочешь сказать, что...
Что сама хотела этого? Что хотела получить нормального мужчину, вместо беспомощного младенца? Что наконец-то познала страсть и плотскую радость?
- Что твоё желание - оставить всё как есть? Вопреки всем слухам и разговорам? - в голосе молодого человека заметно поубавилось решительности.
- Наконец-то ты стал понимать, - с горькой иронией отозвалась Джулия.
Она выдохнула с облегчением, увидев, что пыл Сандро несколько угас. Вряд ли он сразу стал по-другому относиться к Родриго, но и решительность прямо сейчас пойти и убить его погасла. Все-таки она осталась на том же месте, между дверью и братом. Теперь, когда Алессандро был растерян, у нее была возможность сказать ему самое важное.
- Слухи и разговоры теперь уже будут ходить всегда. Даже если я вдруг вернусь к Орсино, - при этих словах ее передернуло. - А я не хочу возвращаться к нему.
В этом коротком "не хочу" было очень много, чего она не могла до конца объяснить самой себе. И то, что они так и не стали близки по-настоящему ни в каком смысле. Что в их физической близости никогда не было чего-то настоящего, словно все время их брака они по-прежнему не знали и боялись друг друга. Что Орсо не вызывал в ней ничего, кроме гадкого сочувствия, даже жалости - тех чувств, которые жена не должна испытывать к мужу.
- Я хочу, чтобы Родриго меня любил.
Джулия не была уверена, что Сандро поймет все то, что она вкладывала в эти простые слова, но более точных подобрать сейчас не смогла.
У Фарнезе вдруг разболелась голова, ровно в тех местах, куда ему заехали своими крепкими кулаками подмастерья. Он медленно отошёл в сторону и опустился в кресло, в котором любила сиживать с вышиванием его сестра. Сдавив виски пальцами, он надолго умолк, пытаясь унять бурю, поднятую в душе утренними откровениями работяг и усиленную признаниями хозяйки покоев.
Призывать на помощь рассудок получалось плохо. Джулия была для брата сосредоточием всего лучшего, не отрешённой от жизни, но всё-таки не запачканной ни единым недостойным поступком или словом. Теперь же она громогласно объявлялась прелюбодейкой, и эта новость походила на кинжал, с размаху всаженный в сердце Алессандро. Но по всему получалось, что двигал ею не порок и очарование грехом, а стойкое желание убежать от незаслуженного несчастья. По мнению Фарнезе, сестра более других имела право на любовь и обожание, но как же тяжело было смириться с тем, что получала она его не от венчанного супруга, а от человека, в чьих объятиях он с трудом представлял Джулию. Было бы ему легче, если бы её любовником стал кто-то другой? Молодой человек не мог ответить на этот вопрос.
- Если он хоть чем-нибудь тебя оскорбит, обидит, клянусь всем святым, он сильно пожалеет, - глухо произнёс Сандро, не поднимая взгляда на сестру. - Помни, что я никому не позволю заставлять тебя страдать, будь это хоть сам Папа.
Теперь стало значительно легче.
Джулия видела, что Сандро очень сложно принять новости. Ей было жаль его, но не жаль всего прочего. Она была искренна в своем нежелании менять свою жизнь или отказываться от того, к чему пришла после долгих сомнений и что только сейчас по-настоящему распробовала.
- Сандро, - наконец, решившись оставить дверь, Джулия подошла к брату и встала рядом с ним.
И ей еще приходилось его утешать! Она почти могла оценить эту иронию судьбы.
- Если мне станет плохо, я приду к тебе, - пообещала Джулия.
Она положила руку на кудри брата и, не удержавшись, взлохматила их.
Она не могла представить себе, что Родриго сможет причинить ей боль. Слишком он сейчас был увлечен ею и давал почувствовать, как она важна для него. Конечно, ей казалось, что это навечно и что после такого не оставляют.
А о том, будет ли ее и дальше привязывать это отношение, Джулия не думала.
- И не думай оскорбляться за Орсино, если даже он сам не чувствует себя оскорбленным.
Орсино...
Когда-то Алессандро искренне радовался, что покойному отцу удалось договориться о помолвке дочери с представителем столь знатного рода, при этом юным, благонравным и не склонным к жестокости. Он тогда и не догадывался, что, при всех этих достоинствах, можно заставить жену страдать. Посему оскорбляться за зятя Фарнезе и не думал.
Его беспокоила твёрдая уверенность Джулии в том, что любовник никогда не оставит её. Мать Чезаре наверняка рассуждала так же, имея к тому куда больше оснований, однако все вокруг знали, что кардинал Борджиа давно не делил постель с графиней деи Каттанеи. Как-то друг обмолвился, что его родители пребывают в добрых отношениях, а о происхождении состояния Ваноццы догадаться было совсем не трудно. И всё-таки Сандро не хотел, чтобы его красавица сестра оказалась в положении оставленной любовницы. Не для того она была рождена.
Джулия отказывалась слушать доводы рассудка, смотреть в будущее, заворожённая нынешним своим положением, и молодой человек понимал, что пытаться её разубедить было занятием неблагодарным. Что ж, раз ей сейчас хорошо, он постарается сделать всё возможное, чтобы она как можно дольше не имела возможности разочароваться. А уж что для этого ему придётся предпринять - одному Богу известно.
- Хорошо, Джулия, - Фарнезе поймал руку сестры и прижался лбом к тыльной стороне её ладони. - Так уж и быть, пусть пока твой каталонец живёт.
Эпизод завершён.
Отредактировано Алессандро Фарнезе (19-10-2016 11:31:46)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum caelorum » Через тернии к звёздам. Сентябрь 1491 года. Рим.
