Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Via Appia » Два отца больше, чем один. 10.12.1492. Рим
Логическое продолжение эпизода Наивность с двойным дном. Начало мая 1492. Рим
Джулия Фарнезе - 17 лет
Орсино Орсини - 19 лет
Александр VI - 61 год
Адриана де Мила - 37 лет
Палаццо Орсини на Монтеджордано
Отредактировано Джулия Фарнезе (26-11-2019 01:08:48)
Иногда, когда он особенно нервничал, косоглазие усиливалось и тогда Орсо, болезненно воспринимающий любой намек на физическое несовершенство, надевал повязку. Вот и сейчас, глядя на Лауру единственным глазом, он видел в крошечном личике младенца и свои черты. Малышка больше походила на Джулию, и слава богу, но она была несомненно Орсини. Несомненно.
«Неужели этого никто не видит?» - недоумевал про себя Орсо. Его удивляла всеобщая слепота, или же просто люди предпочитают не замечать? Как бы то ни было, теперь Орсино окончательно убедился в правдивости своей жены. Не то, что он раньше в том сомневался, и все же ему было приятно получить подтверждение.
Покосившись на понтифика и поймав его ответный взгляд Орсино поправил на глазу повязку и выпрямился.
«Я все о тебе знаю, меня ты не обманешь», - рвалось с языка, однако время разоблачений еще не настало. Борясь с мальчишеским желанием скорчить так называемому любовнику своей жены рожу, Орсино отвел глаза... глаз и тут же столкнулся взглядом с матерью.
Даже сейчас, в момент его тайного триумфа у него внутри все захолодело. Ему удалось избежать беседы до крещения - с момента его приезда они перекинули разве что парой фраз, - но решительный вид Адрианы де Мила весьма прозрачно подсказывал, что игра в прятки закончилась.
Отредактировано Орсино Орсини (19-11-2019 20:39:48)
От Адрианы, следившей за сыном, не укрылось его поведение, уж очень похожее на поведение мальчишки, который смог перехитрить взрослых, стащив у них что-нибудь, и теперь торжествующего. Все это ей очень не нравилось. Пару раз она посмотрела и на Джулию, но та была поглощена тем, что происходило совсем рядом с купелью, и была очень далека от всех остальных.
Что все это значит? У нее были какие угодно предчувствия и опасения, но только не такие. Очень хотелось поговорить с Орсо, но приходилось ждать. Сначала все время крещения, которое не вызвало поэтому в Адриане и тени умиления или другого приятного чувства, а потом во время семейного обеда, который был тем более в тягость.
Наконец, когда все встали из-за стола и разбрелись, Адриана, улучив момент, почти приказала Орсо следовать за собой в ее спальню. Здесь, закрыв дверь, она подвела его к алькову, находящемуся в самом темном углу комнаты, и зловещим шепотом спросила:
- И что все это значит, Орсо?
Никаких уточнений в вопросе не было. Сыну предстояло самому решить, чего от него ждут.
- Что это?
У Орсо было время подготовиться и он решил противостоять матери. В конце концов, разве не должна и она радоваться тому, что девочка, которую называли ее внучкой, будет являться внучкой и на самом деле? Неужели у нее не осталось ни капельки самолюбия и она готова воспитывать чужого, по сути, ребенка как свою кровь?
- Сегодня крестины моей дочери, если ты об этом, - заявил Орсино, незаметно для смелости сжав руки в кулаки. - Или ты имела в виду что-то другое? Тогда поясни, я не успеваю за полетом твоей мысли.
Нельзя сказать, что Орсо никогда не дерзил Адриане - время от времени он совершал подобные попытки, но сегодня решил не отступать. Довольно и того, что почти все - а, называя вещи своими именами, все абсолютно - считают отцом Лауры Родриго Борджиа, ну уж собственной матери он может швырнуть правду в лицо. Пусть не считает себя самой умной!
Отредактировано Орсино Орсини (20-11-2019 09:08:28)
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Не притворяйся! - глаза Адрианы заметали молнии.
Может быть, она всегда мечтала, чтобы ее сын проявил себя мужчиной, принял хотя бы одно решение и отстоял его! Но это должно было выглядеть совсем не так! Не делать перед всеми, и особенно любовником жены, вид, что победитель, и особенно не мстить матери, ставя под сомнение будущее собственного наследства.
- Что это за представление уличных артистов ты тут устроил? Ты смешон в своих попытках выглядеть отцом. Да еще там, где все знают правду. Зачем ты признал Лауру? Тебя просил его святейшество, но я тебя не просила! Как бы ты посмотрел в глаза своему отцу?
- Я признал Лауру потому, что она и есть моя дочь, - отчеканил Орсо.
От волнения его даже затошнило, но он только упрямо набычился. Возможно, именно сегодня произойдет то, о чем он так давно мечтал. Сколько раз он представлял растерянную и потерявшую весь свой апломб Адриану? Десятки, если не сотни раз. Орсо уверился, что случись такое хотя бы единожды, и их роли навсегда поменяются - матери придется признать, что она более над ним не властна, и отныне с этим смириться.
Он не мог упустить такой момент.
- Все знают? - передразнил он Адриану. - Все знают только то, что им суют под самый нос, а на самом деле, мама, это я - я! - отец Лауры, и мы с Джулией любим друг друга. Да-да, ты не ослышалась. Джулия вынуждена мириться со своим положением, но пройдет совсем немного времени и все изменится. И даже Его святейшество ничего не сможет с этим сделать!
- Что... что ты несешь?
Надо сказать, что если Орсино мечтал увидеть растерянность и страх на лице матери, то он наконец-то добился своего.
На какой-то момент она поверила ему, уж слишком Орсо был уверен. Потом поняла, что это невозможно, и нервно расхохоталась.
- Не будь глупцом. От таких отношений, как у тебя с Джулией, дети не рождаются.
Если бы он только не дал слово молчать! Как же жгла язык ему эта правда! Но он не мог, не мог рассказать матери их с Джулией секрет. Но и отступать назад Орсо тоже не хотел, потом вскинул голову - так резко, что повязка слетела с глаза, и со всей твердостью, которую только сумел в себе изыскать, произнес:
- Ты можешь думать, что хочешь, мама, только я знаю, что Лаура - моя и только моя дочь. А перед тем, как в следующий раз упрекать меня в том, что своими поступками я позорю род Орсини, вспомни, кто подложил мою жену в постель к своему кузену. Вспомни и подумай, кто из нас не смог бы сейчас посмотреть в глаза твоему мужу и моему отцу!
Мысль Адрианы лихорадочно работала. Она никак не могла понять уверенности Орсино. Под ней что-то точно было, и дама из дома де Мила понимала, что именно. У Орсо и Джулии были свидания. Адриана перебирала в памяти все, что могла вспомнить о том, что было много месяцев назад. Кажется, один или два раза ей пришлось совершить поездки. Не больше... совершенно точно, что не больше. Или Орсо пробирался в дом при ней? Исключено, ее с Джулией спальни находятся рядом. Впрочем, иногда это не мешает. Но пусть даже так, пусть у Орсино есть шанс. Откуда такая уверенность? Не так много того, в чем можно быть уверенной, но в чем Адриана не сомневалась, так это в том, что связь между Джулией и Родриго - очень прочная и настоящая. Она не догадывалась, не предполагала, ее не убедили - она просто знала.
Вывод напрашивался сам собой, мадонне Адриане хватило времени сделать его. Это, конечно, Джулия. Она каким-то образом убедила Орсино. Какая горячая и яркая вспышка ненависти!
Впрочем, не впервые мадонне Адриане приходилось сдерживать первые порывы, чтобы обдумать, что делать дальше. Любая попытка заняться выяснением сейчас обернется скандалом с непонятными последствиями. А мадонна Адриана всегда избегала неожиданных последствий. Надо будет как следует все обдумать.
Уже в который раз.
- Ну и дурак же ты, Орсо, - с чувством сказала Адриана, и ей стало хоть немного, но легче. - Такие, как ты, просто не могут не собрать все тычки и пинки. Иди, радуйся... счастливый отец.
Господи, за что ты послал такого сына? Лучше бы у нее была такая дочь, как Джулия.
Женщине можно простить все, кроме обмана - с этими словами Александр был полностью согласен. Кокетство, неосторожность, вспышки ревность, даже иногда и глупость, не ложь, ибо нет на свете людей, которые хотя бы единожды не солгали, а именно обман.
Нельзя сказать, что крестины и последующее за ними праздничное застольно прошли для понтифика как в тумане, со стороны в его поведении не было ничего необычного, а некоторую задумчивость можно было бы отнести на торжественность момента, однако он не был так невозмутим, как могло бы показаться. Правда для того, чтобы это заметить, нужно было бы слишком хорошо его знать. За время обеда он несколько раз смотрел в сторону Орсо и все сильнее убеждался, тот вел себя именно так, как если бы их семья с Джулией ничем не отличалась от других; Орсино с искренним удовольствием принимал неискренние поздравления, а его бросаемые в сторону жены обожающие и гордые взгляды менее всего походили на взгляды обманутого мужа.
Похоже, и Адриана тоже забеспокоилась - Родриго заметил нервозность кузины, но, как ни странно, это беспокойство было скорее пользу Джулии. Адриана казалась скорее озадаченной, нежели виноватой, удивленной, а не смущенной - а ведь именно так бы она себя вела, если бы ей были известны... неприятные для кузена подробности.
...Ближе к вечеру все разошлись, последними уходили крестные родители, при этом все дружно делали вид, что не ничего особенного в том, что Его святейшество решил подзадержаться. Именно задержаться, а не остаться.
Предоставив кузине самостоятельно объясняться с сыном, Родриго под предлогом того, что хочет еще раз увидеть малышку - предлогом, не обманувшим бы никого не только в Риме, но и Италии - направился в детскую и вскоре уже стучался в дверь спальни Джулии.
Отредактировано Александр VI (23-11-2019 11:51:52)
Раньше Орсино, когда был далеко и с ним не надо было разговаривать, никогда не вызывал в ней неприязни. Ей было обычно даже жаль его. Но сегодня все было не так. Он умудрился испортить день, который был так для нее важен! Джулия не боялась дня крестин и взглядов других. Это была семья - вот такая, какая есть, и в ней уж точно не было людей, которые могли бы ее осуждать. Только не Адриана, давшая добро на связь с ней своему дяде, только не его дети, рожденные, когда он уже был священником. Джулии хотелось быть в центре внимания. Ей хотелось, чтобы на нее смотрели, ею восхищались, шептались, что она сохранила красоту и поздравляли с материнством. А потом должен был прийти вечер, когда - она была в том уверена - придет ее Родриго. Они уже очень давно не были вместе. Уже целых три месяца длилось их воздержание друг от друга. Справедливости ради, последние месяцы беременности она не испытывала неудобства, но после рождения Лауры уже прошло много времени, а Джулия быстро оправилась.
И вот глупец Орсино ей все испортил! Сначала Джулия просто ничего вокруг не видела, она все время смотрела на Родриго. Потом она случайно заметила странное выражение на лице Адрианы и уже потом догадалась повнимательнее последить за ее сыном. Он сиял, как начищенный, и изо всех сил показывал, что является настоящим виновником праздника! Притворство здесь, среди своих не было нужно. Джулии захотелось запустить чем-нибудь тяжелым ему в голову. Он не нарушал ни одной ее просьбы и все-таки делал все, чтобы испортить ей жизнь. А если Родриго вызовет его на объяснения? Этого Джулия себе представить не могла. Любовник был слишком мудрым и слишком уважающим себя. Но ведь могло что-то получиться случайно! Теперь Джулия поняла, что Орсино нужен только повод, чтобы проговориться. Она не думала, что он сам понятия не имеет, как выглядит, а была уверена в его коварстве. Он как будто напрашивался: дайте мне повод, и я все расскажу.
Оставалось только надеяться, что Родриго не заметил. Но это было просто смешно. Тот, кто не видит таких вещей, не становится его святейшеством.
Теперь Джулии приходилось не просто готовиться к ночи любви, но еще и думать, как повести разговор. Тот самый, который как-то начнет Родриго, а вот как - было пока неизвестно. Решение как будто было, но все-таки Джулия много бы дала, чтобы оно ей не понадобилось.
Самая подготовленная встреча выглядит самой естественной. Облаченная в тонкую, как паутинка, рубашку, в которой было больше вырезов, чем ткани, надушенная, вся легкая, как будто ступала по воздуху, Джулия сразу же отворила дверь.
- Ты стучишься? - прошептала она, обнимая любовника и подставляя ему лицо для поцелуя. - Неужели ты думаешь, что дверь закрыта?
- Сегодня в этом доме слишком много людей, я надеялся, что она закрыта.
Александр шел сюда с намерением серьезного разговора, но Джулия своей бьющей в глаза обольстительностью несколько сбила его настрой. Она была близкой, податливой, ждущей и - осознанно или нет - против воли Борджиа притягивала его к себе. Так в давние времена сирены манили Одиссея, только если хитрый грек приказал привязать себя к мачте, то понтифику оставалось полагаться только на собственную сдержанность.
- Редкий ребенок с таким достоинством принимает крещение, - начал он издалека, посчитав обсуждение малышки самой успокаивающей темой. - Лаура вела себя безукоризненно.
«А вот твой муж вел себя странно», - добавил он мысленно.
- Изабелла гордится тем, что она крестная мать, - снова вслух. - Она просила тебе передать, что после родов ты еще сильнее похорошела. Не знаю, почему она решила это сделать через меня, а не сказала тебе напрямую, но ты же знаешь Беллу... Наверное, она самая скромная из всех моих детей.
Сейчас Александру меньше всего хотелось вести все эти разговоры - Джулия была дьявольски соблазнительна в своем провокационном наряде и после всех этих месяцев воздержания казалось неправильным продлевать этот срок. Однако он знал, что поддаться искушению - отложить проблему, а не решить ее, поэтому намеренно смотрел любовнице только в лицо, не переводя взгляд ниже.
Отредактировано Александр VI (24-11-2019 10:23:57)
- Она точно самая скромная из всех, кто был сегодня на крестинах. Не считая Лауры, конечно. Ты знаешь, Лукреция точно не будет скромной, - с шутливой угрозой "предупредила" Джулия.
Ничто пока не предвещало между нею и дочерью понтифика противоречий, она любила маленькую Крецию, и в ее уверенности, что та, возможно, не будет оправдывать всего, что обещает ее имя, не было и тени неодобрения.
- Передай Изабелле благодарность за доброту ко мне. Она гораздо старше твоей дочери и больше понимает, но все-таки всегда очень предупредительна.
Джулия почувствовала: что-то не так. Родриго вел себя не как любовник, пришедший на долгожданное свидание. Он вел себя и не как любовник, который почувствовал, что не совсем в том состоянии, которое нужно для свидания. Перед ней был человек, которому нужен разговор. И Джулия подумала, что знает причину. Не много нужно ума, чтобы догадаться.
- Мне кажется, для того, кто пришел к любовнице, ты сейчас слишком задумчив, Родриго. Тебя что-то тревожит.
Джулия не спрашивала, а утверждала. Если Родриго упомянет Орсино, она не будет делать вид, что удивлена или ничего не заметила, но и догадываться будет неосмотрительно. Только усилит подозрения. А вот начать ревновать, наверное, хороший путь.
Отойдя, Джулия села на постель и, опершись на руки, соблазнительно выгнулась.
- Может быть, за последние два месяца появился кто-то, кого ты теперь считаешь желаннее меня?
Отредактировано Джулия Фарнезе (24-11-2019 19:21:16)
Понтифик перешагнул тот возраст, когда наличие постоянной женщины является жизненной необходимостью, но и евнухом он тоже не был. За время вынужденного воздержания у него была короткая связь, но именно связь, а не отношения. По прошествии времени он едва ли вспомнил бы лицо той куртизанки, что иногда скрашивала ему вечера, предназначение этой жрицы любви было узконаправленным и заключалось только в том, чтобы избавить Его святейшество от тяжести внизу живота, не более. Но если бы Борджиа кто-нибудь когда-нибудь бы сказал, что с подобной целью и Джулия завела себе... друга, этот день стал бы последним в их отношениях.
- Нет, не появился, - ответил он, не считая, что хоть как-то грешит против истины. - Дело в другом. Теперь мне очень интересно, догадываешься ли ты, что именно мне показалось сегодня странным. И как я понимаю, не только мне. Скажи мне, Джулия, видела ли ты сегодня Орсино? Нет. я понимаю, что видела, но смотрела ли ты на него? Не появилось ли у тебя ощущения, что с учетом всех обстоятельств он вел себя несколько... неожиданно?
Отредактировано Александр VI (25-11-2019 13:11:22)
Догадалась она правильно. Можно было похвалить себя за проницательность. Джулия была благодарна Родриго, что он не стал слишком долго ходить вокруг да около и почти сразу приступил к главному. Как вести себя теперь Джулия придумала уже загодя. Прежде всего - никакого удивления!
- Ааа, ты заметил? - лениво протянула она, как будто не видела в поведении Орсо ничего удивительного или интересного. - Конечно, я заметила. И Адриана тоже. Она была очень забавна в своем недоумении. Только что здесь странного?
Джулия потянулась, но так, словно не пытается быть соблазнительной, а всего лишь устала от неудобной позы, легла на постель и вытянула руки.
- Я уже давно написала Орсино, что прошу его признать Лауру своей дочерью. Он сразу согласился, но не без условий. Во-первых, я пообещала вернуться к нему, если ты меня оставишь. Во-вторых, он сказал, что будет вести себя так, чтобы поверили в правдивость его отцовства. Тогда я не удивилась. Вообще не придала никакого значения. Теперь удивлена. Не ожидала, что он так умеет притворяться. Я бы даже восхитилась, если бы это не выглядело так глупо.
Александр слушал и с каждым словом Джулии мрачнел все больше. Он не был высокого мнения об уме своего племянника, да и во всем остальном не считал Орсино кладезем добродетелей, однако такое поведение было бы чересчур даже для него. Джулия что-то не договаривала, и понтифик сейчас искренне жалел, что не может прочитать ее мысли.
- Допустим, - произнес он сухо, словно разговаривал не с любовницей, а, к примеру, с Гасетом. - Допустим, это действительно зачем-то было нужно твоему мужу, и я могу только догадываться зачем. Но я был бы последним глупцом, если бы поверил, что дело только в болезненном самолюбии... Ты знаешь, как я не выношу, когда мне лгут, а недомолвки - та же ложь. Что ты скрываешь от меня, Джулия?
- Мне не нравится, как ты на меня смотришь, - честно призналась Джулия.
Первым порывом было сжаться в комок и, пожалуй, закутаться в простыню, но она догадывалась, что так будет выглядеть виноватой, и подавила в себе это желание.
Она не была готова к такому вопросу, хотя и думала, что Родриго может ей не поверить. Что нужно сделать, она так и не поняла, но точно знала, чего делать не надо - нельзя громоздить слишком много лжи, придумывать одно за другим.
- Я ничего от тебя не скрываю, - твердо добавила она, глядя прямо в глаза любовнику. - Я не знаю, чего хочет Орсино. Если тебе кажется, что у него есть еще какая-то тайная причина, тебе лучше спросить у него. Для меня любая, которую он скажет, будет одинаково правдоподобной. Я не поняла, как он мог так легко отказаться от меня и отдать тебе. С тех пор я не пытаюсь понять ничего из того, что он делает.
- Мне тоже не нравится так на тебя смотреть...
Александр не отводил взгляд от Джулии, он не мог влезть в ее голову, но отслеживал любое изменение в выражении ее лица, вслушивался в звук ее голоса. Пока тому, что он видел, он находил только одно объяснение, и теперь ему следовало решить, как лучше - именно лучше, а не правильнее - было бы поступить. Что ж, ему не впервые принимать важнейшие решения без подготовки, с листа.
- Но есть вещи, которые нам приходится делать.
Понтифик коротко вздохнул и сел рядом с Джулией. Иногда и хорошо, что он немолод, иначе бы не удержался, закрыл бы глаза на то, что в них просто бьет, утонув в страсти, сделал бы вид, что ему все только показалось.
- Ты говоришь, что тебе сложно понять Орсино. Значит и мне бессмысленно задавать тебе вопрос почему.
Родриго усмехнулся, только веселья в его усмешке не было:
- Тогда мы не будем об этом говорить. Поговорим о другом. Я признал всех своих детей, всех, в ком был действительно уверен, - Борджиа лукавил разве что насчёт Джоффре, однако Джулии об этом знать было необязательно, - и я бы признал и Лауру, если бы не одно но.
Тишина в спальне давила на плечи.
- Не будем забывать, сколько мне лет, и к тому времени, когда потребуется сделать для Лауры что-то по-настоящему, меня может уже и не быть... Не перебивай меня, Джулия! Может и не быть... Лаура Орсини, дочь герцога Бассанелло будет значить гораздо больше, чем... впрочем, ты и сама все понимаешь. Уверен, что ты думала о том же... И я могу понять желание матери защитить своего ребёнка, пусть даже способ этой защиты покажется мне не совсем честным... А теперь скажи мне, Джулия, Орсино Орсини может ли иметь основания считать Лауру своей дочерью? Я не спрашиваю, возможно ли такое, я спрашиваю только о том, что может считать твой муж.
- Конечно, нет! - воскликнула Джулия.
И даже сама удивилась, как легко и просто у нее получилось. Несмотря на то, как удивлена и испугана она была тем, что Родриго очень правильно поставил вопрос. Если бы она совсем не умела лгать, то лучше вопроса, чтобы услышать правду, просто нельзя было придумать.
Ей было чудовищно сложно. Родриго был для нее всем - он соединил в себе лучшее, что может быть в отце, что может быть в любовнике и что ждешь в муже. Она любила его. Пусть не так, как представляла себе когда-то девочкой, и все-таки по-настоящему. Она не хотела ему лгать, и в любом другом случае ни за что бы даже не слукавила. А кто такая была Лаура? Маленькая, незнакомая ей девочка, которая только и умела, что есть и плакать. Она не любила ее все время беременности - за сложности, которые с ней пришли, за потерю красоты и легкости, за обман и возможность попасться. И сейчас она еще не любила ее. И все-таки когда кто-то подходил к малышке слишком близко, Джулия чувствовала, что готова убить за одно неверное движение.
И было совершенно не понятно, с чего вдруг при одной мысли о Лауре ей становится совершенно очевидно, что надо сделать то, что она находит совершенно чудовищным.
- Если Орсино не считает, что дети получаются от дуновения воздуха, что проскочило между мужчиной и женщиной, то у него нет ни одного повода считать себя отцом Лауры.
Сейчас он не услышал в голосе любовницы фальши: возможно, Орсо своим поведением пытался самоутвердиться или же он боялся насмешек и решил, что такой способ - лучшая от них защита. В чем Джулия права, так это в том, что невозможно предугадать или объяснить действия мужчины, с такой легкостью подарившим свою жену другому. Подозрения, даже не подозрения, а их отголоски, они все еще остались, и Александр с осторожностью и рачительностью скряги спрятал их в дальнем сундуке свое памяти. Он больше не будет омрачать этот день тяжелым разговором, однако он и не забудет, что заставило его этот разговор завести. У него не доказательств ни вины Джулии, ни ее невиновности, узнать правду он может только от двоих, одна из которых в случае вины никогда не признается, а второй с радостью признает то, чего и не было. Тогда пусть уж все остается как и есть.
И задавив в себе червячок сомнения, Александр лег рядом с Джулией и развернул ее к себе.
Отредактировано Александр VI (25-11-2019 21:13:26)
- Ну наконец-то, ты сделал то, о чем я мечтала уже столько дней, - с игривым возмущением прошептала Джулия.
Закрыв глаза, она прильнула к любовнику и страстно поцеловала его. Впереди была целая ночь, которой можно было наслаждаться и ни о чем больше не думать.
Пока не думать.
Джулия тоже не забыла о разговоре навсегда. На следующее утро, когда она проводит Родриго, она вновь вспомнит о нем. И поймет с неизбежностью очевидного, что больше уже никогда не сможет быть спокойной и уверенной. Что всегда теперь будет помнить о сомнениях любовника и о том, что у него были подозрения. Вероятно, их придется развеивать вновь и вновь, даже если как следует объяснить Орсино, что не надо впредь вести себя так, чтобы все портить. И это значит, что придется снова и снова лгать любовнику и манить чем-то мужа, который может просить каких-то даров за собственное молчание и вообще желание слушаться.
Как сильно все усложнила Лаура, которая была так мала, что не умела ни сплетничать, ни лгать, ни просить многого. И с каким удивительным умением забрала всю безмятежность, которой уже никогда не сможет насладиться сполна ее мать.
Эпизод завершен
Вы здесь » Яд и кинжал » Via Appia » Два отца больше, чем один. 10.12.1492. Рим
