Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Via Appia » Два отца больше, чем один. 10.12.1492. Рим
Логическое продолжение эпизода Наивность с двойным дном. Начало мая 1492. Рим
Джулия Фарнезе - 17 лет
Орсино Орсини - 19 лет
Александр VI - 61 год
Адриана де Мила - 37 лет
Палаццо Орсини на Монтеджордано
Отредактировано Джулия Фарнезе (26-11-2019 01:08:48)
Конец июня 1492 года, за полгода до основных событий эпизода
За два месяца, прошедшие с того дня, как о ее беременности узнал любовник, кардинал Борджиа, Джулия изменилась. Как оказалось, главным для нее было отношение Родриго, а все прочее волновало ее гораздо меньше. Да и что ей было до слухов и людского неодобрения, если весь ее мир находился внутри замка Орсини, а не вне его стен? Было видно, что она узнала себе цену, и она оказалась гораздо выше, чем кое-кто предполагал. Джулия была готова носить живот, в котором жил ребенок любовника, с тем же достоинством, с которым римские матроны носят первенцев от законных мужей.
Ее свекровь, Адриана де Мила, чуть постарела от новостей. Джулия тоже изменилась, но наоборот, повзрослела. В ней проснулась уверенность, заявилось представление о том, что ей нужно и как она будет поступать. И даже чувственность обострилась, приобрела лоск и утонченность.
Джулия купалась во внимании любовника, с удовольствием принимала подарки и без тени сомнения просила то, чего ей хотелось. Она казалось безмятежной - опасная иллюзия. Джулия ни на один день не забывала о том, что должно стать следующей частью ее плана и только ждала подходящего случая, а он не замедлил представиться.
Лето становилось жарким, пора было перебираться на виллу. Адриана де Мила должна была уехать раньше, и едва узнав день ее отъезда, Джулия написала письмо мужу.
Милый Орсино. Твоя мать собирается покинуть Рим, я же присоединюсь к ней несколькими днями позже. Мне надо сообщить тебе кое-что очень важное. Буду ждать тебя в будущую пятницу. Не разочаровывай меня, приезжай. Новости чудесные.
Перечитав несколько раз послание, Джулия осталась очень довольной. Мило, просто и по-домашнему. Орсино обязательно обрадуется, узнав, что скоро станет отцом. Это с Родриго можно было ожидать неожиданностей, Орсо же был как на ладони - настолько понятен. Угрызений совести Джулия не испытывала. Для нее самой это было удивительно, но так и было. Подобно многим, кто, столкнувшись с собственным поступком, начинает сквозь его призму смотреть на прочих, Джулия теперь все чаще задавалась вопросом, много ли вообще вокруг детей, чьи отцы по закону являются и настоящими же.
Он уехал, а Джулия осталась. Он уехал, а Джулия так и осталась.
Эта мысль набила оскомину, и все же, несмотря на полные сочувствия или насмешки взгляды, которые он, нет-нет, да ловил на себе, Орсино чувствовал себя победителем. Ему грело душу понимание того, что если бы он захотел, мог бы навсегда ославить Родриго Борджиа. Наверняка для кардинала Валенсийского крах этой его репутации стала бы не менее болезненной, чем потеря кардинальской мантии.
Само собой, Орсо не собирался предавать доверие жены, но размышлять о том, что было бы, если бы он нарушил молчание, представлять дядюшку в самом смешном и нелепом виде было крайне приятно. Воображение рисовало Орсино картины пикантного конфуза дона Родриго, единственное, что не могло не портить ему настроения, так это то, что подобные сцены были бы невозможные без участия Джулии... пусть даже очень пассивного участия.
Джулия баловала его письмами нечасто, но Орсино объяснял себе это просто - внезапно активная переписка между ними наверняка бы вызвала вопросы у той же Адрианы, а Джулия очень хотела того избежать. О том, что он имеет полное право писать своей жене, Орсино старался не думать.
Полученное письмо, скорее даже не письмо, а записка, порадовало его куда больше самого пространного послания. Конечно же, он гадал, что за новости такие, и почти уверился в том, что Джулия скажет ему, что порочащая и его, и ее связь, наконец, разорвана, что кардинал Валенсийский нашел себе новую ширму, и необходимость в услугах Джулии отпала. Опасаясь разочарования, он запретил себе о том думать, на самом же деле засыпал только с той мыслью, что возможно скоро он станет настоящим мужем.
Предшествующие отъезду дни Орсино провел в прекрасном настроении - его обычная меланхолия уступила место взбудораженному веселью. Храня молчание об остальном, он даже поделился с доверенным слугой, что вот-вот кое-что изменится, и на почтительно-вопросительный взгляд лишь широко улыбнулся.
...Какой же долгой показалась ему дорога до Монтеджордано!
Отредактировано Орсино Орсини (31-10-2019 15:53:18)
Услышав, что прибыл муж, Джулия попросила сказать ему, что скоро спустится к нему. Теперь она не опасалась встречаться с ним наедине. Ее живот был занят так надежно, что туда уже невозможно было поселить кого-нибудь еще. Да и ей почему-то казалось, что никому не придет в голову подозревать в неверности беременную женщину. Убежденность странная с ее стороны, ведь Джулия сама видела, что ее чувственность стала только сильнее.
Не боялась, но все-таки сказала, что спустится, а не предложила подняться. В обстановке ее спальни Орсино ведь мог решить ее поцеловать или обнять. Она, конечно, сразу же скажет ему, что ей надо беречь себя, что ей ничего нельзя, но даже скромные нежности от мужа были Джулии не нужны. Беременность сделала ее более чувствительной и слезливой, но не доброй или снисходительной. Наоборот, она стала по-особенному капризной
и вообще никому не собиралась давать того, что он ждал, если сама того не хотела.
Появление перед мужем было выбрано ею с тщательностью и одновременно какой-то жестокостью. Она не собиралась ничего позволять, но очаровывать хотела, поэтому выбрала платье цвета пепельной розы, которое очень ей шло. Нуча с особенной тщательностью уложила вокруг декольте рубашку, чтобы красиво обрамить налившуюся грудь и точеную шею. Волосы были убраны в высокую прическу - как будто скромную, но вместе с тем, как ей не раз говорил Родриго, отчего-то прибавляющую ей обольстительности.
Спустившись с лестницы, Джулия задержалась, чтобы надеть на лицо мягкую и нежную улыбку, и наконец, появилась в комнате.
- Здравствуй, Орсино, - с легкой томностью поздоровалась она, протягивая мужу руку.
- Д-д-Джулия, - на этот раз причиной заикания Орсино стало не стеснение или смущение, а искренне восхищение.
Джулия была прекрасна и Орсо каким-то шестым чувством понял, что старалась она именно для него.
И эта женщина, эта ослепительная красавица - его жена. Ему захотелось зажмуриться, но он преодолел в себе этот порыв, словно опасаясь, что Джулия непостижимым образом от этого исчезнет.
Конечно он надеялся на встречу в спальне, но именно надеялся, а не рассчитывал. Чувствуя себя немного глупо, Орсино все же сделал то, о чем мечтал всю дорогу из Карбоньяно. Вместо того, чтобы обнять жену, он опустился на одно колено и прижался губами к протянутой руке.
- Я получил твое письмо, - глядя снизу вверх произнес он после паузы, хотя и без слов это было понятно - раз уж он здесь. - Я... я хочу спросить тебя... Ты... ты что-нибудь решила?
Отредактировано Орсино Орсини (02-11-2019 17:04:52)
Впечатление было даже лучшим, чем рассчитывала Джулия. Может, ей бы даже стало жаль Орсино, но излишняя его покорность не могла не вызвать легкого презрения, а вооруженной им было уже легко уверить себя, что ее муж заслужил то, как с ним поступают. Он ведь спрашивает, что она решила, не пытаясь даже что-то решать самому. На что он вообще рассчитывал? Джулия была уверена, что Орсино приехал, привлеченный возможностью разделить с ней постель, но теперь засомневалась. Неужели он думал, что она как-то хочет все изменить?
- Милый Орсино, я так рада тебя видеть.
Наклонившись, Джулия запечатлела на лбу мужа поцелуй, который был, пожалуй, даже невиннее и бесстрастнее поцелуев, которыми она одаривала своего брата Алессандро. Как хорошо, что дурнота осталась в прошлом, а то ей бы сейчас стало тошно от всего, что ей придется сказать.
- Я позвала тебя рассказать кое-что очень важное. Тебе первому. Кроме меня, знает еще моя кормилица, так что заклинаю тебя никому не говорить, особенно твоей матери... Тот вечер, что мы провели тогда вместе... Орсо, небо благословило нас ребенком.
Орсино несколько раз моргнул - он слышал слова Джулии, понимал, что она сказала, и при этом не понимал.
- Бе-беременна? - переспросил он, то ли выигрывая время, а может просто надеясь прийти в себя. - От меня?
Глупейший вопрос, только слово - не птица, на излете не остановишь.
- Я имею в виду, у нас с тобой действительно будет ребенок? - Орсо попытался исправиться и выдавил неуверенную улыбку.
Наверное, не поведи он себя так необдуманно, он бы скорее усомнился в правдивости Джулии, но желание сгладить собственную и так похожую на нечаянное оскорбление неловкость, направило мысли Орсино в другое русло.
- Значит, мы теперь семья? Настоящая семья?
Отредактировано Орсино Орсини (06-11-2019 12:40:58)
Первый вопрос чуть не заставил Джулию передернуться. Она опасалась, что Орсино не поверит в свое отцовство. Что такого поворота окажется достаточно, чтобы наконец, заставить его проявить жесткость, недоверие и, пожалуй, злость. Что ей придется убеждать его и, возможно, прибегнуть к очень неприятным подтверждениям - то есть не доказательствам, но действиям из тех, что способны заставить поверить. Но, судя по всему, Орсино остался таким же наивным, и очень неприятным в своей глупой доверчивости.
- Конечно, милый. Мы семья, - Джулии пришлось подавить в себе легкую неприязненную дрожь, чтобы заставить себя поцеловать мужа в щеку. - Но только это наш с тобой секрет. Пока никто не знает, что я беременна. Ты первый.
Действуя так, словно своим целомудренным поцелуем Джулия разрешила куда большее, Орсино потянулся за ней, но промахнулся мимо губ и только мазнул щекой по щеке.
- Это настоящее чудо, - пробормотал он, и не осознавая, как много правды в этой коротенькой фразе. - Нашу близость благословил сам бог, значит...
Значит, Родриго Борджиа рядом с тобой не место... Значит, ты должна уехать со мной в Карбоньяно... Значит, я хочу по-настоящему стать тебе мужем...
Конечно всего этого Орсо вслух не произнес, но желание, вполне понятное, было не скрыть. Догадываясь, что Джулия и через платье все прекрасно чувствует, он смущенно хохотнул:
- Так я не только в этом у тебя первый.
Черт! Опять получилось, что он обвиняет Джулию, напоминает, что был и второй. Пусть даже он и имеет на это право, но раз уж они семья, то ему следует быть мудрее. В конце концов, это мать, а не Джулия во всем виновата. Она - всего лишь слабая и запутанная свекровью женщина.
- Я скучал по тебе, - Орсо неуверенно опустил руки Джулии на талию и так же неуверенно, будто в любой момент ожидая оплеухи, притянул жену к себе.
Отредактировано Орсино Орсини (07-11-2019 16:01:51)
Только не это... только не это... только не это... Застучало в висках. Джулия понимала, что не имеет никакого права отшатываться. Вернее, не так. Она имеет право, но так погубит все, к чему стремится и чего хочет, а значит, не должна. Она послушно замерла, давая мужу обнять себя. Так ужасно она не чувствовала себя никогда. Перед первым свиданием с Родриго в ней было в тысячу раз больше приятного ожидания. Пока Орсино находился в шаге от нее, он был ей почти симпатичен, но вот как только преодолел расстояние - отвратителен.
"Господи, дай мне сил перенести все это!" - взмолилась Джулия.
Вместо открытой неприязни, она поцеловала мужа (почти тепло), на какое-то мгновение обняла его в ответ, но потом отодвинулась со смущенной улыбкой извинения.
- Да, милый, ты первый. Да и быть иначе не могло, ты же помнишь, что я тебе говорила. Но будь осторожен, мы не должны никому ничего говорить о нашей тайне. По крайней мере, пока. Родится наследник великой семьи Орсини, твой ребенок, но будет справедливо, если на его рождение и жизнь как следует потратится его... дальний родственник, дядюшка Родриго. Ты так не считаешь?
Так значит кардинал Валенсийский все-таки мог бы быть отцом - едва не вырвался очередной ненужный вопрос, но на этот раз Орсино успел вовремя закрыть рот.
- Вообще-то мне не очень нравится эта идея, - невнятно, словно его покусали в язык пчёлы, промямлил он.
Он и в самом деле был не в восторге, ведь если дядюшка потратится, то ни один человек в Италии не поверит, что отцом родившегося у Джулии ребёнка является Орсино Орсини. Ни один!
Однако как он мог противостоять умоляющему взгляду жены, да ещё сейчас, когда между ними все только наладилось?
- Но если ты считаешь, что так будет правильно... - пошел он на попятный и, неосознанно пытаясь выгадать от своего согласия некие преференции, произнес. - Я очень скучал по тебе, Джулия. А ты скучала по мне?
Орсо старался выглядеть так, словно ничего особенного не происходит - подумаешь, муж ждёт отклика от своей жены! - сам же замер в ожидании ответа. Про себя он загадал - если Джулия согласится, значит, у них действительно все хорошо, если же сделает вид, что не понимает, на что он намекает... Хотя в общем-то и это тоже ничего не значит.
- А по-моему, это прекрасная идея. Я, правда, не уверена, что смогу убедить дона Родриго, что он виновник моего состояния, - Джулия чуточку нервно рассмеялась. - Мне придется очень постараться. Возможно, он не поверит. Тогда не получится. А возможно, не поверит, но решит сделать вид, что все возможно. Не смотри на меня так, Орсино, это очень странные отношения. За то, что можно делать вид, могут осыпать подарками и деньгами. А именно этого ждет твоя мать. Она не простит нам, если кардинал Борджиа на меня рассердится.
Все действительно было странно, но в глубине души Джулия уже смирилась с тем, что все ее отношения оказываются очень странными. Муж, чьей глупостью беззастенчиво пользуются. Любовник, который годится мужу в деды, но при этом желанен, а сам супруг неприятен. Свекровь-сводня. Ничего, судя по всему, со всем этим прекрасно можно жить, а если не глупить и вовремя предпринимать шаги, то и получать гораздо больше, чем тебе собираются дать.
И не давать того, что давать не хочешь. Или хотя бы не слишком много.
- Милый Орсино, я очень скучала по тебе.
Преодолев в себе нежелание, Джулия обняла мужа и прижалась к нему.
- Прости, что принимаю тебя здесь. Я бы с радостью пригласила тебя в спальню, но я могу не удержаться и... ну ты понимаешь. А нам сейчас никак нельзя. Может что-нибудь случиться, и никто не родится... или даже я умру.
Джулия вовремя сообразила, что первое может оказаться недостаточным аргументом для мужа. Второе было совсем уж невообразимой страшилкой, но Орсино ведь вообще ничего об этом не знает и наверняка поверит чему угодно.
- О! - только и смог выдохнуть Орсино.
В самых смелых мечтах он не представлял такой откровенности. Джулия его хочет, Джулия именно потому не приглашает его в спальню, что боится не сдержаться и дать волю страсти, Джулия, его, Орсино, Джулия.
- Я не допущу этого! - воскликнул он с понравившимся ему самому пафосом - в этот момент Орсо представлял себя героем какой-нибудь древнегреческой трагедии, трагедии, где муж приносит себя в жертву ради счастья жены.
В доказательство серьезности собственных слов он выпустил Джулию из объятий и даже отпустил на шаг назад.
- Только не говори мне больше о смерти, - попросил он уже обычным тоном и несмело погладил Джулию по щеке. - Ты родишь мне сына и мне все равно, что будут говорить злые языки.
Конечно тут он лгал, но лгал ради ее спокойствия.
- Я люблю тебя, Джулия, и теперь, когда знаю, что и ты любишь меня, мне не страшна людская молва. Главное, что мы оба знаем правду.
Как ни странно, но произнося последние слова Орсо почти не лукавил. И под пытками он бы не признался, что боится матери, но перед самим собой ему скрываться было незачем. Потому-то он однозначно и принял доводы Джулии об Адриане. Как и в детстве он избегал ссор и тем более споров с матерью, Джулия же дала ему возможность сохранить при этом лицо.
О том же, как его жена намерена доказывать кардиналу Валенсийскому его мнимое отцовство, Орсино также предпочел не думать.
Отредактировано Орсино Орсини (09-11-2019 21:04:53)
- Да, главное, что мы оба знаем правду, - согласилась Джулия.
Ну а что правда у каждого была своя, было совсем не важно.
Можно было поздравить себя с тем, что у нее получилось.
- Ты представь дело так, словно признаешь ребенка из вредности. Пусть Адриана будет в этом уверена.
Орсино уверен в том, что он отец ребенка и признает его, но не будет ничего говорить матери, чтобы не разозлить ее. Ребенок, родившись, станет наследником Орсини и любимым младшим ребенком Родриго. Джулия, видевшая отношение любовника к детям - кое-кто считал такую любовь чрезмерной - рассчитывала, что так же будет и с ее ребенком. А может, даже еще и лучше, ведь для Родриго он скорее всего станет последним. Говорят, что его святейшество совсем слаб и не понятно, что держит его еще в этом мире. Следующему прочат тиару кардиналу Борджиа. Если все будет так, то у Родриго будет еще больше возможностей дать своим детям.
О том, что когда-нибудь она может снова стать настоящей женой Орсино, Джулия, как ни странно, не думала совсем.
Впрочем, у каждого есть предел тому, что занимает мысли. И Орсино с его горестями и заботами уже в него не попадал.
Основное время эпизода
Прошло почти четыре месяца с того дня, как над по небу Рима поплыл белый дым, и все же по утрам, отрывая голову от подушки, но еще не открывая раз, Родриго Борджиа спрашивал себя, а не было ли все это сном. Но момент сомнения был короток, чего лишается человек, когда расстояние между ним и Богом сокращается до одного шага, так это права на уединение.
Александр VI... Разве это звучит хуже, чем Калликт IV? Нет, именно Александр, победитель, победитель во всем.
Родриго только успел спустить ноги с кровати, как к нему подскочил прижимающий к груди расшитые золотом туфли слуга, расторопность малого не позволила Его святейшеству коснуться пола босыми ступнями. Тут же неподалеку спрятался за пологом вездесущий Буркхард и в который раз понтифик не без досады подумал, что не будь он уверен, что подобное невозможно, поклялся бы, что эта заноза в заднице никогда не спит.
- Сегодня крестины малютки Лауры, - почтительно меж тем напомнил апостольский протонотарий и все в находящиеся в спальне дружно сделали вид, что речь идет о дочери Орсино Орсини.
- Неужели ты думаешь, что я забыл? - добродушно усмехнулся понтифик. - Ты же знаешь, я принимаю живейшее участие в этой семье.
"Куда уж живее", - мелькнуло в голове и эхом скрутило внизу живота.
Что ж, Родриго Борджиа мог бы гордиться собой, не каждый мужчина в его возрасте мог бы похвастаться утренней реакцией на фривольные мысли. Впрочем, сейчас это было совсем не к месту.
Первая половина дня у понтифика была расписана едва ли не по четверти часа, вторую же он потребовал освободить полностью. После крестин он намеревался провести вечер с Джулией и его нисколько не смущало, что по его же настоянию в Рим приехал муж его любовницы. Но, как уже некогда он говорил Адриане, если так называемый отец ребенка не появится на крестинах, разгорится скандал... Что ж, ради малышки Лауры придется испытать некоторые неудобства. Впрочем, Адриана де Мила несомненно сделает все, чтобы Орсо не разочаровал ее кузена. Чего у этой женщины было не отнять, так это того, что она всегда была последовательна в своих действиях.
Отредактировано Александр VI (12-11-2019 13:42:32)
В капелле замка Орсини, что на Монтеджордано, было жарко натоплено. В маленькие витражи, расположенные под потолком, било солнце и, преломляясь, отражалось на стенах и белой мозаике пола разноцветными радугами. Было празднично, нарядно и по-особенному светло, как будто впереди был не рождественский пост, а завтра наступала Пасха.
Джулия была очень хороша этим утром и знала это.
Она совершенно оправилась после родов и впервые за много месяцев чувствовала себя красивой и нарядной, а не задыхающейся под тяжестью живота, который перед самыми родами - она могла поклясться - начинался уже чуть ли не от шеи. И хотя все ей говорили, что беременность ее не портит, даже наоборот, украшает, самой Джулии свое положение совсем не нравилось. И теперь, когда от живота не осталось и следа, когда она смогла надеть платье, шнуровка на котором затянулась совсем как раньше, когда тело вновь стало упругим и подвластным ей, а в голове совершенно рассеялись туман и растерянность, Джулия поняла, что чувствует себя именно так, как и надо. Она облачилась в светлое, расшитое золотой нитью, платье. На голову скромно было накинуто покрывало, но и оно не могло скрыть всей торжествующей красоты и уверенности Джулии Фарнезе.
Она с гордостью смотрела вокруг.
На среднюю дочь Родриго, Изабеллу, ставшую крестной матерью и теперь держащую в руках маленькую Лауру. На крестного отца, своего брата Алессандро. На свекровь, которая, кажется, чувствовала, что ее где-то обманули, но ничего не могла сделать. На детей Родриго, рожденных от женщины, которую он когда-то любил, и которые все были теперь здесь. На мужа Орсино, который смотрел с тем же торжеством и гордостью, что и она сама. Он был уверен, что он отец. Его безграничная вера в нее не внушала Джулии угрызений совести, скорее уж наоборот, усиливала ее презрение. Он безоговорочно признал дочь, о чем Джулии удалось первой сообщить Родриго, напустив туману в объяснении, как ей удалось это сделать.
Но чаще она обращала взгляд на отца своей дочери, стоящего перед купелью и выполняющего обряд. Теперь он был уже не кардиналом Борджиа, а его святейшеством. Понтифик Александр VI теперь был облачен еще большей властью и казался Джулии обладающим еще большим величием, чем прежде. Не просто же так солнце, попадая в капеллу, только одного его почтило своими лучами.
Все было именно так, как она и хотела.
Рождение ребенка упрочило ее положение. Ей удалось соединить, кажется, несоединимое. Она - мать наследницы Орсини и та, без кого не может обходиться Александр VI.
Что и говорить, Джулии было за что возносить благодарственные молитвы, смешанные с мольбой о прощении грехов.
Родриго Борджиа сдержал слово - он действительно сам написал Орсино и хотя тон письма был нейтрален, Орсо внутренне вспылил. Вспылил лишь для того, чтобы тут же остыть. А что, если новоявленный папа прекрасно знает, что отец не он? Джулия же говорила, что их отношения с ныне понтификом практически целомудренные. Конечно, она могла и солгать, но только зачем? Орсо не приставлял нож к ее горлу, не угрожал... Джулия не повинилась, а поделилась, а сделать это можно только в случае чистой совести. А даже если и быть реалистом и предположить, что иногда... иногда... нет, даже язык не поворачивается такое произнести. Но даже если предположить, что у Борджиа и был мааааленький шанс, он-то, Орсино, знает, кто сделал Джулию беременной. Их близость благословил Господь, и теперь, когда Джулия окончательно оправиться от родов, он обязательно заявит свои права.
Но следом за приглашением - приглашением!!! - понтифика пришло письмо от Адрианы. Мать виртуозно обошла тему крестин, но даже знаки препинания в ее послании намекали - теперь, когда кардинал Валенсийский стал папой, Орсо может и думать забыть о жене. По крайней мере, в ближайшие месяцы.
- Понятное дело, - бормотал Орсо себе под нос. - Разумеется она рассчитывает сполна получить за этот позор.
Увы, сомневаться в том не приходилось - Адриана де Мила не отступит, особенно сейчас, когда выгода от связи ее невестки с Родриго Борджиа будет только расти.
Утешало только одно - на этих крестинах будут двое, которым известна вся правда, и пусть триумф Орсино Орсини остается тайным, триумфом от того он быть не перестанет.
Орсо даже позволил себе пусть не пренебрежительный, но ещё более оскорбляющий сочувственный взгляд в сторону Александра VI. Пусть старик пыжится, сколько ему угодно, мужской силы это ему не вернёт.
Отредактировано Орсино Орсини (15-11-2019 18:23:06)
Помнится, крещение старших детей Родриго она воспринимала с большим воодушевлением, находя обряд трогательным и воодушевляющим.
Теперь же Адриане было мало дела до нарядности капеллы, которую украсили, кстати, по ее указанию, до умилительной строгости понтифика, до точеной и по-особенному женственной красоты Джулии, до веселой непоседливости Лукреции, до забавной важности Чезаре и Хуана и даже до трогательной беззащитности самой виновницы суматохи, малышки Лауры. Она не понимала, что происходит. Она ожидала приезда сына. Думала, что он прибудет злым и оскорбленным. Ждала особенного его возмущения, даже бунта. Возможно, даже последующего смирения, но...
Орсино появился спокойным и даже уверенным в себе. Он признал ребенка так, словно это само собой разумелось, не пытался протестовать и даже не выглядел возмущенным или хотя бы расстроенным. Он выглядел... если говорить честно, то он выглядел обычным отцом, хотя и без лишней чувствительности.
Адриана не знала, что и думать. Неужели она что-то упустила, и у них с Джулией что-то было? Но даже если и так, то с чего ему быть таким уверенным? Он всего лишь может быть отцом - маловато для такой уверенности.
Или он решил признать ребенка? Зачем? Что ему написал Родриго? Адриане казалось, что она видит в углу часовни возмущенный призрак покойного мужа, который недоволен тем, что богатства его семьи, накопленные поколениями, вдруг окажутся в руках бастарда ее дядюшки.
Ей надо поговорить с Орсо с глазу на глаз и очень серьезно.
Нетерпение было сильным, но впереди еще была церемония, праздничный семейный обед... Надо было запастись терпением.
Наверное неправильно, что в этот торжественный момент Александр думал не о крещении маленькой Лауры, а о наспех сказанных Джулией словах. У него не было времени на длительные расспросы и на короткое “почему?” он получил от любовницы не слишком вразумительный ответ. Все бы ничего, ведь от мужчины, практически безропотно согласившегося с незавидной участью рогоносца, несложно ожидать и того, что он добавит в терновый венок признание себя отцом ребенка, к рождению которого он не имел никакого отношения... Все бы ничего, если бы не гордый, даже самодовольный вид Орсино. Несколько раз Родриго ловил на себе его то ли насмешливый, то ли сочувственный взгляд, и первое было лишь немногим страннее второго.
Однако момент требовал его полной сосредоточенности, сейчас он крестил не просто какого-то ребенка, он крестил собственную дочь. Лаура вела себя как ангел, один только раз ее лицо искривилось, будто она вот-вот собиралась заплакать, но Изабелла, храни ее Господь, умело успокоила девочку. Однако когда был прочитан Символ веры и темя новоявленной христианки троекратно окропили водой, сомнения вернулись. Пока Изабелла негромко, но твердо, и Алессандро густым, так подходящим священнослужителю голосом, отрекались от Сатаны, Родриго думал совсем о другом и эти мысли не нравились ему самому.
Отредактировано Александр VI (17-11-2019 14:58:22)
Джулия же даже не подозревала о сомнениях, явившихся в это светлое утро к ее любовнику. Она немного боялась, не удивит ли его поспешное согласие Орсино признать не своего ребенка, но все это было уже давно и давно было уже решено. Какой вид у Орсино, Джулия не видела. Муж не занимал ее мыслей. Она смотрела внимательно только на ребенка - с тревогой, ей все время казалось, что Изабелла его вот-вот уронит. Или на того, кто был понтификом для всех, а для нее остался Родриго. Ей казалось, что именно сегодня их связь - всех троих - становится особенно крепкой. Джулия думала, что если уж она сумела сохранить их отношения, пока растущий живот и плохое самочувствие безжалостно расправлялись с ее красотой, то теперь покорит Родриго еще сильнее, ведь к ней вернулись ее красота и здоровье, а возможно, даже усилились.
Пожалуй, давно уже Джулия так не ждала грядущего вечера.
До него еще будет обед, на который приглашена вся семья. Праздник бы почти радовал ее, если бы не Орсино. Одно дело терпеть его редкие приезды, рассчитывая на его покладистость, и совсем другое - сидеть напротив, слушать поздравления и делать вид, что они - обычная пара, празднующая крещение первенца.
Ну вот, наконец, все закончилось.
- Такая спокойная и серьезная девочка, - Изабелла передала ей Лауру.
Та, едва ее окружили гости, предпочла заснуть. Джулия взяла дочку на руки и огляделась в поисках няни, которой можно было отдать ребенка. Она чувствовала, что все смотрят на нее, и ей было очень неловко. Как будто все ждали от нее чего-то или требовательно наблюдали. В присутствии других Джулии всегда хотелось, чтобы они с ребенком были подальше друг от друга.
- Она всегда спит, - пробормотала она в ответ Изабелле просто чтобы что-нибудь сказать.
Потом подняла взгляд на Родриго и улыбнулась именно ему одному.
Отредактировано Джулия Фарнезе (19-11-2019 19:36:23)
Вы здесь » Яд и кинжал » Via Appia » Два отца больше, чем один. 10.12.1492. Рим
