Переписка герцога и герцогини Гандии.
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Когда не рядом, просто говорить... Гандия - Рим. Лето 1495
Переписка герцога и герцогини Гандии.
25 июня 1495 года.
Расставание супругов было нежным, но одновременно и принесло Марии облегчение. Она чувствовала, что Хуан стремится в Рим, и уже хотела, чтобы сбылось его желание. Она побаивалась, что иначе он, разочарованный, обозлится, и все вернется на круги своя. Она слишком дорого заплатила за свой сегодняшний покой, за мирную и доброжелательную супружескую жизнь, и не хотела, чтобы хрупкое счастье треснуло.
Впрочем, не прошло и нескольких дней с его уезда, как она уже села за письмо. Вступление было коротким, она лишь сообщала, что с нею все в порядке, что беременность по-прежнему легкая и что срочность письма вызвана совершенно другим.
Ты ведь помнишь о доне Альваро? Тот, кто из Васкесов из Лусеры, и передал нам свои земли за небольшую плату, право дожить свою жизнь в родовом гнезде и достойное поминание после смерти? Два дня назад пришло известие, что второго удара он не пережил. Я направила туда дона Ласаро, чтобы он уладил все и принял владения. Он прислал письмо, что все идет хорошо, если не считать племянника несчастного дона Альваро. Этот Хосе оказался не только бесчестным, но и очень шумным молодым человеком. То, как все устроил его дядя, привело его в изумление и неописуемую злость. Впрочем, по-настоящему добавить нам забот он не сможет. Скоро земли герцогства Гандии, ваша светлость, расширятся.
Марию несколько тревожило только громкое заявление Хосе, которое ей передали, будто бы он собирается идти к ней с жалобами и требованием отказаться от сделки с его дядей. Герцогиня не собиралась разговаривать с этим молодым человеком, но сама возможность его скандального появления и слухов, которые станут ходить по городу, ее несколько беспокоила.
И еще меня по-прежнему беспокоит то, как отец поступает с Бьянкой. Она все еще живет у нас, Альфонсо находится неотлучно при отце в Толедо. В моем последнем письме к отцу я спрашивала о ней, но в своем ответе он даже не упомянул ее имя. Я беспокоюсь, не думает ли он начать хлопоты о разводе. Альфонсо старается часто приезжать, чтобы повидаться с женой, но мне кажется, что дону Энрике об этом неизвестно. Не может ли кто-нибудь из твоего окружения теперь иметь поручения к его святейшеству?
На этом месте, как будто почувствовав, в комнате появилась Бьянка. И хотя она села далеко и дала понять, что не будет отрывать золовку от письма, Мария поняла, что совершенно не может продолжать писать. Наскоро попрощавшись, она запечатала послание мужу.
Отредактировано Мария Энрикес де Луна (17-08-2017 00:40:05)
10 июля 1495 года
Гонец с письмом от герцогини Гандийской застал Хуана воодушевленным. Он как раз собирался на обед к созвавшей всех своих детей графине деи Каттанеи и кроме того, что он скоро снова увидит Лукрецию, его больше ничего не интересовало. Первая их встреча прошла под внимательным взглядом матери, но сейчас Джованни надеялся, что большее количество людей отвлечет ее внимание и поможет уменьшить бдительность. Решив не сбивать себе настрой, он пробежался глазами по первым строчкам, убедился, что беременность Марии протекает как и должно, после чего отложил послание до лучших времен.
Вернувшись с обеда в приподнятом настроение, Хуан и вовсе забыл о письме, а вспомнил лишь из-за того, что время тянулось слишком тягуче и требовалось хоть какое-то развлечение, чтобы сократить ожидание.
Он не забыл историю, связанную с доном Альваро, но как и прежде остался при мнении, что дело тут не в неблагодарности племянника, а в склочности дяди. Впрочем, ему не было до них никакого дела - земли дона Альваро достались герцогству, а что думает об этом его разочарованный наследник, проблемы лишь самого дона Хосе.
Глупо ждать от потерявшего то, что он считал своим, понимания. В случае, если этот дон Хосе будет тебя слишком донимать, не особо с ним церемонься. Он сам виноват в своей проблеме и не хватало только, чтобы из-за всех этих волнений у тебя вновь начались проблемы со здоровьем.
Наивность Марии в том, что касалось Альфонсо, изрядно Джованни позабавила. Представить себе младшего Энрикеса верным и любящим мужем он не мог при всем своем воображении, а его настойчивость в отношении Бьянки воспринимал не более, как вызов на отцовский запрет. Но редкая сестра не хочет приписать любимому брату несуществующих черт, и шутки ради Хуан решил не развеивать ее заблуждения.
Мне кажется, Мария, ты напрасно беспокоишься. У Его святейшества сейчас есть более неотложные и важные дела, чем решение чьих-то семейных проблем. Выбрось это из головы и думай лучше о ребенке. Это будет полезнее и тебе, и ему.
А вот мысль о разводе не так уж и плоха. Наверняка Альфонсо уже сто раз пожалел о своем опрометчивом браке, но из ослиного упрямства не признается в этом даже самому себе.
18 июля 1495 года
Письмо Хуана сложно было назвать длинным, и оно не было похоже на письмо мужа, который безмерно беспокоится о жизни и здоровье своей супруги. И все-таки это было послание, в котором он неуклюже проявлял заботу и пытался даже говорить о делах. Получив его, Мария ненадолго оставила письмо без ответа. У нее были новости.
Что касается дона Хосе, то о нем больше нечего сообщить, потому что он внезапно исчез. Теперь мне кажется, что лучше бы он остался на виду, потому что я не верю, что он отказался от интриг. Впрочем, пока судьи занимаются тем, чтобы передать земли дона Альваро в наше владение, и говорят, что никаких препятствий тому нет.
Пока она писала, пришла одна из придворных дам, Ана-Лусия, чтобы передать от Бьянки пожелание навестить свою сестру Марию. Герцогиня попросила ту подождать, потому что должна была закончить письмо, в котором как раз хотела упомянуть о деле невестки.
Скоро ты увидишь в Риме дона Мануэля. У него свое поручение к его святейшеству, о котором никто не говорит. С собой он взял Альфонсо. Думаю, что я не ошибаюсь, слишком простая получается хитрость у моего отца. Он мечтает избавиться от Бьянки, и услал подальше от нее моего брата. Возможно, дон Мануэль должен хлопотать о разводе. Я понимала гнев отца, но не могу разделить с ним его стремления. Как бы ни был заключен брак, он был совершен по-настоящему. Бьянка чудесная. Возможно, и отец в этом верит мне и сыну, поэтому делает все, чтобы оставаться от нее подальше. Искренне надеюсь, что Альфонсо не понравится такой поворот событий. Впрочем, тебе сейчас уже проще узнать, что он обо всем думает.
Отредактировано Мария Энрикес де Луна (28-08-2017 17:21:51)
31 июля 1495 года
Хуан не очень любил писать письма, теперь же от мысли о том, что ему придется взять в руки перо, у него окончательно испортилось настроение. Он должен выразить соболезнования, тем более, что смерть Альфонсо и его самого не оставила безучастной, при этом сделать это предельно корректно, а потом еще думать до ответа Марии, не стала ли эта новость роковой для их ребенка.
Но откладывать неприятное дело тоже было нельзя, он и без того слишком долго томил герцогиню Гандии с ответом.
Я бы не хотел стать тем, кто первым сообщит тебе эту новость. Только сегодня я разговаривал с Гонсалесом. Мне очень жаль, Мария. Ты знаешь, Альфонсо был для меня другом, и я могу лишь только представить твое горе.
Джованни так тщательно думал над каждым своим словом, что обкусанное гусиное перо превратилось в измочаленную тряпку. Он мог бы добавить, что теперь Мария может забыть о опасениях по поводу причины поездки дона Мануэля в Рим, только вряд ли эти слова станут утешением.
На Гонсалеса страшно смотреть, он винит себя во всем, словно забывая, что он не Господь.
Если бы Хуан писал о чем-нибудь другом, он бы не преминул пройтись по поводу чрезмерной гордыни идальго, но шутки не всегда бывают уместными.
Догадываюсь, что не только я обращаюсь к тебе с этим, и все же. Сейчас ты должна думать только о ребенке, возможно, внук немного отвлечет дона Энрике.
Бог ты мой, с пера словно не чернила стекают, а патока! Писать о новостях в Риме Хуан не стал, решив, что напишет Марии, не дожидаясь от нее ответа, там-то все и расскажет. Или нет, все же дождется, но ответит в тот же день. Слишком мучительно было обдумывать каждую свою фразу... Да и вообще, чем он отсюда-то может помочь?
1 августа 1495 года
Как уже не раз упоминалось, герцог Гандийской не был аккуратным корреспондентом, но в этот день следом за первым сразу отправил второе письмо. Тот, кто судит о людях только по их лучшим поступкам, сказал бы, что Джованни Борджиа не давала покоя совесть, тот, кто предпочитает видеть худшее, объявил бы, что он просто выполнил неприятную обязанность лишь для того, чтобы забыть о ней... Оба были бы правы и неправы одновременно.
Хуан не стремился обратно в Гандию, если бы он мог, то остался в Риме навечно, но ему было жаль потерявшую последнего брата Марию. Кто бы мог подумать, что он вообще может с теплом вспоминать о ненавистной не так давно жене? Помочь он ей не мог, разве что вернувшись - что было бы уже чересчур, поэтому пообещал себе писать Марии чаще.
Вот только что? Нужно быть не просто черствым, а по-настоящему непробиваемым человеком, чтобы рассказать ей о том, как провели вечер дон Мануэль и дон Луис. Теперь, когда Мария Энрикес перестала быть только раздражающим фактором, Хуан не мог с прежним наплевательством отнестись к ее чувствам. К тому же она была беременна их ребенком, а тому уж точно рано еще с утробы начинать обо всем расстраиваться.
Вчера вечером на обычном вечере у Лукреции был весьма необычный гость. Ты наверняка слышала имя Просперо Колонна, и я не сомневаюсь в том, что прекрасно знаешь обо всем, что с ним связано.
Этими словами Хуан избавил себя от долгих объяснений. В конце концов, даже если Мария несведуща, она спокойно сможет об этом у кого-нибудь спросить.
Могу сказать, что он не был похож на человека, очень сильно чем-то недовольного. Возможно, мы встретимся с ним еще раз.
В частой переписке, а уж тем более когда письма идут одно за другим, есть существенный минус - обо всем, о чем было можно, уже написано в предыдущем послании, поэтому второе получается коротким, даже куцым. Но так Хуан никогда и не был мастером эпистолярного жанра, поэтому он решил проблему просто - добавил несколько фраз про здоровье Его святейшества (про братьев писать на стал по той же причине, по какой умолчал о Гонсалесе) и на этом успокоился. Может быть через несколько дней произойдет что-нибудь интересное и при этом нетревожащее, вот тогда он о том Марии подробно все и напишет.
10 августа 1495 года
Новости об Альфонсо я узнала за два дня до того, как пришло твое письмо. Надо ли говорить, что они застали нас всех врасплох? Прежде всего, заверяю тебя, что со мной все в порядке, хотя для этого мне и пришлось провести в постели два дня почти целиком.
О том, что она все больше думала, как оставить Бьянку в Гандии, рядом с собой, Мария пока не решилась сказать даже мужу.
Я жду приезда отца в ближайшее время, хотя он пока и не уведомлял о том, что собирается навестить меня. Как жаль, что только горе вынудит его принять невестку. Это несправедливо. Я почти уверена, что поездка дона Мануэля и Альфонсо связана с желанием дона Энрике расторгнуть брак, и меня не покидает чувство, что гибель моего брата оказалась наказанием, поразившем, как это часто бывает, когда Господь особенно гневается, невинного. Может быть, я чего-нибудь не знаю, и у моего брата было желание отменить данную им клятву, но я стараюсь не думать о нем плохо.
Написав, Мария перечитала и решила, что получилось слишком назидательно, но не переписала, а лишь перешла к другим новостям, домашним, касающимся только жизни дворца и их с Хуаном сына.
И лишь когда письмо было закончено, она решилась упомянуть о Лите и ее пропаже.
Дон Родриго полон решимости отыскать свою жену, выбравшую, кажется, самый недостойный и глупый путь. Мне кажется, мы должны оказать ему помощь в поисках и обещать помочь в хлопотах о расторжении брака.
Мария не стала писать, что уже пообещала дону Родриго и то и другое, не дожидаясь согласия мужа и его разрешения поступать в его отсутствие по своему усмотрению.
16 августа 1495 года
Едва за Родриго Энрикесом закрылась дверь, с Марии слетело показное спокойствие. Она закрыла лицом руками и замотала головой, как будто пытаясь сбросить морок.
Родриго Энрикес хочет жениться на Бьянке настолько, что его не охлаждает и ее любовь к умершему мужу! А сама Бьянка не говорит ему твердого нет, а обещает подумать и даже благодарит за предложение! Мария, ждавшая, что невестка откажется и тем спасет саму Марию от необходимости обрушивать надежды дона Родриго, сердилась на Бьянку.
Надо было написать отцу и рассказать обо всем. И совершенно невозможно этого сделать. И тогда Мария решила написать мужу. Взяв листок бумаги и написав короткие слова приветствия, она сразу же приступила к главному.
Сегодня я была удивлена так, как мне не приходилось удивляться уже очень давно. Ко мне обратился дон Родриго с неожиданной просьбой. Еще не найдя даже следов своей беглой супруги, он решился рассказать о своей любви и намерении обвенчаться сразу же после развода. И с кем же? С доньей Бьянкой! Несчастной вдовой моего брата. В своем желании он мне показался почти безумным. Я пыталась отговорить его, но была вынуждена оставить всякие попытки добиться успеха, и отправила его к Бьянке. Я думала, что она оскорбится и твердо откажется. Но и она удивила меня, поблагодарив дона Родриго и обещав подумать.
Мария изливала на бумаге все свое удивление, сомнение и непонимание, и, принимая в себя ее чувства, письмо как будто дарило успокоение. Во всяком случае, вскоре герцогиня Гандии перешла к обычным подробностям, касающимся уже других дел герцогства, и семейных новостей.
Отправлено утром 22 августа 1495 года
Хуан никогда не был аккуратным корреспондентом и частенько не торопился с обратным письмом. Так получилось и на этот раз, поэтому он отвечал он сразу на два последних послания герцогини Гандийской. Справедливости ради, он несколько раз принимался за ответ, но каждый рез его что-то отвлекало, так что послание получилось не только скомканным, но и будто разорванным.
О Лите в письме Хуана не было ни слова, он виртуозно обходил тему своей недолгой любовницы, зато был готов посодействовать ее мужу в хлопотах о разводе. О чем и сообщил в свойственной ему небрежной манере.
Если Энрикесу угодно развестись, в чем его вряд ли возможно осудить, я готов сам поговорить с Его святейшеством. Ты дай мне тогда о том знать, если потребуется помощь.
Никаких угрызений совести Хуан не испытывал, он не считал, что принудил Кармелу лечь к нему в постель - не очень-то она сопротивлялась, а в том, что потом она повела себя, как полная дура, его вины уж точно не было. Так он считал с самого начала их короткой связи, когда же получил от Марии и следующее письмо, утратил чувство легкого неудобства, которое временами все же испытывал, и перед мужем Литы. Нет, ну каков гусь! Как ни странно, но своим скороспелым решением Родриго Энрикес нисколько не упал в глазах сына понтифика. Теперь уже Хуан не был так уверен в недовольстве идальго. Может быть тот был не так и против того, что его жена стала любовницей герцога, а его молчаливое неодобрение - лишь видимость? Может быть он думал по прошествии времени потребовать себе какие-то преференции и просто не успел? Будь на месте дона Родриго сам Хуан, он бы никогда не согласился на компромисс - да изменнице было бы просто не жить! - но и такой, не очень-то благородный расчет вызывал в нем больше уважения, нежели смирение рогатого супруга.
Как я понял, поговорить с отцом все-таки придется. Сейчас не самый удобный момент, но я выберу время. Ты пока Энрикесу о том не говори - если не получится, ему и знать незачем, а если все устроится, то будет приятный сюрприз.
- Н-да, дружище Альфонсо. Надеюсь, ты там не узнаешь, каким недолгим был траур у твоей вдовушки.
Хуан в сердцах откусил кончик гусиного пира. Вот за приятеля ему было обидно. Но делиться этим с Марией он не стал, не без оснований подозревая, что герцогиня Гандии и сама не в восторге от происходящего.
У меня все по-прежнему. Несколько дней я провел в миссии и, надо сказать, Гонсалес оказался не таким и занудой, каким я его считал раньше. Может быть на него так действует воздух Рима? А так ничего нового у нас не происходит. Вечера, в большинстве своем, мы проводим у Лукреции, в тесном, так сказать, семейном кругу. Не помню, писал я или нет, сейчас в Санта-Мария гостит графиня да Монтеведжо. Из уважения к ее красоте я не буду тебе рассказывать все благоглупости, которые мы от нее тут слышим, но при встрече поведаю в красках. Она довольно забавна и прожужжала всем уши о своем муже. До такой степени, что мне стало любопытно взглянуть на это совершенство.
Хуан добавил еще несколько строк о тех, кто чаще всего бывал в палаццо. Его характеристики были скорее ироничные, нежели добрые, даже о тех, кто в общем-то ему нравился. Добавил он пару фраз о помолвке Диего Кавалларо и Виттории Чибо.
Как-то непохоже, что наш миланец потерял голову, но и на недовольного он не был похож, а вот его невеста разве что до потолка не прыгала. Мне она показалась довольно пустоголовой девицей, но при ее внешности и величине приданого необязательно быть умницей. Надо отдать должное Лодовико Сфорца - он позаботился о том, чтобы его придворный заключил выгодный брак.
Письмо получилось вполне себе достойным по объему, когда же Хуан добавил несколько назидательных фраз о том, что Марии следует сейчас больше отдыхать и думать о будущем ребенке, а не ком-то еще, то оно сделало бы честь и склонному к эпистолярному многословию корреспонденту.
27 сентября 1495 года
На этот раз письмо Хуана Гандийского добиралось до его жены почти целый месяц. Раньше бы это обстоятельство не стало причиной отсутствия ее писем. Мария писала по мере необходимости и исходя из собственного ощущения, а не в ответ на письма мужа с точно выверенным временем промежутка. Но теперь у нее была причина медлить. Какими бы ни были ее новости и сколько бы всего не случилось в Гандии, самым важным оставалась ситуация дона Родриго и положение вдовы дона Альфонса, Бьянки. И подспудно Мария ждала того времени, когда дело дойдет до какой-то точки, которую можно будет принять за последнюю.
Таковой и стал, по убежденности Марии, сегодняшний день. Тот самый миг, когда донья Бьянка, возмутительница спокойствия в семье Энрикесов, церемонно попрощалась с герцогиней Гандийской, расцеловалась с ней и поблагодарила за все.
- Ты навсегда останешься нашей дорогой сестрой, - теперь, когда Бьянка уходила, Мария почти полностью примирилась с ней и могла говорить, не кривя душой. - Мы всегда будем вспоминать тебя в наших молитвах. Мы будем писать тебе и надеемся на ответные послания.
Она обняла и поцеловала невестку, пожелала ей счастья и почувствовала внутреннее примирение с собой.
В эту же сиесту Мария начала письмо к Хуану. Она исписала не меньше семи четвертей листа, описывая жизнь в Гандии и последние новости. Когда с ними было закончено, она сухо написала о том, что было на самом деле главным.
С недавнего времени дон Родриго вдовец. Донья Бланка покинула наш дворец и ушла в дом доньи Элены, его матери. Они проживут там не менее месяца, пока не утихнут слухи и все не убедятся в совершенной нравственности этого события. Потом донья Элена увезет ее в поместье дона Родриго. Она обещала, что не позволит случиться ничему предосудительному и что брак не будет заключен раньше положенного времени.
Эпизод завершен
Отредактировано Мария Энрикес де Луна (28-04-2022 11:01:59)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Когда не рядом, просто говорить... Гандия - Рим. Лето 1495