Легко сказать - не волнуйся. Паоло был благодарен Пантисилее за поддержку, да и за болтовню тоже - она приятно скрасила ожидание и дала возможность расслабиться. Но в двери вошел, конечно, с волнением, да еще каким.
Сколько хочешь выступай, а каждый раз, оказываясь среди тех, кого не знаешь и от кого можно ждать всего, Паоло чувствовал не просто волнение - страх, от которого внутри чувство такое, словно тебя за кишки взяли. Как ни странно, этот страх он любил. Не любил бы - ничего и не получилось бы никогда.
Войдя, он учтиво поклонился - низко, благо спина пока позволяла - потом еще раз. Потом нацепил улыбку - открытую и простую - и вышел на самый центр.
Попутно успел оглядеть собрание. Судя по всему, напиться никто не напился. Может, так и не принято. Все-таки присутствует понтифик, пусть и облаченный в светское. Разглядеть тех, кто сидел на самом главном месте, Паоло не разглядел, так как не глазел. Понял только, что слева от мужчины, сидящего в центре, герцогиня Пезаро, потому что запомнил платье, когда кардинал Фарнезе представлял его.
Остановившись между двух столов прямо напротив главного, Паоло склонился снова, ожидая, когда к нему обратятся.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- А это только по желанию тех, кто милостиво решит выслушать меня, - ответил Паоло, кланяясь одновременно как будто и всем и одному понтифику.
Он привык выступать перед сильными мира сего, но силы они были разной. Поначалу, помнится, больше было землевладельцев невысокого полета, чей двор и замок с трудом можно было отличить от большого дома крестьянина с большим количеством работников. Потом приходилось забираться повыше, даже до дворца Лоренцо Медичи добрался, но впервые пришлось Паоло стоять перед его святейшеством. Правда, понтифик был облачен в светский костюм, но это сбивало, пожалуй, еще больше. Впрочем, приходилось прятать легкую растерянность. Актер или странствующий поэт если и должен являть легкий трепет, то точно не от того, что вокруг творятся чудные вещи.
- Слава Всевышнему, который не обделил меня памятью, способной хранить множество вещей, - скромно продолжил Паоло.
Память поначалу, помнится, была довольно обычной, но, слава отцу, считавшему, что много знаний, может, и много печалей, но эти последние не повредят, а вот пользы от того, что в голове много всего понапихано, будет достаточно. Учили Паоло строго, приходилось заучивать множество вещей, в том числе тех, от которых он не видел ни проку, ни удовольствия. Зато теперь запоминал и впрямь быстро. Поэзия кормила его, а в голове помещалось гораздо больше, чем в скромной по объему сумке, да и стоило это дешевле, а перемещаться было проще. Так что прав оказался отец, хотя, если честно, имел в виду что-то совсем другое.
Начинал Паоло всегда не со своего, что предпочитал сочинять по заказу, по делу и исключительно лично.
- Здесь, - Паоло постучал себя по голове, - хранится много всего. А вот что вы извлечь пожелаете? Сонеты Петрарки, канцоны Кавальканти? Отрывки из "Одиссеи"? Или, может быть, поэму "Морганте" веселого Луиджи Пульчи, где вельможи Карла Великого ведут себя ничем не величественнее римских землепашцев?
"Морганте", где Карл Великий, как и его окружение, был не столько Велик, сколько по-великому смешон, а его окружение было ему под стать, сегодня, когда другой Карл, король франков, оставил Италию, пожалуй, была весьма кстати. Правда, там было сомнительно про епископов, но эти места, которые были очень смешными, Паоло зачитывать не собирался. В конце концов, память - штука хитрая, всего не упомнишь.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Счастливый случай свет Паоло перед дверьми Санта-Мария-ин-Портико не только с кардиналом Фарнезе, но и с Хуаном Гандийским, благодаря чему он знал, кто сидит по правую руку понтифика. Не почетный гость, не некто, чье положение за столом являлось следствием некоторой случайности или каприза судьбы, а старший сын его святейшества. Выходки герцога Гандии не были сюрпризом для римлян и тех, кто живо интересовался, чем и как живет Вечный город. Паоло, обретающийся тут некоторое время, тоже был наслышан, особенно принимая во внимание знакомство с кардиналом Фарнезе. Ему было решительно все равно, как себя ведет герцог Гандии, главнее было другое - как нужно поступить ему, Паоло. Пребывание Хуана в статусе старшего любимого сына позволяло Паоло относиться к его пожеланию как к требованию, к которому стоит прислушаться, как если бы оно исходило от самого понтифика. Выждав буквально несколько мгновений - вдруг его святейшество решит возразить, но не дождавшись знака вето - Паоло уже не медлил.
Поэма "Морганте" была длинной, и все ее почти тридцать песен Паоло, несмотря на свою память, конечно, и близко не знал, но, памятуя выпады против епископов католической церкви, которые следовало опустить, можно было смело сократить ее на добрую четверть. В прочем же "Морганте", которая хоть и была о рыцарях, но в которой комического было на порядки больше героического, прекрасно, как думалось Паоло, подходила для пира.
Он подробно помнил ее начало, где как раз было про короля Карла, его двор и Роланда, вынужденного из-за интриг оставить своего короля и убраться подальше. Стихи Паоло щедро перемежал собственным поэтическим комментарием, благодаря которому Карл Великий оказывался еще большим глупцом, теряющим своих лучших людей.
Дальше можно было переходить к похождением самого Морганте и его приятеля Моргутта, где подвигов было столько же, сколько пиров.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Какое счастье, что он так и не стал нашим, - отвечал Алессандро после очередного глотка. После недель в палаццо Сфорца он был бы рад и площадному представлению, так что теперь наслаждался с утроенной силой всем происходящим. - Мне до сих пор хочется отходить его малорослое высочество за Джулию и все то, что его головорезы здесь наворотили.

Очередной пассаж о великом императоре, представлявшим сына Пипина слабоумным дурачком, вызвал бурный смех в зале. Многие утирали слезы с глаз, кто-то с шумом выронил из рук кубок, одним словом, сочинение Пульчи было принято благосклонней некуда.

- Но те отрывки и здесь звучали бы недурно. Что-то мне подсказывает, - подкосился кардинал в сторону главного стола, - его святейшество и не возражал бы.

Еще бы, ведь, как ему рассказывали, чтение памфлетов о нем самом вызывали у понтифика только смех, а грубоватый юмор был в чести у присутствующих, носили ли они латы или сутану.

- Согласись, он великолепен, - Фарнезе повел подбородком в сторону своего протеже. - Выступать по провинциям - слишком мелко для него. Хотя, если бы не он, я бы умер со скуки в Витербо.

Зато в Витербо не было брата миланского правителя, с его въедливыми замечаниями, горы бумаг перелопачивал секретарь, а присаживался папский легат исключительно за стол обеденный, удостаивая вниманием подставку для письма, лишь когда приходила пора направить гонца в Рим или Каподимонте.

Отредактировано Алессандро Фарнезе (20-12-2016 16:09:12)

Подпись автора

Кардинал от юбки
Я достигну большего

- Это утверждение слишком дипломатично, - с нескрываемой иронией отвечал Алессандро. Он уже почти забыл о тяготах своего канцелярского существования, как университетский товарищ вновь напомнил о нелегкой участи помощника вице-канцлера. - Кардинал Сфорца может дать фору любому заплечных дел мастеру, ведь палачу требуется крутить рычаги, подвешивать несчастных, бичевать и клеймить железом, а его высокопреосвященство отлично справляется лишь словом и стопкой бумаг. И ему вовсе не нужны подручные и эти жуткие клещи, веревки и прочие жизнерадостные плоды нечеловеческой фантазии.

Поморщившись от дурного воспоминания, Фарнезе налег на кубок.

- Очень скоро я превращусь в деревянного болванчика, который только читает околесицу, пытаясь вычерпать из нее воду, да считает добро его святейшества. Так что насладись последней возможностью увидеть меня таким, каким ты меня знал, - отсалютовал он кардиналу Валенсийскому, - через пару недель ты меня не отличишь от прочих книжных червей.

Страсть к преувеличению, как собственных тягот, так и безрадостности уготованного ему будущего, была неотъемлемой части риторических приемов Алессандро. Слишком серьезное отношение к жизни представлялось ему источником желудочных расстройств и бессонницы, а хорошая шутка, вино и женщина - лучшим исцелением от страданий этого мира.

- Господь свидетель, сколько раз я сожалел, что вице-канцлер не ты, Чезаре. Так я хотя бы имел право стенать и возмущаться в полный голос, а приходится смирять плоть и дух пергаментом, чернилами и скрипом перьев.

Подпись автора

Кардинал от юбки
Я достигну большего

Франческа уже почти забыла, что такое пиры при дворе Александра VI или его дочери. Помнится, еще полгода назад они ее утомляли. Бурная жизнь оставалось такой же даже во время франкского нашествия. Пусть размах был меньшим, но все время что-то происходило. Как водится, не хватает того, чего нет, а надоедает то, чего много, и Франческа не просто соскучилась, а тосковало по пышности, веселью и восхитительной беспечности образа жизни герцогини Пезаро.
К тому же весна заставила ее поплакать. Снова наступило одиночество, лишившее ее и мужчины и нерожденного ею ребенка.
Не поехала в Пезаро Франческа, потому что была беременна, и была рада, потому что хотела встретить дона Берната, как только он вернется. Но не было больше ни его, ни оставленного ей в залог дара.
Зато, казалось, подступила опала. Вернувшаяся герцогиня узнала о Франческе, о ее жизни, но не позвала к себе и не предложила занять вновь место рядом с собой. Вдова дона Мигела чувствовала себя уязвленной и обманутой. Ей казалось, что она занимала прочно положение самой первой среди приближенных, но теперь это место было за итальянкой.
Тем приятнее было приглашение на праздник. Франческа тщательно готовилась к приходу в Санта-Мария-ин-Портико, стараясь выглядеть, как дама из окружения герцогини, а не забытая на задворках женской половины дома матрона. Сидя рядом с Адрианой и Беренис, она искоса наблюдала за герцогиней Пезаро и увидела, что та несколько раз благосклонно посмотрела на нее и что-то сказала слуге. Тот сразу же направился к Франческе, но, против ее ожиданий, сказал, что с ней хочет поговорить принцесса Сквиллаче. Франческа удивилась, но не расстроилась. Было непонятно, чего от нее хотят, но она твердо решила воспользоваться любой возможностью, чтобы вновь оказаться при дворе.
Подойдя к главному столу, она остановилась чуть поодаль от Лукреции и Санчии, ожидая, когда к ней обратятся.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Да, я была придворной дамой ее светлости, - кивнула Франческа.
Скромно стоя поодаль и терпеливо ожидая, когда к ней обратятся, она не могла посмотреть на герцогиню Пезаро по-настоящему, но принцесса, задав свой вопрос, дала ей такую возможность. Франческе не надо было много времени, чтобы понять, что та полностью оставила ее своей невестке. Это задело вдову дона Микела. В течение ощутимого времени она была не просто придворной дамой герцогини Пезаро, но по-особенному приближенной. Будь она не на службе, то могла бы уже считаться подругой. Франческа тогда считала, что ее положение достаточно прочно, но уже то, что Лукреция по возвращении не позвала ее сразу, подготовило ее к тому, что привязанности юной герцогини могут быть довольно кратковременными. На сегодняшний праздник Франческа шла с тайной надеждой, что Лукреция вспомнила о ней, но теперь и она окончательно была похоронена. Хорошего отношения папской дочери теперь хватало на то, чтобы пристроить свою уже бывшую придворную даму. Хитрость принцессы не обманула ее, долго жившую при дворе. Это было неприятно, но Франческе была свойственна возможность сдерживать себя, и она ничем не выдала своих чувств. Выбор между тем, чтобы вернуться ко двору в любом качестве и жизнью матроны-затворницы в доме матери был предопределен.
- Да, ваша светлость, - Франческа "забыла" о забывшей ее Лукреции и обращалась уже только к принцессе. - Вернуться ко двору было бы для меня большой честью. Ее светлость очень добра, если хорошо отзывалась обо мне.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Хоть Франческа и могла предположить, какой поворот сделает разговор, все-таки получилось неожиданно.
Ей предложено стать придворной дамой принцессы Сквиллаче.
Не герцогини Пезаро, а Санчии Арагонской.
Благодаря опыту - а даже полгода при дворе Лукреции Борджиа были на него богаче, чем несколько лет замужества - Франческа знала, что бывают случаи, когда тебе задают вопросы и надо очень хорошо подумать перед ответом. И что это случай был совсем другим, прямо противоположным.
Когда тебе предлагают место при дворе, думать нельзя. Даже давать спрашивающему возможность предположить, что ты задумалась, нельзя. Время для размышления будет потом.
- Вы очень добры, ваша светлость, - Франческа склонилась перед Санчией и уже даже исподволь не смотрела на герцогиню Пезаро. - Завтра с самого раннего утра я к вашим услугам, ваша светлость.
Между вопросом принцессы Сквиллаче и ответом ее новой придворной дамы прошло так мало времени, что вряд ли даже одна из них успела мигнуть.
Неизвестно, как и что будет дальше, главное - она снова на службе. У нее снова есть шанс пользоваться чьим-то расположением и обзавестись собственным доходом и возможностями на будущее, а не проживать немногое оставленное отцом и то, что приходит в дом, благодаря милостям родственников покойного мужа.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Паоло был доволен тем, как все получалось. Времени подумать и осмыслить у него не было, но успех он чуял нутром. Его не прерывали, никто не пытался оттачивать мастерство красноречия за счет того, чтобы осмеять его. Несмотря на вино и веселье, бродившее, благодаря горячительному, по жилам собравшихся, выказывалось только одобрение и поощрение.
И это поэт замечал лучше, чем выступившую от усердия на спине и шее испарину.
Его уверенность была настолько отчетливой, что он не опасался стремительно приближающегося финала, а ведь замолкать всегда было сложнее всего.
Но только не сегодня. Чувствуя себя любимцем муз, Паоло завершил поэтому там, где заканчивалась его память, но на месте смешном и не лишенном неожиданности. И очень подходящему к окружающей обстановке - в поэме все наелись и напились не хуже, нежели гости Лукреции Борджиа.
И тогда он замолчал, чтобы перевести дух, ознаменовать финал и, конечно, для своевременного поклона, в котором угадывалась не только почтительность, но и знание себе цены.
Паузу нельзя было тянуть слишком долго. Разогнувшись, Паоло обратил свой взор к главному столу:
- А теперь, если вас утомило героическое, позвольте обратить ваш слух к теме лирической. Если, конечно, дамам будет угодно, - Паоло снова поклонился, адресуясь сразу ко всем дамам, окружающим понтифика.
Из них он знал только герцогиню Пезаро. О том, кто прочие, можно было только догадываться, а разобраться - дай бог - придется позже.

Отредактировано Паоло да Равелло (11-01-2017 21:39:09)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Если угодно дамам... - вновь поклонился Паоло.
Дальше можно было продолжить, что, конечно, желание дам является законом для присутствующих мужчин, что они не будут возражать, но так как не было делом поэта указывать гостям нанимателя, что им должно или не должно желать и делать, предположение так и осталось невысказанным, хотя и ощутимым.
Некоторую для поэта сложность составляло то, что он совершенно не знал, кто обращающаяся к нему дама. Явная ее близость к хозяйке палаццо сужала круг предположений, но была далека от определенности. Явно не Джулия Фарнезе, которой молва приписывала пусть и не от природы, но светлые волосы. Вот о чем надо было спросить Пантисилею, неглупую служанку, с которой его так удачно свел случай! А не только выспрашивать о характере герцогини Пезаро и любезничать.
- Ваша светлость, - после недолгого колебания Паоло прибег к обращению, которое никого бы никогда не оскорбило, - любой сонет по вашему желанию. Можете испытать меня, предложив строчку из любого, что вышел из-под пера Петрарки, а я постараюсь продолжить.
Развлечение рисковое, но Паоло уповал на свою память и то, что круг сонетов, что обычно любимы дамами, не такой и большой.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия