"Не хотела бы я так уезжать. Не-хо-те-ла-бы. Не-хо-те-ла-бы", - стучало в висках, когда Лукреция возвращалась с завтрака к себе. Решение было тяжелым, но он было принято. Против него все внутри восставало тоской, но Лукреция была уверена, что поступает правильно. Чувства против разума, как в античной трагедии, и второму удавалось победить.
Чтобы заставить умолкнуть вторые, стоило сосредоточиться на подготовке.
Не так-то просто собираться, если только одна дама посвящена в твои планы. Даже Оттавия, которой этим вечером надлежит стать одной из главных участниц действия под названием "Побег", не знает, зачем эта игра с переодеваниями. Лукреция сказала, что хочет остаться одна и выгнала всех, кроме Франчески. За закрытыми дверьми в полной почти тишине Лукреция, сидящая прямо на полу среди раскрытых сундуков, достала ларцы со своими драгоценностями и перебирала их, чтобы взять только самое дорогое для сердца и памяти. Ожерелье из рубинов, подаренное отцом. Усыпанный жемчугом перстень "с секретом", подаренный Чезаре. Подвеска - подарок на свадьбу от Хуана... Остальному, как и платьям, надлежало остаться в Риме в ожидании, что их отправят в Пезаро позже.
Хотя что вообще ждет их позже?
- Никому не говорит только, что ты была посвящена, Франческа, иначе гнев обрушится на твою голову. Я тебя не беру с собой, и это послужит доказательством, что ты говоришь правду.
Неожиданный шум заставил Лукрецию оторваться от драгоценностей и поднять голову. Дверь начала раскрываться.
- Я же просила никого меня не беспокоить... - начала Лукреция и осеклась.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

Лукреция не думала скрывать, где провела минувшую ночь, да и как это можно бы было сделать, если она сама попросила Пантисилею рассказать все Агапито? Она только не стремилась рассказывать обо всем сама и пыталась выиграть время. Чем дольше никто ничего не узнает, тем больше у нее времени на то, чтобы предпринять все важные шаги перед поездкой, точнее - бегством.
Буря должна была грянуть, но Лукреция ждала, что ее носителем будет или отец или вернувшийся Чезаре, поэтому приход Хуан был для нее некоторой неожиданностью. Она увидела, что он разгневал, и разгневан сильно, и, конечно, испугалась, впрочем, не так сильно, как если бы не ждала чьего-нибудь злого появления. Она лишь на мгновение подняла голову и тут же снова опустила ее, делая вид, что занята спокойным перебором украшений, на самом деле чтобы справиться с первоначальным смятением.
- Я была в Санта-Мария, - спокойно ответила она, как будто это было чем-то само собой для всех разумеющимся. - Кажется, этого мне никто не запрещал?

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

Лукреция все понимала. Ей хотелось крикнуть в лицо Хуану, что она бы никогда не покинул замок и не подвергла себя такой опасности, если бы его святейшество и он сам, Хуан Гандийский, не наговорили ей вчера такого, что ей пришлось испугаться за жизнь Джованни Сфорца. Но именно этого она и не могла сказать, потому что дальше ее брат был вправе спросить, что именно они с Джани обсуждали, о чем договорились и что решили на будущее. И пусть лучше он считает ее способной на вопиющую глупость, чем догадается до правды.
- Я поступила опрометчиво, но я была не одна. Меня проводили стражники, а до дворца от замка рукой подать, - Лукреция, все так же сидевшая на полу и перебиравшая украшения, наконец решилась поднять глаза и посмотреть на брата. - Я вчера долго думала о нашем утреннем разговоре и поняла, что вы с отцом просто пошутили. Или не шутили, но все равно говорили не очень серьезно. Шутка была неудачной, но в одном она достигла цели. Я поняла, что очень соскучилась по Джани. Мы не виделись два месяца и провели вместе только одну ночь. Женщины тоже способны на безумство из желания увидеть мужчину.
Лукреция впервые так откровенно лгала брату. Она смогла не покраснеть, но ей стало стыдно. Потом она вспомнила, что в грядущую ночь сбежит из Рима и тогда вообще неизвестно, когда опять увидит Джованни. И увидит ли... Помнится, уже однажды они прощались, и она боялась того, что больше никогда не увидит его. С тех пор прошло много времени и много писем, которые сблизили их сильнее, чем других ежедневное пребывание бок о бок. Лукреции стало больно, чувство вины жгло.
- Прости, ты испугался за меня, но уже только сейчас, когда ничего не случилось. Я знала, что в Риме стало спокойнее. Франки уже натешились и награбили вволю. Король Карл не поощряет грабеж и насилие.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- После вчерашнего обратиться к отцу с просьбой? - Лукреция рассмеялась. - Дорогой мой брат, само то, что мне надо обращаться с такой просьбой, уже заставляет сомневаться в результате. Джани не разрешают жить в замке. Ему не всегда разрешают переступать его порог. Я знаю, что отец, не сомневаясь, выполнил любую мою просьбу. Но кроме той, что противоречит его желаниям. Раньше мне казалось, что выполнит любую, но, увы, я уже давно хочу не только платья, драгоценности или даже книги.
Да, не зря Хуан когда-то поощрял ее откровенность. Сложно быть более чистосердечной, чем теперь была Лукреция.
Она ждала вопроса про покушение, но все-таки вздрогнула.
- Ты уже знаешь? - теперь Лукреция снова играла, делала вид, что удивлена; хорошо, что Хуан стоял за ее спиной и не видел ее лица, так ей было легче лгать. - Это не был франк. Это был вор и убийца, но он не солдат из армии короля Карла.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

"Как вовремя мы бежим", - подумала про себя Лукреция. - "Хуан так говорит, что теперь я не уверена, что до сегодняшней ночи маскарада не случится ничего неожиданного. Пресвятая Дева Мария, дай нам с Джани несколько этих часов, молю тебя!"
Сердце Лукреции разрывалось на две части. Одна рвалась к мужу и волновалась за него, за его судьбу, такую хрупкую и ненадежную, пока он находился в Риме Борджиа. Вторая уже изнывала от тоски по родным, которых она собиралась покинуть. Почему же ей надо выбирать?
И как она будет жить с тем, что так неблагодарно ответила на их любовь и доверие? Оговорка Хуана, в которой он неосторожно сказал о своей жене, звучала как предельная откровенность доверия, в то время как она лгала почти ему в лицо.
- Прости, что тебе пришлось волноваться за меня.
Лукреция не заметила вольного действия Хуана, но что-то в ней отозвалось на него. Легкое, почти незаметное волнение, и она повернулась к нему, обвила его шею руками и крепко прижалась, чувствуя, как не хочет разрывать это объятье.
- Хуан, а твоя жена... Мария... Тебе не нравится ее любовь?
Со стороны можно было подумать, что Лукреция странно заговорила о другом, но для нее это было не так. Она давно подозревала, что в семье супругов Гандии не все ладно, и это не могло не интересовать ее.
- Если мужчина недоволен своей женой, то он находит женщину, которая кажется ему лучше?

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- Вот, значит, как он поступает, - усмехнулась Лукреция. - Я это запомню. Спасибо за урок, братик.
Ей не понравилось это признание, но она не могла понять, что же вызвало в ней такой неожиданный и яркий протест, и решила, что просто обзавелась не самым приятным знанием о мужчинах.
- Теперь я понимаю, что про тебя умалчивали и что не нравится нашему отцу. Его пугает твой поиск?
Ей было неприятно, и еще как.
- Я и не подумаю говорить, что ты поступаешь дурно, хотя мне жаль твою жену.
Лукреция подумала, что бы было с ней, окажись она на месте Марии Энрикес, и решила, что вряд ли смогла бы философски отнестись к столь незавидной ситуации, но подробности о жене Хуана она выспрашивать уже не стала.
Просьба брата тоской сжала ей сердце. Он как будто знал, что именно сейчас происходит у нее в душе и просил не делать задуманного. Она почти решилась признаться и покаяться, и усилие воли, чтобы не сделать этого, ей пришлось проявить больше, чем Хуану, чтобы сдержаться. Никогда она еще не чувствовала, что они так близки, и никогда еще ни в чьих объятьях она не находила столько удовольствия.
- Не думай ни о каких побегах, - Лукреция не обещала, не в силах пойти теперь на прямую ложь, а скорее усыпляла двусмысленностями. - Я не хочу никуда бежать. Не хочу... Почему ты приехал так недавно? Если бы чуть раньше... Обними меня за эти два месяца.
Она почувствовала, что глаза становятся горячими, а дыхание сбивается. И сердце норовило уже выскочить из груди.
"Это расплата за ложь", - думала Лукреция. - "Я этого больше не выдержу".
Она с силой отстранилась от брата.
- Я что-то... - она провела рукой по лбу. - Я так странно себя чувствую. Наверное, бессонная ночь. Мне надо отдохнуть перед маскарадом.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех