Среди хохотавших особенно громко был слышен голос Просиды. Гаспар изрядно набрался (не больше, но и не меньше остальных), и поэтому был готов присоединить свой голос в знак одобрения любой, даже самой неостроумной, шутке.
Он был одним из тех, кто с легкостью, готовностью и одобрением принимал участие в любой затее герцога Гандии, а то и был готов придумать какую-нибудь на радость всем. Давно прошло то время, когда он злился на Борджиа за разорванную помолвку. В той злости тонкие чувства затронуты быть не могли, потому что слишком немного и недолго видел он свою предполагаемую невесту, Лукрецию Борджиа, да и слишком невзрослой она ему показалась. Зато уязвленное самолюбие тогда взыграло по полной, так что он даже устроил большой шум в Риме. Но тот, кто легко вспыхивает, быстро успокаивается, так что на надолго затаенное желание отомстить сын графа Альменара не сподвигся, спокойно принял предложение войти в ближайший круг герцога Гандии, с удобством и удовольствием в нем устроился. Жениться пока так и не женился, поэтому воистину холостые выходки Хуана Борджиа вызывали в нем живейшее участие.
Теперь Просида, как и большинство придворных, был раздираем противоречивыми чувствами. С одной стороны, когда мир между владетелями герцогства, так и придворным всегда лучше. Все счастливы, довольны, осыпают друг друга милостями, дамам и господам из окружений хозяйки и хозяина чаще и проще удается встречаться. С другой стороны, мир получался какой-то кривой: никаких от него прелестей видно не было, а вот вылазки в город из дворца прекратились. Может, это такое новое увлечение герцога?
- А почему здесь нельзя? - подхватывая реплику заснувшего участника попойки, вопросил Гаспар, поднимаясь и хватаясь за стоящий рядом бочонок, чтобы не упасть. - Нельзя во дворце. А мы разве во дворце? Мы под ним!

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- О, как! И такое бывает, - с пьяным удивлением воскликнул Просида.
Его опять ощутимо качнуло. Он вцепился руками в бочонок и нежно прижался к его деревянному боку. Вокруг таких винных бочонков были сотни, и Гаспар ощутил к ним вдруг неодолимый прилив преданной любви, да и всему окружающему тоже. И к Маркусу, опять сопящему в углу, и ко всем остальным придворным, явно засыпающим на своих местах, кто где нашел себя. И - особенно - к герцогу Гандии, который не стеснял себя и придворных в веселье.
- Какая прекрасная мысль! - воскликнул он, поднимая указательный палец вверх и потрясая им в воздухе, как заправский оратор. - Порядочные женщины из таверны! Это звучит, как... как сказка, рассказанная прекрасной мавританкой...
Голос Гаспара периодически срывался, язык заплетался. Он громко икнул, обвел мутным взглядом погреб, заполненный лежащими бочонками, и почувствовал поэтическое просветление.
- А вы никогда не замечали, ваша светлость, что эти бочонки, если правильно смотреть на них, очень похоже на лежащих прекрасных женщин, смотрящих на нас пул... парз... пирз... пинз...
Он хотел сказать "призывно", но после нескольких неудачных попыток махнул рукой и нечаянно ощутимо ударился кистью о деревянную поверхность.
- Вот дрянь какая! - в сердцах посетовал Просида и шумно втянул ноздрями воздух. - Пошли отсюда, - он неопределенно махнул рукой. - Помнишь, ты рассказывал, как в Риме тебя несли куртизанки? А не повторить ли нам это здесь, в Гандии? Чем здесь хуже? - он опять огляделся, словно пересчитывая винные вместилища. - Здесь даже лучше, потому что мы здесь и вино здесь, и даже Маркус вон спит тоже здесь.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Литу? - гоготнул Просида. - Думаю, за прошедшее время она набралась сил и теперь в состоянии хоть на руках отнести тебя куда-нибудь.
Шутка была несколько чрезмерной, но Просида был пьян, к тому же в отношении этой фаворитки не испытывал никакого пиитета. Недавняя пасхальная сцена все еще оставалась главной и будоражащей новостью двора в Гандии. Литу не любили женщины, мужчины же относились к ней равнодушно. Она была красива, но к чему любить за красоту любовницу герцога? В прочем же она была совершенно бесполезна, поэтому проникаться к ней симпатией было не с чего, так что ее падение встретили с тем же безразличием. Форма, в которую вылилась опала, правда, была темой для разговора. Все-таки не каждый день отставную фаворитку оставляют в своих покоях для того, чтобы томить в неизвестности, держат чуть ли не за соседней дверью, при этом даже не удостаивают приветствия. Хуан Гандийский и здесь подтвердил свою способность на самые эксцентричные выходки. Можно только представить себе, насколько это впечатление бы усилилось, узнай все, что сиеста между супругами Гандии проходит совершенно невинно. Но эта возможность оставалась для всех за пределами осуществимого: тайны покоев Марии Энрикес такими для всех и оставались.
- Я буду скромен. На придворную даму не претендую! - скромно, с поспешностью пьяного, наклонил голову Просида. - Прекрасная-не-буду-называть-имя спит сейчас в покоях герцогини, и не будем смущать покой ее светлости. Вполне подойдет служанка. Эта... - Гаспар защелкал пальцами, - Пилар... Палома... такая... - признавая свое полное поражение в пантомиме, Просида махнул рукой, демонстрируя полную готовность не привередничать, кого бы не привели.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Ровно десять дней назад была Пасха, и это значит, что сегодня шел десятый день, как Кармела проливала слезы. Иногда она жаловалась на то, что была так простодушна и поверила в том, что Хуан Гандийский по-настоящему очарован ею. Иногда злилась и почти ненавидела его за то, что приблизил к себе настолько, что положение ее стало неприличным, а потом выставил на посмешище и, похоже, выкинул вообще из своей жизни. Порою надеялась, что все еще вернется. Мысленно то просила у него прощения, то бросала горькие упреки.
Именно мысленно, потому что сказать их в лицо у Кармелы не было никакой возможности: Хуан не приходил к ней и не звал к себе. В довершение ко всему он ничего не передавал ей, и Лита совершенно не представляла себе, что ее ждет. Порой казалось, что ей безразлично, что будет, лишь бы была хоть какая-нибудь определенность.
В первые дни она еще следила за собой и тщательно одевалась, постоянно надеясь на то, что нынешней ночью не останется одна. Потом относилась к своему внешнему виду так же безупречно, но уже скорее машинально и на всякий случай. Потом вообще уже почти не обращала внимание на то, чтобы всегда быть готовой предстать пред очи герцога Гандии в идеальном виде.
Этим вечером она так же сидела, изредка срываясь в плач, неубранная и непричесанная, когда вошел слуга и сообщил, что ее ждут. Лита мигом забыла все то плохое, что думала о любовнике и том, как он поступил с нею, и кинулась одеваться. Быстро, но с особенной тщательностью, не упуская ни одной детали, она облачалась в тот образ, который, как она знала, Хуан особенно ценил и которого всегда от нее ждал. Платье флорентийского покроя. Почти свободные, лишь чуть собранные волосы. Определенные духи. "То самое" ожерелье. Она была так поглощена тем, чтобы настроиться на встречу и не сбиться, что не заметила ни вольности в обращении к ней слуги, ни ехидства, написанного на его лице. Ехидства такого явного, что видного даже в темноте ночи, лишь слегка разгоняемой пламенем свечей.
- Я готова, - с величавой важностью сказала она ему. - Свети, я иду.
Она шла по комнатам дворца Борджиа, и с каждым шагом наполнялась волнением счастливого ожидания. К ее удивлению, они шли все ниже и ниже, к погребам. Впрочем, выходки Хуана были известны всем, тем более Лите, слишком хорошо, чтобы удивляться такой мелочи.
- Вот здесь, - с легкой, едва заметной издевкой сказал слуга, открывая перед нею дверь.
Погреб был неплохо освещен, это Лита заметила сразу. Она сделала несколько шагов и остановилась. Чуть ослепленная после темноты комнат, но тем не менее безошибочно приняв в окружающем ее световом ореоле "ту самую" позу, "тот самый" поворот головы и "тот самый" жест сложенных под грудью рук.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Гаспар был пьян настолько, насколько это вообще возможно, а значит, еще один глоток - и он бы просто упал под скамью, но сам не понимал этого. Но когда к нему привели служанку, которая божилась, что она и есть Палома, а он, глядя на нее, не мог понять, правда это или нет, Просида начал подозревать, насколько он близок к бесчувственности. А уж когда сгреб девицу в кучу, но не почувствовал в себе ни тени вожделения, да что уж там, вообще как-то себя плохо ощущал, почти никак, то стало совсем понятно. "И как это я так умудрился?" - пронеслась в абсолютно пьяной голове до странности трезвая мысль. – "И когда? А уж с чего, вообще непонятно. Вроде, и не пил ничего".
Девица хохотала и прижималась, и Гаспар, гоготнув в ответ, ободряюще хлопнул ее по плечу.
- Ну-ну, милая, - язык еле ворочался. – Не стоит так стараться. Тебя для другого пригласили. Не видишь, что ли, мужчина устал? Вот ты знаешь, где я обычно живу?
Палома что-то прощебетала так звонко, что Гаспар поморщился. Слов он не понял, зато по кивку догадался об утвердительном ответе.
- Это хорошо, потому что я вообще не помню, - он просительно посмотрел на служанку. – Помоги добраться, а?
Тут скрипнула дверь, и Гаспар, совершенно неосознанно, повернулся на звук. И тут у него случилось видение. Глядя на создание в красивом платье и с распущенными золотыми волосами, все в мутном отблеске какого-то потустороннего света, Просида оторопел от узнавания.
- Мадонна Лукреция?! – неожиданно громко заорал он. – Какими судьбами?
Какая-то часть его, остающаяся еще трезвой, напомнила, что этой встречи не может быть, и Гаспар растерянно посмотрел на Хуана и махнул рукой в сторону "видения".
- Слушай, я не понял, ты это тоже видишь, да?

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Лита?
Просида, только что едва стоявший на ногах и вынужденный держаться за служанку, чтобы не упасть, враз обрел способность передвигаться и сделал несколько шагов, ошарашенно глядя на "видение".
- Шутишь? Да нет же.
Лукрецию Гаспар видел всего несколько раз в жизни, и довольно давно. Она должна была измениться: не постареть, конечно, а повзрослеть. Но с этой девицей Борджиа у Гаспара были связаны свои неприятные воспоминания и задетые чувства. Не любовь, конечно, а гордость. Ему была обещана женщина, а потом отдана тому, кого сочли более выгодной партией. Не самое приятное для испанского гранда приключение. Он тогда успокоился, но иногда давняя обида давала о себе знать, поэтому он, наверное, и запомнил, как выглядит Лукреция Борджиа. И теперь мог поклясться, что видит ее перед собой.
Но Хуан только смеялся, и Просида, качаясь, стоял в паре шагов от женщины и пытался понять, кто она. Перед глазами плыло, и ему уже казалось, что лицо дамы меняется. Стиснув зубы и собрав волю в кулак, он сконцентрировался и, неловко наклонившись, вперился глазами в призрак.
- Ну да, Лита... Покажется же. А что, хорошее решение. Платье там, все прочее... Чувствуете себя, как дома, ваша светлость? Не любите Испанию, - Гаспар со вздохом опустил голову и шумно втянул носом воздух. - Не любите...
Он повернулся к служанке и махнул ей рукой.
- Пойдем, как тебя? Воробей... голубь*, неважно.
Назвавшаяся Паломой с прытью, выдающей бывалость, обняла пьяного Гаспара и, приняв на себя изрядный вес его тела, потащила вверх по лестнице. Оказавшись рядом с Литой, Просида еще раз посмотрел ей в лицо и с облегчением выдохнул:
- Точно. Лита. А как... - он махнул рукой, - не любит все-таки. А я вот люблю, - он хлопнул рукой по заду услужливой девицы и гоготнул, - пойдем, милая.
Дверь за парой захлопнулась.

* Палома в переводе с испанского - голубка.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия