Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » В каждой тихой гавани есть свои тихие омуты. 30.08.1495. Милан
Вечер и поздний вечер в доме Бальдассаре дель Миланезе.
Следует сразу после эпизода Тройка, семерка, дама. 30.08.1495. Милан
Для Бальдассаре и его семьи - логическое продолжение эпизода Все должно измениться, чтобы все осталось по-старому. 22.08.1495.Милан. Поручение приглядеться к Оттавии Бальдассаре дал своему сыну Бальдино в эпизоде Лучшее поручение. 23.08.1495. Милан
Тереза угасала с каждым днем и понимала она это лучше всех других. Со стороны изменения не были такими заметными, ведь, казалось, что может быть еще хуже, но Тереза-то знала, чего ей стоит иллюзия, что нет хотя бы ухудшений. В первый раз, когда она поняла, что не помнит, что было вчера, она испугалась. Ненадолго, ведь частично память потом вернулась, но потом по некоторым признакам Реза поняла, что она может и не знать о том, что чего-то забыла. Теперь, пожалуй, было даже к лучшему, что речь ей давалась с трудом, так меньше было возможностей выдать себя. Впрочем, не так часто к ней заходили сыновья - каждый день, но ненадолго, Бальдассаре же появлялся утром и вечером, однако и он не сильно задерживался. Или она этого просто не помнит? Только малышка Джованелла могла просиживать у материнской кровати хоть целый день, она и эта Валентина и составляли больной основную компанию.
Тина - Терезе было проще называть свою компаньонку - явно старалась быть полезной. Днем она с выражением читала, вечером, если Тереза не могла уснуть, рассказывала разные истории, старательно выполняла все поручения, а если сначала в чем и путалась, то с каждым днем ошибок становилось все меньше. Сколько Тина уже жила в их доме? Понять, сколько именно, Терезе стало не под силу - в ее сознании начали путаться день и ночь. И это тоже пугало. Умирать Терезе не хотелось, хотя на выздоровление надежды совсем не осталось. При этом и жить так она тоже устала.
Сквозь полуприкрытые веки она ревниво наблюдала, как малышка Нелла льнет к своей новой старшей подруге, и вопреки здравому смыслу злилась на Тину за то, что та, кажется, полюбила ее дочь. Мальчики тоже отнеслись к Валентине вполне благосклонно, это проявлялось не так откровенно, как у их младшей сестры, но против нового человека в доме они явно ничего не имели. Как ни странно, но к кому Тереза почти не ревновала, так это к мужу. Может быть потому, что Бальдассаре всегда был не более, чем корректен, и держал Тину на расстоянии. Во всяком случае Терезе казалось именно так.
Из всего вышесказанного легко сделать вывод, что Валентина Терезе не нравилась, и это было правдой. Впрочем, Тереза прекрасно отдавала себе отчет в том, что в своей неприязни она несправедлива, к тому же за это недолгое время Валентина и в самом деле стала необходима, потому Реза свои чувства держала при себе. Что было совсем несложно, ведь от ее некогда живого в своей выразительности лица сейчас осталась лишь перекошенная маска.
- Буду... спать... хочу...- перебивая читавшую вслух Библию Тина, прошелестела Тереза и глазами указала компаньонке на дверь.
Стоило ли удивляться, что следом за Тиной потянулась и Джованелла? Дверь с тихим стуком закрылось и Тереза коротко вздохнула - спать ей совсем не хотелось, она просто хотела остаться одна.
Отредактировано Тереза Казини (16-02-2024 14:17:06)
Маленькая Нелла была единственной из детей Терезы, кто как можно чаще бывал рядом с матерью. С недетской наблюдательностью она заметила, что и братья и отец избегают появляться в спальне больной. Тацио и Теодоро заходили редко, но в их появлении не было чего-то настоящего. Они совсем не так целовали маму, как надо, и не так с ней разговаривали. Когда приходил папа, то он как раз все делал по-настоящему, но все равно так, что Нелла очень пугалась. А еще папа все время вечером сидел один в своей комнате возле лавки. Раньше к нему туда приходила мама, а теперь нет. Может, он ждал, что она появится?
Вокруг вообще много всего было неправильного, и Нелла решилась на то, на что не должен решаться такой маленький ребенок - делать сама то, чего не делают другие.
Она много была рядом с Терезой, и ее не пугали ни неподвижность матери, ни ее непослушная речь, ни беспомощность той, кто всегда защищал, ни даже чужие, резкие и неприятные запахи, напоминающие о смерти. Маленькая Нелла следила за кухаркой, чтобы она все правильно выполняла, давала указания слугам, если Тереза забывала передать их через Тину, даже следила за братьями, особенно за Теодоро, который слишком много плакал и которого, кажется, начали обижать мальчишки с улицы.
Единственной, с кем Нелла могла быть малышкой, стала Валентина, и девочка привязывалась к ней все сильнее. В Тине было все, что нужно - здоровье, добрый характер, умение защищать и даже приятный запах, напоминающий о полевых цветах и теплой летней траве. По ночам Нелла спала теперь не с матерью, а в смежной комнате с Валентиной, крепко прижимаясь к ее теплому боку, вдыхая быстро ставший родным запах. И так сладко было чувствовать себя маленькой.
Джованелле нравилось время, когда день заканчивался. С ним подходил к концу ее недетский труд. Поцеловав маму и тем исполнив последнюю обязанность, она уходила вместе с Тиной и с облегчением, которого сама не понимала, становилась всего лишь ребенком.
Как обычно, Тина закрыла дверь в комнату Терезы, и тогда Джованелла обняла ее юбку, утыкаясь в колени.
- Ты ж моя хорошая! - растроганно шмыгнула носом Валентина.
Ей хотелось взять Джованеллу на руки, однако пятилетняя девочка - не маленький младенец, поэтому Тина просто опустилась рядом с Неллой на пол и прижала малышку к себе.
Проницательная в своей ревности мадонна Тереза не ошиблась - Тина и в самом деле полюбила Неллу. Полюбила может быть еще и потому, что девочка невольно дала ей то, чего у Валентины, если и было, то в глубоком детстве - Нелла дала своей старшей подруге чувство принадлежности к семье.
- Хорошая моя, - повторила Тина и улыбнулась. - Раз я твоей маме больше не нужна, а других дел у меня пока нет, то мы с тобой можем немного поиграть. Или мы могли бы продолжить обучение. Ты уже научилась складывать до пяти... представляешь, как все удивятся, если ты освоишь счет и дальше?
Да, у Валентины и Джованеллы уже появилась своя маленькая тайна - Тина учила девочку считать. Пока на камушках - для наглядности, но Нелла впитывала все в себя, как губка, и, кажется, вскоре смогла бы делать упражнения уже и в уме. Сложнее ей давалось вычитание, но на то она и ребенок, к тому же дочь торговца, чтобы с большим удовольствием прибавлять, а не уменьшать.
Отредактировано Валентина Манчини (20-02-2024 11:03:36)
- Да, - Джованелла просияла еще больше и изо всех сил обняла Тину за шею. - Это будет здорово!
Валентина была теперь единственной, кто иногда полностью принадлежал Джованелле и разговаривал с ней не между делом, отвечая рассеянно и думая о чем-то другом. И девочка бы сейчас счастливо окунулась в один из таких моментов, когда никого, кроме них двоих, нет в целом мире, но вспомнила кое о чем очень важном. И хотя ей очень не хотелось сейчас об этом важном думать, она не могла лукавить.
- Но... но потом... Папа...
Нелла разжала объятья и очень серьезно посмотрела Тине глаза в глаза. К счастью, они были как будто одного роста, и это было несложно.
- Мама раньше вечером всегда приносила папе теплое вино и печенье... или сладких булок. И они долго сидели вместе. А теперь он сидит там один. Может, нам лучше принести ему что-нибудь? Как думаешь, это будет хорошо?
- Я... я не знаю, - растерянно произнесла Валентина.
Мадонна Тереза никогда ее об этом не просила, из чего Тина сделала абсолютно правильный вывод, что ее нанимательницу бы не порадовало, если бы компаньонка взяла на себя и эти обязанности. Пойти против воли мадонны Терезы Тина побаивалась - опасалась не гнева больной, а возможных последствий, но Нелла смотрела на нее по-детски умоляюще и одновременно так по-взрослому серьезно, что у Тины язык не повернулся отказать малышке.
И она решилась:
- Давай сделаем так - я понесу кувшин с вином, все-таки для тебя он будет тяжеловат, а ты возьмешь тарелку с печеньями. Мы с тобой все это занесем, поставим на стол и тут же тихонько уйдем, чтобы не мешать твоему папе. Останемся только если он сам об этом попросит. Или, если хочешь, ты можешь остаться, а я тебя у дверей подожду. Хорошо?
Навещая жену, мессер Бальдассаре всегда прекрасно владел собой, он будто не замечал очевидного и потому до этого разговора Валентина как-то не задумывалась о том, что он теперь чувствует, она как-то больше волновалась о детях. Но от нарисованной Джованеллой картины веяло таким одиночеством, что у Тины на какой-то момент сжало сердце. Торговец менее всего походил на человека, нуждающегося в жалости, и это его вечернее бдение наедине с собой делало его в глазах Валентины намного человечнее.
Отредактировано Валентина Манчини (22-02-2024 10:30:40)
Джованелла наморщила носик, изо всех сил размышляя, хорошо и правильно ли решила Валентина. Сама она, конечно, не думала, а что будет после того, как они войдут. Она только знала, что надо отнести, и все. Оказывается, тут все гораздо сложнее, иначе Тина бы так не разволновалась.
Немножко подумав, маленькая Нелла решила, что правильно будет послушаться Тину.
- Хорошо, - кивнула она. - Мы все поставим, а потом уйдем. Если только он не попросит остаться.
Она еще немножко подумала, как они будут уходить и что будет потом, и просияла:
- Мы с тобой пойдем сюда и будем вдвоем, и ты мне покажешь, что обещала!
Вот такой поворот Неллу совершенно устраивал.
Отредактировано Джованелла (21-02-2024 23:52:54)
- Договорились, - согласилась Валентина и, вставая, поцеловала Джованеллу в рыжую макушку.
Они спустились на кухню, где Рина уже собиралась домой. Нисколько не удивившись просьбе, кухарка немного подогрела в кастрюльке вино и перелила его в кувшин, после чего кивнула в сторону сиротливо стоящей посреди пустого стола тарелки.
- В следующий раз вы уже сами. Вон бочонок стоит, как раз для хозяина приготовлен, а печенье я всегда оставляю здесь, только тканью прикрываю, чтобы не заветрилось, - произнесла скороговоркой и так же быстро пояснила. - Мадонна Тереза все это делала без меня, я обычно раньше ухожу, просто сегодня немного задержалась.
Валентина было открыла рот сказать, что она и не предполагала, что эта история повторится, но по какому-то наитию промолчала. Если прислуга не видит в том ничего плохого, так, может, это она, Тина, дует на кипяток. И в самом деле, они же с Неллой ничего дурного не делают!
Валентина и не замечала, что в своих рассуждениях прячется за спиной у маленькой девочки, только после всех ее злоключений кто бы ее за это осудил?
- Да, спасибо, - кротко заметила она и повернулась к Джованелле. - Ну что, солнышко, ты взяла то, что нужно? Тогда пойдем?
Отредактировано Валентина Манчини (12-03-2024 09:08:13)
Домой Тацио прокрался тихо. К счастью, отец был в своем кабинете возле лавки и не передал никому, чтобы среднего сына отправили к нему, когда тот явится.
Иногда такое бывало. И Тацио приходилось давать полный отчет во всем, что случилось в последние дни. Сначала он недоумевал, к чему такая въедливость, если отцу и так все известно, достаточно посмотреть на выручку и посчитать остатки. Потом понял, что его проверяют, хорошо ли он сам знает и помнит, как обстоят дела в мелочах. И приходилось стараться, чтобы не ударить лицом в грязь, хотя Тацио иногда и здорово злился. Особенно когда ответить не мог, и отец поднимал на него ехидный взгляд и так говорил: "ну ничего, в следующий раз вспомнишь", что хотелось ударить кулаком по столу и сказать, что никто всего не упомнит и что если отец чем недоволен, так может сам все делать. И нечего придираться к тому, кто целый день поворачивался в лавке, как мог, вокруг себя и иногда вокруг головы.
Но вот именно сегодня Тацио вообще не был готов к отчету.
А дело было так.
Он уже закрыл лавку, когда его окликнул сын хозяина соседней лавки, Чинто, вроде как даже приятель. И спросил так невинно, а правда ли, что, как говорят, его отцу прислали в утешение красивую сиделку для жены. Спросил и осклабился добродушно, ну прямо само добросердечие.
И Тацио сделал то, что в последний раз делал года два назад, потому что вроде как уже вырос.
Полез драться.
То есть не полез, а просто приложил Чинто кулаком в нос, за что немедленно получил в ухо.
Разнимали их отец Чинто и Беппе. Приятно было видеть, что у Чинто кровь хлещет носом, а из глаз слезы льются. Неприятно, что у самого скула стала горячей, а значит, Чинто попал дважды. Боли Тацио не чувствовал - слишком был зол.
Домой прокрался, как вор, и сразу направился на кухню. Надеялся, что кухарка кровь как-нибудь остановить поможет.
Откуда же было знать, что на кухне еще и Валентина с Нелой?
- И вы тут? - неожиданно хамовато процедил Тацио, жалея, что не провалился сквозь землю еще по дороге домой.
Тацио дель Миланезе и Джоффре Борджиа внешне были совсем непохожи, однако на какой-то момент Тине показалось, что сейчас перед нею стоит приятель ее детских игр. Было что-то неуловимо схожее в этом взгляде, где отчетливо читался вызов, в этой воинственной позе… Уже не мальчик, но еще не мужчина - вот что роднило в глазах Валентины этих абсолютно разных и по положению, и, насколько она узнала Тацио, даже по характеру двух молодых людей. Может быть именно по памяти она и повела себя так вольно.
Валентина будто и не заметила грубости. Она подошла к смотрящему волком - волчком - юноше и не коснувшись, а только обозначив прикосновение, провела кончиками пальцев по его вспухающей щеке.
- Тебе ведь очень больно, да?
Это был единственный вопрос, который Валентина задала. Она не стала спрашивать что и откуда, а, не дожидаясь ответа, подошла к кувшину с водой и, намочив чистую тряпицу, протянула прохладную от влаги ткань Тацио.
- Вот приложи, это снимет жар и поможет уменьшить отек.
Отредактировано Валентина Манчини (12-03-2024 09:22:23)
- Да не нужно мне ничего, - так же хамовато вскрикнул Тацио и отшатнулся, будто увидел привидение.
При одной мысли, что Валентина до него дотронется, у него забилось по пульсу в каждом виске, а кровь на щеке засочилась еще сильнее.
Он сам не понимал, что с ним такое делалось, когда с ней сталкивался. Не понимал и завидовал Джованелле, которой все было нипочем, и Бальдино, кажется, тоже не испытывавшему никакой неловкости. Самому Тацио каждая встреча с сиделкой матери давалась тяжело. Не сразу. Поначалу он просто удивлялся, как это в их доме вдруг появилась такая красивая женщина, какие в обычных домах не живут. Ей бы в свиту герцога Милана или там его жены в самый раз. А потом стало странно. Как видел ее, так сквозь землю провалиться хотел. Как будто дикарь какой. Что он, людей не видел никогда? С его-то ежедневным трудом в лавке отца? Да уж навидался всяких. И женщин тоже.
- Идите уж, - Тацио посмотрел на поднос с кувшином и понимающе скривился, - идите, куда шли. Я вас не просил ни о чем.
Мотнув головой и шмыгнув носом, он повернулся и бросился из кухни. Ну его... как-нибудь уж кровь сама остановится.
Валентина растерянно посмотрела Тацио вслед - она не ожидала такой грубости, пусть ничего особо обидного он и не сказал. И почему так? Вроде бы сначала он принял Тину вполне благосклонно. Наверное, это он просто сорвал сейчас злость, потому что никакой вины за собой Валентина не чувствовала. Да, именно так оно и есть. Это соображение немного успокоило и Тина заговорщицки улыбнулась Джованелле.
- Мальчишки, она такие...
Разница между Тиной и ее подопечной составляла почти два десятка лет, но в некоторых вопросах они были друг другу намного ближе, чем Валентина, как пример, к тому же Тацио.
Отметив про себя, что Нелла так и не поставила на стол тарелку с печеньем, Тина взяла в одну руку кувшин, а в другую кружку, и, поколебавшись, сделала шаг в сторону, как бы приглашая девочку идти первой.
Отредактировано Валентина Манчини (05-04-2024 09:10:04)
Джованелла была очень сердита на Тацио. Она испуганно посмотрела на Тину, не обиделась ли та. Показалось, что нет, и Нелла вздохнула с облегчением. Какой дикарь этот Тацио! Думает, если отец его в лавку поставил, то ему все можно. И откуда у него, спрашивается, эта ссадина на щеке? Наверняка подрался! Вот мама... и тут Нелла поняла, что маме как раз нельзя об этом рассказывать, да она и отругать Тацио не сможет!
А отец сможет, но он такой грустный и потерянный, что... В общем, мог бы Тацио найти и другое время, чтобы подраться.
Нелла так расстроилась, что и не заметила, как одеревенели руки от тарелки. Печенья было немного, а сама тарелка была тяжелой. Даже взрослый бы почувствовал, не то что хрупкая пятилетняя девочка.
- Пошли, - кивнула Нелла, мрачно исподлобья смотря на дверь, за которой скрылся старший брат. - Ты не обижайся на него, пожалуйста. Папа говорит, что он очень умный, но иногда очень глупый.
Отредактировано Джованелла (07-04-2024 13:05:59)
- Я не обижаюсь.
Успокаивая Джованеллу, Валентина почти не покривила душой. Она и в самом деле не обиделась на Тацио, хотя его открытый вызов ее и огорчил. Прошла всего лишь неделя с небольшим с того дня, когда она переступила порог дома торговца Бальдассаре, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы понять - вряд ли она сможет найти что-то лучшее. Конечно, здесь не палаццо и вышколенные слуги не ходят на цыпочках, зато это был именно дом, а не пристанище. Так что не стоило искать чего-то иного, лучшее - враг хорошего. Откровенно говоря, и искать-то не хотелось.
- Ты устала, малышка? Давай с тобой поменяемся - я возьму у тебя блюдо, а ты понесёшь кружку?
Тина сказала это с улыбкой, сама же мысленно себя обругала. Как она могла не заметить, что Нелле тяжело? Отвлеклась на Тацио и не увидела очевидного. Правда, и Нелла не жаловалась и вроде бы не торопилась отдавать свою ношу.
- Пожалуй, в следующий раз мы возьмём тарелку поменьше, так будет намного легче.
Валентина говорила, о том не задумываясь, но как-то само по себе получилось, что возможно повторение.
Отредактировано Валентина Манчини (09-04-2024 09:08:50)
- Я сама донесу печенье, а из кружки могу пролить, - наморщив от серьезности носик в очередной раз, Джованелла крепче сжала в руках тарелку.
Это было не просто упрямство, но и нежелание что-то оставить несделанным или доставить кому-то хлопот.
Твердыми шажками она направилась в комнату за лавкой, служившую кабинетом ее отцу.
К счастью, путешествие было недолгим. Всего-то выйти из кухни, пересечь прихожую, повернуть за лестницей направо, выйти в маленький двор... В другое бы время дорога оказалась гораздо более короткой, ведь из прихожей можно бы было войти в лавку, но в такой поздний час та была уже, конечно, заперта, а ключ от замка висел на поясе у хозяина... Оставалось немного пройти по двору вдоль дома и зайти в узкий коридор, а уж из него сразу в кабинет. К счастью, он наверняка запертым не был.
Уфф... у Неллы руки были уже почти деревянными.
Сколько же рассудительности в таком маленьком тельце! Тина скрыла улыбку, ведь кружка пока была пустой, но ей не хотелось обидеть замечанием полную осознания собственной значимости малышку.
Снова предлагать свою помощь Валентина уже не стала, а просто пошла следом за девочкой. У входа в кабинет они беспомощно переглянулись - руки у обеих были заняты и постучать в дверь можно было разве что носом. Пришлось Тине засунуть кружку себе под мышку и несколько раз громко стукнуть в дверь освободившейся рукой.
- Твой папа, наверное, сейчас очень удивится, - успела она прошептать за мгновение до того, как раздался то ли недовольный, то ли недоумевающий голос сера Бальдассаре.
Отредактировано Валентина Манчини (15-05-2024 08:30:01)
Если бы Валентина могла догадаться, насколько удивился торговец Бальдассаре...
Любой сторонний наблюдатель (вот соседи, например) сказал бы, что в доме его все устроено так хорошо, что и болезнь жены не смогла ничего сломать или нарушить. Все так же утром открывалась лавка, все так же боек был в ней хозяин. Все так же неуступчив с поставщиками и обходительно тверд с покупателями. Все шло своим чередом, и так же горел огонек в окне его кабинета, находившегося прямо за лавкой (впрочем, об этом мог узнать бы только тот, кто вхож в дом, снаружи и не увидишь). И слуги были такими же расторопными и работящими, а это ведь первый признак - ясно же, кто первым уходит в разнос, едва хозяин даст слабину.
Но себе Бальдассаре почти признавался, что плохо справляется. Хотя и проявляется это только в одном - слишком много времени проводит он вечером в комнате за лавкой. И не так уж много трудится, а вот думает - слишком много, и все мысли такие, что не пристали торговцу. Вот был бы монахом... или богатым бездельником... или философом...
Жизнь, казалось, тихо утекала сквозь пальцы. Вот не он болел, не он скатывался в немощь, а жизнь уходила его. Потому что привычное рушилось и шло не так, как он хотел, а сделать ничего было нельзя. Как вернешь обеды, где жена смеется? Или вечера, когда она приходит к нему в кабинет с печеньем или теплым вином... или молоком... или травяным отваром. Никогда не угадаешь, с чем, а потом оказывается, что именно с тем, что надо.
Он ловил себя на мысли, что ждет прихода Терезы. Именно в эти вечерние часы ждет вдруг, что где-то там в небесных сферах все починится и пойдет по-прежнему...
Вот и сегодня ждал. А чего ждать, только смерть и может постучаться... На этой мысли стук в дверь и раздался. Бальдассаре вздрогнул. Тереза никогда не стучалась.
- Войдите, - злясь на себя за этот глупый суеверный страх, крикнул он.
Появление Валентины и Неллы показалось чудом каким-то. Прикрыв глаза, Бальдассаре вздохнул с облегчением и улыбнулся искренне, хотя и сдержанно. Сердце трепыхалось, будто дергал его кто за ниточки.
- Я… мы…
Валентина вдруг забыла все заготовленные ею слова. Еще бы немного и пауза стала почти неприличной, но перед глазами Тины мелькнул образ Адрианы де Мила, будто призрачный и в то же время почти реальный.
- Ну и что ты тут застыла, словно жена Лота? Ведь не съест же тебя в самом деле этот торговец?
Прекрасно осознавая, что такое невозможно, Валентина могла бы поклясться, что слышит этот полный иронии голос. Уж что-что, а вправлять людям мозги мадонна Адриана всегда умела. Как теперь выяснилось, получалось это у нее даже на расстоянии.
И приросшие было к полу ноги вновь обрели способность двигаться.
Ободренная улыбкой Бальдассаре и переборов в себе соблазн свалить все на Неллу - сама, мол, только помогаю - Валентина произнесла:
- Мы принесли вам теплого вина и немного печенья, - и покосившись на покрасневшую от натуги Неллу, с уверенностью, которой совсем не ощущала, добавила. - Поставь тарелку на стол, малышка. Видишь, там как раз есть свободное место.
Отредактировано Валентина Манчини (15-05-2024 09:04:24)
Это было приятно. Бальдассаре внезапно почувствовал, как будто потеплело и снаружи и внутри. Мягкая и неожиданно добродушная улыбка просияла в собравшихся возле глаз морщинках, еще минувшим утром складывавшихся в недобрую усмешку и прищур хитреца. Иногда нарушение хода вещей лучше заполняет пустоту, чем занудное повторение, в котором так и остается незаполненное место. Например, когда вместо жены, которая не может встать с постели, приходит младшая дочь (ей давно пора лежать в постели) с компаньонкой (ей тут вообще не должно быть места).
- Давай сюда, - сдержанность, с которой малышка делала вид, что ей совсем не тяжело, трогала и смешила одновременно.
Бальдассаре забрал тарелку и поставил перед собой, усадил Джованеллу на одно колено и вложил ей в ладошку печенье.
- Бери-бери, - он кивнул на тарелку Валентине. - Одному есть совсем не интересно. И пить тоже.
Отредактировано Бальдассаре дель Миланезе (18-05-2024 16:06:13)
Уголки губ Валентины дрогнули в намеке на ответную улыбку. Неважно, что она привыкла находиться среди людей, стоявших намного выше, чем миланский торговец, неважно, что в ее собственных венах текла благородная кровь - не прошлое, а бытие определяет сознание. На данном этапе жизнь Тины во многом, если не полностью, зависела от сера Бальдассаре, и сейчас только его мнение могло иметь для нее значение.
Она поставила кружку на стол и, наполнив ее чуть больше, чем наполовину, передвинула ближе Бальдассаре. При этом Тина постаралась расположить и кувшин, и кружку так, чтобы Нелла не смогла ненароком их опрокинуть.
- Спасибо.
Валентина говорила негромко - привычка привлекать к себе как можно меньше внимания давно в нее въелась, но в ее голосе не было и тени угодничества или подобострастия. Несмотря на шаткое положение Тины все последние годы, самоуничижающим ноткам неоткуда было взяться - мадонна Адриана пусть и не проявляла тепла к своей бедной родственнице, зато и не изволила попреками… она была всего лишь обманута в своих надеждах, а потому равнодушна.
Тина взяла с тарелки предложенное печенье и разломила его напополам. Во рту по-прежнему было сухо и не представлялось возможным проглотить даже маленький кусочек. Под доброжелательным - она же не ошиблась? - взглядом Бальдассаре страх ошибки постепенно исчез, но волнение осталось. Валентину почти не держали ноги, оставалось только позавидовать сидящей на коленях отца Джованелле.
«Меня бы вполне устроил и стул», - с веселой иронией подумала Валентина, в этих совсем мыслях не замечая того, что ее улыбка окончательно утратила всю свою недавнюю сдержанность.
Отредактировано Валентина Манчини (21-05-2024 07:13:48)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » В каждой тихой гавани есть свои тихие омуты. 30.08.1495. Милан
