Джиролама не спала целую ночь, но даже если бы она сейчас легла, то вряд ли бы сон пришел. И чего только ей не приходилось делать за свою долгую службу! Сколько раз при ней мадонна Ваноцца рожала, а сколько болела! Казалось бы, привычной уже должна быть ко всему служанка. Казалось... А только ухаживать весь вечер за дочерью, которая потеряла ребенка, оказалось сложнее всего остального. Бедняжка Кьяра так мучилась, плакала и стонала, что Джиролама уже думала, что сил никаких нет и остается только выдернуть свое сердце из груди, чтобы не так больно было. И страшно было, что Кьяра не выдержит испытания.
Но потом все закончилось. А к утру дочь была слабой и бледной, и все-таки было видно, что опасность ей не грозит, что все позади. Еще пара дней и встанет.
Конечно, встанет. Не принцесса все-таки, чего разлеживаться?
Джиролама, злая на Кьяру за все, что пережила, так и сказала. Отдохнуть два дня, а потом помогать во всем тетке. Дармоедкой не быть. Джиролама, конечно, деньги оставила кое-какие, но не приданое, прямо сказать. Придется Кьяре и самой свое пребывание как-то оправдывать.
Сама тоже задерживаться не стала. Раз все изменилось, надо в Рим возвращаться.
Вот Джиролама и вернулась.

- А нечего мне там больше делать, ваша светлость. Господу не было угодно, видимо, чтобы зачатый так ребенок появился на свет. Да и в самом деле, разве с ним бы что-нибудь хорошее было? От таких детей одно зло. Вот господь и избавил нас от зла. А Кьяра ничего, поправится.
Последнее Джиролама сказала так тихо, что было едва слышно.

- Благодарю вас, ваша светлость, никогда не устану благодарить вас и молиться за вас, - с горячностью, совершенно удивительной в неюной женщине, воскликнула Джиролама.
Она не очень представляла себе, чего бы ей хотелось. Оставить дочь у Марии было можно, но ведь за это нужно было раскошелиться, а Джироламе было обидно терять впустую накопленное, особенно потому что она понимала, что сестра не преминет еще воспользоваться и руками Кьяры, заставляя отрабатывать все так, словно та живет за ее только счет. Хорошо бы было отдать дочь замуж за какого-нибудь фермера, но получится ли? А вдруг пойдут слухи и выйдет что-нибудь совсем нехорошее? Хорошо бы чуть переждать, и если мадонна Ваноцца как-то сможет все устроить и что-то предложить, то Джиролама была за это готова на все, даже сдержать желание вцепиться в лицо мерзавцу Марчелло.
- И не надо ей сюда, пусть будет далеко-далеко от моего непутевого братца. Но я сделаю, как вы говорите, ваша светлость, я не буду с ним враждовать. Да я даже слова ему никогда не скажу, негодяю такому. Один раз только если ему по лицу вмажу как следует, но так, чтобы никто не видел! Только один, но чтобы запомнил!

Марчелло начинал уже беспокоиться.
Кьяра была у него вчера утром и, как обычно, провела все время до полудня, потом принесла обед и больше не приходила. Это было еще обычно - не каждый день ей удавалось выкроить время вечером, и Марчелло не насторожился. Утром этого дня ее тоже не было. И хотя в этом тоже не было ничего совсем уж странного, и раньше, бывало, ее так загружали работой, что было никак не вырваться, все-таки Челлино насторожился. Когда же стало понятно, что дело движется к обеду, а Кьяра и не думает приносить еду, забеспокоился. Времени было уже сильно позже полудня, когда в дверь домика, наконец, постучали, но на пороге стоял Петруччо, мальчишка-слуга.
- Ты? - зло спросил Марчелло, как будто Петруччо был заказан вход в его домик и вообще велено было на глаза не показываться. - А Кьяра где?
- Кьяра? Так ведь нет ее.
- Как нет? Что значит нет? - Марчелло схватил мальчишку за плечи и затряс.
Петруччо перепугался и очень хотел быть полезным, но ничего толком сказать так и не смог, кроме того, что Кьяра куда-то поехала помогать Джироламе.
И хотя в таком ответе не было тоже ничего совсем уж из ряда вон, Марчелло понял, что дело плохо. Не могло быть такого дела, которое велело бы ей уехать и предупредить о котором она не нашла бы времени.
Отпустив Петруччо, Марчелло сел за стол и попробовал поесть, но кусок в горло не лез. Отодвинув от себя тарелку, он стал думать, как бы потихоньку все разузнать. Стоило начать, верно, с кухарки, толстуха всегда к нему была неравнодушна и, кажется, совсем уже перепутала со своим сыном. Он как раз рассуждал сам с собой, как следует начать разговор, когда вновь заглянул Петруччо.
Графиня деи Каттанеи хотела видеть Марчелло немедленно.
И вот это было уже совсем плохо.
Подобравшись, он направился в покои ее светлости. Лгать самому себе уже не следовало, лучше было исходить из того, что все каким-то образом стало известно.

Отредактировано Марчелло Кроко (15-04-2020 10:02:36)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Пока графиня молчала, у Марчелло было время сделать хотя бы какие-то выводы. Хотя чего уж сложного? Достаточно посмотреть на стоящую рядом с ней Джироламу, чтобы все понять. Сестра смотрела на него с нескрываемой ненавистью. Дай ей волю - вонзит нож в горло, не иначе. Значит, раскрылась их тайна. Эх! Еще бы на пару деньков позже! Они бы уже далеко были. Или дела бы отпустили мессера Бальдассаре пораньше.
К известию о том, что все известно, Марчелло был готов. А вот к тому, что услышал, - нет.
Удар был сильным. Марчелло побледнел до прозелени и опустил глаза. Вовремя, чтобы не посмотреть на графиню с ненавистью за ее спокойствие. Что не будет ребенка, он даже не сильно понял. Да и какой ребенок? Кто его видит в животе? Челлино не слишком о нем думал вообще.
- Где она? - глухо спросил он, наконец, поднимая глаза. - Она здорова?
Что он виноват перед графиней, Марчелло вообще забыл. Что она ему сделает? Выгонит? Так он сам уже почти выгнался.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Если о чем сейчас Джиролама и жалела больше всего на свете, так это что ей выделена всего лишь одна жалкая пощечина. Может, и царский подарок, но ей было явно не достаточно. Если бы можно было хотя бы ударить чем-нибудь, то Джиролама бы выбрала предмет потяжелее, но пощечина - слово однозначное. Придется обойтись рукой, которая, если надо, бывала очень тяжелой.
- Конечно, есть что сказать. Ты предатель, Марчелло. Мерзкий и наглый.
Подскочив к брату, Джиролама размахнулась и отвесила ему хорошенькую затрещину. Надо сказать, такой можно гордиться. Звонкая получилась и тяжелая, аж собственная рука зазвенела.
- Я тебе доверяла. Думала, ты защищаешь мою девочку. Думала, когда она рядом с тобой, так вдали от всякой мерзости. Думала, ты научишь ее чему путному. А ты вот чему учить вздумал! Мерзкий греховодник. Она веселой была, проворной и хорошей девушкой. А теперь что? Лежит белая, как смерть. Глаза как мертвые в потолок смотрят. Как ты мог так поступить с ней? Ты же сломал ее! Лучше бы ты убил ее сразу, беспутный ты! Мало тебе других было, ты и ее на то же подбил? Чтобы у нее никогда уже ничего не было?
Джиролама залилась слезами и еще долго сыпала проклятьями, обвинениями и жалобами, расписывая, какой должна была быть жизнь ее единственной дочери Кьяры и какой ей уже никогда не быть.
- Хорошо, если хотя бы какой-нибудь фермер возьмет ее в жены.

Марчелло только чуть качнулся от полученной оплеухи, но даже не попытался что-то сделать, чтобы предупредить следующую, как должен бы был, ведь он не знал, что графиня пожаловала своей служанке право только на одну затрещину. На слова Джироламы он вообще не обратил внимания. Можно было подумать, что она обращается не к нему, а кому-то совсем другому, находящемуся в комнате, и этот разговор к Марчелло не только не имеет отношения, но даже не вызывает и здорового любопытства.
Он знал, как все выглядит в глазах графини деи Каттанеи и Джироламы. Знал, что для них он кругом виноват, а вот сам никакой за собой вины не чувствовал. Вернее, чувствовал, но другую - перед Кьярой за то, что не уберег и позволил происходить всему этому. Но что тут было объяснять? И зачем вообще? Марчелло и не стал этим заниматься. С облегчением только воспринял уход Джироламы, раздражавшей своей суетой.
Когда за ней закрылась дверь, повторил свой вопрос, на который ему так и не ответили. Повторил, хотя никто к нему не обращался с вопросами и говорить не просил.
- Где она?

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

В душе Марчелло закипал. Что он, раб что ли, чтобы ему указывали, где он поступил неправильно? Если злишься на слугу - так выгони! Можешь даже выпороть, чего уж там. Но вот душу вынимать - это уж увольте! Для садовника все, что говорила графиня, вообще к нему не относилась. Кьяре жизнь он не ломал, и не мадонне Ваноцце решать, кто они с Кьярой были и есть друг другу. И что они думали и какой должна была быть их жизнь. И уж тем более не ей знать, что им лучше. Она графиня, вот пусть для себя и своих детей решает, там она разбирается. А он, Марчелло, никакой не граф и даже не слуга графа, и он вот точно знает, что должен быть сейчас рядом с Кьярой, и что она должна его ждать, и что хорошо ей станет только рядом с ним, и точка.
Разумеется, ни в какие споры Марчелло вступать с графиней не собирался. Худшее, что она могла сделать - выгнать его прямо сейчас, взашей, в одной только одежде, что на нем - и его это не устраивало по практическим соображениям. Так что он готов был потерпеть "морали" ради того, чтобы уйти не налегке и когда сам захочет. Ничего, не гордый, слова потерпит.
Так что все, что Марчелло выдал, это два глухих слова, произнесенных с так низко опущенной головой, что почти что обращенных к полу:
- Я понял.

Отредактировано Марчелло Кроко (22-04-2020 12:26:58)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Марчелло был рад, что так быстро отделался. Он знал, что будет делать вид, что и правда все понял, осознал свою вину согласен принять все как есть, хотя и не особенно задумывался над тем, насколько это будет выглядеть правдоподобно. Думал, что справится, и все-таки хорошо было оказаться избавленным от необходимости лицедействовать.
Вернувшись к себе, он почти повалился на табурет и тупо уставился на стол.
- Как же так, девочка моя? - спросил он у того места, на котором обычно сидела Кьяра.
Никогда раньше тишина и одиночество не производили на него такого тягостного впечатления.
Его волновали несколько вопросов, и ему понадобился какой-то час, чтобы решить, как себе на них ответить.
Во-первых, он был уверен, что Кьяру выдало ее состояние. Неприятным ударом молоточка стукнула в висок мысль, что она сама пришла к матери повиниться, испугавшись будущего, но быстро растаяла. Не могла Кьяра так сделать. Это глазастая Джиролама все поняла и, загнав дочь в угол, вынула из нее правду.
Во-вторых, держат Кьяру у тетки. Ну а где еще, чтобы в доме не стало известно?
В-третьих, наверняка не так она и плоха. Это ему наплели, решили напугать, чтобы сидел тут.
А вот сидеть Марчелло как раз и не собирался. Завтра они должны были бежать, на завтра и уговор с мессером Бальдассаре, вот так пусть и случится. Тихо к полудню уйдет, никто его до вечера не хватится. А может, и до следующего дня. А торговцу все объяснит. Чтобы Кьяру поймать, не такой и крюк надо делать.
- Ничего, чертовка, не совсем так, как хотели, но почти так и будет.
Хлопнув себя по коленям, Марчелло выпил глоток кислого вина из кружки на столе и поднялся. Чтобы чем-то заняться, вытащил два мешка, стоявшие в углу за всяким хламом, пересмотрел еще раз все, что собрал с собой, пересчитал и задвинул обратно. Сна не было ни в одном глазу, так что решил пойти в сад кое-что сделать. В конце концов, он же все еще садовник графини деи Каттанеи. Да и с кустами своими надо бы попрощаться. Не люди все-таки, ничего дурного ему не сделали.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия