Судьба играет с нами в странные игры.
Оттавиано Риарио открыл для себя истину: любовь случается и с первого взгляда. Случается, и захватывает нас целиком. Вот уже четыре дня он ходил сам не свой, и дело было не в матери и ее молодом муже.
Дело было в Виолетте Коломбо.
В ее волнующей груди, в ее огненном взгляде и алых губах. Во всем том, что Оттавиано видел в других, но не замечал, и что вдруг ослепило его именно в этой девушке  - дочери одного из гостей замка. Благородной девице с приличной чередой знатных предков. Он искал возможность поговорить с Виолеттой, сам не зная, что может ей сказать. Мог думать только о ней…
Судьба, говорят, благоволит к храбрым. Оттавиано мнил себя храбрым. Через сводного брата он передал записку служанке Виолетты, а та уже клялась доставить ее госпоже, и теперь метался по галерее, ожидая – придет или не придет.
Казалось бы, ну что такого, если даже не придет? Он – граф Форли и Имолы.
Но граф Форли и Имолы волновался, как монашек перед причастием. С той разницей, что помыслы его далеки были от святости.

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

Не то, чтобы Оттавиано сомневался в том, что его записка будет воспринята благосклонно, но все же сердце его тревожно и сладко забилось, когда мелькнула в галерее медноволосая  девичья головка. Вот бы Сципионе посмеялся сейчас над волнением своего сводного брата – сколько раз они клялись, опустошив пару кубков с вином, что ни одна красотка не затронет их сердце. Зато чресла пусть затрагивают сколько угодно, это добро пожаловать.

Но Сципионе тут не было и не перед кем было играть пустой бравадой, хотя сын Тигрицы и старался казаться взрослым и многоопытным, как и полагается графу Форли и Имолы.
Нет ничего плохого в том, чтобы испытать на прочность невинность девицы... И все же кровь прихлынула к еще по-мальчишески круглым и гладким щекам, когда он подошел к Виолетте Коломбо.
Эта молочно-белая кожа, свойственная рыжим... Может быть, девушка и не была красавицей из красавиц, но она точно была самой соблазнительной из всех правнучек Евы. Во всяком случае, для Оттавиано Риарио.

- Вы пришли, я счастлив, - многозначительно проговорил он, взглянув в глаза Виолетты.
Сердце сладко пело, но при этом юноша расчетливо прикидывал, сколько времени ему потребуется, чтобы уломать рыжеволосую прелесть и уговорить посмотреть новые занавеси в его опочивальне.
Сердце хотело, чтобы эта связь не оказалась подобной всем прочим, с податливыми горожанками, привечающими сыночка графини Катерины, разум подсказывал, как хорошо будет похвалиться этой победой перед Сципионе... Такова двойственность человеческой натуры.

И Оттавиано пошел на штурм.
- С тех пор, как я вас увидел, ваш прекрасный облик преследует меня днем и ночью, - задушевно шепнул он, оглядываясь – нет ли у их свидания лишних свидетелей.
Оглядываться вошло в его привычку в последнее время.
Оттавиано плохо спал, ему то и дело снились тени, которые подкрадываются к его постели, чтобы убить по приказу матери. Один раз он даже рассмотрел лицо тени – это был Лука Барбато, как был уверен Оттавиано – убитый. А видеть во сне мертвеца – дурная примета.

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

- Ну отчего же?
Оттавиано, считавший, что покладистыми и доступными должны быть только шлюхи и служанки, а девушке благородного происхождения не грех и поиграть в неприступность, охотно поддержал игру в «охотника» - «добычу». Не зная, за молодостью лет, как часто в таких играх меняются роли.

- Отчего же я не должен говорить и почему вы не должны меня слушать? Разве мы говорим что-то дурное? Разве есть что-то греховное в том, чтобы восхищаться вашей красотой, ведь она дана вам свыше?
Молодой Риарио заметил все – и вздохи, и то, как соблазнительно мелькнула грудь в вырезе платья, когда Виолетта Коломбо присела в реверансе. И расшифровал это самым благоприятным для себя образом.
Рыжеволосая красавица не прочь, но блюдет девичью честь.

- Не прогуляетесь со мной... по галерее, монна Виолетта?
Наверное, предлагать прогуляться до спальни рано. Оттавиано не хотел вспугнуть добычу излишней настойчивостью. Обычно такая куртуазность была ему не свойственна, но отчего-то сыну Тигрицы казалось, что Виолетта особенная, а значит с ней все должно быть по-особенному.

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

Вот как? Прекрасная Виолетта, значит, смотрит на него, раз заметила его задумчивость? Оттавиано приосанился и почувствовал себя польщённым. И вниманием девушки и тем, как она истолковала его задумчивость. О, да, конечно у него много забот, как же иначе? Правда, спроси у него монна Виолетта, какие именно заботы так омрачают его чело, сын тигрицы не смог бы точно ответить.  Его мать по-прежнему была регентом, а значит, все дела шли через ее руки. Ему оставались охота, развлечения, занятия – если у него было желание заниматься, и до недавнего времени Оттавиано это устраивало, пока до него не дошло очевидное: мать просто его устранила от всех важных дел. Вернее, он сам себя устранил, а она ничего не сделала для того, чтобы заставить сына научиться самому важному – управлять своим наследством.
Впрочем, Оттавиано считал, что он справится и с этим. Не велико искусство, главное – держать возле себя преданных и умных советников.
- Вы так же жестоки, как прекрасны, - вздохнул он, подводя Виолетту Коломбо к стрельчатому окну. – Картины, какими бы искусными они ни были, не вызывают в нас желания ими обладать. Они холодны. Ваша же красота горячит кровь. Неужели в вас нет милосердия к тому, кто так влюблён в вас… и так одинок…
Как говорил Сципионе, знающий толк в женщинах, доброта и добродетель – не одного поля ягоды…
Оттавиано взял руку Виолетты, приник губами к запястью, туда, где билась голубая жилка, и честное слово, кожа рыжеволосой красавицы была белее снега и свежее майского утра.

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

Для того, чтобы успешно противостоять женским хитростям, надо иметь холодную голову и жизненный опыт близкого знакомства с этими прекрасными и коварными созданиями. Ни тем, ни другим Оттавиано Риарио похвалиться не мог. Близость Виолетты, которая и манила и отталкивала, будоражила чувства, еще и потому, что до сегодняшнего дня никто с ним себя так не вел.
Разумеется, молодой граф укрепился в мысли, что эта девушка – особенная. Единственная. Неповторимая.
Разумеется, он должен ею обладать, любой ценой.

- А как можно? – тут же заглотил он наживку, ловя шаловливую ручку Виолетты Коломбо в свою, целуя теплую мягкую ладонь.
- Диктуйте ваши условия, моя очаровательная победительница, я заранее согласен на все!

Чего обычно хотят девушки, честные и не очень? Служанки  денег, те, кто носит шелк и парчу – подарков. Еще уверений в любви. За этим дело не станет. Виолетта Коломбо так поразила сердце молодого Риарио, что он даже готов был попробовать свои силы и на поэтическом поприще – все, чтобы завоевать девушку и право войти в ее опочивальню. Он смотрел в ее глаза и ждал, самоуверенно считая, что нынче же вечером получит ключи от рая. Разве он не граф? Разве не в его власти исполнить все желания очаровательной монны Виолетты?

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

Желания Виолетты Коломбо, особенно нескромные желания Виолетты Коломбо, это то, с чем Оттавиано Риарио хотел бы познакомиться ближе и желательно прямо сейчас. Близость девушки действовала на него, как кубок хорошего, старого вина, выпитый залпом – голова кружилось, сердце пело, а плоть, которая слаба, изъявляла готовность к греху. За этой ликующей, победной песнью, он мало что слышал и еще меньше понимал, только заглядывал в лукавые глаза девушки, ища там, заветное «да».
Но заветное «да» не прозвучало. Вернее, прозвучало… но не совсем.

Оттавиано нахмурился, моргнул один раз. Второй. Туман в голове неохотно рассеивался, но до ясности мысли было, конечно, далеко…
- Вы говорите о браке? – брякнул он, готовый даже посмеяться над своим предположением вместе с Виолеттой.
Но внезапно понял, что посмеяться не придется.
Более того, ему надо быстро решить, собирается ли он и дальше добиваться столь целомудренной девы, или лучше отступить? Пусть ее ждет другого жениха?
С минуту Оттавиано колебался.
Да, Виолетта была соблазнительна, свежа и желанна… но брак?
С другой стороны… обещать не значит жениться.

Молодой граф поспешно опустил глаза, чтобы предмет его желаний не прочла в них эти крамольные мысли.
- Но я не отказываюсь от своего обещания, - как можно искренне заявил он, радуясь, что этому обещанию свидетелей нет. – И если бы я был свободен в своих действиях, как вы в своих желаниях, мы бы соединились уже сегодня, чтобы не разлучаться никогда…

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

Служанка, рассчитывающая на щедрое вознаграждение за свои новости, не собиралась ждать, когда молодой граф сам ее найдет, а была полна решимости найти молодого графа сама. В затуманенной алчными мечтами голове вставал неясный образ маленького домика, несколько оливковых деревьев, крохотный виноградник… Она некрасива и немолода, но золото всегда золото, может еще и найдет она свое счастье.

Молодой граф гулял по галерее с молодой дамой, и был так увлечен беседой, что служанка остановилась в нерешительности – если там любовные делишки… если и там любовные делишки, то ее спасибо не скажут. Но с другой стороны, разве амурные шашни важнее того, что она готова сказать Оттавиано Риарио? Конечно, нет.
И шустрая девица вышла из своего укрытия, низко поклонившись графу и его спутнице, замерла, всем видом давая понять, что дело у нее уж такое срочное – срочнее не бывает.

Вопреки тревогам служанки, Оттавиано, увидев ее, обрадовался. Появление шпионки давало ему возможность выйти из этой сложной ситуации, не уронив лицо, и, не теряя завоеванных территорий, выгадать время для раздумий.
- Простите, моя прекрасная, - произнес он, изобразив на лице озабоченную и хмурую гримасу. – Но я должен покинуть вас сейчас. Мы еще вернемся к нашему разговору, и вернемся очень скоро. Я сейчас меня ждут вести, и мое сердце подсказывает мне, монна Виолетта, что эти вести для меня недобрые…
Сердце Оттавиано, в действительности, ничего ему не подсказывало, но в глазах рыжей красавицы ему хотелось выглядеть эдаким героем, вокруг которого клубятся неведомые опасности, которому угрожают многочисленные враги.

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

В тягости?
Оттавиано непонимающе нахмурился, мыслями он все еще был рядом с соблазнительной Виолеттой Коломбо. А она-то точно пока не могла быть в тягости. Поэтому несколько мгновений он только смотрел в возбужденное лицо служанки, пытаясь понять, о чем она, черт возьми, говорит...
А потом до него дошло, и молодой граф вполне осознал, что, оказывается, земля вполне может уйти из-под ног, и это не красивая метафора.

Чтобы не упасть, ему пришлось опереться рукой о стену.
- Откуда знаешь? – грубо спросил он, сжав плечо служанки. – Кто-то сказал? Кто? Об этом уже говорят?
Его мать беременна от этого презренного Джакомо Фео. От одной мысли об этом на Оттавивано накатила дурнота. Как он считал в глубине души – после смерти отца, мать должна была навсегда отгородиться от радостей плоти, носить траур и ждать смерти, чтобы воссоединиться с супругом на небесах.

Что было бы с ним и остальными детьми, если бы Катерина Сфорца вела себя именно так, он не задумывался, не желая признавать, что именно неукротимая воля матери все эти годы была ему щитом.

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства

Нет, Оттавиано Риарио не стал бы казнить служанку за дурную весть, как в древнем Риме поступали с гонцами. Сейчас им платят, потому что дурные вести стоят дороже, чем добрые, и граф зло дернул с пояса замшевый кошель, достал оттуда золотую монету и покрутил ею у лица служанки.
Та глядела на него снизу вверх, и в глазах ее читался страх, и это было приятно.
Оттавиано хотел бы, чтобы такой же страх был на лице матери, страх и понимание, что ее жизнь в его руках. А так же жизнь ее ублюдка и жизнь ее любовника. Чтобы она умоляла его быть милосердным, но нет, он не будет милосердным.
Не будет!

- Встань.  Встань, говорю, - дернул он женщину на себя, заставляя подняться. – И слушай меня внимательно…
Дальше ему следовало произнести какую-то речь, краткую, но убедительную, но все слова не вовремя пропали. Ему нужно было подумать… Хотя, нет, думать он будет потом, сейчас он больше всего на свете хотел испортить матери и ее любовнику радость. Напугать их. Напомнить, о том, что все смертны – и они тоже смертны.
Он вложил монету в ладонь служанки.
- Пойдешь к садовнику, - мрачно велел он. – Пусть он поймает и убьет для тебя змею. Возьмешь ее и подбросишь в постель монны Катерины. Только смотри, не попадись. Поняла?

Подпись автора

Сын Тигрицы
История одного предательства