Палаццо Антонио де Гевара. Время к закату.
Первое появление Селестины и Луизы.
Для Гийома де Вильфора эпизод происходит через десять дней после Интриг сплетая кружево. 07.10.1495. Потенца
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. In maxima potentia minima licenti » Любая мать знает, что нужно ее ребенку для счастья. 17.10.1495.Потенца
Палаццо Антонио де Гевара. Время к закату.
Первое появление Селестины и Луизы.
Для Гийома де Вильфора эпизод происходит через десять дней после Интриг сплетая кружево. 07.10.1495. Потенца
Луиза на короткий миг могла показаться недовольной. Может, в глубине души она ждала почему-то, что свекровь просто уйдет, оставив их вдвоем, да и оказывалось, что она преодолела столько страхов, чуть не отправившись от них в обморок, только чтобы сказать пару слов о дороге и выслушать короткий комплимент? Но что она могла сделать? Пока мадемуазель Луиза была той фигурой, которую почти каждый мог двигать, как ему заблагорассудится. Ей даже не оставили возможности самой решить, где расположиться.
- Да, мадам, - кротко согласилась Луиза и отошла к окну.
К счастью, здесь лежал большой ларец с нитками для рукоделия. Они ожидаемо спутались за время пути, и теперь можно было разбирать их, как бы занимаясь делом и одновременно наблюдая за разговором матери и сына.
Уфф... Внешне Ги никак этого не показал, но мысленно выдохнул с такой силой, что и кит бы позавидовал. Проводив Луизу взглядом и даже послав ей ободряющую улыбку, он со скрежетом передвинул тяжелое кресло поближе к креслу мадам Селестины и приготовился внимать. Да-да, именно так, потому что не только Гийом, но и сам граф де Монтейн, оба прекрасно знали, что когда графиня находилась в определенном настроении, ее прежде всего следовало выслушать, а уже потом при необходимости возражать. Последнее, кстати, случалось не так и часто - уж в чем-чем, а в умении правильно расставлять приоритеты у мадам Селестины было не отнять.
- Как отец? В последнем письме он очень уклончиво писал о своем здоровье. Как он себя чувствует?
Хм... не стало ли самочувствие графа причиной всего? Об этом Ги подумал только сейчас и с беспокойством посмотрел на мать. Нет, не похоже, чтобы было что-то серьезное. А может быть отец таким образом подталкивал сына? Намекал, что пора бы уже не только жениться, но и самому обзавестись наследниками? Вот в это Вильфор легко мог поверить и в общем-то в душе был согласен. Он еще раз посмотрел на Луизу, теперь уже не по-мужски оценивающим взглядом, счел ее слишком хрупкой, но положился на мнение матери. Если графиня де Монтейн считает, что Луиза готова к браку и материнству, значит, так оно и есть. К слову, если бы Ги стало известно, что матушка дважды меняла мнение о целесообразности брака Гийома и мадемуазель де ла Фалез, он бы нисколько не удивился.
Отредактировано Ги де Вильфор (16-04-2025 10:42:37)
- Твой отец прекрасно себя чувствует, - заявила мадам Селестина так уверенно, что и самому графу, услышь он это, не пришло бы в голову, что он имеет право хворать. - Я бы, разумеется, не оставила его, будь это иначе.
Все шло очень хорошо, и графиня почувствовала прилив сил и вдохновения. Еще недавно она думала отложить все важные беседы на потом, но теперь это представлялось ей необязательным.
- Теперь, когда мы здесь, очень важно как можно скорее написать письмо моему кузену Венсану Артези и его невестке Анне Сальвини.
Сама мадам Селестина могла бы вспомнить всех своих неаполитанских родственников, их детей, племянников и внуков, и с ранних лет пыталась впихнуть это знание в голову своего сына, справедливо считая, что никакими связями не разбрасываются. Увы, Гийом, благосклонно относившийся к изучению французской родни, в деле изучения итальянской проявлял непростительное легкомыслие. Мадам Селестина не упускала возможности его за это пожурить, но сейчас был другой момент, и она не стала стремиться подловить его, а назвала всех по имени.
- Анна Сальвини замужем за твоим троюродным братом Фредо, - терпеливо добавила она, ожидая, когда в глазах сына появится понимание. - К несчастью, как я узнала сегодня утром от его светлости графа Потенцы, муж твоей троюродной сестры Женевьевы, барон да Ривелло, недавно умер. Ужасно огорчительно.
Лоб мадам Селестины прорезали сразу три складки. Было невозможно понять, огорчилась ли она из-за несчастья или из-за того, как невовремя для них оно случилось.
Ги кое-как подавил зевок, ему вдруг резко захотелось спать - так бывало всегда, когда только речь заходила об итальянских родственниках. Вильфору было вполне достаточно французской родни - он прекрасно знал генеалогическое древо и мог с одинаковой легкостью определить "на ветвь" как троюродную кузину Мадлен, с которой по юности состоял в ленивой переписке, так и четвероюродного дядюшку Шарля, о котором знал только понаслышке.
Однако на этот раз долго скучать Гийому не пришлось, графине де Монтейн достаточно было назвать только одно имя, чтобы сон с ее сына разом слетел. От неожиданности у Ги даже в горле запершило.
- Да, я знаю об этом... действительно, огорчительно... - прокашлявшись, пробормотал он и, в очередной раз покосившись на Луизу, тихо поинтересовался. - Его светлость поделился с тобой подробностями?
Черт бы побрал этого графа, кто его за язык-то тянул? Да с чего он вообще завел этот разговор? В своем негодовании Гийом лукавил - на самом-то он не подозревал хозяина палаццо в тайном умысле, а предполагал (и был недалек от истины), что просто мадам Селестина начала наводить справки о родственниках. Но и осознавая, что он не справедлив, Ги не мог не злиться на чересчур разговорчивого графа.
Отредактировано Ги де Вильфор (17-04-2025 10:50:12)
- Нет, как я поняла, его светлость не знает подробностей. Он сказал только, что это долгая и запутанная история. И это означает, что барон умер не от болезни или несчастного случая.
Мадам Селестину такой поворот дел не мог не расстраивать. Естественная смерть даже в молодом возрасте - это то, что находится в руках божьих и что переживается родственниками совсем не так, как смерть из-за убийства, раскрытого или нет.
По тому, как держался Гийом, Селестина весьма сомневалась, что он до этого момента помнил, кто такой барон да Ривелло, а может, и кто такие Артези. В другой раз графиня устроила бы сыну настоящий экзамен, чтобы выявить непростительную неосведомленность и пожурить его, но не сейчас, ведь рядом была Луиза. Ругать сына, даже любя и слегка, перед его будущей женой, Селестина бы ни за что не стала.
- Мне стоит немедленно написать им. Признаюсь, Гийом, я очень на них рассчитывала. Я думала, они примут вас с Лузой после свадьбы и что именно там и сможет оставаться Луиза, когда ты... будешь находиться в другом месте. Это лучше, чем в Неаполе у Сантини.
Графиня не стала объяснять, почему. На самом деле она не была уверена, что Неаполь - город, в котором в ближайшее время будет спокойно. Сантини всегда жили близко к двору и поддерживали связи с королями или папами, стараясь в меру интриговать, и не всегда это было безопасно. Селестина не могла узнать всего из переписки, но и мелкие подробности о жизни, которые ей рассказывали в письмах, позволяли многое подозревать. Артези жили дальше от столицы, входили в клиентеллу баронов да Ривелло и не ввязывались в те дела, где приходится выбирать чью-то сторону, из-за чего можно много выиграть, а можно и проиграть все. Их дом гораздо лучше подходил. А может (о чем втайне мечтала Селестина) и замок баронов да Ривелло.
- Я думала даже о свадьбе в их поместье, но теперь подозреваю, что тогда придется долго ждать. Неловко ожидать праздника от тех, кто в трауре. Свадьба будет здесь. Мне кажется, у графа можно просить помощи в этом деле. Он счел нужным быть с нами добрым и обходительным хозяином.
Отредактировано Селестина д’Обюссон (17-04-2025 15:07:41)
Его мать все уже продумала. Впрочем, Ги это нисколько не удивляло, оставалось только изумляться затейливому переплетению судеб, сделавшему Вильфора и покойного барона да Ривелло пусть дальними, но все-таки родственниками.
- Да, в этих обстоятельствах свадьба в поместье - не самая лучшая идея, - с кривой усмешкой хмыкнул Гийом, но вовремя спохватился - все-таки здесь они были не вдвоем и Луиза вполне могла бы решить, что гримаса виконта относится именно к ней, ведь речь-то шла о ее будущем.
Но к счастью его будущая жена не отрывала взгляда от ларца с нитками, так что короткая заминка должна была остаться незамеченной.
Идея графини провести свадьбу в палаццо также не порадовала, но пока спорить Вильфор не стал. На венчание в Потенце будут приглашены все обитатели замка, а, значит, и Даниэла. Будь его воля, он бы увез Луизу подальше и обвенчался бы с ней в какой-нибудь тихой церквушке. Однако такая скромность не пристала наследнику графа де Монтейн и даже мечтать о том было бы глупо. Тем более, что и смысла все равно никакого бы не было - на свадьбе точно будет Бо, а с ним и Сандра... Нет, без старшей из сестер Фальконе точно не обойдется.
За всеми за этими размышлениями до Ги не сразу дошло, что матушка собирается оставить Луизу на какое-то время в Италии, а не заберет ее потом с собой. Не то, чтобы он вообще не заглядывал вперед, но обстоятельства сложились так, что он больше думал о том, что произойдет до свадьбы, а не после.
"Вот оказывается, матушка, для чего тебе была нужна все эти твоя итальянская родня"..
Отредактировано Ги де Вильфор (18-04-2025 08:20:57)
Гийом и не представлял себе, насколько все у его матушки уже сложилось в голове. Она не зря выбирала родственников, с которыми следовало установить особенно крепкую связь.
А все потому, что мадам Селестина твердо была намерена надеяться на лучшее.
И в лучшем случае, то есть если все пойдет, как и должно, чете виконта и виконтессы де Вильфор не скоро доведется вдвоем прибыть во Францию.
Потому что если свадьба состоится и Луиза вскоре забеременеет наследником, ей никак будет не покинуть пределы Италии. И когда родится ребенок - тем более, ведь нельзя подвергать опасности жизнь будущего наследника графов де Монтейн. Нужно было очень спокойное, тихое и надежное место, чтобы скрыть виконтессу и будущего виконта надолго. И граф де Монтейн со своей супругой были даже готовы раскошелиться ради такого случая на благо своих итальянских родственников.
Но обо всем этом в этой комнате знала только она, Селестина д'Обюссон. Ее сыну было просто некогда пока проделать тот же логический путь рассуждений, а Луиза даже не подозревала еще, что такие пути существуют и что в планах свекрови ей не суждено вернуться во Францию в ближайшее время.
- Я не позже завтрашнего утра подготовлю письмо, Гийом. И прошу тебя тоже что-нибудь написать своему двоюродному дяде. Тебе придется извиниться, что за все время пребывания в Неаполе ты не удосужился вспомнить о нем. Письма надо сразу же отправить. Ты ведь сможешь это устроить? Нужен быстрый и надежный курьер.
Отредактировано Селестина д’Обюссон (17-04-2025 17:51:58)
- По моему мнению, лучше мне будет сделать приписку к твоему письму, - не согласился Вильфор.
Он был уверен, что будет гораздо хуже, если он проявится только тогда, когда ему чего-то нужно. А вот добавить от себя несколько слов вдогонку - это уже другое дело. Если потребуется, то при личной с месье Венсаном он как бы вскользь упомянет о своей нелюбви к эпистолярному жанру. В том случае, если эта встреча вообще состоится. Кажется, его двоюродный дядя - отец вдовы барона да Ривелло... Ги сложно было разобраться во всех этих переплетениях, к счастью, мадам Селестина довольно подробно объяснила сейчас, кто есть кто. Да, точно, Венсан Артези - тесть покойного барона... Хм... Пожалуй, следует рассказать матушке историю гибели Данте де Ривелло, нехорошо получится, если в ответ на любезное письмо она получит гневную отповедь. Люди в горе не всегда бывают справедливы. Кто знает, какие отношения связывали между собой тестя и зятя.
- Курьер найдется, - продолжил Ги уже вслух и негромко произнес. - Есть одна вещь, о которой тебе следует знать.
Отредактировано Ги де Вильфор (18-04-2025 08:31:57)
- Хорошо, пусть будет приписка, - согласилась Селестина. - В конце концов, есть множество причин, по которым у тебя не было времени.
В глубине души она подозревала, что дело не во времени, которое у ее сына было, просто тратил он его на другое. Но и она знала, что так и может быть. Гийом никогда не принимал всерьез свою неаполитанскую родню. Когда он был маленьким, то слушал ее рассказы о Неаполе, как сказки о чудесных странах. Может, она так и рассказывала, ведь и для нее, совершенно не помнившей родины матери, с которой ее увезли еще совсем крохой, почти так и было. И что ждать от родственников, которые живут за морем в сказочной стране? Он и взрослый не слишком поменял свое впечатление.
- И что же мне нужно знать? - мгновенно встревожилась графиня.
С таких слов ничего хорошее не начинают.
- Не сейчас, - беззвучно прошептал Гийом и незаметно взглядом указал графине на склонившуюся над рукоделием Луизу.
Есть вещи, которые молодым девицам знать не следует. К тому же, если матушка и в самом деле сумеет договориться с Артези, лишнее знание виконтессе де Вильфор только помешает.
- Только то, что я был немного знаком с бароном да Ривелло, - вздохнул Ги и покаянно развел руками. - Прости, дорогая, я как-то тогда не сообразил, что мы с ним в некотором роде родственники, и теперь мне крайне неловко перед двоюродным дядюшкой.
Вид у Вильфора был такой, словно все это было единственным, о чем следовало беспокоиться. Во всяком случае, такое впечатление должно было создаться у мадемуазель де ла Фалез, графиня же смотрела сыну в глаза и не могла не заметить в напряжения в его взгляде.
Отредактировано Ги де Вильфор (18-04-2025 10:14:29)
- О... - только и смогла вымолвить мадам Селестина, борясь с желанием схватиться за сердце.
Некоторое время она не знала, как поступить. С одной стороны, ей срочно надо было узнать все, что Гийом не мог сказать громко и при Луизе. С другой стороны, следовало невестку тогда выставить из комнаты. И хотя ничего плохого в том графиня не видела (с юной девицей можно не слишком церемониться, как и с ребенком), смущало так поступить с ней при Гийоме. Ведь это означало подчеркнуть, что она слишком молода и почти ребенок, причем при будущем муже, который и так смотрел на нее не слишком заинтересованным мужским взглядом.
В общем, мадам Селестина колебалась, но в конце концов решила, что знать сейчас превыше всего, а все легкие недоразумения можно будет восполнить позже. У виконта и виконтессы будет для того масса времени.
- Луиза, дитя мое. Пожалуйста, оставь нас с виконтом наедине.
Селестина постаралась сказать это как можно мягче и стрельнула взглядом на сына, призывая и того сказать что-нибудь приличествующее и правильное.
А вот такого Ги не ожидал. Нежелание мадам Селестины оставаться в неведении даже ненадолго оказалось сильнее деликатности. Луиза будто бы не удивилась или же прекрасно владела собой, что было необычно для совсем еще юной девицы. В любом случае, следовало ее поддержать - Гийом понимал это и без намека матери.
- Боюсь, что наш дальнейший разговор навеет на вас скуку, - обратился он к Луизе с обезоруживающей улыбкой.
Вроде бы получилось так, как надо, однако чтобы полностью сгладить ситуацию, этого Ги показалось как-то недостаточно. Озаренный идеей, он встал и подошел к невесте.
- Позвольте помочь вам, мадемуазель.
С этими словами он забрал у Луизы уже разобранные мотки нитей и, чтобы ненароком снова все не запутать, аккуратно отодвинув те, до которых пока не дошли руки, убрал все обратно в ларец.
Отредактировано Ги де Вильфор (24-04-2025 09:05:09)
Луиза привыкла и даже принимала как должное, когда мадам Селестина обходилась с ней вольно. Их положение было слишком разным - графиня де Монтейн была замужней женщиной, чьи дети уже выросли, а она, Луиза, всего лишь невестой. Она прекрасно знала, что единственный путь изменить свое положение - стать настоящей женой виконта де Вильфора. Порой в оговорках графини, в ее фразах, сказанных кому-то другому в присутствии Луизы, слышался намек, что однажды все изменится, и слово Луизы для Гийома де Вильфора будет значить гораздо больше слов его матери. Она не понимала до конца намеков, но интуитивно чувствовала, о чем они, и, как ни странно, безоговорочно им верила. Будущее замужество было еще и источником неведомой пока ей силы.
При ком угодно другом Луиза бы бестактность графини приняла легко, но именно теперь оказалась к ней не готова. Стало стыдно, что ее так легко можно выставить из комнаты, где находится ее жених. Казалось, что ее возраст вдруг уменьшили вдвое. Луиза покраснела от досады и смущения и едва не заплакала, впервые почувствовав к мадам де Монтейн настоящую неприязнь, тем более сильную, что ее нельзя было никак проявить.
- Спасибо, - сдавленно прошептала она, не поднимая головы, чтобы хоть чуть-чуть скрыть пылающие щеки.
Аккуратно закрыв ларец, она крепко сжала его в руках, чтобы от волнения не выронить, и почти выбежала из комнаты.
"Совсем еще ребенок", - подумал Вильфор и было непонятно, кого он сейчас жалел больше - свою будущую жену или себя самого.
Он вернулся, но перед тем, как усесться обратно в свое кресло, придвинул его чуть ближе к креслу графини де Монтейн. На языке вертелся упрек - не слишком ли прямолинейна была матушка по отношению к Луизе? - однако по опыту Ги знал, что в данный момент его слова отлетели бы от мадам Селестины, как горох от стены, потому сразу перешел к делу.
- Не уверен, надо ли тебе обращаться с просьбой Артези... Вернее, сомневаюсь, стоит ли им писать прям сейчас.
Гийом замолчал. Нет, он не собирался с духом, он просто подбирал слова, чтобы ненароком не сказать лишнего. Единственное, что он решил не скрывать из того, о чем мало кому было известно, так это о том, чья рука нанесла роковой удар. Селестина д’Обюссон обладала редким среди женщин достоинством - при необходимости она умела держать язык за зубами и Вильфор знал - ему достаточно только попросить и мать "забудет" то, что не должна знать.
- Дело в том, мама, что барон да Ривелло умер... кгхм... погиб здесь, в Потенце. Его смертельно ранил зять коменданта замка, некий Пьетро Донелли, по иронии судьбы, старый его же приятель. Это не было ссорой или случайной стычкой, тут все сложнее.
Предполагая, что на него сейчас обрушится, Ги выставил ладонь вперед, тем самым не давая себя перебить:
- Не буду утомлять тебя долгим пересказом - мне бы не хотелось портить нам обоим настроение, скажу лишь, что неизвестно, был ли это тщательно разработанный план, а может барон, человек явно взрывной, просто помутился рассудком, но по каким-то причинам он набросился на барона д`Аллегра и если бы не вмешательство Донелли и отчаянная смелость молодого Жана де Рибмона, еще неизвестно, чем бы вообще все закончилось... Жаль, что для молодого Жана это был действительно последний поступок в жизни. - Вильфор тяжело вздохнул. - Вот такие дела, мама.
Отредактировано Ги де Вильфор (30-04-2025 09:07:42)
- Барон да Ривелло хотел убить барона д'Аллегра?
Селестина д'Обюссон была потрясена, и все-таки продемонстрировала похвальное умение всегда выуживать главное.
- Какие страсти, кто бы мог подумать!.. Значит барон да Ривелло какое-то время находился здесь, а ты даже не понял, кто он.
А это было не менее похвальное умение делать правильные выводы, которые сейчас никак не могли сделать графиню де Монтейн счастливее. Возможность укрыть будущую виконтессу де Вильфор подальше от Неаполя стала призрачной. И все-таки мадам Селестина сдержалась и не обрушила на сына упреки в непростительном легкомыслии, с которым он относился к некоторым ее требованиям и которое привело к такой злой ошибке. Упреки, слезы и жалобы - удел тех, кто не знает, что теперь делать, а графиня предпочитала думать о тех путях, что все-таки остались в ее распоряжении, пусть и найти их - сложная задача.
- Впрочем, барон да Ривелло, кажется, тоже не потрудился запомнить твое имя. Гийом, тебе придется рассказать мне, как так случилось, что семья де Ривелло оказалась врагами барона д'Аллегра.
Отредактировано Селестина д’Обюссон (30-04-2025 13:01:08)
Вильфор тихо скрипнул зубами. В общем-то он и не сомневался, что коротким рассказом не отделается, как не сомневался и в том, что графиня не преминет поставить ему в упрек невнимание к итальянским родственникам. Впрочем, досталось и покойному барону да Ривелло.
- Придется начать издалека, иначе понять сложно. Это долгая история и началась она еще лет шестьдесят назад.
Историю вражды из-за Холмов Венеры Ги знал больше с позиции семьи Фальконе, но в своем рассказе матери постарался быть объективным. Разумеется, ему, как и всем, не было известно о судьбе поверенного Джузеппе Поджи, в остальном же Вильфор был довольно близок к истине.
- Так и получилось, что и барон Лагонегро, и барон да Ривелло фактически одновременно обратились к Бо... к д`Аллегру, каждый за своей справедливостью.
Вот тут Гийом стал особенно аккуратен в словах, ведь в своем повествовании он добрался до сестер Фальконе. Напустив тумана везде, где только мог, и старательно обходя все, что могло натолкнуть мадам Селестину на мысли - не об Алессандре, этому недолго оставаться тайной, а о ее старшей сестре - он рассказал о предпринятых для выяснения правды действиях, после чего подвел итог:
- У Ива не было оснований не верить Бернардо ди Сарно, а тот ссылался на слова тогдашнего помощника поверенного - Мартино Нарди. В общем-то, предположение, что все устроил нечистый на руку стряпчий, сразу все расставило по своим местам. По сути, договор о передаче Холмов и договором-то не был, так что решение губернатора Базиликаты - признать спорные земли за бароном Лагонегро, стало единственно верным.
Взглядом извиняясь за то, что он скажет дальше, Вильфор продолжил:
- Знаю, мама, что ты тщательно следишь за всеми нашими родственниками, однако я сомневаюсь в том, что тебе могут быть известны все нюансы. Здесь про баронов Ривелло говорят, что скрытое безумие у них в крови, что для них Холмы превратились в нечто большее, чем просто кусок земли, потому никого особо не удивило, что последний из баронов тронулся рассудком, когда понял, что потерял последнюю возможность назвать спорные земли своими... Бедняжка Жан де Рибмон поплатился за чужие иллюзии жизнью, что же касается Донелли, то о его роли в этой истории знает лишь несколько человек. Для всех барон да Ривелло пал от руки одного из стражников и пусть, мама, оно так и остается.
Отредактировано Ги де Вильфор (30-04-2025 16:36:31)
Мадам Селестина не могла не признать, что рассказ был захватывающим. В какой-то момент она даже забыла, что является лицом заинтересованным, со своими предпочтениями, и могла только следить за перипетиями сюжета. Никто из тех, с кем она состояла в переписке, никогда не писал ей ничего подобного.
- Какие страсти! - воскликнула она, подытоживая рассказ сына.
Кажется, она почти гордилась тем, что в среде ее итальянских родственников возможны такие истории. В Гренобле все было гораздо спокойнее. Впрочем, парочка эпидемий постаралась серьезно уменьшить количество претендентов на любое наследство, тем самым делая жизнь оставшихся спокойнее и более предсказуемой.
- Знаешь, я, пожалуй, рада, что имя Ривелло ничего тебе не сказало. Тебе бы пришлось впутаться в эту историю и сделать ее еще сложнее. И вряд ли бы ты смог помочь несчастному барону да Ривелло, а Артези не смогли бы не затаить обиду.
От внимательной графини не укрылось, что барон Лагонегро прибыл с двумя дочерьми, как и что они, видимо, остались в Потенце, но это наблюдение она пока оставила на потом.
- И все-таки я напишу кузену как можно скорее, а посланник должен отбыть завтра. Кто знает, что они теперь думают и что считают для себя выгодным. Расскажу о твоей женитьбе, посочувствую горю. Ты тоже припишешь несколько слов, где выразишь сожаление, что вы, являясь родственниками, не узнали друг друга. В худшем случае я получу холодный ответ. И тогда придется устраиваться без них.
По вздоху графини было понятно, что это тот вариант, которого ей бы хотелось избежать.
- Раз ты считаешь это правильным, то напиши, конечно, - не стал спорить Вильфор.
По-хорошему, он бы предпочел держаться подальше ото всего, что связано с этой историей, но памятуя о том, что сестры Фальконе остались в замке, а свояченица губернатора вышла замуж за барона Лагонегро, все равно бы не получилось. А теперь еще это родство! Все-таки есть определенная польза и от невнимательности. Если бы Ги заранее знал о своем опосредованном родстве с бароном да Ривелло, то получился бы в аккурат меж двух огней.
Сестры Фальконе! Вильфор криво усмехнулся - сейчас он должен относиться ко всему, что было, именно так. Как ни грустно это признавать, но Даниэла осталась в прошлом. Конечно, Ги бы хотелось добавить к последней фразе "пока", но приезд матери и, главное, Луизы поставил крест на подобных желаниях. Впрочем, осознавая тщетность подобных усилий, а, может, избегая сложностей в будущем, которое как раз наступило, лейтенант и не пытался помириться.
- В любом случае, хуже не будет, - заключил он и совсем по-отцовски передернул плечами.
Внешностью Ги, взявший от каждого по чуть-чуть, не был не похож ни на отца, ни на мать, но иногда жестами и мимикой очень напоминал Анри де Монтейна.
Отредактировано Ги де Вильфор (06-05-2025 09:32:20)
Анри де Монтейн никогда бы не узнал, но многие его недостатки его супруга прощала, а достоинства (как и качества, которые нельзя отнести ни к недостаткам, ни к достоинствам) любила за то, что видела их в сыне. В самом же Гийоме она была готова любить и прощать вообще все.
Тем более что он ее особенно и не расстраивал. И сейчас, хотя Селестина придирчиво следила за сыном, ища следы неприятных изменений, произошедших за то время, что она не видела его, заметить было решительно нечего. Он вел себя не как тот, кто хочет сказать что-то важное, но не решается, или старается придержать при себе неприятную для собеседника тайну.
"Может, хуже и будет, но это уже не страшно", - дополнила про себя Селестина слова сына.
Теперь, узнав все плохое, она вспомнила, как выставила Луизу, и пожалела ее. О своих действиях - нет, потому что и сейчас считала их необходимыми, но несколько смягчить последствия все-таки стоило. Беспокоили Селестину не столько нежные чувства невестки, сколько впечатление Гийома, которое могли мешать ему видеть в Луизе взрослую девушку.
- Мне надо подумать над письмом прямо теперь. А ты... тебе стоит зайти к Луизе... вам стоить хотя бы чуть-чуть побыть с глазу на глаз. Обещаю тебе не подслушивать.
Мадам Селестина была совершенно чистосердечна. Что бы там ни говорил Гийом и ни отвечала ему Луиза, это ничего не меняло.
- Она не пуглива, просто боится произвести на тебя плохое впечатление. Я хорошо помню себя на ее месте, как будто это было вчера. Луиза кажется совсем молоденькой, но поверь мне, она совершенно готова к тому, чтобы стать супругой. Через две недели после свадьбы она изменится настолько, что ты потеряешь голову.
Селестина говорила так, словно поверяла сыну некие тайны, которые ей, женщине, открываются сами собой и которые он, мужчина, ни за что не увидит.
И вот тут, надо сказать, она как раз лукавила. Ничего она не знала, кроме того, что так бывает, и просто надеялась, что и с ее сыном сбудется так же.
Отредактировано Селестина д’Обюссон (27-05-2025 17:55:11)
Ги мысленно закатил глаза к небу. Против Луизы он ничего не имел, он принимал ее как данность и прекрасно осознавал, что в некотором роде ему повезло - в конце концов, единственная наследница семьи Фалез могла быть и толстой рябой уродиной. Впрочем, не исключено, что в этом случае мадам д’Обюссон, души не чаявшая в своем единственном сыне, просто нашла бы Ги другую, пусть и менее выгодную невесту.
- Хорошо, я зайду к ней.
Ги возражать не стал, к тому же он и сам пришел к выводу, что Луизу следует немного подбодрить. К некоторой скованности своей будущей жены он относился философски, при этом уверенности матери в том, как должно сложиться недели через две после свадьбы, тоже не разделял.
Не без иронии оценив жертву - какая женщина в подобной ситуации удержалась бы от того, чтобы хотя бы не прислушаться к разговору? - он произнес с усмешкой:
- И чтобы помочь тебе избежать соблазна обещаю - наш разговор будет самым невинным и совсем непродолжительным. Сегодня у моей невесты и без того достаточно новых впечатлений.
С этими словами Ги поднялся и направился к проему, ведущему в комнату, где сейчас находилась Луиза.
Отредактировано Ги де Вильфор (28-05-2025 10:32:18)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. In maxima potentia minima licenti » Любая мать знает, что нужно ее ребенку для счастья. 17.10.1495.Потенца