Утро
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Интуиция - уступка логики нетерпению. 08.08.1495. Рим
Утро
Нельзя сказать, что Рамоне никогда не приходилось переступать через себя ради близости с мужем, но сегодняшняя ночь стала особенной. Рамона не отказала Салвадору в его супружеском праве и была весьма успешна в притворстве, однако стоило удовлетворенному Вадору крепко заснуть, тут же вынырнула у него из-под руки и повернулась к мужу спиной. Ее буквально трясло от негодования, а еще больше - от ощущения собственной беспомощности. Рамона догадывалась о том и раньше, сейчас же ей пришлось прямо взглянуть правде в глаза - будучи замужем за Салвадором Алмейда, она никогда не будет за мужем. Вадор и дальше будет избегать любых действий, которые могут нарушить его покой, и он не собирается признаваться в том, что от его трусливого нежелания идти на конфликт, все может пойти прахом.
Справедливости ради, Рамона тоже не верила в беременность кузины Базиля, вернее, не верила в то, что отцом ребенка должен был стать Шандри, однако она не сомневалась - ради наследства Базили Руис приведет десяток свидетелей, тех, кто разве что свечку не держали. Вполне возможно, что ему не поможет и это, однако тяжба может затянуться на десятилетия, а стариться в ожидании богатства Рамона уж точно не желала.
Утром она сделала вид, что крепко спит, это позволило ей избежать разговора (а еще, возможно, и близости) с Вадором. К счастью, Салвадор сегодня решил привести в порядок дела - видимо, хотя бы к чему-то визит поверенного его подстегнул, - так что созревшему ночью плану Рамоны ничего не мешало.
Немногим позже служанка доньи Рамоны направилась в сторону улицы, где располагалась испанская миссия. В рукаве у девицы было надежно спрятано адресованное одному из послов письмо.
Дон Мануэль, не знаю, как Вас благодарить, потому что велика опасность впасть в патетику. Простите, если мои слова покажутся Вам чрезмерными, и все же скажу - не знаю, как Вам это удалось, только Вы совершили настоящее чудо.
Как-то так получилось, что Вы - едва ли не единственный человек в Риме, с которым я могу быть откровенна. Я молю бога, чтобы Вы не сочли мою просьбу злоупотреблением Вашим расположением, но мне просто необходим Ваш совет, и если бы Вы смогли прийти сегодня в церковь Святой Анны, я была бы Вам очень признательна. Знаю, что Вы - человек занятой и пойму, если Вы мне откажете, на тот же случай, если у Вас получится, начиная с двух часов пополудни, буду ждать вас у третьей слева колонны.
Отредактировано Рамона Сорес (31-07-2019 17:15:28)
По странному стечению обстоятельств все утро дона Мануэля не покидало неприятное тревожное предчувствие, когда кажется, что впереди что-то не то чтобы неприятное, но все-таки нечто, чего хотелось бы избежать. Он старался не обращать внимания на "глупое чувство", списывая его не легкое недовольство тем, что все продвигается медленнее, чем хотелось бы, и успех испанской миссии пока не очевиден, и все-таки когда взял в руки письмо, принесенное слугой, вскрыл его и посмотрел на подпись, не смог отделаться от неприятной мысли "вот и оно".
- Внизу ждет служанка, что ей сказать?
- Выйди за дверь, я позову, - резко бросил слуге Мануэль, поворачиваясь спиной.
Это было очень плохо.
Так не должно было быть.
Донья Рамона вновь нарушала все правила, которые он считал непреложными, и делала это с той легкостью, которой нечего противопоставить.
Сначала он удивлялся, потом сердился, потом же понял, что дело этой женщины все больше и больше задевает его.
Он все понимал в своих чувствах.
Что почему-то ничего не меняло.
Одна его половина смотрела на все происходящее взглядом опытного человека, взирающего на страсти и влечения сверху и понимающего, что произойдет в следующий момент, как будто вторая половина была кем-то отдельным.
Казалось бы, эта первая половина должна руководить второй, не позволяя свершиться собственным предсказаниям.
И Гонсалесу казалось до настоящего момента, что так и есть.
Но теперь дон Мануэль начинал догадываться, что все обстоит совсем по-другому. Первая половина - всего лишь наблюдатель, догадливый, и все-таки бесполезный. Видящий, что дон Мануэль все больше увязает в пока еще только намечающемся влечении, и знающий, что пора бы остановиться, но вот только для второй половины это все имеет значения не больше, чем если бы за ней следил кот или голубь.
И ведь он даже не мог отказать донье Рамоне в свидании. Пусть она была неосторожна в своей просьбе, пусть почти неприлична, но разве может он, дон Мануэль, обмануть доверие просящей его женщины?
- Скажи, что я буду, - мрачно бросил Гонсалес вернувшемуся слуге.
Сдержанный вздох облегчения, искренний, но не слышный другими, едва не лишил Рамону чувств. Всегда уверенная в себе и собственной красоте, в отношении дона Мануэля она опасалась, что принципы кастильца окажутся сильнее зарождающейся симпатии, потому писала письмо рассчитывая больше не на влечение мужчины к женщине, а на его рыцарском отношении к ней.
Что бы ни стало причиной, но Гонсалес согласился, а это было важнее всего.
Сообщив Вадору, что хочет помолиться, Рамона в сопровождении служанки отправилась в церковь. Наряд молодой женщины был тщательно продуман - достаточно скромный по крою, чтобы не казаться неуместным в храме, обманчиво сдержанной расцветкой он выгодно подчеркивал яркую красоту доньи Рамоны.
Оставив служанку на улице, Рамона вошла в церковь и убедившись, что дона Мануэля пока еще нет, встала так, чтобы она могла незаметно наблюдать за входом - ей не хотелось быть застигнутой врасплох. Теперь ей оставалось только ждать.
Отредактировано Рамона Сорес (03-08-2019 09:52:35)
Никогда раньше дон Мануэль не чувствовал себя преступником, направляясь в церковь.
Конечно, приятно знать, что в твоей жизни что-то еще может происходить впервые, но испанец предпочел бы, чтобы новый опыт был каким-нибудь другим.
Можно было утешать себя, что в предстоящем свидании нет ничего, кроме желания помочь женщине в сложном положении.
И все-таки.
Он согласился на тайную встречу с замужней женщиной, которая ему нравилась.
Она не делала ничего специально предосудительного, не пыталась его соблазнить (вот здесь дон Мануэль проявлял причитающуюся ему долю наивности), и все-таки он увязал все сильнее.
Воспоминания о донье Рамоне, о ее красивом лице, гордой посадке головы, плавном изгибе шеи и изысканной манере двигаться были очень волнующими. Невольно погружаясь в них, дон Мануэль споткнулся о камень и чуть не протаранил головой стену дома.
"Но я же не собираюсь ничего себе позволять", - твердо сказал он себе, и ему стало вроде как легче.
Разве разумному мужчине так уж сложно противостоять искушению?
Тем более что он ни за что не решится оскорбить женщину?
Войдя в церковь, дон Мануэль опустил пальцы в холодную воду, осенил себя крестным знамением и лишь потом огляделся.
Рамона увидела Гонсалеса почти сразу. Ее глаза давно привыкли к царящему в храме полумраку и это давало ей некоторое преимущество. Увидев, что дон Мануэль ищет ее взглядом, Рамона вышла из тени колонны. Она не стала подходить сразу, как ни странно это было для привыкшей к мужскому восхищению молодой женщины, сейчас она почти оробела. Никогда еще ее задача не была такой сложной - ей не просто нужно было снова попросить о помощи, ей нужно было все обставить так, чтобы эту помощь предложили, она должна выглядеть в глазах кастильца настоящей доньей и в то же время оставаться для него соблазном, мечтой, которую хочется осязать, а не ту, о которой только грезят.
- Благодарю вас, дон Мануэль, - зная, как изящен поворот ее шеи, Рамона склонила голову. - Благодарю вас и за то, что вы пришли, и за то, что не стали думать обо мне плохо. Я прекрасно понимаю, как самонадеянно было мое письмо... и потому особенно признательна вам за чуткость.
Отредактировано Рамона Сорес (05-08-2019 18:08:14)
- Успокойтесь, мадонна Рамона, я бы никогда не стал думать о вас плохо.
Всего лишь куртуазный оборот речи, который, тем не менее, был правдив. Дон Мануэль еще мог проявлять снисходительность опыта к самому себе, отдавать себе отчет, что с ним происходит, и даже немного подсмеиваться над собственным влечением, но отчего-то начисто не мог быть таким же по отношению к донье Рамоне. Он удивлялся некоторым ее действиям, но списывал на ее наивность, доверчивость и римские нравы.
- Давайте все-таки сядем.
Он кивнул в сторону темной капеллы, где не было окон и не зажигали свечей.
В церкви было пусто, но, будь тут кто-нибудь, может, он бы и не решился предложить такого Рамоне.
Сердце Рамоны радостно забилось; храм - неподходящее место для соблазнения, да и цель сегодняшней встречи была иной, однако предложение таило в себе куда большее, чем, наверное, осознавал и сам Гонсалес.
- Да, дон Мануэль.
Рамона была сама кротость, она чувствовала, что с кастильцем ее обычные уловки все бы лишь только испортили и продолжала играть роль попавшей в сложное положение, а потому растерянной, но гордой и может быть в чем-то и наивной доньи. Тем более, что определенном смысле кое-что было чистой правдой.
Всего лишь несколько шагов и полумрак обратился в сумрак. Негромко скрипнула предназначенная для двоих не слишком тучных человек скамья...
- Я... дон Мануэль... я... я даже не знаю, с чего начать, - якобы случайно Рамона мимолетно коснулась рукой локтя Гонсалеса. - Вернее, я не знаю, как о таком говорить! Когда я вам писала, то не представляла, как это сложно... и стыдно.
В голосе молодой женщины зазвучало отчаяние, она несколько раз выдохнула, будто собираясь с духом, затем запинаясь на каждом слове рассказала обо всем, что вчера случилось. Несколько раз она замолкала, прижимала ладони к щекам, но затем продолжала.
- ...и теперь Базили уверяет, что этот неродившийся ребёнок и есть наследник Шандри. Вадор только смеётся над этим... Может быть я не права, только всю сегодняшнюю ночь я сомкнула глаз и знаю, что это - не последняя моя бессонная ночь... Я уже не знаю, что и думать, это так сложно... Вот я и решилась... Дон Мануэль, если вы мне скажете, что моя тревога напрасна, я перестану о том беспокоиться. Может быть я действительно зря принимаю все так близко к сердцу.
Отредактировано Рамона Сорес (05-08-2019 18:43:28)
Дон Мануэль слушал подробный рассказа доньи Рамоны и ловил себя на мысли, что вот так можно откровенничать с братом, отцом или даже мужем. Неудобно ему уже не было, даже скорее приятно. Про себя он уже не удивлялся дону Салвадору, а думал о нем все с большим презрением. Человек, который не может совершить и простого поступка, уже меньше достоен уважения, а уж если его жена ищет защиты у посторонних, а найдя, с такой готовностью принимает ее, то он заслужил только унизительное сочувствие, хуже которого уже только открытое презрение, да и то не сильно.
- Значит, дон Хавьер выполнил в точности все, что обещал. А его шурин своей выдумкой только выдал себя, донья Рамона. После такой грубой выдумки очевиднее становится его предыдущий сговор с юристом. Теперь дон Хавьер точно не будет на его стороне.
Сейчас он был готов согласиться с доном Салвадором. Вся история с беременностью была очень глупой затеей. Бедняга этот Базили наверняка сказал на горячую голову, а теперь не знает, как сдать назад.
- Пожалуй, ваш муж даже прав, - сказал дон Мануэль и смущенно кашлянул от нечаянно выскользнувшего "даже". - Все, на что может рассчитывать дон Базили, так это большие хлопоты, после которых его выставят на посмешище.
У Рамоны возникли двойственные чувства: с одной стороны подтверждение опытного человека, что слова Базили лишь пустое сотрясение воздуха, не могло не порадовать, с другой же обрывалась довольно крепкая ниточка между Рамоной и доном Мануэлем.
- То есть я могу совсем-совсем не волноваться? - сделав вид, что не заметила оговорки, Рамона посмотрела Гонсалесу прямо в глаза. - Мне так жаль, что я доставила вам столько беспокойства... - она смущенно потупилась. - Простите, что я отнимаю у вас столько времени, я просто очень испугалась, что Базили все-таки добьётся своего. Если бы вы только видели его лицо! Мне кажется, он был готов придушить дона Хавьера голыми руками. Такие люди ни перед чем не останавливаются.
Отредактировано Рамона Сорес (06-08-2019 13:56:16)
У него были все права сказать: да, тут можно ничего не делать.
Он бы даже не покривил душой.
Он так и думал.
Но еще мысль дона Мануэля зацепилась за слова "ни перед чем не остановится".
И как-то подумалось, что этот Базили и впрямь может попытаться что-нибудь сделать. Вряд ли добиться успеха, но усложнить жизнь дону Салвадору (что вообще не важно) и донье Рамоне (что было значительно хуже).
А может, и что-то испортить.
Гонсалес какое-то время колебался, балансируя между двумя соображениями, равно имеющими право на жизнь.
Любое можно было выбрать.
В темноте он почти не видел собеседницу, зато хорошо чувствовал исходящее от нее тепло.
И даже мог представить себе отчаяние, страх и неуверенность, от которых она уже давно не может избавиться.
Это было не правильно.
Такая, как она, должна быть весела и радостна.
Чтобы можно было любоваться ее красотой, которая требует поклонения, но не сочувствия.
- Хотите, я поговорю с этой женщиной? Уверен, что нужно совсем немного, чтобы она не участвовала в кознях вашего Базили?
Он услышал свой голос, как будто доносящийся откуда-то издалека.
- Я... я никогда бы не попросила вас об этом, - голос Рамоны задрожал, и притворства в этом было куда меньше, чем искренности.
Пусть она сама крохотными шажками подводила Гонсалеса к мысли о помощи, пусть ждала от него предложения, все равно для неё все получилось неожиданно. Это не Вадор, которым в мелочах было не так уж трудно манипулировать, дон Мануэль - опытный мужчина, пользующийся доверием королей, для такого несложно распознать любой подвох. И все же ей удалось сделать так, как она и хотела.
Даже в своей самоуверенности Рамона понимала, что все сложилось так еще и потому, что ей практически не пришлось играть; она всего лишь не скрывала своей растерянности и страха, единственное, в чем ей пришлось пойти на притворство - это скромность, которая Рамоне не была свойственна. Правда и это не было так уж сложно - в их играх с Вадором какой она только не бывала.
- Я понимаю, что согласиться, значит злоупотребить вашей добротой, - во мраке можно было бы оставить условности и все же Рамона не расслаблялась ни на миг, она закрыла ладонями лицо. - Но я не могу отказаться, зная, что ваш разговор с кузиной Базили и может стать последней точной в этой ужасной истории. Я буду вас очень признательна, дон Мануэль... мне страшно представить, через какие трудности мне пришлось бы пойти, если бы не вы.
Отредактировано Рамона Сорес (07-08-2019 10:17:20)
- Ну что вы, это совсем не трудно, - просто сказал дон Мануэль.
И снова обычные слова, которые любой вежливый мужчина должен сказать женщине, но при этом не дань обычной вежливости.
Он знал, что его хлопоты будут пустыми и ненужными. Лишняя забота, от которой толку почти столько же, сколько будет, если не делать ничего.
Скорее всего.
Но всегда остается маленькая вероятность, что получится по-другому.
И как тогда он будет смотреть в глаза донье Рамоне?
Каждая проявленная забота влечет за собой другую. И промах никогда не перестанет быть промахом, даже если до этого было много удач.
Дон Мануэль не мог представить себе, как будет себя чувствовать, если страх, растерянность и беззащитность доньи Рамоны продлятся еще даже на день.
"Эта женщина создана совсем для других чувств", - подумал он.
Он не признавался себе, что уже хочет быть их причиной.
Что уже совсем не против, чтобы ее благодарность и восторги достались ему, а не какому-то абстрактному времени, которое иногда все-таки что-то решает или расставляет все по своим местам.
- Я сегодня же наведаюсь к этой даме.
Отредактировано Мануэль Гонсалес (09-08-2019 15:32:25)
На этот раз Рамона не стала рассыпаться в словах благодарности, вместо этого она нашла в темноте руку Гонсалеса и тихонько, почти невесомо ее пожала. Прикосновение длилось недолго, и все же оно несомненно было.
Рамона слышала свое учащённое дыхание, вслушивалась в ровное дыхание дона Мануэля и гадала про себя, не оставил ли он без внимания этот мимолетный жест.
Любые слова казались лишними и после достаточно долгого молчания, когда стало ясно, что им обоим и не нужно ничего больше говорить, Рамона тихо вздохнула и встала со скамейки.
- Мне нужно идти, дон Мануэль. Спасибо вам за то, что пришли, спасибо за то, что выслушали... и вообще за все. Я благословляю тот день, когда вы приехали в Рим. Вы помогли мне больше, чем думаете, на самом деле вы спасаете всю мою жизнь.
Отредактировано Рамона Сорес (09-08-2019 16:59:30)
При таких бурных словах благодарности дон Мануэль почувствовал себя немного самозванцем, искренне считая, что не настолько много сделал, чтобы заслужить их. Но донью Рамону он в намеренном преувеличении не подозревал, и все-таки, хотя и понимал все, не мог не испытывать затаенной радости, гордости и даже удовольствия от ее слов.
Говоря просто, помогать донье Рамоне Гонсалесу было приятно.
А ее осторожное и недолгое пожатие произвело впечатление гораздо большее, чем она, возможно, сама ожидала.
На какой-то момент он вернулся в далекое прошлое, где все чувствовалось гораздо острее и ярче, а за каждым мимолетным впечатлением угадывались райские кущи.
- Мадонна, приберегите ваши слова до того случая, когда будет сделано действительно все, - с легким смущением сказал Мануэль Рамоне и, не удержавшись, перехватил ее руку и прижался губами к ее пальцам в жадном желании продлить мимолетное впечатление. - Вы могли бы у любого требовать гораздо большего.
Он хотел добавить "чем просите у своего мужа", но всплеск, на счастья дона Мануэля, стих, и он не сказал того, что может не столько польстить, сколько оскорбить.
Эпизод завершен
Отредактировано Мануэль Гонсалес (10-08-2019 13:55:42)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Интуиция - уступка логики нетерпению. 08.08.1495. Рим