Ночь с 06 на 07 августа, вскоре после завершения эпизода Досуг - сложная работа. 06.08.1495. Рим
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Начало конца? 06.08.1495. Рим
Ночь с 06 на 07 августа, вскоре после завершения эпизода Досуг - сложная работа. 06.08.1495. Рим
Александр не был зол на Джулию - вспышка гнева была короткой, скорее он был раздосадован и может быть даже разочарован, впрочем, не склонный сегодня к выяснению отношений, он надеялся, что и Джулия уже жалеет о своей несдержанности, и что этот вечер не будет более ничем омрачен. Стремление уйти от конфликта было обусловлено не слабостью мужчины перед женщиной - потакая Джулии во многом, в главном понтифик был тверд, только не для того он покидал Апостольский дворец, чтобы и в спальне любовницы не иметь возможности расслабиться и отдохнуть душой.
В комнатах герцогини Бассанелло было душно, начинающий к вечеру свежеть воздух полностью еще не остыл, и как обычно на столе стояли легкие закуски и вино. Правда, от более долгого ожидания все успело нагреться, так что приход служанки с кувшином прохладной воды оказался как нельзя кстати. Отпустив девицу словами, что ее позовут, когда она понадобится, понтифик буднично обратился к Джулии:
- Полей мне, пожалуйста. Последний час я только о том и думал, чтобы умыться.
Джулия была уверена в своей правоте и что ошиблась только в том, что позволила себе прилюдно выразить досаду. Плохая ошибка, и весь оставшийся вечер она старалась сдерживаться, и ей это удалось. Со стороны могло показаться, что она поняла, что погорячилась и все растолковала неправильно, поэтому смущена и тиха.
Но на самом деле весь ее гнев лишь притих, испугавшись недовольства понтифика, но изнутри разгорался только ярче. Вечер не принес успокоения, он только убедил Джулию в своей правоте.
Что в палаццо только те, кто понравился Лукреции. Для Джулии дворец был полон мало знакомых и не очень ей интересных людей, которые и не стремились к ее обществу. Единственным, кто проявлял к ней интерес больший, чем к любовнице понтифика, был Флавио Кьярамонти, но его, как оказалось, больше не приглашали.
Что все решается без ее участия, и никто не интересуется ее мнением.
Что понтифик дает Лукреции гораздо больше, чем ей.
Джулия знала, что всегда была скорее украшением жизни Родриго Борджиа. Он ценил не только ее красоту, но все прочее было нужно лишь постольку, поскольку нужно первое. Ей казалось, что по-другому и быть не может, но вот теперь с дочерью его святейшество поступал совсем по-другому, и это ранило Джулию. Ей как будто отводили роль красивой статуэтки, которая должна быть, но не мешать. И все это при том, что Лукреция, по убежденности Джулии, совершенно не заслуживала такого доверия.
И это еще если не думать о том, что Родриго не был у нее пять дней!
- Конечно, так душно... Много людей и много пыли...
Она взяла кувшин и полила тонкой струйкой на подставленные руки любовника. Звук падающий на блюдо воды почему-то оказал особенно раздражающее действие.
Прохладная вода не только освежила, но и смыла остатки раздражения. Александр был готов забыть Джулии ее нелепую вспышку, он не принадлежал к тем людям, которые будут с немым укором взирать на провинившегося, если тот осознал свою вину. Конечно же подобной снисходительности удостаивались только самые близкие люди, с остальными Родриго Борджиа вел себя значительно жёстче.
- Санта-Мария становится сосредоточением светской жизни Рима, - усмехнулся он, промокая влажными ладонями лицо. - Я слышал, что приглашение в палаццо стало желанным призом для многих. Я рад, что моим девочкам не приходится скучать вечерами.
Забрав из рук Джулии наполовину опустевший кувшин и поставив его обратно на стол, Борджиа привлёк к себе любовницу.
- Много людей... Тут ты права. Зато сейчас нас только двое.
Отредактировано Александр VI (11-06-2019 16:54:08)
Джулия очень старалась казаться безмятежной, но слова "моим девочкам не приходится скучать" неприятно царапнули ее. Она смогла не вспыхнуть и не загореться раздражением, но сделать вид, что согласна, тоже не могла.
- Да, ты прав, наконец-то нас двое, ведь все эти дни я была одна.
Упрек был совсем легким, почти незаметным. Джулию очень задело, что Родриго так долго не приходил к ней. Последнее их свидание началось так бурно, словно все вернулось, но так же внезапно оборвалось. Любовник просто уснул, чего Джулия, не ожидавшая любовных подвигов, но все-таки привыкшая к долгим разговорам, не ожидала. Утром тогда он ушел рано, как ни в чем не бывало, а потом как будто забыл о ней.
- Тебя не было тут целых пять дней. Все то время, что Лукреция не принимала гостей.
Все-таки совсем без упрека не получилось.
- У меня были дела, - коротко ответил понтифик.
Он правильно услышал и в первых словах любовницы упрек и в любой другой раз постарался бы как-то ее утешить или хотя бы просто сослался на усталость, но не тогда, когда его раздражение только-только ушло. И все же Александр постарался не дать досаде взять над собой верх.
- Последнее время меня мучит бессонница, так что я решил, что не стоит мешать спать и тебе.
На этом можно было бы и закончить, и так бы и случилось, если бы Джулия опять не упомянула его дочь.
- И при чем тут Лукреция? Неужели ты считаешь, что и здесь она в чем-то перед тобой виновата?
Голос понтифика был холоден, в душе понимая определенную справедливость обиды по отношению к нему самому, он не был согласен с тем, что Джулия примешала сюда и Лукрецию. Раньше его любовница никогда не противопоставляла себя детям Борджиа и эта перемена не только уже второй раз за сегодняшний вечер неприятно удивила Александра, но и заставила его задуматься.
Отредактировано Александр VI (13-06-2019 15:35:21)
Это было очень, очень плохо. Никогда раньше Родриго не воздержался бы от визита к ней, если бы его мучила бессонница, никогда раньше не побоялся бы помешать ей спать. Наоборот, он стремился к ней в самое сложное время. И Джулия не имела ничего против эгоизма, свойственного всем любовникам. В словах Родриго она не услышала лжи - он был совершенно искренен с нею, и это было хуже всего. Желание увидеть ее не победило нежелания куда-то идти, плохого самочувствия и дурного настроения. Может быть, стоило понять это и не подать виду, хотя бы прямо теперь, когда стало очень больно и неприятно, а подумать обо всем потом, но впечатление было слишком ярким, досада и обида, приправленные разочарованием минувшего вечера, рвались через все преграды разума.
- Лукреция тут не при чем, но ты пришел сегодня ко мне только после вечера у нее. Если бы она не принимала сегодня, то тебя и у меня бы опять не было, как и все эти дни.
Когда-то давным давно маленькая и смешная Лукреция ревновала отца к ней. Как они смеялись тогда с Родриго над бесхитростным и понятным чувством девочки, которая не умела ничего скрывать. И вот теперь вдруг все поворачивается, и совсем это не смешно и не весело.
- Я скоро начну думать, что Лукреция так ненавязчиво выселяет меня на задворки палаццо с твоего молчаливого согласия.
Александр с шумом втянул воздух, он и сдерживался-то лишь потому, что считал ниже своего достоинства дважды объяснять очевидные по его мнению вещи. Тем не менее спускать любовнице он не собирался. Раньше, в каком бы дурном настроении она ни была, она никогда не выливала его на понтифика, и в такие моменты догадываясь, чего стоит Джулии ее веселая улыбка, Александр воздавал ей сторицей. В некотором роде он баловал любовницу, как балуют дочь, но то, что сошло бы с рук Лукреции, не пристало для Джулии.
- Ты собираешься продолжать свои нелепые обвинения? - в голосе Борджиа явственно звучало предупреждение. - То, в чем ты подозреваешь Лукрецию, находится за гранью моего понимания, но могу тебе сказать со всей определенностью... Ты только что упрекнула меня в том, что я не приходил к тебе пять дней... Так вот, Джулия, если бы я знал, что меня ожидает в твоей спальне сегодня вечером, не пришел бы и в шестой.
Джулия аж задохнулась, и больше от страха, чем от возмущения. Она не ожидала, думала, что все будет по-другому. Родриго обнимет ее, скажет что-нибудь такое, чтобы развеять страхи, сгладить впечатление, оправдаться, наконец. Но любовник и не думал объясняться, и это было очень плохим признаком.
- Я... я никого не обвиняла, - совершенно непоследовательно прошептала Джулия.
Ей вдруг показалось, что она сейчас упадет, и пришлось как будто схватиться рукой за невидимый столб за спиной, чтобы удержаться на ногах.
- Я просто хотела сказать, что ты ведешь себя с Лукрецией как очарованный мужчина, а не строгий отец. Я понимаю, что ее давно не было, тебе хочется баловать ее и позволять разные вольности, но... принимать у себя Просперо, откровенно поощрять Доминико Сантини - это не выпросить лишние сладости...
Джулия как будто забыла, что сама еще недавно советовала сомневающемуся понтифику позволить дочери больше, довериться ей. Ей показалось, что так повернуть разговор будет правильно, показать, что ею движет не злость за себя, а волнение за него.
- Будем считать, что некоторых твоих слов я не слышал.
Александр почувствовал, как кровь ударила в голову и огнем загорелись щеки - Джулия слишком далеко зашла, подобного обвинения он не спустил бы с рук и Лукреции.
- Когда ты придешь в себя, то сама поймешь, что ты сейчас сказала.
Каждое слово - после короткой паузы, и от этого фраза прозвучала почти как угроза. На самом деле понтифик не пытался напугать любовницу, он всего лишь сдерживал свой гнев и не давал ему вылиться наружу.
- Что же касается всего остального... Может быть Лукреция руководствуется только ей одной понятными соображениями, но пока она ни разу не ошиблась. Что бы ей ни двигало в ее и в самом деле рискованных затеях, только все, что она делает, идет лишь на пользу. С Просперо я не пустил дело на самотек, за ним негласно присматривают, что же касается Доминико Сантини... Кажется, ты не так давно мне говорила, что он - всего лишь поклонник. Я не вижу ничего дурного в том, что Лукреция принимает чьи-то ухаживания - она молода, а это не более, чем развлечение. И вообще, о том, как ведет себя герцогиня Пезаро, должно волновать только меня или в крайнем случае Джованни Сфорца. С чего бы вдруг тебя так озаботила нравственность Лукреции? Все это больше похоже на женскую ревность, вот только пока не пойму: ревнуешь ли ты меня к моей дочери или на самом деле тебе неприятно, что именно Лукреция олицетворяет собой веселье в Санта-Мария-ин-Портико.
Может быть в другой раз понтифик был бы аккуратнее в словах, но сейчас он намеренно держал себя жестче обычного - Джулия должна уяснить раз и навсегда, что есть предел и его снисходительности, и не стоит его переходить даже той, кто уже столько лет делит с ним одну постель.
Отредактировано Александр VI (19-06-2019 12:55:25)
Раньше он бы так не разозлился... Раньше Родриго вообще не злился, даже когда она не соглашалась с ним. Все шло по-другому. Он мог нахмуриться, но всегда оставался внимательным, не срывался. А теперь... Джулия чувствовала себя врагом. Или даже хуже - тем, кто вызывает одно лишь желание - оказаться подальше.
Наверное, зря она позволила себе такое сравнение, нельзя было так прямо. Но в остальном-то она была права! Джулия была готова объясниться, но очередные слова любовника прозвучали пощечиной.
- Вот как... значит, все-таки я права? Лукреция одна олицетворяет веселье в Санта-Мария? Значит, ты видишь, что только она здесь царствует? Но разве это моя вина? Просто ей ты позволяешь все, чего никогда не позволял мне. Она окружает себя мужчинами, но тебя это не беспокоит. Этот Сантини проводит всю сиесту в ее спальне за закрытой дверью! Они говорят, что обсуждают маскарад! Разумеется, когда в палаццо полно мужчин, восхищающихся хозяйкой, которая поощряет все двусмысленное, пикантное и почти неприличное, то становится очень весело.
Не случись в жизни Лукреции Хуана, Александр бы иначе воспринял новость об отношениях дочери с Доминико Сантини, но сейчас, пожалуй, испытал скорее облегчение, нежели разочарование. Нельзя сказать, что он был очень счастлив узнать, что, возможно, у Лукреции появился любовник, но из двух зол выбирают меньшее. Их с Ваноццей дети унаследовали чувственность матери и неутомимость отца... Не слишком ли наивно ждать от них благопристойности?
Упреки Джулии не достигли своей цели, разве что герцогиня Бассанелло поставила перед собой задачу еще сильнее разозлить любовника и заставить его вообще пожалеть о приходе. Тут, надо сказать, она преуспела.
- Ты будешь и дальше продолжать в том же духе? - холодно поинтересовался Борджиа. - Не думал, что тебя когда-нибудь удивит понимание того, что к женщине, с которой я близок, я предъявляю самые строгие требования. При этом разве я когда-то ограничивал тебя в развлечениях? Что касается Лукреции... Не забывай, что она уже выросла, так что прекрати смотреть на нее как на маленькую неразумную девочку... Со дня на день приедет Лаура и у тебя будет кого воспитывать... Надеюсь, это несколько умерит твой пыл.
Отредактировано Александр VI (21-06-2019 11:16:41)
Джулия вспыхнула. Ее поставили на место, и весьма грубо. Значит, Лукреции и дальше надлежит сиять в палаццо, и это правильно, а ей остается только воспитывать дочь?
"И все равно я права", - сжав губы, подумала Джулия.
- Она в чем-то еще маленькая девочка. Ей все еще кажется, что все будет так, как она хочет. Что Просперо не сбежит из палаццо, или никто не узнает про Сантини, и только потому, что ей так надо. Может, в ее решениях и есть хорошее, но идут они от сумасбродства. И однажды это плохо закончится, и для тебя тоже. Лукреция думает о своих желаниях и увлечениях, ей нет дела, что они могут причинить тебе вред. Она играет.
А стоит ли продолжать спор, если каждый слышит только себя? Усталость, до того только напоминавшая о себе, словно прижала плечи понтифика к земле. Он явственно почувствовал каждый из прожитых им шестидесяти четырех лет и казалось, что не было большего желания, чем оказаться сейчас в собственной спальне.
- Ты старше Лукреции только на четыре года. Ты помнишь себя шестнадцатилетней? Разве считала ты тогда себя ребенком?
Их связь началась как раз тогда, когда Джулии было столько же лет, сколько сейчас Лукреции, но разве он когда-нибудь воспринимал любовницу как ребенка? Отогнав неприятную и навеянную обвинением любовницы параллель, Александр перевел взгляд на разобранную и готовую принять их в свои объятия постель...
- За Лукрецией приглядываю не только я, но и Чезаре, а уж он, поверь, не даст никому причинить семье вред. Надеюсь, у тебя нет оснований, чтобы и его обвинить в мальчишестве?
Они словно ходили по кругу, только не сближаясь, как это был всегда даже в пылу ссоры, а по расходящимся траекториям. Конечно, еще было не поздно повернуть разговор вспять или просто переменить тему, только Александр вдруг понял, что ему не хочется этого делать, и от щемящего чувства возможной потери в горле понтифика встал вязкий ком.
Джулия поняла, что проиграла.
И не только заочный спор с Лукрецией, что было уже неприятно, но не худшее. Она проиграла влияние на Родриго. Не так он с ней разговаривал раньше, совсем по-другому. Он оставался мягче и снисходительнее, он всегда помнил, что она - его любовница, которая нужна ему. А теперь... теперь Джулии невольно казалось, что на ее месте некто, облаченный в красную кардинальскую мантию, пытающийся воспротивиться воле понтифика.
И тогда она решила быть оскорбленной, обиженной женщиной, которая, возможно, снова будет нежной и внимательной, но для этого надо очень постараться.
- Что же... если сам Чезаре присматривает за Лукрецией, то мои жалкие попытки, конечно, смешны и ничтожны.
Она развернулась и отошла к окну, обратившись красивой молчаливой статуей, у которой теперь можно только созерцать спину и чьего внимания придется добиваться.
Джулия совершила ошибку, вернее, вторую уже за этот вечер ошибку.
Если бы она действовала тоньше и, пусть даже не признавая своей неправоты, согласилась бы с тем, что приняла все слишком близко к сердцу, скорее всего, понтифик бы позже задумался над ее словами и вполне возможно, что согласился бы с правомерностью обиды. Если бы она не стала упорствовать, если бы проявила ту женскую хитрость, которая пусть прекрасно и видна мужскому взгляду, но скорее умиляет, чем вызывает раздражение, то примирение было бы неизбежным, однако Джулия выбрала другой путь.
Александр еще какое-то время созерцал напряженную спину любовницы, затем коротко вздохнул, налил себе вина и, осушив кубок в один глоток, направился к выходу. Нельзя сказать, что он торопился уходить - у Джулии еще была возможность что-то сделать, однако Родриго Борджиа уже принял твердое решение этой ночью предоставить любовницу самой себе.
Отредактировано Александр VI (26-06-2019 14:43:40)
Джулия чувствовала себя глубоко несчастной, но не виноватой, поэтому не сделала ни одного движения, чтобы задержать любовника. Она еще думала, что он одумается, что пылкий мужчина победит, что не может измениться сразу все, что в чем-то все осталось как прежде и сейчас проявится. Увы, ей предстояло убедиться, что если что-то идет с самого начала не так, то и до самого конца будет так же. Что если что-то меняется, то лучше постараться не совершать и не говорить непоправимого, по крайней мере не сразу.
И все-таки он ушел.
Впервые за все время, что Джулия Фарнезе была любовницей Родриго Борджиа, он ушел, несмотря на изначальное намерение провести в ее спальне ночь.
Джулия почувствовала, что ее душит обида за разочарование и несправедливость. Впервые она вспомнила, что красива, а ее любовник немолод. Она говорила себе, что он должен добиваться ее постоянно, что ее согласие должно быть подарком для него, что он должен быть благодарен.
Должен был, и все-таки он ушел, и сегодняшней ночью - Джулия была в том уверена - не вернется.
Что делать, было непонятно.
И любовница понтифика сделала единственное, что было ей доступно - сев на постель, она разрыдалась.
Эпизод завершен
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Начало конца? 06.08.1495. Рим