Обед в столовой коменданта Потенцы
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Мысли о комфорте лучше всего рождаются за обедом. 20.08.1495. Потенца
Обед в столовой коменданта Потенцы
Все шло так, как Мария и задумывала. Неизвестно было, правда, чем все закончится, но даже если ничем, им с Бартоломео нельзя будет упрекнуть себя в том, что они не сделали всего, что было нужно.
Как обычно, Клименте приходил к ним обедать, но теперь задерживался и вообще держался больше семейства коменданта. Мария втягивала его в разговоры и старалась, насколько могла, чтобы он чувствовал себя по-домашнему и видел все плюсы семьи, где все на месте. С Бартоломео она была особенно внимательна - не то чтобы больше, чем обычно, скорее более открыто и видно для других. Прочие тоже вели себя так, что Мария их целиком одобряла. Бартоломео втягивал гостя в беседы - благо, им было, о чем поговорить. Чиэра не дичилась и даже старалась одеваться так, чтобы не походить скорее на тень несчастной стареющей вдовы, чем на вполне еще недурную собой женщину.
Добрым знаком было теперь то, что Клименте задерживался. Из столовой первой исчезала жена калабрийца, потом обе девицы Фальконе со своей теткой, потом Томмазина с мужем и Лаура. Барон Лагонегро же оставался и долго разговаривал с Бартоло, а Мария с Чиэрой сначала сновали вокруг, занимаясь хозяйством, а потом тоже уходили.
Вот и сегодня все складывалось, как обычно. Подождав для приличия какое-то время, Мария обратилась к кузине:
- Чиэра, помоги мне тут в одном деле.
Она увела ее в спальню и закрыла дверь в столовую, оставляя мужчин наедине.
- Ты все хорошо делаешь, - похвалила комендантша пока еще не будущую, но возможную невесту. - Ты даже похорошела. И одеваешься хорошо. Надо же, ты еще не разучилась. Теперь видно, сколько тебе лет. Еще несколько дней назад тебе можно было дать от тридцати до пятидесяти.
По своему обыкновению Мария говорила прямо.
Чиэра и сама замечала перемены, раньше барон Лагонегро уходил сразу следом за своими женщинами, теперь же оставался одним из последних. Это могло ни о чем не говорить - обманутый в своих надеждах отец мог просто чураться одиночества, а могло и о многом.
- Знаешь, я не так уж и много изменила, - довольная комплиментом, засмеялась она и это стало еще одним доказательством, что она не пренебрегла советом Марии, ведь смеялась Чиэра очень редко. - Платьев новых у меня нет, спасибо Лауре, она помогла мне кое-что перешить - ты же знаешь, руки у нее золотые, ну вот разве что прическа. Я так давно не распускала волосы.
Преуменьшая впечатление, Чиэра не лукавила, она ведь не могла видеть себя со стороны, а сильнее всего ее старили не давно не обновляемые платья, а вечно постное выражение лица и та манера держаться, которая в любом возрасте и отличает записных старых дев. Она будто сидела в своей раковине и делала исключение только для самых близких ей людей, каковых было не так уж много. Теперь же, пусть и не без усилий над собой, она уже не каменела, если к ней обращался кто-то другой, не поджимала губы на шутки и иногда даже пыталась шутить в ответ, когда же столовая пустела, она с видимым удовольствием помогала Марии убирать со стола, и движения ее были плавными, размеренными, а не как прежде резкими, когда телом Чиэры управляла словно не она сама, а угловатая девочка-подросток.
Нельзя сказать, что перемена была разительной, скорее, она была в деталях, но и Чиэра чувствовала себя переродившейся. Даже если с Клименте Фальконе ничего не получится, она все равно будет ему благодарна уже за то, что ей вновь захотелось стать женщиной.
Лучше бы, конечно, стать баронессой.
Отредактировано Чиэра Кваттроки (25-04-2019 17:06:46)
У коменданта Клименте отдыхал душой. Вероятно, он идеализировал семейство Бартоломео Грассо, что было странно при его возрасте и характере, но так уж случилось. Ему нравился сам хозяин, всегда спокойный и уверенный в себе. Нравилась его жена Мария, у которой в хозяйстве все было устроено с точностью и по уму - уж в этом-то Клименте разбирался и не мог обмануться. Ее забота о муже и стремление все устроить для его удобства одновременно и умиляла Клименте и заставляла почувствовать нечто вроде зависти. Нравилась Томмазина - скромная и молчаливая, вышедшая замуж по указанию отца и теперь не сводящая взгляда со своего мужа. Нравился и сам Пьетро. Но больше всего барон Лагонегро поглядывал в сторону Чиэры и нет-нет да останавливал на ней взгляд.
Собственная семья вызывала у Клименте одно раздражение. Он делал вид, что вообще не замечает свояченицу, едва здоровался с Даниэлой и зло, отрывисто говорил с Сандрой. Со стороны казалось, что он бы очень хотел, чтобы они куда-нибудь исчезли хотя бы на время и не злили своим присутствием. В довершении всего сын забрасывал его каждый день письмами со своими соображениями по поводу хозяйства и своим мнением о том, как поступить с сестрой Алессандрой. Тон в них становился все более и более властным. Клименте подозревал, что за спиной сына стоит жена, почувствовавшая в отсутствие свекра силу и желание властвовать. Он давно видел, что характера в ней больше, чем в его сыне, и очередные тому подтверждения не радовали. "Разошлась!" - зло думал Клименте. К каждому письму следовала приписка собственной рукой невестки, приторная настолько, что у Фальконе сводило зубы. В сегодняшней "любящая дочь" выражала надежду, что ее "дорогой отец" не волнуется и не напрягает себя чрезмерными заботами, а помнит о своем возрасте и побольше отдыхает. "Побить бы тебя", - думал взбешенный Клименте. - "Три дня бы сесть не смогла, так перестала бы о моих силах думать".
Идеальное устройство семьи коменданта на таком фоне особенно выигрывало. Клименте уже почти обожал их.
- Вы очень счастливый человек, мессер Бартоломео, - честно признался он, оставшись с Бартоломео с глазу на глаз.
- Да, я знаю, - не стал спорить Бартоломео.
Он согласился бы в любом случае - что уж скрывать, у него имелись все основания быть довольным жизнью, но если бы не предупреждение Марии, вряд ли бы стал развивать эту тему с очень недавно знакомым и в общем-то чужим ему человеком.
- Мой дом - моя крепость, и вовсе не потому, что он расположен внутри замка, - пошутил он и продолжил уже не без умысла. - Скажу вам честно, барон, мне чертовски повезло с женитьбой, а ведь когда я сватался к Марии, меня пытались переубедить. Все же она меня моложе уж не будем говорить на сколько лет. Но что я хочу вам сказать, у меня же с Марией второй брак, было с чем сравнить. Так вот, я на личном примере убедился в том, что самая лучшая разница между мужем и женой - это лет 15, может, парой лет больше или меньше. Тогда будет греть сердце, что рядом с тобой далеко не старуха, и в то же время можно быть уверенным, что и дом ведется правильно, и слуги под надзором, да и вообще... Сами видите, у них с кузиной не забалуешь.
О том, что молодая жена может легко наставить рога, Бартоломео упоминать не стал. Он не был полностью посвящен в историю старшей дочери Клименте Фальконе, но кое-какие обрывки слухов до него все-таки долетали. Вместо этого он взял кувшин и еще подлил себе и барону вина.
Отредактировано Бартоломео Грассо (26-04-2019 15:25:49)
- Я с вами совершенно согласен, мессер Бартоломео, - поспешил согласиться Клименте. - Я бы никогда не рискнул жениться на женщине, с которой нас разделяют тридцать или больше лет.
Еще бы он думал иначе после того, что считал прошлого барона да Ривелло дураком из-за того, что тот рискнул жениться на Даниэле. И тем более после того, что Даниэла устроила этому бедняге.
- Моя жена была чудесной женщиной, мне было не на что жаловаться. Она была совсем юна, когда мы поженились, да и я немногим старше. Для своего сына я нашел чудесную девушку, которая мне напоминала покойную супругу. Увы, прошло немного лет, и я вижу совсем не ту невестку, которую предполагал видеть. С этими девицами никогда не знаешь, что обнаружишь через пяток лет. Поначалу-то они все розы.
Клименте с горечью мотнул головой и осушил бокал вина.
- С девицами действительно чаще всего именно так, - поспешил согласиться с собеседником Грассо.
Разговор развивался так, что нельзя было желать лучшего, и теперь комендант едва удерживался от того, чтобы не начать расхваливать свояченицу. Но дураком он не был, потому начал издалека, предоставляя барону Лагонегро самому догадываться и додумывать.
- У меня вот с Марией все сложилось, сами же видите, мессер Клименте, - но так бывает один раз на сто. Знаете, что я считаю в женщине едва ли не самым важным? Это умение быть благодарной. Я женился на Марии, которая фактически осталась бесприданницей - ее отец, довольно успешный в прошлом торговец, разорился... сами понимаете, не следует грузить все в один караван, когда переправляешь товар морем... Мало того, что сам остался без средств, так еще и родного брата разорил... ну да бог с ним. Важно то, что, взяв в жены девушку, чьим единственным приданым была приятная внешность и покладистый характер, я приобрел настоящее сокровище. Думаю, и Мария ни разу не пожалела о своем согласии. А вот Чиэре нашей совсем не повезло... Впрочем, наверное я вас совсем утомил нашими семейными историями? Вот же вино хмельное, так и тянет на откровенность!
Бартоломео лукавил, он видел, что барон слушает очень внимательно, и оборвал историю как раз в тот момент, когда разговор зашел о Чиэре. Если Мария права в своих надеждах, Клименте Фальконе проявит интерес, пусть даже выставит все так, что хочет сделать приятное собеседнику, если же нет... Что ж, и безупречным женщинам свойственно ошибаться.
Отредактировано Бартоломео Грассо (29-04-2019 16:46:26)
- Так вот почему мадонна Чиэра не вышла замуж! - воскликнул Клименте.
Его впрямь удивляло, почему кузина комендантши осталась в старых девах и как-то в глубине души барон Лагонегро даже подозревал в ней некий изъян, который ему почему-то не очевиден. И теперь, когда этот изъян оказался совершенно как бы внешним, даже неожиданно для себя обрадовался.
- Бедняжка. Она и сейчас вполне неплоха, а по молодости должна была быть просто красавицей.
Словно чтобы удивить самого себя еще больше, Клименте продолжил думать о свояченице коменданта. Ему пришло в голову, что женщина ее положения - как раз то, что ему было бы нужно. Она не юная, при этом не какая-нибудь потрепанная беременностями и родами вдова. Клименте сам не заметил, что уже перешел от мыслей, что зря не женился во второй раз, мучающих его уже который день, к следующему этапу - что он еще может это сделать. Пока он не размышлял еще о Чиэре как о возможной невесте - по крайней мере сознательно - но уже примерялся к такой, как она. Размышлять, как хорошо будет взять и на самом деле жениться, было очень приятно. Он ведь тогда повернет все по-своему, заставит всех замолчать, получит хозяйку и помощницу в доме! И говоря о Чиэре, Клименте как бы думал о предполагаемой невесте.
- Судя по всему, она могла бы вести дом. Обидно, что все свои таланты она тратит на семью кузины. Хотя вам, конечно, от этого одно везение, мессер Бартоломео, не так ли?
Своим вопросом Клименте Фальконе развязал коменданту руки. Не факт, что когда-нибудь еще возникнет такой же благоприятный момент, поэтому Бартоломео расстарался. При этом он старался, чтобы его речь не походила на дифирамбы, но говорил о свояченице только в превосходной степени.
- Она действительно была редкой красавицей. Ведь она могла бы выйти замуж и не имея за душой ни медяка - и очень удачно выйти. К ней посватался богатый и родовитый мужчина, иными словами - завидный жених, от такого бы любая семья не отказалась, но за несколько дней с ним произошло несчастье, так что осталась наша Чиэра в девицах. Не буду гневить бога и говорить, что лучше бы все случилось несколько после... Вряд ли бы тогда мои слова утешили Чиэру, она все приняла настолько близко к сердцу, что уговаривать ее не закрываться в своем горе было бесполезно.
Тут Бартоломео запнулся. Он совсем не хотел создать у барона впечатление, будто Чиэра до сих пор оплакивает несостоявшегося мужа, потому почти без паузы продолжил:
- Уверен, что потом она о том очень пожалела, ведь, между нами говоря, она фактически похоронила себя здесь, в замке, но что уж теперь о том говорить. Зато для нас Чиэра - во многом спасение. В этом вы правы. Она очень любит племянницу и можно сказать, что она и вырастила Томмазину, научила ее всему. Еще по хозяйству помогает - слуги ее слушаются не меньше, чем Марию, да и вообще... Жаль ее, конечно, она и сейчас очень недурна собой и могла бы найти себе хорошего мужа - надо сказать, еще непонятно, кто бы больше приобрел от этого брака, как вы понимаете, не все измеряется только деньгами, но так уж распорядилась судьба... Видимо, будет нянчить детей Томмазины.
Отредактировано Бартоломео Грассо (01-05-2019 09:19:01)
- Так мадонна Чиэра воспитывала мадонну Томмазину? - воскликнул Клименте.
Теперь ему стало понятно то, что удивляло раньше - казалось, что дочь коменданта гораздо больше привязана к тетке, чем к матери.
Мазина, возможно, не была девушкой, на которую сразу обращают внимание мужчины. Возможно, и девушки, ее подруги, не считали ее очень уж интересной. Но она была ровно такой, чтобы ею восхищались какие-нибудь другие родители, особенно те, чьи отпрыски казались скорее поставщиками родительского несчастья, чем давали повод для удовольствия и гордости.
Она была скромной и молчаливой, умела вести хозяйство и слушалась родителей. Она вышла замуж за того, кого ей указали, и теперь стала послушной и внимательной женой. Словом, ровно такой, чтобы быть лучшей рекомендацией воспитательных способностей своей тетки.
Клименте не погрузился сразу же в матримониальные планы относительной свояченицы коменданта, но к желанным чертам гипотетической невесты добавились кое-какие штрихи, а говорить о Чиэре с Бартоломео почему-то сразу расхотелось, как будто в этом уже было что-то неприличное.
- Как мадонна Томмазина? - несколько невпопад сменил тему барон Лагонегро. - Легко сживается со своим новым положением?
Настаивать на разговоре о свояченице Бартоломео не стал, правда, он все же добавил пару фраз, косвенно характеризующих Чиэру, но как бы так, походя.
- Мазина выглядит вполне довольной, она была хорошо подготовлена и понимает свое предназначение. Когда-нибудь и она станет женой коменданта. Раз уж сыновей мне бог не дал, пусть это место займет мой зять.
К тому, что такая перемена означает лично для него, он старался относиться философски, хотя, конечно, надеялся, что пробудет на своем посту еще долго.
Деликатность не позволила Бартоломео и дальше расхваливать Томмазину, да еще перед отцом, чьи дочери явно не оправдали родительских надежд. Вместо того, чтобы развить эту тему, как того настоятельно требовало его собственное самодовольное желание похвастаться, он на полуслове замолчал и снова подлил барону вина.
Отредактировано Бартоломео Грассо (03-05-2019 16:46:35)
- Вы всегда жалели, что у вас нет сына, но вышло ничуть не хуже. Как видно, все может закончиться хорошо.
Звучало почти как тост, и Клименте, отсалютовав Бартоломео, неожиданно залихватски осушил свой кубок и благодушно крякнул.
Увы, не только счастья, но и какого-нибудь одномоментного удовольствия он не почувствовал. Мысли, носящиеся по кругу в голове, не прекратили свой бег. Сын-невестка-Сандра-Даниэла-сын... Есть ли выход из этой порочной окружности? "Нельзя быть таким самонадеянным, Клименте", - противно верещало в ушах. - "Никто не может один отвечать за все". Перед глазами доказательством маячил комендант Потенцы - за его дом отвечала жена, за дочь - свояченица, в чем-то он положился на графа де Гевара. А он? Пригласил Розанджелу, глупость которой считал лучшим гарантом послушности. Оказалось, это правда, вот только не он один поставил глупость свояченицы себе на службу.
- Возьму вот и женюсь! - с вызовом сообщил Клименте коменданту и смущенно рассмеялся.
Дальше разговор пошел уже о другом.
Эпизод завершен
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Мысли о комфорте лучше всего рождаются за обедом. 20.08.1495. Потенца