Лукреции повезло: она не подумала, что дон Мануэль может быть причиной, по которой Хуану придется покинуть Рим и вернуться в Испанию. Возможно, причиной такой рассеянности было слишком хорошее настроение. Она была теперь подобна путнику, напившемуся из родника после жажды длиной в несколько дней - слабая и совершенно счастливая.
Они лежали на постели, едва касаясь друг друга руками. Ночь была жаркой, и ветер едва ли приносил прохладу, но после того, как сердце, казалось, отдавалось в животе и грозилось разорваться, любое дуновение воздуха, доносящееся из распахнутых ставень, было холодным.
- Дон Мануэль? - переспросила Лукреция, силясь вспомнить, кто же это.
Весь мир казался теперь далеким и почти не существующим, а посланник испанских королей важной персоной настолько же, насколько последний нищий Рима.
- Ах дон Мануэль! - Лукреция не выдержала и беззвучно (чтобы не разбудить своих дам) рассмеялась. - Он уже в Риме и завтра заявит о себе? Как это интересно выходит, ведь со дня на день мы ожидаем приезда Катерины Гонзага. Не говори об этом ему, а то он сбежит из Рима... Ничего не зная, он придет ко мне, чтобы засвидетельствовать почтение герцогине Пезаро, но тут... прекрасная Катерина. Она, конечно, будет уверена, что он ее преследует.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- Я обязательно приглашу дона Мануэля и не буду в письме сообщать о том, кого он увидит в Санта-Мария. Я же никому не сообщаю всех приглашенных. Правда, скрыть будущую встречу от мадонны Катерины будет нельзя, но... возможно, так получится даже интереснее.
От предвкушения будущего веселья Лукреция в свою очередь рассмеялась, уткнувшись в подушку.
- Я буду рада видеть и дона Альфонсо. В прошлую нашу встречу он предпочитал общество дам всему остальному. Я и дамы были ему за это благодарны. Надеюсь, что третий будет под стать если не Альфонсо, то хотя бы дону Мануэлю. И знаешь... как-то так получается, что у нас будет слишком мало дам. Еще вчера вечером их было больше, чем мужчин... Да, некоторое положение вещей меняется очень быстро. Знаешь, почему мне пришлось не приглашать больше Флавио из Неаполя? Чезаре утверждает, что он слишком восхищен нашей Джулией... Если еще пара моих гостей сделает такую же ошибку, то мы вовсе лишимся мужского общества.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- Нет, Хуан, Доминико - самое лучшее, что могло случиться, - твердо сказала Лукреция.
По ее тону было понятно, что тут она не даст с собой спорить, но все-таки решила объясниться.
- Он не переходит границы, и я уверена, что даже не попытается перейти. Он не скрывает своих чувств, но его внимание никак не оскорбляет и не раздражает меня. Что бы было, если бы мне пришлось терпеть для отвода глаз кого-нибудь совсем другого? Кто был бы неприятен или... попытался бы чего-нибудь добиться? Для человека, которого я допустила до вечерних развлечений, он идеальный, понимаешь? И он не святой... есть много возможностей для того, кто не может быть безупречным постоянно, не правда ли?
Последнюю фразу Лукреция произнесла с чуть затаенной гордостью. Ей казалось, что она проявляет невероятную осведомленность о тайной для женщин жизни мужчин.
- И... мне кажется, что все уже уверены, что я его выделяю среди прочих. И Чезаре тоже. Мне кажется, что он почему-то не возражает. И это тоже очень хорошо. Так хорошо, что я даже не буду спрашивать у него, почему.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- Ты несправедлив. Ты же сам согласился, что нужен кто-то, на кого все должны подумать, а теперь говоришь, что хочешь свернуть ему шею.
Лукреция была не столько возмущена, сколько испугалась недовольства Джованни. Она совсем не хотела, чтобы между ними встать что-нибудь, хотя бы на чуть-чуть портящее их взаимопонимание. И еще она не была вовсе лишена наивности, с которой ждут от другого рациональной последовательности.
Возмущение было тем более наивным, что тело Лукреции отзывалось на ласку.
- Я разрешила Доминико приходить в часы сиесты. Завтра он придет, чтобы обсудить будущий маскарад. Я дам ему понять, что все, что ему позволено, будет позволено только в том случае, если он не забудет о границах поведения благородного и благоразумного человека. Он же не настолько глуп, что рискнуть и потерять все. К слову о маскараде...
Лукреция повернулась к Хуану и оперлась на локоть. Теперь ее пальцы чертили на его теле причудливые узоры.
- Как ты отнесешься к тому, что все женщины будут завернуты с головы до пят? Чтобы никто, даже мужья, не знали, под каким нарядом скрывается их жена?

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- Думаю, я не оставлю тебя в неведении, - пообещала Лукреция.
Идея совместить очередной праздник в палаццо с личным маленьким приключением, разнообразием их и без того нелегкой любви, нравилась ей все больше и больше. Она по-прежнему намеревалась быть очень осторожной, что подразумевало не отсутствие всяких безумств, а всего лишь тщательную их планировку.
- Возможно, скандалов вовсе и не будет. Некоторые ошибки оказываются очень своевременными. А иногда и долгожданными.
Лукреция потянулась губами, даря долгий поцелуй.
- Где бы ты хотел случайно со мной близко встретиться?
Она толкнула Хуана, так что ему пришлось откинуться на подушки, и поцеловала его снова в губы, потом в шею и, спускаясь поцелуями все ниже, продолжала спрашивать.
- Может быть, здесь? Или в комнате одной из моих придворных дам? В комнате Санчии? Или спальне его светлости герцога Пезаро, давно пустующей?
Она уже добралась до бедер любовника и, склонившись над ними, ласкала его живот.
- Ответь мне, что ты хочешь, а я пока помолчу, потому что я теперь очень занята.
Ее язык и губы коснулись возбужденной плоти любовника.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

Сейчас Лукреция испытывала удовольствие, потому что дарила его. После всего, что уже было ночью, можно было позволить себе такую роскошь. Ей хотелось, чтобы любовник не сдерживался, чтобы не мог и не хотел этого. Она с готовностью двигалась так, как он направлял ее, сильнее даже, чем он хотел, и с жадным вниманием смотрела, как на его лице появляется жесткое до жестокости выражение возбуждения, как Хуан морщится, как дрожат его губы, и застонала от восторга, когда он излился недолго после того, как она села на него.
- Милый... Милый... Любимый... - шептала она, наклонившись над ним, но не касаясь.
На этот раз в ней отдавался только его пульс, но Лукреция была совершенно счастлива.
Потом она не шевелилась, давая его возбуждению полностью схлынуть без остатка. Приподнявшись, разъединились, села рядом и лукаво спросила:
- Теперь тебе хватит до следующей ночи?
Чувство горячего на бедрах - она будет вспоминать его до новой встречи.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- Раз тебе нужно, то давай я тебя одену... для разнообразия.
В этом было что-то и впрямь смешное, и Лукреция тихо улыбалась, пока помогала Хуану одеваться. Этот процесс шел гораздо медленнее, чем обратный, которого она даже вообще не помнила.
Она видела, что Хуан мрачнеет на глазах, но объясняла это тем, что ему придется теперь окунуться в день после бессонной ночи. Сама она чувствовала себя довольной и немного виноватой, потому что предвкушала, как вернется теперь обратно в постель, чтобы поспать.
Известие о приезде дона Мануэля не пугало ее, как брата. Возможно, потому что Гонсалес был для нее обходительным, почти по-рыцарски, мужчиной, которого ей в голову не приходило опасаться. Подвохов от него, в отличие от Хуана, она тоже ждать не привыкла, и теперь он был для нее скорее помехой, с которой справиться будет легко, надо только придумать, как.
- Главное теперь узнать, зачем он приехал и что должен сделать в Риме, - сказала он вслух то, что продолжало ее мысли.
Хуан уже был совершенно одет. Лукреция обняла его для прощания и подставила лицо для поцелуя.
- Нам же надо придумать, как его задержать в Риме, чтобы он не спешил обратно, да?
С легкостью, как будто дон Мануэль был послушным юнцом, чьи желания просты, незамысловаты и предсказуемы, сказала Лукреция. В этом рассуждении была вся наглость молодости и самоуверенности, прибавившейся после того, как герцогине Пезаро удалось принять герцога Милана к удовольствию его и всей свиты. В истории с Джачинтой, помогшей раскрыть заговор, она видела свою заслугу и способность предвидеть больше, чем в ней было случая.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

Когда Хуан ушел, Лукреция забралась в постель с твердым намерением последовать совету любовника, то есть поспать. Впереди был день - с очередными приемами просителей, жаждущих найти у нее помощь, поддержку и благосклонность до того, как попросить о том же ее отца. Судя по свету, проникающему сквозь полузакрытые ставни, утро уже начиналось.
Лукреция легла на подушку и глубоко вздохнула, с удовольствием чувствуя знакомый, дразнящий и такой родной, чуть терпкий мужской запах. Закрыв глаза, представила себе, что теперь не утро, а еще только начало ночи. Что Хуан теперь подходит к лестнице и поднимается к ней. Вот он прошел второй этаж и чуть задержался на ступеньке возле спальни, принадлежащей герцогу Пезаро, вот пошел дальше, вот добрался до площадки, откуда ведут двери к ней и к Адриане делла Скала. Она даже слышала шаги за неплотно прикрытой дверью.
"Я не закрыла дверь, Чезаре бы пришел в бешенство", - подумала Лукреция.
Впрочем, довольно отстраненно. Гораздо приятнее было слышать шаги, которых, она была уверена, не могло быть.
Вот он толкнул дверь... Неожиданно для себя Лукреция и в самом деле услышала скрип открывающейся двери. Неужели он вернулся? Шаги теперь были слышны совершенно отчетливо. Кто-то был в ее спальне. Она открыла глаза и... резко поднялась. Перед ней стоял понтифик.
- Кто здесь? - с непритворным ужасом от неожиданного визита вскрикнула она. - Ваше святейшество... Ты меня напугал.
В голове один вопрос: не встретились ли они внизу?

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех

- Это не я проснулась, это ты меня разбудил, - справедливо заметила Лукреция.
Хотя на самом деле в эту ночь еще по-настоящему не спала. Она села в подушках и сделала вид, что с трудом разлепила один глаз. Потом потянула на себя простыню и закрылась до самого горла. Могло показаться, что от утреннего озноба, но на самом деле ей хотелось скрыть, что сердце у нее стучит, как бешеное.
Как и вчера вечером, когда в темноте отец прошел в нескольких шагах от них.
Вид понтифика сейчас все-таки успокаивал. Он казался безмятежным. Всего лишь отец, пришедший с утра навестить свою дочь. "Наверное, Хуана он не видел", - подумала Лукреция, но избавиться от страха тому, кто знает за собой вину, не так-то просто.
- И о чем ты хотел поговорить? - как можно небрежнее спросила герцогиня Пезаро.

Подпись автора

Духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно
Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех