Можно было предположить подобное. Томмазо едва не взвыл, досадуя на собственную слепоту. Ведь мог же, и не просто мог, а он должен был предположить, что теперь все, что попадает на стол к понтифику, предварительно проверяется. Как он мог раньше об этом не подумать? Ему нужно было затаиться и выждать время, а он проявил нетерпение и теперь сам себя накажет. Если бы этот яд был небыстродействующим, зная, что и он получит свое, Томмазо, не колеблясь, выпил бы отраву. А так получается, что его жертва абсолютно бессмысленна.
Манцони исподлобья посмотрел на Микелотто - мелькнула неприятная мысль, что все сложилось не просто так, и в то же время облегчением осознание собственной ничтожности - люди его нынешнего положения редко когда привлекают внимание, да и не похож мессер Мигел на того, кто способен на интригу, он из тех, кто силой вытрясает истину. Нет, тут всего лишь трагическое стечение обстоятельств.
- Простите, мессер, не пью я, - прошелестел, изображая одновременно раскаяние и подобострастие. - Дурею я от вина, так что уже несколько лет и капли в рот не беру.

Лучше оговорить себя в малом грехе, чем признаться в большом.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Воду, - со всей почтительностью, на которую только был способен, ответил Манцони. - Только воду, мессер Мигел.
"Если бы я знал, что яд подействует не сразу".
- Сер Джузеппе лично открывал эту бочку, он снял пробу и сказал, что вино отменное, а уж он в этом разбирается, - пробормотал.
Слуга, осмелившийся на возражения... Томмазо понимал, что ведет себя странно, но он уже не мог играть эту роль, он едва сдерживался, чтобы не броситься на настырного капитана, и бросился бы, если бы знал, что тем самым выиграет время. Ему бы только убедиться, что вино попадет на стол к понтифику, а там уже пусть будет как будет.

"Может быть сделать вид, что я отпил?" - мелькнула запоздалая мысль, но он сам себе отрезал пути к отступлению - теперь уже незаметно не сплюнешь.
Чтобы скрыть нарастающую панику, Манцони буравил взглядом стену, а его голос звучал словно из глубокого и пустого подвала, сейчас он выглядел тем, кем и старался казаться все эти месяца - туповатым и в своей неумности упертым прислужником, для которого верхом мечтания было, чтобы его не трогали.

Отредактировано Томмазо Манцони (19-12-2017 13:50:08)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Томмазо не поверил ушам - у него получилось. По-лу-чи-лось, по-лу-чи-лось! Неизвестно, что подумал дон Мигел о его упрямстве, но, похоже, и в самом деле счел причину неинтересной и недостойной внимания.
Вне себя от облегчения Томмазо стал не то, чтобы рассеянным, но менее внимательным. Сейчас для него было важнее вернуться обратно на кухню, а уже оттуда, бог даст, и ускользнуть удастся. Он сделал все, что мог, большее ему уже неподвластно.

- Если только вино не попробует кто-то другой, - возникшая ниоткуда Томмазина печально смотрела на мужа. - Ты снова забыл об этом, да, милый?
На этот раз она "пришла" одна и Томмазо очень ясно понял почему - она огорчена и это неудивительно. Томмазина  имеет все основания потерять свою веру в справедливость. Вино попробует какой-нибудь другой Меризи и утяжелит грехи Томмазо еще одной смертью.
- Может быть вино заберут раньше? - с надеждой спросил он у Томмазины, но та лишь грустно улыбнулась и, покачав головой, снова расстаяла в воздухе.

Поглощенный беседой, Манцони не сразу услышал за спиной тяжелую поступь и пришел в себя лишь от боли в вывернутой руке. Резкий удар поддых лишил его возможности не только кричать, но и дышать, а сквозь мутную пелену острой боли до него донесся чей-то раздосадованный голос:
- Ну и зачем? Так сам бы дошел, а теперь тащи его.

Отредактировано Томмазо Манцони (19-12-2017 15:18:18)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Хорошо, что Чезаре узнал обо всем тогда, когда физически не мог достать отравителя, иначе предупреждение Микелотто просто бы запоздало. Кардинал Валенсийский скрипнул зубами и нехотя кивнул, подтверждая правоту кузена.
- Тогда будет лучше, если расспрашивать его будешь ты, я не уверен, что смогу сдержаться, - произнес глухо и с мрачной усмешкой добавил. - Этот - твой, а я уже потом побеседую с тем, кто за ним стоит. С удовольствием побеседую.
Это предвкушение немного примирило Чезаре с тем, что сейчас он выступит лишь в роли стороннего наблюдателя. Главное - вырвать у продажного слуги имя, а уж дальше... А дальше посмотрим. Он слишком ничтожен, чтобы сделать из экзекуции потеху, но возможно, что показательная казнь этой твари заставит других призадуматься.
- Пойдем, кузен, послушаем, что скажет нам этот Манцони. Кто знает, может быть после этого и не придется выпускать Лучано.

Отредактировано Чезаре Борджиа (20-12-2017 11:49:49)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Томмазина больше не приходила. Манцони ждал слез и упреков, к одиночеству же готов не был. Одеревеневшие от тугой веревки руки потеряли чувствительность, но Томмазо казалось, что занемела его душа. Сколько он лежал, уткнувшись лицом в вонючую землю? Вряд ли долго - он понимал это и все же не мог избавиться от ощущения, что прошла едва ли не вечность.
Сожалел ли он? Нет. Его Томмазина достойна любой жертвы. Боялся ли? Наверное. Да. Конечно. Жалел? Разве что об одном - что не выполнил своего обещания. И среди этой мешанины чувств все чаще брало верх удивление - почему с ним еще возятся? Зачем? Мало ли таким, как он, воды Тибра стали могилой? Почему его не убили сразу? Неужели ради забавы? Или дон Мигел решил уступить кардиналу Валенсийскому право самолично перерезать горло тому, кто покушался на жизнь его отца?

Его щеки что-то коснулось и Томмазо увидел прямо перед собой крысиную морду. Может быть в этом и заключается экзекуция - быть заживо съеденным мерзкими грызунами? Тело Томмазо содрогнулось, извергая из себя горькую желчь. Откатившись как можно дальше от зловонной жижи, Манцони зажмурился и открыл глаза только тогда, когда сквозь плотно сжатые веки увидел тусклый свет.

Если бы Микелотто мог услышать мысли пленника, возможно, удивился бы даже он - сейчас Томмазо был рад видеть любое человеческое лицо. Даже зная, что скорее всего это пришел его палач. Господи, как же он ненавидел мышей! Стараясь не морщиться от боли, Томмазо непонимающе посмотрел на капитана.
- Хозяина? О ком вы говорите? - и чуть позже как вспышка. - Хозяина?! Ха-ха! Томмазина, ты слышишь, как тебя тут называют?

Отредактировано Томмазо Манцони (20-12-2017 21:12:43)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Это только начало, милый...
Ища взглядом жену, Томмазо с трудом поднял голову.
- Мне очень жаль, прости...
Голос раздавался из темного угла, но там было пусто. Томмазина всегда избегала любого проявление насилия, не изменилась она и после смерти.

- Я знаю.
Получилось так, что он ответил не жене, а своему мучителю. Из-за сломанного носа голос звучал гнусаво, но это - самое меньшее из того, что могло бы сейчас обеспокоить Манцони.
- Только вы ошибаетесь, дон Мигел, меня никто не подкупал.
Сложно сохранять достоинство, валяясь под чьими-то ногами.
"Я сейчас похож на червяка". Во рту - ржавый привкус крови, Томмазо и не заметил, когда прикусил себе щеку.
- Я должен был избавить мир от дьявола и жалею только об одном - что у меня этого не получилось.

- Ты все правильно говоришь, - прошелестело возле самого уха. - Вызови у него гнев, пусть лучше он убьет тебя быстро.

Отредактировано Томмазо Манцони (21-12-2017 10:06:50)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Манцони судорожно ловил воздух, он не то, что говорить, он и дышать не мог. Немыслимо как извернувшись, он скрючился, прикрывая живот.
- Господа, - выплюнул на пол он сгусток крови. - Он вернул мне мою Томмазину, он велел мне исправить ошибку. Руки Родриго Борджиа в локоть в крови... - он задыхался, но заставить себя молчать уже не мог - слишком долго он носил это в себе, так пусть хотя бы его палач узнает о правде. - Черный день для веры, когда этот каталан надел на себя папскую тиару. На нем - смерть моей жены, он виновен в том, что мой сын не родился. Какие мне еще были нужны приказы? Судьба Содома и Гоморры грозит Риму.

Отредактировано Томмазо Манцони (21-12-2017 16:46:34)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Томмазо приподнял голову и от неожиданного чувства облегчения словно и терзающая тело боль немного отступила. Сколько дней минуло с того дня, когда он мог позволить себе быть откровенным, не скрываясь он говорил разве что с Томмазиной, но только теперь по-настоящему осознал, насколько этого недостаточно. Он не обманывался - скорее всего, это последние его часы и, возможно, в скором времени он будет молить о том, чтобы их из милосердия сократили, так пусть хотя бы эти люди узнают правду. Без утайки и без прикрас.
- Моя беременная жена и наш ребенок погибли, и виноват в этом Родриго Борджиа. Он, продавший душу Антихристу, в ответе за их гибель.
Томмазо словно вновь вернулся в прошлое и глухое рыдание вырвалось из груди.
- Она всего лишь хотела своими глазами увидеть белый дым... Разве она о многом просила? Но ее... но они... Я нашел их на площади - мою Томмазину... Она лежала, раскинувшись, и ее юбка была вся в крови... в крови моего неродившегося сына. Я думал, что сойду с ума, но не-е-е-ет, я сохранил рассудок, - Манцони лающе захохотал. - Я сохранил рассудок для того, чтобы отомстить. Мне пришлось продать свою лавку, забыть, кто я был... Слуга - вот кто я теперь, бессловесный, никому не интересный. Один, всегда один.

- Ты ошибаешься, милый, я с самого начала была с тобой, - Томмазино села прямо на грязный пол.

- Да, родная, ты всегда была рядом, - улыбнулся через силу и спустя мгновение изумленно выдохнул. - Но я вижу тебя, ты больше не прозрачная!
Томмазо будто забыл о том, где он, он вытянулся в струнку, стараясь дотянуться щекой до колен жены.

Отредактировано Томмазо Манцони (26-12-2017 10:36:54)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Преодолевая искушение заткнуть глотку Манцони отрезанным у него же языком, Чезаре смотрел прямо перед собой, и с каждым произнесенным отравителем словом это желание усиливалось, пока не стало просто нестерпимым. Почувствовав взгляд кузена, Чезаре скривился - Микелотто ждал от него приказа, только после промаха с Лучано сын понтифика стал осторожнее в своих решениях.
Правда, на этот раз у кардинала Валенсийского не были связаны руки: безумен Манцони или нет, он виновен, и будь он хоть Орсини, хоть Колонна, хоть Савелли, его бы это не спасло.
Бред - пусть даже самый последовательный, ложь - довольно-таки изощренная, правда ли - все это не имело значения, побои Мигела покажутся лаской в сравнении с методичной работой палача.

Жестом позвав к себе пока остающегося без дела заплечных дел мастера, Чезаре обратился к тому, при этом достаточно громко, чтобы слова были слышны и кузену, и пленнику.
- Проверь, правду ли он говорит. Можешь не стесняться, меня не волнует, насколько ты будешь... убедителен, единственное условие, чтобы он остался жить до того момента, когда я решу, что с него достаточно...
Палачу не требовалось объяснять дважды - калечить можно, убивать лишь по приказу. Держась с достоинством мастера своего дела он низко поклонился, и Чезаре, удовлетворенный, повернулся к кузену:
Пойдем, Мигел, предоставим этих двоих друг другу.

Отредактировано Чезаре Борджиа (26-12-2017 13:37:54)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия