Поздний вечер, дом графини деи Каттанеи.
Отредактировано Джоффре Борджиа (13-04-2017 13:43:41)
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Внутрисемейная политика. 25.07.1495. Рим
Поздний вечер, дом графини деи Каттанеи.
Отредактировано Джоффре Борджиа (13-04-2017 13:43:41)
Джоффре пришел в палаццо Санта-Мария без всякого неудовольствия, вполне приятно провел несколько часов и с чувством глубокого облегчения его покинул. Выйдя на улицу, он с радостью свободного человека вздохнул полной грудью хоть и по-летнему теплый, но все-таки здесь, на Ватиканском холме, по загородному свежий воздух, и направился в самую римскую гущу. Что бы ни думали те, кто видел его уход, целью его путешествия на данный момент был дом матери. Впервые за долгие полгода он думал о нем с нежностью. У него было чувство, что сегодняшний вечер - это время освобождения. И подарила ему его Санчия. Улыбчивая и жизнерадостная принцесса Сквиллаче, переехавшая в палаццо Санта-Мария и не скрывавшая, как ей хорошо в гостях у невестки, можно сказать, дала тем самым своему мужу вольную.
Чего-то подобного он уже ждал давно и даже пытался добиваться, но все были против. "Все" - это скорее мать и жена, но за их неодобрением и собственными желаниями и намерениями, казалось, прочно выстроились и другие. Но теперь, когда Санчия поселилась у сестры и тем более когда он узнал, что Валентина беременна, Джоффре принял решение, что с пути его уже будет не своротить.
Чувствуя себя захмелевшим от пары бокалов разбавленного вина, а еще больше - от воздуха свободы, Джоффре постучал в дом матери.
- Вы? - удивился открывший ему дверь слуга.
- Да, это я, - возвестил очевидное Джоффре. - Графиня еще не спит? Я бы хотел ее увидеть... кхм... перед сном.
"Перед ее сном", - добавил про себя Джоффре. У самого него был еще один план на сегодня.
Ваноцца деи Каттанеи еще не спала, в последнее время она ложилась довольно поздно, а вставала рано, но и нескольких часов сна ей было достаточно, чтобы чувствовать себя отдохнувшей. Теперь, когда раздражающая ее глаза невестка переехала к Лукреции, и сама графиня вздохнула свободней. Джоффре обычно с утра до ночи пропадал и хотя Ваноцце не нравилось, что тот проводит слишком много времени в доме Адрианы де Мила, ей было проще знать, где он находится.
Зная о вечере в Санта-Мария-ин-Портико, Ваноцца не сомневалась, что ее младший сын в лучшем случае заявится под самое утро, так каково же было ее удивление, когда ей доложили, что принц Сквиллаче уже вернулся и очень бы хотел поговорить с матерью.
- Перед сном. Его светлость хотел поговорить с Вашей светлостью перед сном, - зачем-то пояснил слуга и закашлялся.
- Вот как? - Ваноцца сделала вид, что не заметила промаха. - Тогда скажи ему, что он может прийти сразу сюда. Мой сын - не гость, и всегда может навестить мать в ее спальне.
Облаченная в свободное домашнее платье, графиня сейчас выглядела не как женщина, о чьей жизни ходили самые разные слухи, а как почтенная матрона, самым большим грехом которой было тайком съеденное в постный день яйцо.
Может, ему так только казалось, но Джоффре мог поклясться, что в доме его матери стало легко дышать, а все вокруг просто лучилось покоем и гармонией. "Всего-то Санчия переехала. Все-таки зачем это было нужно? Странное это было желание у матери. Да и у Санчии тоже". Теперь особенно было понятно, что затея с водворением здесь жены была на редкость дурацкой. Все отдельно были вполне милы, но когда находились в одном доме, только и могли, что отравлять друг другу жизнь. "Бред какой-то", - в который раз подумал Джоффре.
Десять лет он жил, не являясь сыном Родриго Борджиа. Никто не готовил его к жизни графа, герцога или принца. И с чего вдруг, обзаведясь княжеством Сквиллаче, он должен был почувствовать себя настолько хуже? Кажется, все должно бы быть наоборот.
Джоффре шел к комнате матери и давал себе слово, что больше никто и никогда не убедит его принять участие в подобной глупости. Только если сам он решит, что она ему жизненно необходима.
- Привет, мама, - войдя, Джоффре поприветствовал графиню почтительным поклоном, а потом поцеловал в щеку. - Я только что от Лукреции. Там начинается все самое интересное, но мне совершенно точно интереснее будет в другом месте.
Джоффре сумел ее удивить и, не сдержавшись, Ваноцца тихонько фыркнула:
- Уж не хочешь ли ты сказать, мальчик мой, что предпочел увеселениям мое общество? Твоя мать, может, и постарела, но не поглупела.
Она взъерошила сыну волосы и с легкой грустью подумала, что Джоффре, наверное, единственный из ее детей, кто ей это еще позволяет. Может быть потому, что он самый младший, но скорее всего из-за того, что с самого своего рождения его положение было не определено, поэтому его жизнь, и при соблюдении всех условностей, все же была более вольной, чем жизнь его старших братьев и тем более сестры. Он мог позволить себе не торопить детство.
"А потом все изменилось, и вот уже Джоффре - муж неаполитанской принцессы, принц Сквиллаче. Это не может его не изменить, когда-нибудь и он утратит эту непосредственность. А жаль".
В сожалении таилось немалое лукавство, сколько раз Ваноцца пеняла Джоффре на то, что тот никак не повзрослеет; ей одновременно хотелось, он стал более серьезным, и в то же время она боялась этого.
- Так в чем же дело? Почему ты вернулся так рано?
Отредактировано Ваноцца деи Каттанеи (17-04-2017 11:40:04)
- Там и без меня весело, так что можно было уйти, - честно ответил Джоффре.
По его голосу и виду было понятно, что отвечает он так не от обиды, что ему не оказалось подходящего места там, где веселятся все, а от облегчения, что у него была возможность смыться, никого не обидев и не расстроив.
- Мне как-то не очень будет интересно среди братьев и тех, кого Лукреция, чувствуется, обласкала, - честно признался он. - И там, где Санчия. Понимаешь...
Джоффре не был простаком, но и не умел подступать к главному издалека, долго ходить вокруг да около, чтобы внезапно огорошить собеседеника истинной причиной разговора. У каждого своя гордость, и Джоффре был готов взвиться от одной мысли, что не может рассчитывать на то, что ему надо, и говорить то, что хочет, а вынужден изворачиваться. А в случае с матерью особенно. У него было свое представление, что и как ему следовало делать. Джоффре опустился на пол рядом с сидящей в кресле Ваноццей и положил подбородок ей на колени.
- Мама, я долго делал так, как хотела ты. Честно старался целых полгода, - произнеся эти слова, Джоффре даже испугался, как чудовищно прозвучал этот срок. - Чуда не случилось. Даже самого обычного, чего так хотела Санчия и ты, - себя он называть не стал, - не произошло. Санчия переехала. Ты знаешь, как это вообще-то называется?
- Догадываюсь.
Ваноцца с грустью смотрела на Джоффре. Она с самого начала в душе была против этого брака, но ей пришлось смириться с тем, что ее сын женился не на самой лучшей в мире женщине. Союз с Неаполем оказался самым весомым доводом, а княжество Сквиллаче - приятным довеском к нему.
- Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь, - забывшись, что сын уже вырос, она как в детстве погладила его по голове. - Но того, что есть, уже не изменишь - Санчия твоя жена, - и негромко, будто обращалась к самой себе, добавила. - Пока она еще твоя жена.
Неаполитанская принцесса - бесплодная смоковница, это уже ясно, но пока союз с Неаполем выгоден Родриго, ничего не изменится, и Джоффре придётся с этим смириться.
- Но вы можете жить отдельно, - продолжила Ваноцца вслух. - Санчия живет у Лукреции, твоей сестры, все приличия соблюдены. А дальше... посмотрим что будет дальше.
Отредактировано Ваноцца деи Каттанеи (25-04-2017 21:44:42)
- Мы уже живем отдельно, и это то самое, что называется развод, - спокойно сообщил матери Джоффре.
Сказал и понял, почему ему стало так легко. Теперь внешнее, наконец, полностью соответствовало внутреннему содержанию, и никто не ждал, что он будет делать вид, что все не так, как есть на самом деле. Нет, даже не так. Раньше никто ничего и не ждал почти, скорее жили так, словно он делает вид, и не замечали того, что было на самом деле, и это и бесило больше всего. Никто даже не волновался от того, что он не играет в эту общую игру - так мало для него в ней было отведено места.
- Так вот о том теперь, что будет дальше, мама. Что там будет у Санчии, меня волнует мало. Можно я не буду делать вид, что озабочен ею сильнее, чем любой другой женщиной, которую знаю и к которой у меня нет ничего плохого? Зато есть женщина, судьба которой меня как раз очень волнует. Валентина живет в доме Орсини, а там теперь Орсо, а еще Лучано. Вот это как раз по-настоящему неправильно.
Ваноцца испытывающее посмотрела на сына. Ей очень хотелось спросить: "Ты на самом деле так серьезно относишься к этой женщине?", но она промолчала.
- Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Санчии, поэтому поймёшь, что я не защищаю твою жену. Вы с ней можете жить как вам угодно, но с оглядкой но то, что для всех прочих вы остаётесь супружеской парой. Не мне напоминать тебе, что ты не крестьянин, чтобы жениться, не задумываясь, люди твоего положения вступают в брак не по причине сердечной привязанности, а по совсем иным соображением. Пока Его святейшеству нужен союз с Неаполем, даже в мечтах не думай о разводе, это ни к чему не приведёт.
Как сложно отстаивать интересы той, кто тебе неприятен. Графиня держалась строго, но в глазах ее таилось сочувствие. Печально сознавать, что трое ее детей несчастливы в браке.
- Передо мной ты можешь не притворятся, - грустно улыбнулась она. - В моем доме ты можешь чувствовать себя свободно. А в том, что касается Валентины... Я не буду против ее визитов сюда. Все будут считать, что она приходит ко мне, раз в том доме много других людей, так будет проще избежать огласки.
Отредактировано Ваноцца деи Каттанеи (28-04-2017 13:16:00)
- Да пожалуйста, я же не спорю о Санчии, - поспешно согласился Джоффре.
Он был готов согласиться с тем, чтобы перед законом они были супругами. До того, как все на бумаге, ему не было дела, главное - как он может жить на самом деле. Пусть Санчия будет принцессой Сквиллаче и его женой. Кому это и в чем помешает? Только не ему, это точно.
Она живет не рядом с ним, он ничем не чувствует себя ей обязанным и совсем не думает связывать ее.
А вот то, что для него было по-настоящему важно, Джоффре хотел обставить тщательно и с удовольствием, без всякой склонности к формальностям.
- Мама, просто приходить сюда дела не решит, - веско напомнил Ваноцце Джоффре. - Я не ищу, где бы с ней встречаться. Для этого мне другие люди не мешали и не мешают, а замок Орсини не хуже любого другого места. Но нельзя, чтобы она жила там, где Лучано, Орсо... да вообще кто угодно, какая разница, как их зовут?
- Тогда чего же ты хочешь? - задавая этот вопрос, Ваноцца уже предполагала ответ, он просто лежал на поверхности, но на тот случай, если ошиблась, переспросила. - Ты намереваешься снять для Валентины дом? Возможно, это и разумно.
"Только тогда нужно будет нанять для нее служанку. Не думаю, что Адриана слишком избаловала бедняжку, скорее всего та привыкла справляться со всем сама, но ведь теперь она в положении, а это уже совсем другое дело. Хотя, как мне кажется, ты, мальчик мой, совсем о другом говоришь".
- Да, ты уже вырос, - продолжила уже вслух и усмехнулась. - Ты даже разговариваешь по-иному.
Она склонилась и нежно поцеловала Джоффре в макушку. Пока он еще позволял ей это.
Отредактировано Ваноцца деи Каттанеи (02-05-2017 12:53:26)
- Дом? Нет, я не хочу снимать для Валентины дом.
По правда говоря, такая идея ему не приходила в голову никак, даже отдаленно. Чтобы снять дом, нужно было нанимать прислугу, не говоря уж о многом другом, что никогда не делала Валентина и в чем ему ее некому было поручить. Джоффре был в Риме среди родственников и людей Борджиа, а не среди тех, кто окружал его в Сквиллаче. Да и селить Тину одну казалось ему небезопасным.
Во всем опасным, как ни крути.
- Мама, Валентине нужна защита. Мне кажется, ей нужно присутствие женщины, которая много знает и которая будет о ней заботиться, сможет все ей рассказать.
Надо сказать, что Джоффре проявил тут редкую догадливость, ведь любовница не жаловалась, не требовала и даже ни на что не намекала. И все-таки ему оказалось легко вообразить и понять, что ей нужно.
- Адриана теперь живет в палаццо у Ватикана, да и потом представляю себе ее заботу. Она сначала как следует подумает, что ей это даст, а потом уже будет участвовать в чьей-нибудь судьбе.
Отредактировано Джоффре Борджиа (03-05-2017 11:51:28)
Лишенная возможности по-настоящему воспитывать собственных детей, Ваноцца не надеялась нянчить и внуков. Предполагая, к чему подводит ее Джоффре, и готовая к отказу, теперь она уже смотрела на ситуацию иначе. Неаполитанской принцессе, конечно же, не понравится решение свекрови, и в этом сложно будет ее упрекнуть, но ей придется смириться. Судя по всему, Санчия бесплодна, а у княжества Сквиллаче должен быть наследник, так что ничего другого и не остается, как признать таковым незаконнорожденного. И пусть в Неаполе еще скажут спасибо, если Его святейшество не станет настаивать на расторжении брака, бездетность - основательный довод, чтобы развести супругов.
- Адриана всегда была себе на уме, тут ты прав, - графиня нахмурилась.
С Адрианой де Мила их связывала не проходящая с годами взаимная неприязнь - сначала Ваноцца невзлюбила ее за своих детей, а уже после - за удивительную гибкость кузины Родриго в отношении собственной невестки. А ведь будет неплохой оплеухой, если Валентина уйдет от своей благодетельницы.
- Я понимаю, что нужно Валентине. Скажи мне, Джоффре, правильно ли я тебя поняла - ты хочешь, чтобы Валентина переехала сюда?
Отредактировано Ваноцца деи Каттанеи (03-05-2017 12:09:01)
- Да, я очень этого хочу.
Джоффре был благодарен Ваноцце за то, что она не стала ходить вокруг и около или делать вид, что не понимает, к чему он клонит. Сам младший Борджиа как раз почему-то побаивался сделать этот последний шаг в разговоре с матерью.
Он даже не представлял себе, что она скажет в ответ. Был готов услышать что угодно. Ваноцца могла возмутиться, могла даже обрадоваться. В их семье никогда не было все по-обычному. Во всем нарушалось какое-нибудь правило, в то время как другие соблюдались с огорашивающей последовательностью. Джоффре никак не мог понять, как Ваноцца, которую столько лет с ее отцом связывало то, что не могло быть одобрено церковью или людьми, с завидным упрямством пыталась сделать все, чтобы его брак с Санчией был настоящим не только внешне.
Так никогда не знаешь, на что наткнешься в следующий момент. На предельную правильность или пренебрежение правилами?
Вот он теперь и побаивался того, что скажет Ваноцца.
- Валентина будет благодарной. Она не Санчия, ты же понимаешь.
Ваноцца поджала губы - принцесса Сквиллаче, конечно, не являлась исчадием ада, но для "любящей" свекрови она была лишь немногим лучше.
- Я была бы очень огорчена, если бы твой выбор пал на похожую на Санчию женщину.
"Достаточно и того, что ты был вынужден".
- Надеюсь, ты понимаешь, что о том, кем тебе является Валентина, не следует кричать изо всех окон? - довольно сухо поинтересовалась она.
Решение Джоффре было довольно изящно и во многом удобно не только ему, но графиня хотела, чтобы он понимал, что ее согласие не означает вседозволенности. Женщина, вступающая в брак лишь только потому, что ее любовник не мог на ней жениться, прекрасно знала, о чем она говорит. Можно многое, если не все, но при этом приличия должны был соблюдены. Хотя бы внешне, и неважно, что об истине знает едва ли не каждый римлянин.
- Мои слуги умеют молчать, так что с этим проблем не станет, но ты должен осознавать, что если вдруг Санчия решит вернуться сюда, тебе придется вновь стать мужем принцессы Сквиллаче.
"Поэтому постарайся сделать все, чтобы она не вернулась, а то уже и я стала забывать, что значит чувствовать себя свободно в собственном доме".
Пожалуй, на этот раз интересы матери и сына вполне совпадали.
Отредактировано Ваноцца деи Каттанеи (04-05-2017 14:31:49)
- Я не собираюсь кричать ни о чем из всех окон. Я хоть раз так поступал?
Джоффре неожиданно обиделся. Он терпеть не мог, когда ему приписывают не самые лучшие поступки, в которых, он точно знал, он никогда не был повинен. Может, в чем-то он и не дотягивает до идеала, но с чего должен оправдываться в том, чего не совершал и что совершать не было в его обычае?
- Вообще много что обо мне в Риме знают? Ты меня не путай. Это о похождения Хуана в Испании знают от Толедо до Неаполя.
Он насупился, но понял, что это должно забавно смотреться со стороны, особенно если ты сидишь на полу, положив голову на материнские колени, и сделал лицо попроще.
- Ты можешь как угодно объяснять, почему Валентина оказалась в твоем доме. Может, тебя попросила Лукреция? Она прекрасно ее знает. Если надо я скажу сестре поддержать это объяснение. А что касается Санчии, то обещаю тебе, что ее здесь больше не будет.
"Если уж все теперь хорошо устроилось, то я ни за что не позволю вернуться тому, что тут творилось месяц назад. Я найду способ убедить Санчию".
- Просить Лукрецию необязательно, если возникнет необходимость, я сама переговорю с ней, - Ваноцца почувствовала обиду Джоффре и продолжила уже мягче. - Что же касается Санчии, то ей достаточно будет знать, что ее положению принцессы Сквиллаче ничего не угрожает. Я не думаю, что она и сама горит желанием вернуться. В палаццо твоей сестры ей куда веселее, а нам здесь будет лучше без нее.
Она еще раз взъерошила сыну волосы.
- Тебе придется потерпеть еще один день - нужно будет подготовить комнату для твоей Валентины. Если поторопиться, то можно успеть к завтрашнему вечеру. Да, и еще. Не думаю, что у Валентины очень много вещей - Адриана скуповата к тем, кто от нее зависит, но идти пешком - далековато, а верхом - неправильно в ее положении. Завтра вечером я отправлю за ней свой паланкин.
Для тех, кто хорошо знает графиню деи Каттанеи, это станет знаком, что она одобряет новые отношения сына.
Отредактировано Ваноцца деи Каттанеи (05-05-2017 12:36:38)
Джоффре понравилось, как Ваноцца сказала "нам будет лучше без нее". Наконец-то мама очертила круг, и Санчия осталась за его пределами. Джоффре изрядно раздражало всегда, что она не любит невестку, что ее к ней чувство гораздо хуже и сильнее его собственного, но при этом она все время усиленно сводит его с ней. Вот теперь все было правильно.
- Спасибо, мама, - Джоффре приложился губами к руке Ваноццы в порыве искренней благодарности.
Отправить свой паланкин - это было знаком высшего признания. Учитывая, что Валентине предстояло поселиться в королевстве, где правила Ваноцца, благосклонность графини деи Каттанеи была одновременно и обязательна и достаточна, чтобы дальше все сложилось хорошо.
- Тина очень благодарная, я это точно знаю. Гораздо больше, чем Санчия.
Последние утра Валентины начинались одинаково - с дурноты до испарины, слабости и нежелания не то, что вставать с постели, а и вовсе двигаться. Ближе к обеду ей становилось лучше и утреннее недомогание отступало, но лишь для того, чтобы на следующий день возвратиться опять. Чтобы не превратиться в вечно ноющее создание Тина напоминала себе слова знахарки, что вопреки расхожему мнению трудны именно первые месяцы, а потом будет полегче.
- Наверное, она права, - через силу усмехнулась Валентина, отодвигая в сторону ведро, над которым склонялась уже третий раз за последний час. - Если бы так было все девять месяцев, женщины бы просто отказались рожать.
Она прислушалась к себе и со вздохом облегчения поняла, что на сегодня все закончилось, и она получила короткую передышку до завтра. Теперь можно было немного переждать и послать служанку на кухню - как бы ее ни мутило от запаха пищи, но есть-то надо.
- И надо сказать, чтобы вынесли ведро.
Раньше бы Тина предпочла сделать все сама, но кое-что в доме изменилось, и теперь она старалась покидать свою комнату как можно реже. Пока она могла не опасаться скорого разоблачения со стороны Адриана де Мила - та уже некоторое время оставила свой дом и перебралась вместе с Джулией в Санта-Мария-ин-Портико. Сейчас ей было вряд ли до бедной родственницы, скорее всего она, поглощенная другими заботами, и думать о ней забыла, но зато в Монтеджордано приехал ее сын. Вообще-то Орсино своим присутствием почти ничего не изменил в привычном укладе, он вообще вёл себя больше как гость, чем как хозяин, к тому же Тина его знала довольно давно, чтобы предполагать от него дурное. А вот кузен герцога Бассанелло - Лучано Орсини, тот был совсем другой. Он как раз вёл себя вольно, и хотя упрекнуть по отношению к Валентине было нечем, Тина каждый раз внутренне поеживалась, когда случайно с ним сталкивалась.
"Гнилой человек" - таким был ее приговор. Она осуждала Лучано не за разгульный образ жизни - по мнению Тины это вообще в мужской природе, он ей не нравился своей уверенностью в собственной вседозволенности, уверенности, которую он и не думал скрывать. Ее раздражал покровительственный тон, который Лучано позволял себе по отношению к Орсино, а ещё больше - его первый оценивающий взгляд и последующее за ним равнодушие. Уяснив для себя, кем приходится Тина монне Адриане, Лучано стал смотреть на нее с чуть большим интересом, чем на пустое место. При этом у Валентины не проходило ощущение, что, не посчитав ее интересной, он все равно бы скуки ради заглянул под ее юбку.
Именно из-за него Валентина и решила, что покидать комнату станет лишь при крайней необходимости, а выходить на прогулку во дворик будет только в сопровождении Джоффре.
- А это значит только завтра.
Сегодня Тина никого не ждала - этим вечером герцогиня Пезаро устроила и наверняка Джоффре с удовольствием проводил время с сестрой и ее гостями. Разумеется, это куда лучше, чем развлекать беременную любовницу. Какой сейчас вообще смысл к ней приходить?
Хотя вчера Джоффре повёл себя так, как она не надеялась и в самых смелых мечтах, завтра все могло измениться - Тина хотела верить обещаниям, да и принц Сквиллаче говорил так убедительно, что другого толкования не могло и быть, но как часто бывает у женщин в интересном положении, она стала сомневающейся и неуверенной.
Давно уже прошло то время, когда она верховодила маленьким Джоффре Борджиа, теперь они поменялись ролями и разница в возрасте тому не стала помехой.
Отредактировано Валентина Манчини (09-05-2017 08:30:11)
Джоффре из палаццо Санта-Мария ушел раньше всех, но все равно не рано. В доме матери он также провел какое-то ощутимое время, пусть даже и не пытался сильно задержаться. Вот так и получилось, что к замку Орсини он подошел совсем поздно, уже почти к полуночи. Прежде чем впустить, его тщательно разглядели сквозь узкую дверную щель, при этом силами далеко не одного слуги.
- Да я это, - раздраженно подпрыгивал Джоффре.
Его чуть потряхивало, но не от страха, а от волнения. Добиться безоговорочной поддержки матери, да еще и ее согласия в таком деликатном деле, требовавшем от нее несколько поступиться собственным удобством, - это было настолько же удивительным, насколько и желанным.
Наконец, ему дали войти.
- Простите, ваша светлость, - старший из слуг склонился еще ниже прочих. - Но времена такие, а вы ходите один... это так всегда подозрительно.
- Кажется, франки давно ушли, - с иронией, но без всякой злости отозвался Джоффре. - Ладно, кто в доме?
- Так все... мессер Лучано пришел еще только как стемнело, а его светлость позже, но тоже не меньше часа назад. Кому из них сказать?
- Я к Валентине, никому не надо, - бросил Джоффре и торопливо направился на второй этаж, где теперь пустовали все комнаты, кроме той, которую в порыве душевной широты отдала Валентине Адриана де Мила.
Он коротко постучал и вошел почти сразу.
- Ты еще не спишь?
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Внутрисемейная политика. 25.07.1495. Рим