Палаццо Орсини на Монтеджордано.
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » В час ночной, когда тьма между звёздами стынет... 16.07.1495. Рим.
Палаццо Орсини на Монтеджордано.
Орсо покидал Ватиканский холм в самых смешанных чувствах, делая это не без облегчения, но и унося с собой ощущение недосказанности, которое, как он знал по многолетнему опыту, начнёт глодать его совсем скоро. Непростой разговор с матерью завершился объятиями и заверениями оказать посильную помощь в деле, что, казалось бы, должно было вызвать у него, оскорблённого мужчины и родственника, отторжение. Выступления против каталан были не просто проявлением нелюбви местных к чужакам, но попыткой навредить понтифику, рождённому в окрестностях Валенсии, и герцог Бассанелло понимал это прекрасно. И всё-таки неприятности, вот-вот готовые разверзнуться бездной старых погромов времён кончины Папы Калликста, дурно сказались бы и на его матери, которую он любил, и, как ни странно было это сознавать, на Джулии, делившей постель с первым каталаном Рима и тем самым унижавшей своего законного мужа, однако не вызывавшей в последнем ни капли ненависти. И недавняя встреча во дворике палаццо Санта-Мария стала тому подтверждением.
- Если бы только... - пробормотал Орсино, щурясь на яркое июльское солнце, заливавшее площадь святого Петра, с её бесконечными паломниками, снующими по периметру стражниками, колоннадой и огромной бронзовой шишкой посередине.
Что хотел сказать хозяин, так и осталось загадкой для Пьетро. Он не понимал, отчего они пришли сюда пешком, когда можно было оседлать коней и не так сильно мучиться от жары, протискиваясь через ворота замка вместе с простолюдинами. Всё, что слуга нынче хотел, это залечь в прохладном чулане, перед тем осушив кувшин воды, но его надеждам не суждено было сбыться так скоро.
- Нет, не домой, в Трастевере, - сказал Орсино, когда его спутник принялся расчищать ему дорогу к мосту святого Ильи. Меньше всего владетелю Бассанелло хотелось возвращаться под отчий кров, где тоска накрыла бы его с бóльшей силой.
...Из заведения маэстро Антонио, не слишком нагло обсчитывавшего клиентов и предлагавшего знатным господам хорошее вино, свежее мясо и ещё не потрёпанных жизнью девок, сын Адрианы де Мила вышел уже на прохладный вечерний воздух. Он не был слишком пьян, а светловолосая красотка оставила ему сил, ровно чтобы добраться до Монтеджордано. Уроки Фьяметты не прошли даром, этому молодой человек получил несколько подтверждений за визит, и теперь, изнурённый любовными играми, вместо привычных для себя страданий, возвращался в фамильный дом. Хмель постепенно выветрился из его головы, а Пьетро, который и сам недурно провёл время за хозяйский счёт, поспешил в кухни, чтобы распорядиться нагреть для герцога воды и подать свежее бельё.
- Всё не так уж и плохо, - Орсино опустился на длинный ларь, стоявший в небольшой комнатке, соединявшей его половину с апартаментами, прежде занимаемыми Джулией, и, обнажив встрёпанную голову, прислонился к стене и блаженно прикрыл глаза.
Отредактировано Орсино Орсини (06-12-2016 22:40:07)
Как Лучано хотел, так и сделал - переехал на Монтеджордано в тот же день, когда Орсо сделал ему предложение расположиться в своем доме. Увы, Лучано в первый же вечер ждало разочарование - Хуан Гандийский, как оказалось, перебрался в Апостольский дворец ровно за час до прибытия Лучано и его дорожного сундука. Молодой интриган расстроился из-за потери желанного собутыльника. Дело было не в том, что он хотел выпить, а в том, что надеялся разжиться какой-нибудь информацией.
А вот пить Лучано странным образом не хотелось.
Жизненный опыт еще не подсказывал ему, что весь азарт, спускавшийся раньше на кабаки и кости, теперь тратился на совсем другую игру - опасную, азартную и умеющую дарить удовольствие, забирать силы и приносить удовлетворение.
Так вот пить не хотелось.
Несмотря на все вышеизложенное, Лучано не торопился вернуться домой. Отчасти он не хотел ничего объяснять Франческе. Не хотел и удивлять ее своим новым состоянием - оно ведь тоже породило бы массу вопросов. Пусть лучше думает, что он опять пропадает по кабакам и гуляет так, что чертям в аду жарко.
Вот что Лучано тревожило, так это что Орсо не торопился идти к матери, откладывая визит в Санта-Мария каждый раз на потом. Пытаться слишком настаивать и уговаривать Лучано побаивался, поэтому просто ждал.
Сегодня, когда правитель Карбоньяро отправился в сторону Ватикана, Лучано почти был похож на верную и ждущую домой мужа жену. Он следил за временем, беспокоился, почему того так долго нет, и побаивался, что что-то пошло не так. Когда ему сказали, что хозяин дома вернулся, Лучано не стал медлить и откладывать разговор на утро, а направился к родственнику сразу, даже не придумав причину своей настойчивости.
- Орсо, - позвал Лучано, входя в спальню и изумленно оглядываясь.
Нашел он его не сразу, пришлось поискать и пройтись по комнатам.
- Ты чего это? - он растерянно уставился на Орсо. - Спать здесь вроде как не очень удобно.
Голос кузена вывел хозяина дворца из блаженного оцепенения, предшествовавшего засыпанию, и походило на резкое падение в пропасть, отчего Орсино, вздрогнув, отпрянул от стены. Он сонно сощурился, глядя снизу вверх на Лучано, и потёр кулаком глаза.
- Да... я что-то задремал, - от неудобного положения спина и шея немного затекли, и, поморщившись, он несколько раз повёл плечами, разгоняя кровь. - День оказался слишком насыщенным.
Самым обыкновенным для многих его сверстников, но для Орсино он был наполнен самыми волнительными событиями. Преодолеть собственные страхи, сомнения и неловкость было сродни подвигу, и последовавшая за тем награда немного смягчила это потрясение.
- А ты? Ты уже вернулся или только собираешься отбыть навстречу приключениям?
"А может, останешься здесь", - подумал про себя герцог Бассанелло, за всё время их совместного проживания на Монтеджордано не имевший ни единой возможности припомнить длительных отлучек кузена. Это удивляло лишь отчасти - любовь к загулам была чужда племяннику понтифика, и измена подобной привычке со стороны Лучано казалась его родственнику добрым знаком, хоть он никогда не осуждал того за его образ жизни.
Отредактировано Орсино Орсини (12-12-2016 23:02:36)
- Я совсем что-то заделался... одним словом, Орсини, - почти со смущением усмехнулся Лучано. - Нет, никуда не ходил и никуда не собираюсь пока.
Да, образ жизни он ведет такой, что каждый, кто его знает, должен бы удивиться или насторожиться. Но сейчас Лучано был весь поглощен делом и совершал только то, что ему шло на пользу. Отходив по кабакам, посеяв семена и наблюдая, как они дают обильные и приятные глазу всходу, интриган теперь посчитал нелишним ненадолго скрыться со всеобщих глаз.
Он не боялся, что его в чем-нибудь будут подозревать. Если в семье есть паршивая овца, то в глубине души каждый ждет, что небо смилостивится и пошлет позору стада разум. Хорошее всегда принимается как должное. Лучано решил перестать гулять? Это удивит всех меньше, чем если он примется за грабежи по дорогам.
- А вот ты, кажется, пьян, что на тебя не очень похоже. В такую-то рань. День получился неприятным?
Отредактировано Лучано Орсини (14-12-2016 17:11:33)
- Почему пьян? Вовсе нет, - возразил Орсино, пытаясь подняться на ноги, но те предательски отказывались слушаться. Недурное вино ослабляло конечности, хотя голова оставалась сравнительно ясной. - Устал очень. Сегодня оставил коня и шел из Трастевере пешком.
Впрочем, кого он обманывал. Кто-кто, а уж его дорогой кузен мог за канну учуять посетителя кабака.
- Ты когда-нибудь бывал в "Звезде Рима"? Наверняка бывал, - кто из знатных молодых людей не наведывался в это заведение! Возможно, именно Лучано когда-то и показал его, или это был Хуан?.. - Там девицы совсем не похожи на грязных шлюх, такие все чистые и опрятные и хорошо пахнущие.
Тереза чем-то напомнила Орсино его жену - светлыми волосами, нежной кожей и немного - улыбкой. После Санта-Мария ему срочно требовалось избавиться от неловкости и напряжения, и недосягаемость Джулии ее отвергнутый супруг променял на отзывчивость куртизанки.
- В другой раз составишь мне компанию? Когда не придется ходить в Ватикан, - поморщившись, то ли от воспоминаний, то ли от усилия, владетель Бассанелло все-таки встал и шумно выдохнул, проведя ладонью по лицу. - Там суета такая, как будто прошел потоп, а теперь все возвращают на свои места.
Отредактировано Орсино Орсини (14-12-2016 22:53:58)
- "Звезда Рима"? - переспросил Лучано и усмехнулся. - Подумать только, сколько претензий в названии. И все из-за того, что девицы там лучше умыты. Брось ты, Орсо, самые чистые находятся в банях. Не стоит тратиться на названия. Я вот не стал бы.
Лучано, может, и себе не признался бы до конца, что во время загулов искал места, которые будут слишком не похожими на все, что окружало его в те дни, когда он вел более-менее порядочную жизнь отпрыска баронов Орсини. Франческа, его жена, была всегда свежей. У нее был чистый лоб, нежная кожа щек, и пахло от нее всегда розовым маслом и еще чем-то приятным, неуловимым и только ее. Искать такое же в шлюхах? Ну уж увольте...
Он вообще уходил из дома для чего-то другого.
В первый же день он погружался в приятный чад опьянения и загула, где дни терялись, не то что часы. Там текло рекой кисло вино, там была игра. Там были и какие-то девки, но вот когда они возникали и на какой день исчезали, а так же насколько важную роль играли, Лучано помнил всегда смутно, догадываясь, что вряд ли при таком опьянении и тумане в голове был на многое и многих способен.
- Ватикан, наверное, счастлив, что вновь может укорениться на том самом месте, откуда пришлось сорваться полгода назад? Приятно пустить корни в положенную и знакомую землю. Но ты ведь ходил не к его святейшеству, правда? Я был уверен, что ты пошел к матери.
- О нет, ты что?! Чтобы я к нему пошёл!.. - взмахнул рукой Орсино, отгоняя неприятное воспоминание о крестинах Лауры. Жаль, что тогда он как следует не набрался, ведь это избавило бы его от ужасной подавленности, в которую он впал на несколько недель. - Я был у матери. А ещё видел Джулию.
Что сейчас было важнее - визит к Адриане де Мила или её невестке - их сын и муж сам бы затруднился ответить. Откуда ему было знать, что первая встреча волнует кузена больше второй, а потому он продолжил распространяться о наболевшем. В конце концов, с исчезновением фра Тезео он уже год толком не имел возможности выговориться на эту тему, кроме как с Фьяметтой.
- Она стала ещё красивее, ты знал? Удивительно... - герцог медленно, словно к каждой ноге у него было привязано по тяжелому ядру, дошёл до окна, выходившего во внутренний дворик палаццо, и распахнул его пошире. - А разговаривала со мной через силу. Ждала, чтобы я поскорее ушёл.
Орсо горько усмехнулся, тяжело вздохнул и прикрыл глаза, подставляя лицо слабому вечернему ветерку.
- Ты счастливчик, Лучано.
- Джулию, значит...
Лучано хрипло кашлянул и, вздохнув, опустился на сундук рядом с кузеном.
Он как-то не учел, что с матерью Орсо живет еще и его жена Джулия. Не думал об этом, потому что почему-то был уверен, что Орсо не стремится увидеться с ней. Ему было несколько жаль родственника: уж очень длинные и замысловатые были у него рога, но вместе с тем он не сильно теперь понимал причину его страданий, расценив их по-своему.
- Ну как счастливчик... - пожал он плечами. - Как все...
Счастье было слишком философской категорией для Лучано, чтобы согласиться с утверждением Орсо или опровергнуть его. Он вел ту жизнь, которая его полностью устраивала, и умудрился сделать так, чтобы никто ему в том сильно не мешал. Периоды запойной гульбы сменялись временем тишины. Из притонов он возвращался к Франческе, с повинной головой, приобретал хороший цвет и запах, отъедался и наслаждался покоем. До определенного времени. Каждый этап его жизненного пути, вплоть до чувства вины, был Лучано по-своему приятен, хотя он в том и не признавался себе. Даже недовольство родственников вписывалось в схему. Если чего Лучано и не хватало, так это денег. Был бы доход побольше... Да, вот необходимость просить деньги была той ложкой дегтя, что сильно портила бочку меда. С другой стороны, что за удовольствие без неприятного фона?
В общем, Лучано на жизнь не жаловался. Если кто ее и портил (да и то по мнению других), так это он сам. Лично. Без посторонней помощи.
А вот Орсо вечно доставалось от других.
- Ты бы сделал что-нибудь окончательное, Орсо, - давать советы не входило в планы Лучано, но теперь даже ему казалось свинством говорить об интересном только для себя. - Отказался от нее, выгнал... хотя это сложно, но неважно, главное - слова подобрать. Объявил ее дочь бастардом. Ну или заставил быть только твоей женой. А ты как-то застыл между одним и другим. Всем так хорошо, а ты мучаешься.
Орсино никогда не мог связно изложить причин не делать всего того, о чем сейчас говорил кузен. Ни прогонять, ни оскорблять, ни тем более принуждать Джулию он не хотел. Быть может, уязвленная гордость и публичное унижение требовали ответной суровости, но сам обманутый муж не мог переступить через нечто особенное, что он с завидным упрямством оберегал в своей душе. Нерешительность и слабость проистекали из того, что озвучить Орсино не рискнул, ожидая получить в ответ непонимание и даже осуждение. Он знал, что точно так же не встретит одобрение, когда примет Джулию - а это когда-нибудь да случится! - и выдаст замуж девочку, носившую его имя.
Нынешнее положение мучило его. Мечты о будущем дарили надежду. Смирение же заставляло терпеть.
- Надо быть совсем ненормальным, чтобы отказаться от такой женщины. Она еще родит мне сына, вот увидишь, - неожиданно выпалил Орсо, после чего густо покраснел и развернулся. - И он будет настоящий Орсини. Ты будешь его крестить, обещаю.
Вспышка такой твердой уверенности, будто красавица Фарнезе уже вынашивала его семя, миновала столь же быстро. Герцог Бассанелло умолк, переведя взгляд с лица Лучано на узор, выписанный на стене.
- Матушка сказала, слухи об убийствах каталонцев уже дошли до Ватикана, - сменил он тему, оставляя болезненные сомнения для своих уединенных терзаний. - Никто ничего не знает, но все встревоженны.
Отредактировано Орсино Орсини (22-12-2016 01:44:01)
- Отказаться можно от любой женщины, - с завидной уверенностью отозвался Лучано.
Он упустил одно слово - "неподходящей". Он мог быть откровенным до оскорбительности, но кузен Орсо казался таким несчастным, что назвать все вещи своими именами казалось непростительной жестокостью.
По уверенности Лучано, Джулия была более чем неподходящей, потому что добровольно между мужем и любовником выбрала второго. Такая если вернется, то ненадолго, и кому еще родит сына - это большой вопрос. Лучано не понимал, почему Орсо недостаточно такого оскорбления, и он послушно проглатывает все, что ему подсовывают под нос. Единственное, чем он мог объяснить "всеядность" кузена, - это затаенной жаждой реванша. Тогда смирение получалось всего лишь тактикой, направленной на то, чтобы дождаться. Тогда можно было понять Орсо, хотя сам Лучано ни за что бы так не поступил. Да он и сейчас не мог не чувствовать себя оскорбленным за родственника, а тому, кажется, все равно, и он расстраивается потому, что Джулия с ним была сегодня холодна.
- Еще бы всем не встревожиться, - послушно переменил вслед за кузеном тему Лучано, тем более что эта была ему сейчас интересна в первую очередь. - Ну и как? Уже предприняли какие-нибудь шаги, чтобы выяснить, откуда идет смута? А ты сам, Орсо, не чувствуешь какой-нибудь благодарности по отношению к смутьянам? Все-таки они заставят поволноваться, а может и испугаться его святейшество?
Поначалу Орсино испытывал мстительное торжество оттого, что происходящее причиняет его тиароносному обидчику много хлопот и тревог, не оставляя времени на торжество по случаю ухода французов. Но это чувство оказалось таким мимолётным, что его самого это удивляло. Вслед за ним пришла обеспокоенность за людей, которых он знал и к кому был привязан с детства, в первую очередь, за мать. Он только слышал рассказы о старых погромах почти сорокалетней давности, но узреть воочию их повторение герцог Бассанелло не хотел.
- Если наш дражайший Папа волнуется, так ему и надо, - буркнул он, со стыдом понимая, что даже на пожелание смерти своему сопернику его не хватает. Он хотел вернуть своё, доказав дяде, что он отнюдь не пустое место, в которое окончательно превратился с отъездом из Рима четыре года назад. У него было много времени с тех пор обдумать свое отношение к главе рода Борджиа, и приходилось признать, что до рокового разговора кардинала вице-канцлера с кузиной он не имел повода ни в чём упрекнуть своего родственника, заботившегося о них с мадонной Адрианой. И беда заключалась в красоте Джулии, не оставлявшей равнодушной их обоих.
Но набраться решимости обсудить это с Лучано он так до конца и не мог, понимая, что он, как и прочие, примется отговаривать его от этого добровольного смирения, унизительного и мучительного одновременно.
- Матушка ничего не сказала о том, кто и что делает, чтобы выявить злоумышленников. Если и делает, то безрезультатно, - пожал плечами Орсино, ослабляя верхние завязки дублета. - И это странно... А что до меня, то я бы предпочёл, чтобы нашему святому отцу подлили что-нибудь для мужского бессилия, прочие каталаны ни в чём не провинились.
"Еще бы не безрезультатно", - с усмешкой подумал про себя Лучано. - "Ищи ветра в поле. Нет, одному действовать гораздо лучше, чем в компании. Раствориться легче. Сделал свое дело - а за тебя доделают те, кто потом будет уверен, что сам до того додумался".
Несмотря на некоторое бахвальство, прорывавшееся даже во внутреннем монологе с самим собой, Лучано испытал сильное облегчение от рассказа Орсо. Приятно было услышать, что если поиски и ведутся, то пока впустую, пусть даже заявлял об этом тот, кто говорил с Адрианой де Мила, а не с понтификом.
- Вот в этом и твоя беда, Орсо, - поневоле Лучано заговорил покровительственно.
Его и правда начинала бесить ситуация, в которой его кузен выглядел очень уж как-то жалко.
- Ты все время мечтаешь о том, что не может сбыться. Чтобы кто-нибудь... да вдруг... да подлил чего-нибудь, что ослабит мужскую силу Родриго Борджиа. Кто и зачем? Ведь сейчас он украл только твою жену. Да и бывает ли такое средство? Да и как ему это сделать? С тем же успехом можешь мечтать о том, чтобы каждый день кто-нибудь мычал под дверью спальни Чезаре. Кстати, вся эта история с каталанами может сильно расстроить нашего понтифика. Может, и до мужского бессилия. А что до других каталан... всегда приходится чем-то жертвовать. Что ты проще принес бы в жертву? Жену? Или парочку зазевавшихся каталан, которые решились в одиночку оказаться в неподходящем месте?
Орсино никогда не отличался слишком живым умом, но и конченым глупцом, несмотря на все странности характера, назвать его было невозможно. Настойчивость кузена вдруг показалась ему странной.
"Как будто ему нравится, что каталан режут", - подумал герцог, задумчиво глядя на Лучано. О любви последнего к сомнительным удовольствиям были наслышаны все члены их очень обширного рода, и сейчас отголоски его загулов звенели в ушах немного хмельного Орсо.
- А обязательно делать выбор? Такой выбор, я имею в виду? - не прикрытый повязкой глаз молодого кондотьера поблёскивал в полутьме комнаты. - Наши с ним разногласия из-за Джулии - это одно, а вот каталаны...
Если на сына Адрианы де Мила находили озарения, то столь редкое явление имело место именно сейчас.
Ну конечно же, кто как не Лучано знает все кабаки Рима, включая самые злачные из них. Так почему бы кузену не сделаться ненадолго Вергилием в этом прокопченном и затянутом винными парами Аду, где можно услышать о нечисти, вздумавшей поглумиться над выходцами из Испании.
- А вот благополучие каталан его беспокоит не меньше спасения христианского мира, - благодушно улыбнулся Орсино, хлопнув родственника по плечу. - Так что ты прав, мой милый друг. Чертовски прав. И я бы хотел посмотреть, как что-нибудь эдакое произойдёт в следующий раз. Жаль, что невозможно угадать, где именно на суд Божий призовут очередного заморского чернокнижника.
- Обязательно или не обязательно, - с неожиданной злостью возмутился Лучано и в сердцах добавил. - Такой выбор! Не такой выбор! Орсо, ты слишком много думаешь! Понимаешь?! Можно подумать, что тебе кто-то дает выбор, какой делать выбор!
Он вдруг почувствовал непреодолимое желание взять кузена за плечи и встряхнуть его так, чтобы голова Орсо сначала сильно заболталась, а потом встала на место. Нет, ну что за малахольный, право слово! Лучано на миг представил себе, что кто-нибудь попытался бы куда-нибудь увести его жену Франческу. Да при одной мысли такой глаза кровью налились.
- Или я чего-нибудь не понимаю в этой жизни, или слово "разногласия" существует для чего-то другого. Или ты вдруг стал Адамом, который должен дать всему имена? В таком случае ты крупно промахнулся... Жаль каталан - зарежь жену. Вот честное слово, каждый в Риме тебя бы понял, даже его святейшество. Жену не хочется резать - пожертвуй чем-нибудь другим. Да я бы на твоем месте нашел того, кто всем этим занят, и присоединился. Не хочешь, а?
"Ого! А злость ударяет в голову не хуже хмеля", - подумал про себя Лучано. Он уставился на кузена, в глазах его плясало свирепое веселье. В какой-то момент ему впрямь показалось, что открыться Орсо может быть хорошей идеей, что получит он себе помощника, причем очень заинтересованного. И даже вперед подался, навстречу собеседнику, как будто собирался сообщить ему что-то задушевное.
Но это было недолгим порывом. Во-первых, кардинал Орсини велел никого не посвящать. Во-вторых, для такого дела если и нужен приятель, то уверенный и бедовый, а Орсо на такого не походил. В-третьих, очень уж кузен, если признаться, был невезучим, а с такими связываться нельзя, в этом Лучано был уверен.
- Что захотел, - неловко хохотнул Лучано и отодвинулся, переводя взгляд на стену. - Мало ли кто чего хочет. Что-то не верю, что такой случай тебе предоставится.
- А ты можешь помочь мне отыскать тех, кто "всем этим занят"? - разум Орсино уцепился за эту фразу не слабее, чем бордоский дог выпивается клыками в несчастную добычу. Болезненная для него тема супружества вдруг отступила в тень, временно, чтобы позже разбередить душевные раны и помучить его, а пока хозяин палаццо на холме Монтеджордано нашёл для себя иное, не менее захватывающее занятие. - Я очень хочу увидеть это собственными глазами.
Он чуть было не подумал, что не лишён задатков лицедея, но, к счастью для себя, мысленно увлёкся картиной обнаружения рассадника злостных и очень опасных сплетен. Как всякий склонный с детства к фантазиям человек, Орсино почти ощущал реальность развернувшейся перед его внутренним взором сцены, и преждевременно испытываемое торжество проистекало от успешного выполнения порученной ему матушкой миссии, что он поспешил выдать за мстительное удовлетворение.
- Ты же многих знаешь, Лучано, - приблизившись, герцог положил уже обе руки на плечи кузена, заставляя того развернуться к себе лицом, - так помоги мне. Помоги отомстить, хотя бы так.
Ненадолго Орсо усовестился, понимая, что обманывает родственника, искренне беспокоившегося за его репутацию и двусмысленное положение. Но на другой чаше весов лежало доверие матери, которым он дорожил с той же болезненной преданностью, с которой оберегал не понятное никому чувство к Джулии. Тем более, уверял он себя, правда может только навредить Лучано, а неведение истинных мотивов, двигавших сыном Лодовико Орсини, избавит его не только от сомнений, но и от ненужных треволнений.
- Что-то я не понимаю тебя, Орсо, - искренне признался Лучано. - Ты хочешь, чтобы я нашел того, кто все это устраивает, чтобы тебе позволили стать свидетелем? Устроили "бойню каталан" специально для тебя?
Что-то его во всем этом настораживало. Не потому что он чувствовал от кузена какую-то опасность, а потому что не мог до конца понять.
Лучано бы помог, даже не задумываясь, попроси его Орсо выкрасть Джулию. Или разукрасить ее лицо, чтобы она сильно потеряла в своей прелести. Даже просто увезти ее под крыло мужа. Он бы понял мимолетное злорадство Орсо по поводу каталан, которых режут, тем вызывая страх и неприятное чувство небезопасности у понтифика. Но желание посмотреть на "казнь чернокнижников", которые никем не были Орсо, - это было что-то очень уж экзотическое.
- Послушай, Орсо, может, мне лучше направить свои возможности, которых от трезвого образа жизни стало много, на что-нибудь более разумное? Давай, например, выкрадем Джулию и увезем подальше от Рима, а?
"Выкрадем!" Ха! Да она тем же вечером вернётся в Ватиканские покои, под крылышко своего любовника, который способен сжить со свету любого, когда у него сильно раззудится в области обета безбрачия. Орсино был благодарен кузену за то, что тот сам перевёл тему в менее щекотливое русло. Так он не успел разволноваться, что его намерения найти зачинщика беспорядков окажутся разгаданы прежде времени.
- Это... это было бы хорошо, конечно, - владелец Бассанелло признательно улыбнулся Лучано и вновь занял своё место на сундуке. - Но у тебя будут очень большие неприятности. Если мне, может, ничего и не сделают, то тебе не поздоровится. Особенно после того, что натворил дядюшка Вирджинио.
А ещё родственник наверняка не знал, что Орсино променял Джулию на оплату кондотты, не выдержав напора другого дяди, благополучно наставившего ему извилистые рога. После такого малодушия было грешно жаловаться на несправедливость судьбы и жестокосердие соперника, ведь он добровольно и не в первый раз продал свою честь. Но это было тем ужасным знанием, которое герцог старался не оглашать вслух. Тайна, известная лишь самому узкому семейному кругу, тяготила его совесть и громогласно стыдила, хотя и не давала никаких полезных всходов.
- Придётся тогда поискать самому, - вздохнул он, ненадолго смежая веки. - Мне трудно это обьяснить, Лучано... Я хочу увидеть собственными глазами то, что его пугает. Это почти то же, что увидеть всех Борджиа побелевшими от страха.
Отредактировано Орсино Орсини (11-01-2017 01:24:22)
- Да что нам сделают? - заметил Лучано таким тоном, словно Орсо предлагал ему всего лишь наворовать спелых гроздей с виноградников понтифика. - Как бы ни пыжились Борджиа, а по-настоящему сделать что-нибудь плохое одному из Орсини - это для них недостижимая мечта. На что-нибудь настоящее им не хватит смелости, останется только какая-нибудь крысиная пакость. Мы могли бы завести пару людей, чтобы пробовали нашу еду... Ну, не хочешь, так я тебя заставлять не буду.
Лучано пожал плечами. Было понятно, что идея кузена не вдохновляла. Он вдруг увлекся другой. Лучано оставалось только выругаться про себя, ведь это он сам чуть ли не убеждал Орсо, что ему должно быть приятно новомодное римское волнение. Не хватало только, чтобы Орсино кинулся на поиски. Как бы кузен не демонстрировал свою невезучесть, а его желание поискать по Риму в поисках зачинщиков могло иметь неприятные для Лучано последствия.
- А вот это уже слабость, Орсо, - осуждающе возгласил Лучано. - Тайком подглядывать и тихо радоваться. На реванш не тянет, честно скажу. Но если тебе так хочется...
Соображать приходилось быстро.
- Все эти случаи имели место в довольно паршивых местах. Чего в таких делать тебе, любителю хорошо пахнущих девиц, которых можно еще приодеть так, что сойдут за приличных? Лучше не суйся. Будешь, как попугай среди голубей. Заклюют. Это для меня как раз местечко. Если вдруг что услышу, дам знать.
- А почему бы и нет? - то ли вино не до конца выветрилось из головы, то ли этим вечером в воздухе запахло не только жасмином и розами, коими был густо высажен внутренний дворик палаццо Орсини, но и безрассудством, а может, всему причиной явилось общество видавшего виды кузена, но герцога Бассанелло было уже не остановить. - Ради такого зрелища я готов переодеться хоть в рубище и, так уж и быть, потерпеть общество девиц с грязными пятками и дурными зубами.
Орсо хохотнул. Будь в комнате посветлее, кузен увидел бы, как раскраснелись его щёки и заблестели глаза. В этот миг в голове племянника понтифика мелькнула мысль, что иногда пользоваться репутацией человека со странностями могло быть полезно.
- Да хоть сейчас! Особенно сейчас. Лучано, мой добрый Лучано, - воскликнул он, приобняв родственника. - Меня устроит только одно: если моя жена сама бросит этого старого сатира. На меньшее я не согласен. Какое унижение!.. И ей некуда возвращаться, только ко мне. А всё прочее уже мелочи.
Орсино вновь огласил заветную мечту, утешавшую его в моменты самой чёрной хандры и не вызывавшую понимания ни у кого из окружающих, но сейчас он словно наяву видел Джулию, в отвращении бегущую из Апостольского дворца.
- Но мне, поверь, хочется увидеть, как будет нанесён удар с той стороны, откуда он не ожидает. С самого дна.
Отредактировано Орсино Орсини (23-01-2017 23:32:16)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » В час ночной, когда тьма между звёздами стынет... 16.07.1495. Рим.