Дом Бернардо ди Сарно
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Внимание и внимательность. 19.06.1495. Калабрия
Дом Бернардо ди Сарно
К удивлению Бернардо, торговец и его сестра совсем ему не докучали. Он не часто принимал в своем доме гостей. Как правило, это были младшая сестра с мужем и старшим сыном. Племянник считался по умолчанию наследником Бернардо, и интерес близких родственников к хозяйству был весьма понятным, но, как ни странно, не раздражал самого хозяина.
Бернардо женился в двадцать два года, когда был еще совсем молод. К тому времени он уже потерял отца и взял на себя управление огромным поместьем и, как показало дальнейшее, в этом деле преуспел гораздо больше, чем в устройстве собственной семейной жизни. Хозяйство безусловно процветало, чего нельзя было сказать о браке. Его жена, в отличие от него, в богатстве видела не ответственность, а условие для желанной жизни, в которой нет места низменному. С удовольствием передав все бразды правления в доме экономке и служанкам, мадонна Филомена целиком посвятила себе жизни высокой. Бернардо, поначалу влюбленный, постепенно зверел от того, что жена то целиком посвящает себя какому-нибудь святому дню, проводя его в исступленных молитвах, то рассуждает о возвышенной поэзии латинских авторов. Ему хотелось поделиться с ней тревогами и заботами ежедневных событий, но на обыденность Филомена отвечала только поджатыми губами и презрительным взглядом. Простые радости и удовольствия тоже казались ей чуть ли не непотребным. Он пытался что-то объяснить, но тщетно. Простая смерть по как будто посмеялась над его женой, желая доказать невозможность убежать от низменного. После ухода жены в Бернардо надолго поселилось чувство, что он что-то не успел сказать или сделать, и прошли тяжелые несколько лет, прежде чем он избавился от него.
Только ленивый не говорил ему, что он должен жениться. Бернардо был не против, но все-таки ничего не сделал, чтобы это случилось. Каждый раз, когда кто-нибудь намекал на свою сестру или дочь и рассуждал о сватовстве, Бернардо вспоминал Филомену и... решал отложить до следующего случая.
Так прошло несколько лет. Он привык быть вдовцом и жить в одиночестве. У сестры, чей муж владел лишь относительно небольшим наделом, незначительно округленным путем сделок, росли два сына. И как-то все уже были уверены, что есть кому наследовать поместье Бернардо, и всех все устраивало.
Ему нравилось жить одному. Любые визиты нарушали привычное течение жизни и вносили слишком много шума, который быстро начинал тяготить. И раздражали слишком подробные расспросы сестры, шумная болтовня зятя и громкая возня племянника или племянников.
С Бальдассаре и Леей получалось по-другому. Миланец раньше останавливался у Бернардо на несколько дней, и что он не стесняет его, землевладельца уже не удивляло. Странным было то, что и Леа каким-то непостижимым образом вписалась в жизнь дома. Она безоговорочно приняла установленные порядки и не пыталась менять или нарушать их, не требовала слишком много внимания, не напоминала о своем присутствии к месту и не к месту. Она умела молчать и исчезать, а еще проявила неожиданный интерес к его рассказам о делах в усадьбе и умение слушать. Бальдассаре был прав: ее интересовала жизнь вокруг.
В первые два дня Леа удивила его тем, что не оправдала ни одного его даже самого маленького опасения. И тогда Бернардо заметил, что она по-особенному красива. Не как в первый день, с удивлением, но отстраненно, а с приятным чувством. Леа не была похожа на юных дев, которых обычно стремятся выдать замуж. Она была интереснее и ярче. Но в ней и не проявилось еще увядание, свойственное вдовам, родившим обычно к ее возрасту уже немало детей. Теперь он уже почти с удовольствием думал о грядущей встрече за обедом, за ужином или вечером на террасе. Ему понравилось рассказывать ей и видеть интерес и отклик.
Рондине не пришлось притворяться и изображать интерес. Если бы это потребовалось, она бы смогла - куртизанки не хуже актеров искусны в лицедействе, только в своих вопросах она была искренна. Непонятно, чего в этом было больше - подспудной мысли, что, возможно, она тут станет хозяйкой, или простого любопытства - как ведет дела кто-то другой, не Бальдассаре; наверное, это было неотделимо. Леа редко задавала вопросы, чтобы у собеседника не возникло ощущения, что его о чем-то выпрашивают, но была внимательной слушательницей и иногда, когда считала что ей есть что сказать, добавляла кое-что и от себя.
Благодаря опыту она замечала первые признаки нетерпения еще до того, как Бернардо начинал осознавать, что беседа затянулась, и под благовидным предлогом оставляла его одного. Иными словами, Рондине делала все, чтобы не быть в тягость, и при этом не чувствовала себя ущемленной. Бернардо ди Сарно - обычный мужчина, которому бывает нужно одиночество, и нет ничего для женщины хуже, чем стараться мозолить ему глаза тогда, когда следует уйти в тень, ведь чувство легкого голода приятней состояния перенасыщения.
Бернардо никогда не говорил о своей жене и редко упоминал даже ее имя, но по случайным обмолвкам Рондине поняла, что не так уж он был счастлив в браке. Если бы она была уверена, что слух о том не пойдет, может, и расспросила бы прислугу, а так приходилось собирать информацию по крупицам и, несмотря на скудность сведений, образ мадонны Филомены с каждым разом становился все более четким. Леа никогда не была приземленной, но и не считала, что единственной подходящей дорогой будут облака, так что чем дальше, тем сильнее она сочувствовала хозяину дома.
До привязанности и тем более чего-то большего было еще далеко, но симпатия уже зародилась и, как казалось Рондине, она была взаимной.
Отредактировано Рондине (26-10-2016 15:59:09)
Завтракал в этот день Бернардо, как обычно, в своей спальне. Первая трапеза была всегда легкой и быстрой, и после нее он принимался за работу, за этим же столом, с которого слуга только успевал стряхнуть крошки. Но сегодня Бернардо изменил своей привычке и спустился вниз. Было еще рано и воздух можно было счесть даже прохладным, особенно по сравнению с тем, как он должен был разогреться через какие-нибудь пару часов. Бернардо вышел на улицу и сделал зачем-то несколько кругов вокруг дома: тело затребовало активности, и почему-то хотелось предпринять долгую прогулку, через пшеничные поля к узкой полоске крошечной рощи, к роднику. Он почти усилием воли загнал себя обратно в дом, но уже не стал подниматься в спальню, а велел принести бумаги и чернильный прибор вниз, в комнату, служившую гостиной, столовой, а иногда, в такие моменты, как этот, и кабинетом хозяину.
Он придирчиво окинул взглядом бумаги, которые следовало разобрать, и нахмурился. Прошлый день пропал зря. С утра приезжал Марко, неаполитанский торговец, с которым Бернардо резко оборвал год назад все дела, почуяв желание того стать единственным покупателем оливкового масла. Он чутко оберегал свое хозяйство от зависимости от одного торговца, а когда Марко вздумал схитрить, без всякой жалости разорвал с ним отношения. Вчера тот приезжал и пытался все вернуть, клятвенно обещая больше не совать свой нос туда, куда просят не лезть, но Бернардо не поддался. Чтобы другим неповадно было. Он всегда был жесток в делах и редко шел на компромисс, так что отказывать Марко было не сложно. Но тот по обычной привычке не отступал, ныл, объяснялся и уговаривал - словом, пытался вытянуть душу, как мог, так что даже когда уехал ни с чем, Бернардо, раздраженный, уже не смог заставить себя что-нибудь сделать и оттого преисполнился еще большей нелюбовью к бывшему покупателю.
Теперь же сосредоточиться было опять сложно. Он все вспоминал прошлый вечер. Они с Бальдассаре говорили о делах, но разговор быстро стал разговором троих, перешел на какие-то воспоминания, потом на что-то смешное. Теперь думать об этом было приятно. Прокрутив в голове некоторые моменты вечера, Бернардо с трудом, но заставил себя сосредоточиться на делах, в которые погрузился с головой и нагрянувшим через полчаса вдохновением.
Рондине обратила бы внимание на вчерашнего покупателя даже если бы он внешностью и манерами напоминал серую мышь - слишком уж громким был разговор, а раскрытые от жары окна только способствовали тому, чтобы было слышно едва ли не каждое слово; да и последующее за беседой раздражение, которое хозяин дома не мог или не захотел скрывать, просто сквозило в каждой жесте мессера Бернардо. А тут у гостя и внешность была примечательная, и одежда чересчур вычурная, больше подходящая титулованной особе, нежели торговцу. Один кошель чего только стоил - наметанный на подобные мелочи взгляд куртизанки сразу оценил и богатство вышивки, и редкий оттенок материала, и толстую золотую тесьму. Даже пустой, такой кошель стоил недешево, в этом Рондине могла бы поклясться. Сначала ее немного удивил категорический отказ Бернардо от любой сделки с посетителем - тот казался выгодным покупателем, но по долетевшим отрывкам разговора стало понятно, что такая несговорчивость возникла не на пустом месте.
Это еще сильнее заинтересовало Лею. По ее мнению, торговцы в массе своей - довольно гибкие в принципах люди, готовые закрыть глаза на чьи-то пороки, если сделка сулит выгоду. Бернардо ди Сарно оказался совсем не таким, и это куртизанке показалось хоть и опасным, зато волнующим. Увлечь его будет гораздо сложнее, такие мужчины сразу чувствуют фальшь.
- К счастью, я не делаю ничего, что мне кажется неправильным.
Это немного успокаивало.
Поинтересовавшись у прислуги, где хозяин дома, и узнав, что тот в гостиной и сейчас занят, Рондине решила ему не мешать и прогуляться на свежем воздухе - благо июньское солнце еще не раскалило округу до духоты, но на пороге столкнулась с каким-то мужчиной. Тот как раз просил доложить, что пришел к мессеру Бернардо по делам, и Леа уже было прошла мимо, когда заметила нечто, что заставило ее сразу же изменить недавние планы.
- Терезина, занимайся своими делами, я покажу дорогу, - мягко остановила она служанку и прохладно улыбнулась. - Пойдемте за мной, мессер.
Отредактировано Рондине (27-10-2016 14:13:21)
Бернардо был погружен в работу. Утро получилось плодотворным, и теперь он как раз заканчивал дела, с удовольствием думая о том, что может позволить себе некоторый отдых, когда за дверью раздались шаги. Тяжелые мужские и легкие женские. Он сразу понял, что женщина - это Леа, потому что больше никто в доме не умел так ходить: служанки для этого были слишком неуклюжи и неизящны. К его удивлению, когда дверь отворилась, он увидел Лею не с братом - позади нее маячила фигура Маттео, торговца, с которым он когда-то вел дела, но уже некоторое время их пути разошлись.
- Маттео? - как будто не веря своим глазам, Бернардо встал, чтобы поприветствовать гостя.
- Удивлен, да? - Маттео усмехнулся и отвел глаза, как будто его несказанно заинтересовал стоявший в углу сундук.
- Несколько, - коротко отозвался хозяин.
Гостья стояла в дверях. Бернардо уже хотел поблагодарить ее, тем самым давая понять, что разговор ей будет уже неинтересен, но заколебался и... сделал все наоборот.
- Мадонна, вам совсем необязательно уходить.
Он не отдавал себе отчета, зачем он это сказал. На самом деле ему был приятен интерес, который проявляла Леа. Он льстил самолюбию, давал возможность поговорить о себе, возможно, даже чуть покрасоваться. Внимание женщины все-таки было не тем же, чем признание мужчин.
- Вы совсем не помешаете, - добавил Бернардо.
Ему стало интересно, воспользуется она его предложением или все-таки сбежит.
Рондине благодарно улыбнулась - не зная того, Бернардо ди Сарно избавил её от роли не красящей роли подслушивающей под дверью. Она вошла следом за гостем и заняла место чуть поодаль. Пусть для мужчин это выглядит проявлением деликатности, на самом же деле она хотела слиться с обстановкой, сделать так, чтобы посетитель забыл, что в комнате есть кто-то еще. Проходя, она еще раз бросила взгляд на гостя - теперь она уже знала, как его зовут, и окончательно убедилась в собственной правоте.
Маттео Строцци вел себя куда приличнее вчерашнего посетителя. Он вольготно расположился в кресле и, мимоходом посетовав на разные дела, не позволявшие ему ранее нанести визит, начал разговор издалека. Надо было отдать ему должное - если бы Рондине внимательно не вслушивалась в каждое слово, то и не заметила бы подвоха. Мессер Маттео обрамил свое предложение столькими словами, что за их обилием терялось основное, так дурной живописец надеется на богато украшенную раму.
- ... так что вот такое мое предложение. Согласись, Бернардо, оно выгодно и тебе, и мне. Я получу поставщика, в качестве товара которого я уверен, а ты - покупателя, который не разменивается на мелочи, и готов забрать все, что ты можешь ему предложить. Как видишь, я не пытаюсь сбить твою цену, мой девиз - за хорошее и платят дорого, но все-таки надеюсь, что ты сделаешь мне скидку за объем. Сам посуди, у тебя освободится место, ты получаешь половину денег сразу - готов привести их уже завтра, я верю тебе на слово, а вторую - как только масло окажется в моем хранилище, и тебе не придется беспокоится о том, что оно прогоркнет или нерадивый работник разобьет кувшин.
Говоря все это, Строцци поочередно загибал поросшие жесткими волосами пальцы.
- Так как тебе мое предложение?
- Маттео, ты же знаешь, я не продаю все в одни руки. Никогда не продавал и не намерен делать этого впредь.
Бернардо вздохнул так, как это принято у людей, которые объясняют очевидное уже в сотый раз и достаточно утомлены этим занятием, едва сдерживаются. Хорошее настроение, причиной которого было плодотворное утро, улетучивалось. Образовалось что-то ненужное, утомительное и лишнее, от чего хотелось немедленно избавиться.
- Я знаю-знаю, - занервничал Маттео и заерзал на стуле, отчего тот жалобно скрипнул ножками.
Бернардо поморщился от неприятного звука и с особенным неудовольствием посмотрел на руки собеседника. Они дрожали и как будто хотели спрятаться.
- Если знаешь, то зачем пришел?
Землевладелец не привык сдерживаться, если считал, что собеседник делает очевидную глупость или отнимает его время, а Строцци умудрялся делать и то и другое сразу.
- Хорошо-хорошо, Бернардо. Я просто подумал, что все меняется в нашей жизни. Вчера не продавал, а сегодня решил попробовать.
- Не решил, - с нажимом перебил его Бернардо.
- Тогда согласен на часть, - со вздохом отозвался Маттео. - Половину или треть.
- Как-то быстро ты согласился, - удивленно поднял брови Бернардо.
- Ну... скажем, я не очень и рассчитывал. - А что?
- Знаешь ли, меня очень беспокоит одно совпадение, - протянул хозяин, лениво откидываясь на высокую спинку стула. - Вчера ко мне приходил Марко. Тот самый, которого еще называют Вороний глаз. И, представь себе, тоже хотел купить все, а потом соглашался на половину. И как-то подозрительно быстро для него убрался. Я вот думаю, это просто совпадение?
- Вороний глаз? - Маттео пожал плечами, а пальцы, только что вытанцовывавшие на его коленях затейливую мелодию, застыли и аккуратно легли на подлокотники. - Знаю о нем, конечно, да только сталкиваться не приходилось.
- Неужели это так, мессер? - Рондине держалась скромно, насмешливый интерес в ее глазах был едва ли заметен. - Наверное, я ошиблась, хотя... - пауза тянулась недолго. - Хотя мне кажется, что нет.
Ладони вспотели от волнения и Леа с трудом подавила желание вытереть руки о платье. Что, если вмешавшись, она совершила ошибку? Ей разрешили остаться, но Бернардо вполне законном может возмутиться, что гостья вступила в разговор тогда, когда ее не спрашивают.
- Простите, мессер, - обращаясь к хозяина, Леа чуть склонила голову, - мне не следовало перебивать вашего собеседника. Я просто удивилась и не смогла удержаться.
Ожидание ответа от Бернардо ди Сарно показалось вечностью. Рондине не в первый раз в своей жизни рисковала и ставила на карту многое, если не все, но так и не научилась относиться к возможной потере с философским спокойствием. Теперь она не смотрела на Маттео Строцци, она не отводила взгляда от хозяина дома и надеялась только на то, что он поймет - не будь на то веских причин, она бы так и осталась молчаливой слушательницей.
Отредактировано Рондине (02-11-2016 09:44:40)
Слушая Маттео и все более раздражаясь всем - и заведенной темой, уже старой и по поводу которой он уже многажды высказывался в разговорах и переговорах, кажется, со всеми, и слишком высоким, почти женским голосом собеседника, и его бегающими глазками, и дрожащими руками - Бернардо почти забыл о Лее. Ее возглас, неожиданный, мгновенно вывел его из забвения.
Он удивился, пожалуй, не меньше, чем Маттео. Тот повернулся к сестре Бальдассаре и с сильным раздражением, нескрытым, потому что тут был уверен в поддержке хозяина, а также свысока осведомился:
- Мадонна, простите, но мы говорим о тех вещах, в которых "кажется" очень плохой советчик.
Бернардо тоже был удивлен. Еще неизвестно, как бы он поступил, но пренебрежительный тон, который покупатель позволил себе проявить по отношению к его гостье, стал решающим, чтобы он решил проявить особенную внимательность к Лее.
- Я думаю, что не будет никакой беды, если мы узнаем, в чем причина уверенности мадонны Леи. Я вот с интересом послушаю.
Никакая куртизанка не смогла бы добиться и малого успеха, если бы не умела скрывать свои чувства. Никакая красота не помогла бы, если бы женщина, чьей профессия - дарить праздник, едва скрывала скуку или отвращение.
Леа внешне оставалась спокойной, лишь во рту стало сухо, потому и из голоса исчезла обычная мягкость.
- Я люблю красивые вещи, - начала она издалека и, заметив пренебрежительное подергивание губ Маттео, пояснила. - Именно поэтому я вчера обратила внимание на кошелек вчерашнего гостя - сначала на цвет, затем на вышивку. Очень необычный узор, такого мне встречать не доводилось, а за отрез ткани такого цвета портные бросились бы в драку.
С каждым словом Рондине успокаивалась - назад уже возврата не было, она сделала свой шаг, теперь не от нее зависело, как все будет дальше.
- Такие вещи не купить в обычной лавке, работу дорогого мастера сразу видно. Мастера, который никогда не повторяется.
Она сделала паузу - тишина была звенящей, как бывает перед грозой.
- У вас абсолютно такой же кошелек, мессер. До мелких деталей. Удивительно, правда?
Отредактировано Рондине (07-11-2016 09:51:20)
Слушал Бернардо, конечно, Лею, а вот наблюдал за Маттео. И видел неуловимую метаморфозу - от легкого пренебрежения к легкому же замешательству, понятному у того, кто вдруг наткнулся на преграду там, где меньше всего ее ждал.
- Да, и правда удивительно, - кивнул он и насмешливо посмотрел на Маттео. - По крайней мере, я очень удивлен. А ты, Маттео?
- Вы ошибаетесь, мадонна, - нервно вскинулся тот, прижимая руку к болтающемуся на поясе кошельку, но под взглядом Бернардо убирая руку. - Возможно, вы видели нечто похожее.
- Все кошельки в мире похожи по своей сути, - согласился Бернардо. - Но такую форму повторить сложно. У Марко, который Вороний глаз, жена, говорят, славится талантом вышивальщицы.
Маттео вскинулся, но быстро сник. Хозяин уже все решил, это было видно.
- Видимо, у Марко было сильное желание, раз он тебе не только денег за работу дал, но даже вместе со своим кошельком расстался. Проигрывать он никогда не любил, - с мнимой задумчивостью балагурил Бернардо. - Тут я его понимаю. Я тоже.
Маттео хмуро разглядывал трещины на каменном полу.
- Пойдемте, мессер, я провожу вас, - Бернардо поднялся с кресла, явно давая понять, что не собирается позволять гостю рассиживаться, если уж дело у них все равно разладилось.
Уж каким только словами не ругал себя Маттео за беспечность. Эк его угораздило! Ведь не только за дукаты позарился на предложение Марко, а еще за возможность взять то, что иначе бы забрать не получилось. Монна София была знатной вышивальщицей, только все в семье оставалось, ни за какие деньги не купишь. Маттео до тех пор не соглашался на предложение Марко, пока тот к золоту и кошель не прибавил. И дернуло же его нелегкая сразу обнову в деле опробовать. Хотя, если хорошенько подумать, откуда же было знать, что натолкнется на женщину, чтоб ей пусто было! Сам-то Бернардо ди Сарно на подобные мелочи и внимания не обратил бы - мало ли в мире похожих вещей.
Справедливости ради, Маттео еще надеялся исправить ситуацию. Сначала, между прочим нелестно отозвавшись о способности женщин мыслить вообще и мадонне Лее в частности, он отрицал очевидное, затем попытался перевести все на шутку, но только хуже получилось. Так и пришлось уйти ни с чем, только зря отношения испортил. А ведь предстояло еще объяснение с Марко... При этой мысли Маттео скривился, словно у него разом все зубы заболели, и с тяжким вздохом вскочил на лошадь - неудачный сегодня денек, чертовски неудачный.
Отредактировано Один за всех (08-11-2016 15:07:59)
В глубине души Бернардо хохотал над тем, как нелепо выглядит сегодняшний неудачник Маттео, но внешне сохранял вид хозяина, с вежливостью провожающего гостя.
- Прости, Маттео, - на прощание сказал он ему, - но сегодня, кажется, удача не на твоей стороне. Чтобы тебе не было так грустно, я скажу тебе, что ни за что не согласился бы на твое предложение, даже если бы ты предусмотрительно пришел бы сегодня без этого кошелька. Мне оно не нравилось в начале. И не понравилось, как быстро ты согласился сбавить аппетиты.
Махнув рукой на прощание, Бернардо долго стоял и смотрел вслед удаляющемуся торговцу. Думал он о Лее, чья наблюдательность и смелость, с которой она решилась вступить в разговор, спасли его от долгих препирательств и позволили выставить непрошеного гостя, нечистого на руку, быстро и не очень вежливо, при этом с полным на то правом.
- Маттео - один из самых навязчивых людей, кого я знаю. Говорят, многие соглашаются на его предложения, лишь бы только отдохнуть от его уговоров, - сообщил он Лее, возвращаясь в комнату. - Вы меня просто спасли сегодня.
"У нас говорили - проще отдаться, чем объяснять, что не хочешь", - усмехнулась про себя Рондине и продолжила вслух:
- Вы бы справились и без меня, - с полуулыбкой покачала головой. - Мессер Маттео может и зануден, но совсем не похож на умеющего держать удар.
Опыт куртизанки подсказывал, что сейчас как раз тот удобный момент, когда можно сократить разделяющее их расстояние, только не к лицу вдове делать первый, даже самый невинный шаг. Когда Лею все называли Рондине, она была намного свободнее, порядочным же женщинам остается только ждать и надеяться.
- Я сомневалась, стоило ли говорить, - продолжила она негромко, ни на миг не забывая, что никто не хотел бы стать предметом охоты, но любому человеку приятно, что он интересен. - Если бы я знала, что вы и не думали соглашаться, то ни в коем случае не стала бы вмешиваться. Но я не была уверена... И мне не хотелось бы отплатить неблагодарностью за ваше гостеприимство. Даже немного жаль, что получилось так, что я просто сократила время.
Отредактировано Рондине (09-11-2016 13:32:31)
- Я бы не назвал это "просто". Умение быть смиренным и с готовностью принимать свою судьбу - качество истинного христианина, но в беседе с таким, как Маттео, не хотелось бы его укреплять. Вы сделали все правильно, и я вам очень благодарен и считаю теперь себя вашим должником.
Бернардо сказал это очень серьезно, как будто опасался, что Леа не поверит ему.
Он сам несколько удивлялся, почему вмешательство женщины не вызвало в нем раздражения. Что и говорить, в его желании позволить ей остаться и услышать разговор было много от стремления показаться себя перед ней в самом выгодном свете. Хозяин за работой и не дает ушлому торговцу убедить себя. В глубине души он иронизировал над собой, но не смог отказать в удовольствии. Выступление Леи в таком случае как будто шло вразрез с его желанием, но как-то так выходило, что не вызывало в нем никакого протеста. Даже наоборот. Получилось просто и естественно. Ее желание помочь оказалось очень к месту и не мешало.
Как и все ее присутствие.
Не все, но большинство людей, даже неглупых и приятных, быстро начинало тяготить его. Таких, как Бальдассаре, было меньшинство, и никогда - их жены, сестры или дочери.
- Я еще не показывал вам своих владений. Вряд ли вашему брату это интересно, он уже тут все видел, а вас я бы пригласил на прогулку, когда спадет жара. Вас ведь не утомляет поездка верхом?
Предлагая, Бернардо очень хотел, чтобы Леа согласилась, но вместе с тем это было и что-то вроде испытания. Откажется ли она?
Отредактировано Бернардо ди Сарно (10-11-2016 11:00:04)
В Риме Рондине редко доводилось ездить верхом, но поездка в Градару и особенно из Градары позволила ей считать себя бывалой наездницей.
"В сравнении с этим все остальное покажется увеселительной прогулкой", - подумала она про себя, пожалуй, в первый раз вспоминая о недавнем путешествии без душевного трепета и острой боли.
В ответ она улыбнулась;
- Мне нравятся прогулки верхом.
Куртизанка в ней ликовала - возможно, ее собеседник и сам того пока не понял, но кое-что уже изменилось. В голосе Бернардо ди Сарно пока еще тихо, но уже явственно слышались не только желание хозяина дома похвастаться владениями или обязанность проявлять внимание к гостье, а и вполне определенный интерес. Может быть в ином случае в приглашении и не было бы ничего необычного, только Леа из рассказов Бальдассаре знала, что мессер Бернардо не слишком-то утруждал себя дружелюбием, особенно с женщинами.
- Я люблю не только красивые вещи, - негромко рассмеялась она, - мне нравится узнавать все новое, и я с удовольствием приму ваше предложение.
Отредактировано Рондине (14-11-2016 08:13:31)
- Леа сказала мне, что ты хочешь показать ей свои угодья? - спросил его Бальдассаре, когда они встретились незадолго до обеда.
- Да, кажется, она выразила интерес. Почему бы и нет? - не чувствуя за собой никакой вины, спокойно ответил Бернардо.
- Конечно, почему бы и нет, - пожал плечами торговец. - Я просто удивился.
- А... - без всякого выражения протянул Бернардо.
На том короткий разговор и закончился.
Уже позже Бернардо вдруг подумал о том, что в его предложении и впрямь была определенная двусмысленность. И удивился, что не подумал об этом раньше. Судя по всему, в любом случае Бальдассаре не был против. Он или оставляет своей вдовой сестре жить по своему усмотрению или же доверяет всем.
"А я совсем растерял всякое представление..." - подумал про себя Бернардо.
Ему было и смешно и как будто грустно.
После жены он предпочитал иметь дело с куртизанками. Вроде как был не против жениться, но по непонятной причине - как будто мог тут иметь привычку - думал о чьих-нибудь молодых дочерях. Жениться так и не женился, все-таки идея не вдохновляла, жил один. И теперь вдруг пришел в голову вопрос: почему именно чья-нибудь молодая дочь? Вроде уже не мальчик, можно бы и расширить круг поиска. Хотя какой тут круг и какой поиск...
В ожидании Леи он стоял в зеленой тени на террасе около дома, опершись об ограду, и вглядываясь в спускающиеся вниз прямыми линиями оливковые деревья. С удовольствием вспоминал о том, как утром с неожиданной женской помощью удалось разделаться с обманщиком Маттео, и о том, что сейчас сможет поговорить с ней. "Все-таки не такой уж я одиночка", - вспомнил Бернардо мнение соседей.
Рондине всегда была придирчива к тому как выглядит. Куртизанкой она хоть и не искала чудодейственный бальзам, позволяющий надолго сохранить молодость и красоту, зато всегда следила за собой, в уходе за лицом и телом предпочитая количеству качество, а в одежде среди разнообразия фактур и цветов выбирая лишь то, что ей действительно шло. Может быть именно поэтому обычно ее сборы занимали не так уж много времени, как можно было бы предположить по тщательности наряда.
- И теперь меня зовут Леа.
Даже наедине с собой Рондине старалась этого не забывать, а ее новые платья служили постоянным напоминанием об этой удивительной метаморфозе. Сейчас ей предстояло выбрать одежду для прогулки и, разглядывая содержимое двух своих сундуков, она уже в который раз поразилась предусмотрительности Бальдассаре, вопреки всем возражениям добавившим в "приданое" несколько платьев на свой вкус. Сама бы Рондине никогда бы не выбрала эти цвета, по её мнению больше подходящие девице, чем почтенной вдове, но проявивший чудеса расторопности портной сумел так удачно соединить бледно-жёлтый и небесно-голубой, что у его клиентки не осталось никаких возражений.
Ступая почти неслышно, она подошла к задумавшемуся о чем-то хозяина дома и те краткие мгновения, пока оставалась незамеченной, успела увидеть и расслабленность, которой раньше не замечала, и неожиданную мягкость в обычной суровости.
"Возможно, этот мужчина станет моим мужем", - подумала Леа и время снова будто остановилось.
-Так разве ты не за тем сюда и приехала, - поинтересовалась куртизанка Рондине.
- Я пыталась убежать, - возразила Леа.
- Убежать из Рима или убежать от себя? - с безжалостной честностью уточнила Рондине, но не стала дожидаться ответа. - Как бы там ни было, ты уже здесь, так что не забывай о своей роли.
Леа в легкой растерянности смотрела на себя-другую, она-другая также наблюдала за своей визави.
- Ты не сможешь забыть Ива, - с усталой грустью произнесла, наконец, Рондине. - Ты это понимаешь не хуже меня и должна привыкнуть к этой мысли. Но мало кому выпадает шанс навсегда изменить предначертанное. Ты не забудешь своего капитана, но с этого дня ты должна запереть его в своей памяти... А теперь иди, тебя уже заметили.
Время, только что тягучее, вдруг ускорило свой бег и вернуло Лею в реальный мир.
- Мессер Бернардо.
Она подошла и встала подле перил одновременно и рядом, и как бы на расстоянии. Короткий разговор с собой разбередил воспоминания, но при этом и успокоил. То, что с ней произошло, осталось в прежней жизни. Ей было сложно отпустить от себя Ива, но пришло время признать, что он - ее прошлое, а смотрящий сейчас на неё мужчина - будущее. Возможное будущее. Ей столько раз об этом говорил Бальдассаре, столько ночей она убеждала в том саму себя, но по-настоящему приняла только сейчас, и и в следующих словах скрывалось сожаление совсем не о том, о чем было сказано вслух.
- Мне жаль, если я заставила себя слишком долго ждать.
Отредактировано Рондине (14-11-2016 09:21:23)
- Ничего страшного, до темноты еще очень много времени.
Они прошли по террасе, и его плечо почти касалось плеча Леи.
- Сейчас очень хорошо в оливковой роще, а потом, когда станет прохладнее, мы проедем вдоль виноградников.
Они спустились к деревьям, и Бернардо помог Лее сесть на лошадь. Сквозь плотную ткань рукава чувствовалось тепло ее руки. Сев верхом, он обернулся к ней. Все вокруг вдруг стало зыбким и как будто нарисованным на холсте фоном. В реальности остался только его дом, пара слуг, почтительно оставшихся на отдалении, он сам и красивый и нежный силуэт смотрящей на него Леи. Бернардо невольно мотнул головой и моргнул. Когда он открыл глаза, все вернулось на свои места и одновременно сильно изменилось. Смахивая наваждение, он поспешил тронуться с места.
Прогулка получилась долгой. Бернардо, и так обстоятельный, теперь с каким-то особенным тщанием не пропускал ничего, что можно было счесть важным, а для хозяина таковым являлось решительно все. Говорить не о себе, а о том, чем дорожишь, было для него легко и естественно, и всю дорогу он почти не замолкал. Ему нравилось, как Леа слушает, как отвечает и даже как прерывает его, чтобы что-то спросить или о чем-то сказать. Он переводил взгляд с того, о чем говорил, на свою слушательницу и не мог избавиться от наваждения, заставлявшего его представлять ее среди своих владений. Изящная и утонченная, она, казалось, могла украсить и оживить все.
Вряд ли он запомнил, какого цвета на ней было платье или чем оно красило ее, но зато хорошо понял, что представляя ее присутствие в гостиной или даже его кабинете, он не чувствовал никакого сомнения или неудовольствия, заставляющего выкинуть подобные мысли из головы.
Они въехали на холм, с которого открывался вид на все его владения. Его дом, стоящий на соседнем холме, хорошо видный с этой точки, сиял в лучах садящегося солнца бело-желтым светом. Бернардо остановился.
- Вот отсюда хорошо смотреть на плоды трудов и понимать, что все не бессмысленно, - как будто шутя сообщил он.
Во всем происходящем было что-то почти обыденное, как будто происходившее уже бесчисленное количество раз с разными людьми до него, и одновременно важное для него самого. Он понял, что и долгая вечерняя дорога сюда, и их появление на холме - лишь знаки того, что он внутренне решил еще раньше.
- Отсюда мы поедем уже прямо, так что обратный путь не займет много времени.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Внимание и внимательность. 19.06.1495. Калабрия