Вот уже больше месяца прошло, как дон Мануэль принял решение, что второй герцог Гандии вполне подходит на роль папского посланника, а до сих пор совесть его невнятно, но планомерно и регулярно мучила.
Он говорил себе, что дон Хуан был убедительным.
Напоминал, что прошедшей зимой Хуан Гандийский уже ездил в Рим, и удачно.
И еще что окончательное решение принимали короли, а вовсе не он.
Но дон Мануэль был слишком совестливым человеком, и это играло против него.
Он не мог забыть, что не был беспристрастен, когда настойчиво рекомендовал дона Хуана и убеждал, что ему можно доверять.
У него были личные причины.
Он сам не хотел ехать в Рим.
И этого было довольно, чтобы морщиться при воспоминании о Хуане Борджиа.
И очень надеяться, чтобы этот герцог оправдал доверие их католических высочеств, а заодно и избавит в будущем его от угрызений.

В Толедо дон Мануэль занимал дом, подаренный ему на свадьбу еще тестем, старым Фадрике Энрикесом, бывшим дедом нынешнему. Дом был небольшим, ну так и дочка у Фадрике была незаконнорожденной, так что вместительность дома вполне соответствовала ее статусу.
Нынешним утром дон Мануэль как раз успел наведаться ко двору, получить пару поручений от своего давнего друга и патрона дона Энрике, и намеревался получить удовольствие от сиесты вообще и обеда в частности, когда ему доложили о приезде племянника жены.
- Накрывай на двоих, - кивнул дон Мануэль слуге, суетившемуся около стола, и добавил вошедшему с докладом. - Проводи его сюда. Скажи, пусть не проходит сначала к донье Марии. Думаю, она спит.
Этим утром жена опять жаловалась на плохое самочувствие.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

- Фадрике! - приветствовал дон Мануэль входящего гостя. - Удивлен, но приятно!
Адмирал Кастилии был не самым частым гостем в его доме, тем более неожиданным. Жизнь обоих была связана с множеством разъездов, так что встречи случались по тем поводам, которые известны заранее.
- Нам с тобой нечасто приходится быть одновременно в одном и том же месте.
Сам дон Мануэль опять собирался тронуться в путь, причем в ближайшие пару дней. Время считало оседлость чем-то вроде добродетели, особенно хорошо отзываясь о тех, кто умудряется прожить на одном месте всю жизнь, но нуждалось, как и любое другое, и в путешествующих. Гонсалес знал о своей нужности, но не спешил признаваться в любви к перемещениям, особенно усилившейся, когда супруга решила, что уже немолода, обременена болезнями и что ей пора забывать о радостях и веселии жизни земной.
- Надеюсь, разделишь со мной обед?

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

- Ммм... не то чтобы из-за этого.
Вопрос, заданный в лоб, оказался неожиданным. Дон Мануэль был к нему совсем не готов. То, что он не поехал в Италию, казалось ему делом уже давним и никому неинтересным. Можно было, конечно, согласиться с Фадрике и тем закруглиться с неприятной темой, но лгать или лукавить Гонсалес считал ниже своего достоинства.
Донья Мария была на пятнадцать лет младше своего мужа и ровесницей племяннику. Дед Фадрике Энрикеса, тоже Фадрике Энрикес, обзавелся последней любовью примерно тогда же, когда его старший сын - законной женой, последняя дочь и первый внук появились у него почти одновременно. Все это позволяло донье Марии считаться еще вполне молодой женщиной, но природа распорядилась иначе. Единственный их с доном Мануэлем ребенок - сын - названный в честь друга отца Энрике - дался ей слишком сложно. Других детей у них больше не было, зато жалобы на здоровье и слабость уже много лет все возрастали. Как бывает, это разъединяло супругов. Дон Мануэль не тяготился присутствием жены, не избегал ее и даже самому себе не сетовал на ее вечные болезни и недомогания, но его кочевой жизни это, конечно, только способствовало. И это было настолько очевидно, что он бы не стал обманывать даже себя.
- Разве ты не знаешь, что в Рим поехал дон Хуан, а не я, потому что такое было решение и желание короля Фердинанда?

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Знал о том Фадрике или нет, но он очень умело наступил именно на ту мозоль, которая у дона Мануэля болела теперь больше всего.
- Дон Хуан - любимый сын его святейшества.
Дон Мануэль, не только отвечал, но вроде как и размышлял одновременно.
- Дону Хуану надо сделать так, чтобы не разочаровать их высочеств. И папа заинтересован в том, чтобы его отпрыск преуспел. Он, конечно, о своих выгодах никогда не забывает, вот теперь пусть и думает, как и их соблюсти, и Фердинанда с Изабеллой не расстроить. С каким-нибудь другим послом он бы поступил, как с королем Карлом. Наобещал всего и ничего не дал.
Рассуждение было правильным, Гонсалес мог бы в том поклясться, но все-таки чего там тешить себя самообманом.
С Хуана Гандийского глаз лучше не спускать.
На всякий случай.

Отредактировано Мануэль Гонсалес (10-09-2016 16:37:18)

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Дон Мануэль очень хотел бы что-нибудь возразить племяннику, но сделать это по совести не мог. Фадрике был прав, многие тысячи раз прав, и неприязнь к себе за то, что слишком покривил душой, сильно мучила испанского гранда. В том, что поспособствовал поездке герцога Гандии в Италию, он мог не чувствовать себя виноватым. Это было правильным для Испании, для самого герцога и даже для герцогини Гандии. Но в том, что сделал все, чтобы остаться самому, не было никакой причины, кроме разве что личной. Его служба королю Испании была связана с разъездами, и он не противился этой судьбе и не пытался поменять ее.
Зато теперь изменил.
- Волка только выпусти из клетки в загон с овцами, - кивнул дон Мануэль, показывая, что согласен с адмиралом Кастилии.
Он знал, что есть только один путь избавить себя от мук совести - сделать то, что он должен.
- Я бы мог поехать следом, но мне нужно поручение его высочества.

Отредактировано Мануэль Гонсалес (16-09-2016 13:32:57)

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят