Дом куртизанки Рондине
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Aeterna historia » Лучшее предложение. 30.05.1495. Рим
Дом куртизанки Рондине
За две недели до разговора в доме Рондине.
Базиликата не была похожа на рай на земле. Зажатая между Апулией, Калабрией и Кампанией, она явно проигрывала всем по богатству. Возможностей здесь было не меньше, но пользоваться ими удавалось жителям, судя по всему, хуже, чем их соседям. Расположившись в Потенце, главном городе Базиликаты, которому приходилось с завидной регулярностью испытывать то грабеж, то землетрясение, капитан Д'Аллегр, в отличие от многих приближенных короля Карла, кому удалось заполучить в управление кусок неаполитанского пирога, вел себя больше правителем, чем завоевателем. Это означало, что его действия были продиктованы не желанием забрать себе все, что плохо или хорошо лежало, но сделать так, чтобы потом, в будущем, получить больше, вернее и лучше, что, конечно, требовало больше усилий и времени. Карл Анжуйский оценил действия своего капитана и, принимая решение вернуться с армией во Францию, оставив в Италии только гарнизоны, капитана Д'Аллегра попросил остаться. Впрочем, до последнего это было неточно - его высочество славился непостоянством решений.
Триумфальное вступление в Неаполь осталось в прошлом. В настоящем была искренняя нелюбовь неаполитанцев к солдатам французского короля, создание Священной Лиги, предательство в лучших итальянских традициях, да еще и болезнь, со скоростью ветра распространявшаяся в армии Карла. Франки называли ее неаполитанской и видели в ней дурное предзнаменование и кару свыше. Настроения гуляли непраздничные, но Ив был не настолько суеверен, к тому же самому ему на плохие знаки жаловаться было грех.
Он торопился во всем, и все-таки пока не мог позволить себе роскошь подумать о себе и сделать так, чтобы забрать из Рима Рондине. Уже в конце апреля это было понятно и, чтобы не опоздать, он послал в Рим одного из своих гонцов с деньгами и письмом, что задержится до начала лета. Гонцу следовало уже давно вернуться, но никаких вестей от него не было, и Ив уже подумывал о том, что надо послать следующего, и решил сделать это не позднее, чем через три дня, если ничего не изменится.
В замке Потенцы он занимал лично пять лучших комнат, самой главной из которых стала та, что выходила окнами во внутренний двор, откуда хорошо были видны ворота и ведший к ним мост. Было уже тепло, ставни были распахнуты, и Ив ловил себя на том, что старается подходить к окну, если слышен стук копыт о дощатый настил моста. Вот и сейчас, разговаривая с прибывшим итальянским бароном, чьи владения находились недалеко от Потенцы, он невольно повернулся, но увидел Джино, ездившего по его поручению в один из французских гарнизонов.
Встреча с д`Аллегром для Джино обернулась редким везением. Сначала капитан выручил его из очень неприятной ситуации и, казалось бы, разошлись бы пути-дорожки франского дворянина и итальянского паренька, но как-то так получилось, что счастливо избежавший смерти мальчишка так и остался со своим спасителем, и как показало время, выиграл от этого не только он сам.
Выговор Джино сложно было бы назвать хорошим, но за последние месяцы он научился понимать и довольно сносно говорить на галльском наречии, и только в моменты особого волнения безбожно коверкал слова.
- Господин барон, господин барон, - зачастил он и так выразительно вытаращил глаза, что и тупому стало бы понятно, что случилось нечто неординарное.
Собеседник капитана тупицей не был, ссориться с новой властью тоже не хотел, поэтому под благовидным предлогом вышел из комнаты и оставил д`Аллегра наедине с Джино.
- Господин барон, - Джино на всякий случай осмотрелся по сторонам и громким шепотом произнес. - А Жана-то убили! Третьего дня нашли его нашли, полуживого, так он недолго промучился!
Дальнейший рассказ был сумбурным, путая франские слова с итальянскими, Джино передал то, о чем сам узнал только понаслышке. Мол, нашли гонца в придорожной канаве, а как переносить стали, так он и скончался, успел только имя барона прошептать и отошел.
- Ни денег при нем, ни ценностей. Ни бумаг. Ни в рукаве, ни под подкладом.
Последнюю фразу Джино произнес почти по слогам. Сам-то он пришел к определенному выводу, но прямо высказать свое мнение не решался, не по рангу мысли.
Отредактировано Один за всех (15-07-2016 14:59:21)
- Чертовы итальянцы, - с нажимом прошипел капитан д'Аллегр.
Дальше следовала череда ругательств на франкском языке. Чем сложнее становились настроения в Неаполе, тем наглее вели себя неаполитанцы и жители Папской области. Нападения на франкских солдат давно уже перестали быть редкостью. Если бы еще на отряды, так ведь выискивали тех, кто ехал парами или поодиночке, особенно жаловали гонцов да тех, кто был при армии, но далеко не солдатом.
- Жаль Жана, - скрипнул зубами Ив и, помрачнев еще сильнее, замолчал.
Некоторое время в комнате царило молчание. Джино смущенно переминался с ноги на ногу. Ив с неприятным чувством сознавал, что потерял одного из своих людей, послав совершенно по личному делу.
Потом задал несколько вопросов, уточняя детали и проверяя, точно ли понял мальчишку. По всему выходило, что Жан успел побывать в Риме и отдать Рондине послание. Он выехал две недели с лишком назад, а нашли его три дня как. Где ему еще было быть столько времени?
- А могли у него бумаги вырвать из полы, как думаешь? Было на то похоже?
- Так нетронутая была одежда-то! - еще раз повторил Джино, на всякий случай подчеркнув, что сам он не видел, но ему сказали, и явно напрашиваясь на похвалу добавил. - Я специально спросил, знал, что вас заинтересует.
В восторге от собственной сообразительности, Джино ел глазами капитана - на самом-то деле он не понимал, зачем д`Аллегру эта куртизанка, вот их сколько... Хотя если хорошенько подумать, эта Рондине вроде как до того здорова была, а сколько уже франских солдат сделала полукалеками неаполитанская болезнь - куда там армии Его святейшества!
- У Жана платье-то сношенное было, вот, видно, и не приглянулось, - рассудительно заметил Джино и с легкой заминкой произнес. - Сношенное, но не рваное. Если бы что, сразу бы заметно было.
Отредактировано Один за всех (20-07-2016 15:35:38)
- Вот как.
"Доставил, значит, письмо, по назначению", - подумал Ив про себя.
По всему получалось, что так и было. Нашли три дня назад еще живого. Получается, возвращался уже. За это время должен был уже обернуться. Жан был надежным, не стал бы прохлаждаться где-нибудь, пользуясь поручением и тем, что оно не связано с военными действиями. Письмо говорил, что зашьет в полу, а одежда на нем не порванная. Точно доставил. Хотя бы в этом можно было быть уверенным.
- Попытались хотя бы найти тех, кто это сделал?
Основное время отыгрыша, через две недели после предыдущего диалога
Каждое утро Рондине просыпалась с чувством, что именно сегодня...
Сначала она убеждала себя, что глупо так рано ожидать известий, потом кляла бездорожье и беспокоилась за Ива, но чем дальше, тем сильнее в ее душе поселялось сомнение.
Что, если привязанность к ней капитана оказалась краткосрочной? Она не хотела в это верить и в который раз вела сама с собой спор.
- Сама подумай, зачем ты ему? В Неаполе таких, как ты, в достатке. Уехал и забыл, - грустно улыбалась прагматичная Рондине.
- Но я же чувствую! Это не было простым увлечением! - едва не плакала от жестоких слов Леа.
- Чувствовала она, - Рондине вздыхала. - Может, ты и правильно чувствовала. Здесь, в Риме. А откуда ты знаешь, что сейчас в Неаполе?
- Нет, ты все врешь! С Ивом что-то случилось, - Леа готова была с кулаками броситься на воображаемую визави.
- А ты подумай, от чего тебе было бы легче, чтобы он тебя забыл или что он попал в беду? - с ноткой любопытства поинтересовалась Рондине.
- Ох, да не знаю я, - устало отозвалась Леа. - Правда, не знаю.
- Вот то-то же, - победоносно заключила Рондине и уже приготовилась исчезнуть, как Леа выкрикнула.
- Он ради меня на смерть пошел! Или по-твоему это ничего не значит?
- Отчего же, значит, - равнодушно ответила Рондине. - Только ты забываешь, милая, кто тебя на эту смерть послал. Послушай моего совета, девочка, забудь, перестань мечтать о несбыточном.
- А я буду, я буду его ждать... - Леа с вызовом посмотрела на "собеседницу", но та, сочтя, что все сказала, просто растворилась в воздухе.
- Я буду ждать, я буду ждать... - Рондине повторяла это утром и вечером, но с каждым днем слова звучали все тише и тише.
Она еще надеялась, но с очередным рассветом понимала - скоро надеяться будет не на что.
Отредактировано Рондине (21-07-2016 15:02:14)
Приехав в Рим в начале мая, Бальдассаре, как стало для него уже привычным, направился к Рондине. Дел у него к ней было целых два. Первое было связано с деньгами, и тут он не тянул, расплатился сразу. Со вторым же, более тонким, деликатным и даже, можно сказать, необычным, он приступать не спешил. Как оказалось чуть позже, правильно сделал. За время его отсутствия в Риме Рондине успела съездить в Градару, что его крайне удивило, но об этой поездке говорила она скупо. Бальдассаре недоумевал, но видел в том и хороший для себя знак: Ласточка оказалась склонна к авантюрам. Плохо было другое: Рондине вела теперь замкнутую, уединенную жизнь и ждала некого франкского капитана, который обещал забрать ее с собой в Неаполитанское королевство, а это совершенно мешало тому, что задумал торговец.
"Ничего, подождем", - говорил он себе после первого визита, во время которого Рондине была весела, оживленна и полна радужными ожиданиями будущего.
Бальдассаре привык к тому, что чаще все складывается в его пользу.
Шло время, но никакой франкский капитан не появлялся, а главное – Рондине менялась на глазах. Веселое настроение уходило, зато следы озабоченности, пусть и тщательно скрываемые умелой куртизанкой, проглядывали. И Бальдассаре решил, что пришло время для первого разговора.
Он шел к ней в сумерках. Не было нужды избегать вечерних посещений: в отличие от других куртизанок, Рондине было нечего делать с наступлением темноты, а это лучшее время, чтобы посеять сомнения и тревоги.
Постучав, Бальдассаре с иронией подумал о том, что проторил дорогу к дому куртизанки совсем не для того, для чего постарался бы сделать это другой. Но так уж сложилось: в их с Ласточкой отношениях не было и тени любовной игры, хотя за время их знакомства он успел уже пару раз поменять объект симпатии.
София впустила Бальдассаре без привычного им обоим придирчивого взгляда - доверенная служанка Рондине с самого начала с подозрением отнеслась к торговцу, и даже то, что он имея к тому все возможности и предпосылки не нарушил своего слова, не слишком смягчило недоверчивую девицу.
- Мадонна у себя в спальне, - буркнула и даже выдавила из себя подобие улыбки.
Не потому, что вдруг прониклась к миланцу добрыми чувствами, а потому, что место Бальдассаре занял некий франский капитан, а полноценной неприязни у Софии на двоих не хватало.
- К вам сер Бальдассаре, - не постучавшись, вошла она к Рондине и не слишком удивилась, застав куртизанку недвижимой у окна.
Вот ведь одни неприятности от этих франков - сколько можно ждать? Все глаза ведь выглядела, нет, чтобы на дело время употребить, свежо еще в памяти, как без медной монеты остались. Спасибо еще миланцу, от него хоть какая прибыль идет.
- Я знаю, - тусклым голосом отозвалась Леа и повернулась, чтобы поприветствовать гостя.
Улыбка словно приклеилась к ее губам, в другой момент она бы обрадовалась торговцу, теперь же чувствовала себя виноватой за равнодушие. Ведь не было вины Бальдассаре в том, что, услышав стук дверного молотка, она подумала совсем о другом мужчине.
Отредактировано Рондине (26-07-2016 16:23:02)
- Ты бы глядела поласковее, София, - бросил служанке Бальдассаре, проходя мимо. - Это еще никому не повредило.
Иногда его удивляло, что служанка в доме куртизанки такая неприветливая и строгая, как будто приспособленная для жизни в монастыре, хотя и не мог не признать, что в таком контрасте что-то такое было, что особенно оттеняло привлекательность места.
При виде Рондине он едва удержался, чтобы досадливо не поморщиться. Он видел ее раньше больной, стоящей на пороге смерти, но никогда - потухшей и как будто лишенной желания жить. Он хорошо относился к Ласточке, и ему это не понравилось, хотя и приходится признать, что в глубине души все-таки он испытал что-то вроде удовлетворения: судя по всему, посулы капитана оказывались пустыми.
С трудом сдерживаемое равнодушие куртизанки задеть его не могло - не те у них были отношения, а вот оттягивать разговор уже не имело смысла.
- Можешь не улыбаться, Лея, - бросил он тем тоном, которым начинают серьезных разговор, когда по-настоящему озабочены состоянием собеседника. - Я не тот гость, ради которого стоит так притворяться.
Бальдассаре плотно закрыл за собой дверь, прошел по комнате, резко развернул стул и сел на него, оказавшись близко к Рондине.
- Еще недавно ты была уверена, что у тебя обеспеченное будущее, а теперь, похоже, что нет.
Он намеренно не стал говорить о вещах более тонких, сосредоточившись на одной прагматике, чтобы не задеть Ласточку, хотя и видел, что расстройство куртизанки гораздо сложнее, чем у людей, потерявших доход.
- А теперь похоже, что нет, - эхом отозвалась Рондине.
Когда-то ей казалось, что нет ничего страшнее голода, чуть позже - неизвестности и близости мучительной смерти, теперь же она знала - нет ничего хуже ожидания.
- Но прошло ещё совсем немного времени, - тут же возразила больше себе, чем собеседнику. - Возможно, Ива задержали дела, - добавила, только в голосе не было убежденности.
Рондине отошла от окна и села напротив Бальдассаре.
Ей не то, чтобы было неинтересно, зачем пришёл к ней миланец, просто ей были важнее другие заботы.
Отредактировано Рондине (30-07-2016 10:54:52)
"А дело совсем плохо", - подумал в глубокой задумчивости Бальдассаре. - "Куртизанка так думать не должна".
Он не раз и не два подмечал, сколько между ним и Ласточкой сходства. Он был торговцем, умеющим смотреть на десять шагов вперед. Она - женщиной и куртизанкой, но лишь по виду похожей на бабочку-однодневку. Вся эта легкость была лишь видимостью, уж он это хорошо знал. Рондине никогда не была по-настоящему легкомысленной. Она тоже умела видеть на десяток шагов вперед.
И вот эта женщина смотрит на него растерянно и говорит так, как будто ей все безразлично. Для такой, как она, это первый шаг к краху. Бальдассаре имел свои планы, и среди них было твердое желание не дать ей во всех смыслах обанкротиться. Да, у него в этом была своя выгода, но это была та форма, в которую выливалась его привязанность.
- Возможно, люди часто задерживаются, - согласился торговец.
Он не собирался ее разочаровывать. Ее надежды ему пока не мешали.
- Я пришел рассказать тебе об одном деле. В нем могут быть только два человека. Я и женщина. Я бы хотел, чтобы этой женщиной была ты. Если все получится, то ты будешь обеспечена до конца жизни деньгами, уважением, положением и покоем. Что ты на это скажешь?
Прежде чем выложить его товар, следовало убедить в том, что он приносит счастье.
Рондине взглянула на Бальдассаре с благодарностью. Она догадывалась, что он говорит ей всего лишь то, чего бы ей хотелось услышать, но была признательна и за эту малость.
Вопрос торговца застал ее врасплох; уже несколько недель сердцем она жила не в Риме и, зная о Неаполе лишь по рассказам, она так ярко представляла себе свою будущую жизнь, что все, что происходило с ней здесь и сейчас, больше походило на сон.
Первым порывом было отказаться и лишь в самый последний миг Рондине удержала себя от окончательного решения.
- Любая женщина, которой было бы сделано подобное предложение, в первую очередь спросила - чем ей придется платить за эту щедрость, - произнесла ровно, не задавая вопроса, а лишь констатируя факт. - Чем и кому.
Собираясь с мыслями, она замолчала. Их отношения с миланцем могли бы любому показаться странными, с чем-то партнерские, в чем-то дружеские, и всегда взаимовыгодные. Леа никогда не пыталась угадать, в каком выигрыше от той или иной сделки Бальдассаре, ей было довольно верного заработка... Верного заработка и скорой надежды. Когда-то порывистая, теперь куртизанка не торопилась ни отказываться, ни соглашаться.
Только с Ивом ни на миг не усомнилась.
- Я бы хотела узнать подробности, - она посмотрела миланцу в глаза. - Я не хочу говорить ни "да", ни "нет, не зная положения дел.
- Платить тебе придется мне, - без обиняков ответил Бальдассаре и, стараясь не делать лишних пауз, продолжил. - Тем же, чем и раньше. Общей выгодой.
Сказав главное, Бальдассаре устроился удобнее, раздумывая, чем же продолжить.
Выдавать главные подробности он не спешил. Рондине ждала, и не заметил бы этого только глупец или юнец. Ждущая женщина думает о том мужчине, который ей нужен, а о другом уже с трудом, поэтому торговец молчал о главном.
Главное же заключалось в неком землевладельце, жившем на самой границе папских владений и королевства Неаполитанского. Он был вдов, одинок и замкнут, мало кого впускал в свою жизнь. Бальдассаре удалось стать одним из тех, кто был удостоен его доверия и даже, пожалуй, дружбы.
Бальдассаре хотел большего.
Для большего он решил выдать за него свою вдовую сестру двадцати пяти лет.
Сложность заключалась в том, что не сестра была вдовой, а вдовым был ее муж. Да еще и неизвестно, получилось ли бы у этой обычной, в общем-то, матроны, живи она и потеряй мужа, пробить брешь в холодной отстраненности укоренившегося в своем одиночестве вдовца.
Бальдассаре хотел, чтобы Рондине стала его сестрой, но к этому еще надо было подступить.
- А жизнь куртизанок теперь опасна, Рондине. Ты слышала о болезни, которую франки называют неаполитанской?
В ожидании Ива Рондине проводила дни затворницей. Напрасно София ворчала, что так можно по миру пойти, куртизанка ее не слушала и ждала, ждала. Она пропускала мимо ушей все новости и лишь то, что касалось франков и Неаполя, было ей по-настоящему интересно. Пожалуй, оживала она еще и когда занимались подсчетами с Бальдассаре, но это был совсем другое дело, Леа и раньше не смешивала чувства и деньги, и намеревалась по возможности не зависеть от прихотей судьбы.
Как ни странно, но о пресловутой болезни ей не было ничего известно. То ли недавние подруги обходили неприятную тему стороной, то ли Рим еще миновала эта участь, потому и знали о ней в основном те, кому приходилось много путешествовать.
- Нет, - после короткой паузы ответила она и замолчала.
Глупой Рондине не была и сложить два и два ей было нетрудно.
- Еще одна дурная болезнь? - спросила и на кивок Бальдассаре невольно обхватила себя за плечи.
А что, если Ив?.. Нет, этого не может быть. А что, если?...
- Да, очень дурная, - кивнул Бальдассаре и перекрестился.
Он знал, что Рондине теперь подумает о франке. Это было жестоко, но именно поэтому он и продолжил, якобы не понимая, что можно увидеть в его словах.
- Болезнь распространяется по притонам и гостиным прекрасных, но не очень осторожных куртизанок, и никого не щадит. Ни последнего матроса, ни богатого рыцаря, - буднично откровенничал торговец. - Говорят, что это кара за грехи.
Последнее Бальдассаре произнес спокойно. Не потому, что не верил в кару небесную, а потому что его она пока не коснулась, и, видимо, не зря.
- Человек сгнивает заживо, и иногда очень быстро. В Неаполитанском королевстве закрывают бани, они считаются главным рассадником. Но лучшее средство избежать, думаю, ты понимаешь. Король Карл собирается покинуть Неаполь, его войско пройдет опять римскими землями. Я бы не советовал близко встречаться с его солдатами. А еще всеми, кто бывал там, где были они... Я предлагаю тебе жизнь Рондине, - Бальдассаре наклонился вперед и взял руки куртизанки в свои. - Никто из нас не защищен от того, чтобы встретить смерть в любой день. Но лучше встретить ее в другом обличье.
Лицо Рондине казалось маской, живыми оставались только глаза.
- Это божья кара, - прошептала она, зажмуриваясь.
Господи, не допусти, чтобы Ива постигла та же участь! Пусть он не приедет за ней, пусть забыл свои обещания, только пусть он будет! Не сразу она поняла, что еще ей сказал Бальдассаре.
- Король Карл покидает Неаполь? Значит это, что...
Леа резко себя оборвала и вопрос повис в воздухе. Нет, Ив просил ее верить и ждать и она будет верить и ждать. Вот только ли не слишком долгим может стать ее ожидание?
- Мне нужно подумать, - ответила больше себе, чем собеседнику, и с грустной иронией добавила. - К тому же я пока не знаю, над чем именно мне нужно подумать.
Отредактировано Рондине (05-08-2016 15:10:58)
- Я предлагаю тебе поменять твое... занятие на другое. Перестать быть куртизанкой и стать матроной.
Он сделал паузу, позволяя Рондине оценить щедрость обещания. По его уверенности, поменять жизнь содержанки на жизнь жены было естественным желанием любой куртизанки. Неважно, сознательным или тем, в осуществление которого не верит тот, кто мечтает.
Дальше он коротко рассказал о землевладельце, мессере Бернардо, которого прочил Ласточке в мужья. Рассказал, что тот уже десять лет назад потерял жену в родах, что ребенок прожил на два дня дольше матери, что после этого Бернардо замкнулся и живет один, однако не теряя хватки в делах, благодаря чему его состояние - одно из лучших в округе, а доходы неизменно высоки.
- Я представлю тебя своей сестрой, недавно овдовевшей. Скажу, что тебе повезло и после смерти мужа тебе отдали приданое, которое ты сможешь принести ему. Три тысячи дукатов. О приданом я позабочусь.
Рондине молчала. Было видно, что предложение Бальдассаре было последним, что она ожидала услышать.
- Тебе нужно время подумать, я понимаю, но нельзя долго тянуть, Рондине, - заметил Бальдассаре.
Он гадал, что же могло с ней происходить весной и в чем заключалась ее таинственная поездка в герцогство Пезаро, о которой Рондине предпочла не распространяться. Единственное, о чем он догадался, так это что не все там было гладко и приятно.
- Скоро в Рим прибудет герцогиня Пезаро, а там и ее супруг со двором. Твои подруги не дадут тебе остаться затворницей.
Последний аргумент был камнем, брошенным наугад. Бальдассаре не сильно верил, что он куда-нибудь попадет, но использовать надо было все.
Предложение было настолько неожиданным, что почти смогло прорвать кокон равнодушия, которым окружила себя Рондине. Жрица любви, ставшая матроной. Даже среди самых наивных из них - а такие долго не выживали - не нашлось бы ни одной, которая могла бы поверить эту сказку. Самое лучшее, на что они могли рассчитывать, так это на то, чтобы стать так называемой честной куртизанкой, и на подарки единственного покровителя обеспечить себе более или менее спокойную старость. Но матроной?! Как такое возможно?
Рондине еле заметно улыбнулась, ведь Бальдассаре ей достаточно подробно рассказал - как.
- Это самое странное, что мне доводилось слышать, - с той же неуловимой улыбкой призналась она. - Настолько странное, что я не знаю, что и сказать. Ты прав, мне нужно время.
За все время их знакомства Рондине ни разу не обратилась к миланцы на "ты". Нет, она пока не примеривала на себя одежды сестры торговца, но уже, пока еще не сознавая того, сократила расстояние, которое их разделяло.
Если предложение было неожиданным, но не таило в себе никакой опасности, то следующая вскользь брошенная фраза заставила Лею похолодеть:
- Герцогиня Пезаро и ее двор? - побледнев, как смерть, переспросила она и судорожно сглотнула. - Мне нельзя... боже мой... я...
В ушах зазвенело и на какой-то миг Рондине показалось, что она находится не у себя в гостиной, а там, в Градаре. Тогда ей удалось избежать расправы. Куртизанка догадывалась, кто ей помог, она узнала присланную к ней служанку. Она до сих пор так и не смогла понять, зачем все это было герцогине Пезаро, но догадывалась, вернись все на круги своя, еще неизвестно, как повела бы себя сейчас Лукреция Борджиа.
- Когда... когда они приезжают? - губы не слушались и собственный голос казался Рондине чужим.
Теперь она видела свое будущее, как на ладони. Если за ней не приедет Ив, ей придется вернуться к своему ремеслу. И пока пезарский двор гостит в Риме, каждый день дрожать, что среди ее гостей найдется тот, кто сможет узнать в куртизанке Рондине "честную вдову мадонну Челию".
Отредактировано Рондине (09-08-2016 07:06:01)
Бальдассаре увидел, что попал в цель. В Пезаро что-то произошло, и упоминание его двора играет ему на руку. Он не стал углубляться в разговор о приезде дворца герцогини Лукреции, посчитав, что и слепого попадания уже достаточно. Это было бы болезненно, и уже излишне.
Согласие ее было нужно ему, но и Рондине тоже. Торговец не верил в приезд франкского капитана. Он ничего не знал о нем, и поэтому судил так, как привык о людях вообще, а они чаще не склонны держать обещаний. Да и что говорить о французском аристократе, который ни по каким правилам ничего не должен куртизанке? Откладывать надолго было нельзя: ему следовало покинуть Рим не позднее, чем через две недели, и отправиться к мессеру Бернардо. Следующая возможность могла предоставиться еще нескоро.
- Не знаю точно, когда. Возможно, через неделю. Или две.
Он действительно не знал.
- Я должен уехать через две. Я могу дать тебе на обдумывание не больше десяти дней. Я очень хочу, чтобы этой женщиной стала ты, Рондине, но если нет, то мне надо найти другую.
Сейчас он блефовал. Никакой другой быть не могло. К даме было слишком много требований. Она должна была быть достаточно умна и обольстительна. Предположим, Рондине тут не исключение. Но чтобы еще и доверять... Для этого нужны были годы или долгие месяцы общих дел, и тут замены Ласточке просто не существовало.
Голос Бальдассаре стал жестким. Он был готов нажать, хоть и не слишком.
- Десять на ответ, чтобы было еще четыре дня все обсудить, обо всем договориться и тебе собраться. Если ответ будет "да". Подумай. Если все получится, ты получишь защиту до конца жизни. Ты сможешь стать наследницей мессера Бернардо. Ты будешь хозяйкой всему. Тебе будет нечего бояться или опасаться.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Aeterna historia » Лучшее предложение. 30.05.1495. Рим