Дом ювелира Джузеппе ди Тиволи, а также постоялый двор недалеко от Тиволи
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Проба пера. 30.08.1495. Тиволи
Дом ювелира Джузеппе ди Тиволи, а также постоялый двор недалеко от Тиволи
Уже начинало смеркаться, а в комнате постоялого двора, которую занимали супруги Винценцо и Паола, было оживленно. Они явно куда-то собирались. Она была немного растеряна и испугана, зато в нем было хоть отбавляй решимости и уверенности.
- Я буду выглядеть как твой немощный слуга, но это же ничего не меняет, - подбадривал жену Винценцо. - Я смогу защитить тебя, если вдруг... но это точно не понадобится.
Про себя он тоже волновался и называл грядущую ночь временем для истины.
Его Паола оказалась именно такой, как он хотел. С характером, но все-таки мягкая и податливая в его руках, как воск. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы убедить ее участвовать в его авантюре. Правда, он не открыл всей правды, а присочинил, конечно. Ювелир Джузеппе - прохиндей не больше необходимого - в его истории стал наглым и беспринципным обманщиком, которого следовало обвести вокруг пальца и проучить. Винценцо даже не пришлось уговаривать Паолу, один намек - и она сама не только согласилась, но с готовностью участвовала в обсуждении плана. Теперь главное, чтобы она не испугалась в последний момент и не передумала.
У Паолы зуб на зуб не попадал от волнения. Она знала, что служит орудием справедливого возмездия, что этот Джузеппе заслуживал наказания, ей одновременно было до озноба страшно, и при этом она гордилась доверием, которым может похвастаться не каждая супруга.
Доставая из дорожного сундука платье, Паола вспоминала с чего все началось. Сначала она заметила, что муж чем-то озабочен, что его мысли витают где-то далеко. Смущаясь, она спросила, что происходит, и, сначала нехотя, а затем словно решившись, Винценцо рассказал ей об обманщике-ювелире. Паоле было хорошо знакомо, что испытывает человек, к которому допущена несправедливость, и, как в отражении, она видела все эти признаки в собственном муже. Именно поэтому она не колебалась, когда тот попросил её о помощи. Она была рада ему помочь.
- Уже пора? - чуть запинаясь, спросила она и, зажмурившись, чтобы Вмнценцо не заметил её страха, выпалила. - Я готова.
Отредактировано Паола Раймонди (10-01-2016 12:30:10)
- Да, уже пора.
Волнение Паолы было так велико, что передалось даже Винценцо. Впрочем, было понятно, с чего волноваться ему: он не был готов смириться с тем, что их ждет неудача. Она значила бы гораздо больше, чем рядовая неприятность: если сегодня у Паолы не получится, то во второй раз убедить ее на что-нибудь будет гораздо сложнее, если не невозможно. Винценцо нужна была полная и безоговорочная победа: у них должно получиться, и Паоле должно понравиться. Он уже знал свою жену: она была эмоциональной, способной на авантюру, на что-то новое и неизведанное, и пока безоговорочно верила ему. Нельзя было упустить такой шанс.
Они вышли с постоялого двора в час, когда путешественники стремятся обосноваться в пристанище на ночь. Винценцо сел на лошадь и, подав жене руку, посадил ее позади себя. Он был одет, как обычный слуга. Плащ, накинутый, несмотря на жаркий август, должен был прибавить ему возраста.
Они быстро добрались до места и, без труда найдя нужный дом, Винценцо остановился, спешился и помог сойти Паоле.
- Подсказывать я тебе не смогу, - он обнял жену и, успокаивающе поглаживая ее по спине, давал последние указания. - Не забывай, ты - госпожа, а я всего лишь старый и немощный слуга. Ничего, твой страх сыграет тебе на руку. Тебе пришлось одной придти, чтобы продать имеющиеся у тебя драгоценности. Не забудь только, где настоящие, которые ты покажешь ему для оценки, а где подделки. Не бойся, если я вдруг почую опасность, мы сразу уйдем. Если ты готова, то я постучу.
- Я поняла. Я постараюсь.
Паола несколько нервно улыбнулась - под плащом у нее было спрятано два абсолютно одинаковых мешочка с очень разным, хотя и схожим на первый взгляд содержимым. Вот ее бы обмануть не составило труда, только плох тот ювелир, который не отличает настоящие драгоценности от поддельных. Было страшно, но к боязни примешивалось и иное чувство. Чувство, новое для дочери Карло Раймонди, но очень хорошо знакомое игрокам.
Винценцо постучал в дверь и тут же почтительно посторонился. Если бы Паола не знала, то могла бы поклясться, что стоявшему рядом с ней мужчине не менее шестидесяти и расцвет его силы давно уже позади. Похоже, так подумал и открывший им дверь слуга - он пренебрежительно посмотрел на сопровождающего и выжидательно уставился на Паолу.
- Я к серу Джузеппе, - заметно волнуясь, ответила она на вопросительный взгляд и по наитию бросила быстрый взгляд через плечо, словно за ней могли следить.
- К Джузеппе вам? - за спиной открывшего слуги возникла высокая тень.
Она принадлежала хозяину дома, ювелиру Джузеппе.
Он был уже достаточно стар, но еще крепок и, несмотря на ювелирное искусство, которому посвятил всю жизнь, зорок и прям. Не в первый раз стучались к нему в дом в столь поздний час, но Джузеппе всегда соблюдал осторожность. Вот и сейчас слуга открыл не раньше, чем у двери собрались все мужчины-слуги в доме и подоспел сам хозяин.
Джузеппе оценивающе разглядывал пришедших. На слугу он едва обратил внимание: тот был, видимо, одних с Джузеппе лет, но при этом выглядел сущим стариком, о чем хозяин подумал не без удовольствия. Посетительницей была юная девица, которую ювелир оглядел уже хищно: во-первых, она была молода и красива, во-вторых, раз пришла почти одна, то наверняка в стесненных обстоятельствах, к тому же беззащитна.
- И зачем же вам нужен Джузеппе? - вкрадчиво спросил хозяин, при этом не перестававший улыбаться нежно и хищно одновременно.
Ювелир оказался точь-в-точь таким, какие его описывал Винценцо - вкрадчивые нотки в голосе, а взгляд холодный, оценивающий. В ушах у Паолы зазвенело, она улыбнулась, зная, что улыбка выглядит жалкой и в глубине души радуясь этому. Ей даже не приходилось играть роль - ее же страх играл за нее.
- Об этом я скажу только самому хозяину, - покачала она головой и, будто прозрев, спросила. - Или это вы - сер Джузеппе?
Кивком ювелир подтвердил, что так оно и есть. Паола еще раз огляделась по сторонам и понизила голос.
- Мне сказали, что вы можете мне помочь. Мне очень нужны деньги, - прошептала она, про себя же подумала, что сама никогда бы так глупо не поступила - ведь показывая свою уязвимость, ты отдаешь себя на милость победителя. Нет, положительно, урок, преподанный ей мачехой и бывшим женихом даром не прошел.
- Только мне не хотелось бы говорить об этом на улице. Вы позволите пройти в дом? Я... Мне очень нужно...
Отредактировано Паола Раймонди (20-01-2016 12:46:38)
- Деньги нужны, говоришь? - ласково спросил Джузеппе, в то время как его глаза, совсем не вторя голосу, оценивающе и бесстыдно разглядывали девушку.
Она была молода и напугана. Такие Джузеппе очень нравились, и он с удовольствием причмокнул языком, увидев, что девица вполне хороша собой. Оставаться с такими наедине - одно удовольствие, а держать в руках их дрожащее страхом сердечко - одно из самых выгодных занятий в мире. Главное, чтобы следом хвостом не пришли братья и отец.
- Слугу своего здесь оставь, пусть он тебя подождет. Не бойся, ничего не случится ни с ним, ни с тобой. Ступай за мной, я тебя выслушаю.
Считая, что девица не будет артачиться, Джузеппе повернулся и пошел к лестнице, уверенный, что она последует за ним. Винценцо подошел к Паоле и старчески проскрипел:
- Так я вас тут подожду, мадонна.
Пользуясь тем, что ювелир его не видит, он пожал Паоле руку и еле слышно шепнул.
- Не бойся, ничего он тебе не сделает. Деньги любит, а любить женщин сил уже много лет назад не было.
Ласковый взгляд ювелира был настолько неприятен, что Паола пожалела, что сейчас не зима и она не может запахнуться в плащ. Она снова удивилась, как странно себя чувствует - ей не приходилось притворяться, чтобы изображать страх и отчаяние, и при этом она не сомневалась - случись что, Винценцо мигом придет к ней на помощь.
"Если что, я закричу так, что и на другом краю города услышат", - успокоила она себя и следом за хозяином поднялась по лестнице.
В комнате, куда привел ее ювелир, горело несколько свечей и было достаточно светло. Получится ли у нее провести замену? Чувствуя, как дрожат ее руки, Паола достала первый кошелек и достала оттуда старинной работы грубоватую подвеску, тяжелую золотую цепь, более изящный перстень и несколько камней без оправы.
- Вот что у меня есть, - сложив ладони лодочкой, она протянула драгоценности серу Джузеппе и с волнением спросила. - Сколько вы можете мне за них дать?
Она спешила и волновалась. Джузеппе видел это и понимал по-своему: девице неприятно то, что ей надо сделать, и она пытается поскорее с этим покончить. Это очень непредусмотрительно с ее стороны, ведь таким легче навязать свои условия. Именно этим ювелир и думал заняться и поэтому двигался нарочито медленно. По возрасту ему это было вполне позволительно, хотя не в возрасте было дело.
- О, сколько тут у вас, - полушутя воскликнул Джузеппе.
По его представлениям, человек в сложных обстоятельствах никогда не закладывает сразу все, оставляет что-нибудь на совсем "черный" день. Когда он настает, продают уже что-нибудь одно, последнее и самое дорогое, если не по стоимости, то по значимости. Что же за богатство хранится у этой молодой девушки под подушкой?
Джузеппе придвинул к себе содержимое мешочка Паолы и, не торопясь, стал разглядывать. Он долго вертел украшения, производил разные действия с камнями, пробовал на зуб и даже язык.
- Что-то я не помню вас, мадонна. Где вы живете? Вы не из Тиволи. И почему решили продать все это?
На вопрос Паолы Джузеппе пока не ответил.
- Я... Если бы получилось хоть что-то оставить! - Паола с беспокойством смотрела за манипуляциями ювелира.
А что, если он и сам решит подменить драгоценности? Винценцо об этом сере Джузеппе такого понарассказывал, что Паола совсем бы тому не удивилась.
- Нет, я из... Простите, сер, мне бы не хотелось говорить. Я пришла к вам потому, что мне говорили, что вы не будете задавать лишних вопросов.
Глаза наполнились слезами - Паола даже и не предполагала, что у нее такие способности к актерству.
- Но если... если вас что-нибудь смущает... Я... нет! Я не могу вам рассказать!
Вот именно так и учил ее Винценцо - показать доведенную до отчаяния девушку, ищущую нелюбопытного покупателя и потому не очень-то способную торговаться.
Паола протянула ладони:
- Извините, если я ошиблась, я попробую найти другого покупателя. Пожалуйста, верните мне мои вещи и я без промедления покину ваш дом.
Отредактировано Паола Раймонди (21-01-2016 17:26:04)
- Меня редко что смущает, мадонна, кроме камней или металлов. Вот они, бывает, сильно. Если поддельные, - спокойно сообщил Паоле ювелир.
Он не обратил внимание на ее суету и протянутые руки и даже, казалось, вообще не заметил ее намерений.
"Волнуется даже сильнее, чем казалось сначала", - про себя с удовлетворением констатировал Джузеппе. И продолжил рассматривать предложенные вещи.
- Значит, вы не из Тиволи. Это уже не вопрос. Это хорошо. Вам обо мне рассказал кто-то, кому вы доверились, - продолжил демонстрировать свою догадливость Джузеппе.
Про себя он добавил, что вряд ли этот человек был очень доброжелательным.
- И идти вам с этими побрякушками больше некуда, - это было произнесено с какой-то даже сладострастной радостью. - Может, я ошибаюсь? Вряд ли. Пока вы ищете кого-нибудь другого, вас сотню раз ограбят, дорогая мадонна. Что я вам хочу сказать... Двести дукатов за все.
- Двести дукатов?
Хотя Винценцо ее и подготовил к тому, что ждать благородства от сера Джузеппе по меньшей мере наивно и что все свое состояние он нажил на несчастье других, все равно Паола была обескуражена.
- Двести дукатов? - переспросила она. - Но я думала, что будет больше!
Нет, попавшая в несчастье девушка должна вести себя иначе. Ювелир ведь все правильно объяснил - можно искать более выгодное предложение, но это опасно, "пожилой" же слуга - слишком слабая защита.
- Мне... я... мне надо подумать, - пробормотала она и всхлипнула. - Мне очень надо подумать. Пожалуйста, сер.
Она молитвенно сложила руки, словно стараясь разжалобить, каждое движение говорила о неуверенности.
- Эти драгоценности очень дороги мне, моя покойная мать перевернулась бы в гробу, если бы узнала, что я их продаю. Но мне нужны, мне так необходимы деньги. Сер Джузеппе, дайте я хотя бы на них посмотрю.
Все, Паола сдалась, вернее, сдалась та несчастная, которую она изображала, сама же девушка уверилась лишь в одном - наказав ювелира, она делает благое дело. А деньги... Винценцо обещал, что часть из них отдаст тем, кого этот мерзкий старик обманул. Но пока нельзя об этом думать - дело еще не сделано.
Краска бросилась в лицо - наступал решающий момент.
"Разумеется, все думают, что будет больше", - согласился про себя Джузеппе. - "Но какой мне смысл давать полную цену?"
Думал так ювелир и скупщик уже не в первый раз. Все нуждающиеся в деньгах похожи один на другого. Каждый считает свою историю единственной и особенно жалостливой, каждый пытается убедить в этом покупателя. Женщины плачут и угрожают высшим судом, мужчины - возможностью расправы в этом. Если бы Джузеппе не умел быть безразличным и к тем и другим, то никогда бы не связался со скупкой.
Впрочем, были в его жизни и приятные моменты. Джузеппе, давно уже забывший радости плотской любви, получал истинное удовольствие, когда его умоляли нежные девичьи губы. Находящиеся в полной его воле создания заставляли его чувствовать себя моложе, а их отчаянье и его власть над ними доводили почти до экстатического состояния. Паола была особенно прелестна. У старого прохиндея задрожали руки.
- Бедное дитя, - с расстройством палача над жертвой прошептал Джузеппе. - Что же довело вас до черты? Расскажите мне и, если ваша история покажется мне достойной жалости, я дам вам сверху еще немного.
"И как же мне забрать у него драгоценности?" - всерьез испугалась Паола. Она закрыла лицо ладонями и заплакала. Огорчение не было показным, она очень-очень не хотела разочаровать Винценцо.
- Мне так стыдно, сер Джузеппе, как я могу рассказать такое мужчине? - причитала она между всхлипами. - Моя вина была лишь в том, что я слишком доверчива, а теперь... - Нет-нет, я не могу, не могу! - она зарыдала еще горше, затем, словно решившись, подняла на ювелира покрасневшие от слез глаза. - Наверное, мне нужно об этом с кем-нибудь поделиться, ведь кроме моего слуги мне больше некому довериться, а вы меня не знаете и вряд ли когда-нибудь увидите.
Зареванная и несчастная, именно такой и должна выглядеть попавшая в беду девушка. Глупышка должна искать в любом человеке защиты, поэтому не было ничего удивительного в том, что, начав, бедняжка уже не могла остановиться, пока полностью не "исповедовалась". Так сер Джузеппе узнал, как она, поверив в красивые речи, отдала самое дорогое и, будучи уверена, что вот-вот будет свадьба, не испугалась, когда поняла, что ждет ребенка. И каково же ей было, когда она узнала об обмане. Не будь она доброй католичкой, наложила бы на себя руки, а так придется нести самой свой крест.
- Отец меня убьет, а мачеха! - вот тут очень вовремя вспомнилось коварство Лючии. - Я не представляю, что со мной будет, если они догадаются. Нет-нет, сер Джузеппе, я не душегубица! Я рожу этого ребенка, но чтобы никто не догадался, мне нужно уехать, а для этого нужны деньги.
Паола с надеждой смотрела на ювелира, а про себя удивлялась - неужели у того нет ни капли жалости?
- Сер Джузеппе, пожалуйста, я очень вас прошу! - словно вне себя, она опустилась на колени. - Вы говорили, что если моя история вас тронет, вы добавите немного сверху. Я заклинаю вас всеми святыми, я прошу вас... - прошептала. - Я продаю последнее, что у меня есть. Вы же сами видите.
Отредактировано Паола Раймонди (27-01-2016 16:38:56)
Джузеппе любил, когда его умоляли. Был он или не был жестоким человеком, но теперь, когда он видел склоненную перед собой юную девушку, пребывающую в отчаянье и полностью находящуюся в его власти, он испытывал такое удовольствие, какое ему не приносило в этой жизни ничто. У него руки дрожали и, если бы ему предложил сам дьявол, то, подобно доктору Фаусту, Джузеппе воскликнул бы: "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!" Он даже почувствовал очень потаенное и осторожное шевеление в глубине своего мужского естества, которого почти не знал уже несколько лет. И вот этого знака он пропустить не мог. Если бы можно было увидеть эту девушку еще раз...
Сделав вид, что он растерян, Джузеппе продлил удовольствие смотреть на Паолу, почти распростертую у его ног, но все-таки был вынужден прервать его ради будущего.
- Ну что ты, дитя мое, поднимись, - ласково, по-отечески проговорил ювелир, поднимая просительницу и усаживая в кресло, в то время как его руки как будто случайно умело прошлись по Паоле, оглаживая ее фигуру. - Ты так хороша, что я помогу тебе. Я дам тебе сегодня двести дукатов и еще пятьдесят сверху. Тебе, наверное, надо домой, чтобы не волновался твой отец. Приходи ко мне завтра. Я знаю, ты придешь, ты в отчаянье... Тебе не сделают тут ничего плохого, просто приди поговорить со мной. И тогда я дам тебе еще тридцать дукатов. Или пятьдесят. Подумай, милая. Да вытри же слезы.
Он покачал головой в притворном сожалении и поднялся. Ему понадобилось время, чтобы подойти к двери, открыть ее, выйти и кликнуть слугу.
- Эй, Дуччо, куда ты провалился? Принеси вина нашей гостье.
"Грязный похотливый сатир!" - Паолу едва не стошнило от старческого запаха, хорошо еще, что пробежавшую по телу судорогу можно было принять за дрожь рыданий. Пресвятая Дева, да какую же он ей мерзость предложил. Просто поговорить! И раньше, будучи наивной девушка, Паола бы такому не поверила, слишком уж красноречивы были блудливые руки сера Джузеппе. Возможно, его мужская сила давно и иссякла, только теперь ей не нужно думать, где бы взять хорошее рвотное средство. Для облегчения и не потребуется ничего особенного, достаточно будет и простых прикосновений.
Ювелир напоминал поймавшего муху паука - сытого, а потому просто наслаждающегося властью. Пользуясь, что сер Джузеппе повернулся к ней спиной, Паола с ненавистью посмотрела ему вслед, но быстро взяла себя в руки.
Другого такого шанса у нее не будет.
Просто удивительно, как она умудрилась ничего не уронить; моментально спрятав в подготовленный кошель настоящие драгоценности, Паола высыпала на стол подделки и даже успела разложить их примерно так, как только что лежали их предшественники. Теперь у нее уже не было возможности передумать. Оставалось только решить, как поступить лучше - получив деньги, уйти ли сразу или немного задержаться, чтобы не вызвать подозрений поспешным бегством? И снова ее же страх помог ей.
Красное вино напоминало кровь. Глядя серу Джузеппе прямо в глаза, Паола приняла из его рук до краев наполненный кубок.
- Я... я приду завтра, - выдавила она из себя.
Пусть старый развратник видит, что ей нелегко далось это решение, ему такое должно понравится.
- Вы же действительно хотите только поговорить?
Пусть он посмеивается, видя, как попавшая в его паутину бедняжка пытается найти себе оправдания.
- Но сейчас уже очень поздно и мне нужно идти.
Словно прощаясь, она бросила тоскливый взгляд на оставленные на столе "драгоценности" и протянула повернутую вверх ладонь за обещанными дукатами.
- Я приду завтра, сер Джузеппе.
Отредактировано Паола Раймонди (29-01-2016 15:10:20)
- Конечно, поговорить, - нехорошо ухмыльнулся ювелир и, не удержавшись, облизнулся.
С разговора все начнется, а куда уж там вывернет, будет видно. Девица выглядела аппетитно, беспомощно и одновременно не без расчета (не забыла про обещанную надбавку, да и ладонь за деньгами вон с какой готовностью протянула). Все это вместе внушало ювелиру Джузеппе большую надежду на то, что дальше они хорошо поладят. Он получит хорошую "собеседницу", заплаканную и несчастную, но готовую на многое за деньги.
Джузеппе подошел к сундуку и достал из него два ларца. В один он, не глядя, смахнул принесенные Паолой вещицы. Из другого отсчитал ей дукаты.
- Иди, девочка, иди, чтобы тебя не хватились.
Вот в чем "старый похотливый сатир" был заинтересован, так это в том, чтобы никто Паолу не хватился, не стал с пристрастием допрашивать, не выведал чего и не запер.
- Я тебя провожу.
Он взял Паолу за руку и помог ей подняться.
- Пойдем, милая, слуга у тебя, надеюсь, надежный?
Отредактировано Один за всех (29-01-2016 21:49:32)
Паола едва удержала вздох облегчения, когда поддельные драгоценности с глухим стуком упали на дно ларца. Она крепко зажала в кулаке полученные от ювелира дукаты и с неожиданно снизошедшим на неё спокойствием подумала, что это неосознанное движение как нельзя лучше подходит не только обманщице, кем сейчас она была, но и злосчастной девице, которую она изображала.
- Надежнее не найдётся, - слабо улыбнулась Паола и в этих словах было куда больше искренности, чем во всех остальных, сказанных ею ранее. - Он - единственный, кому я смогла довериться, - продолжила она и, вспомнив о своей роли, еле слышно произнесла. - Но кроме верности ему нечего мне предложить. Поэтому я и...
Паола резко замолчала, не столько предполагая, сколько по наитию надеясь, что ювелир завершит её фразу с самой благоприятной для себя стороны. К тому же она уже видела входную дверь и мысленно была по другую от неё сторону.
Отредактировано Паола Раймонди (31-01-2016 18:05:17)
Все время ожидания Винценцо провел в прихожей на сундуке, безропотно и бездвижно, как и полагается слуге, знающему свое место. К чести его надо сказать, что любопытство, получится ли у его жены подменить драгоценности, не оставила ли она ювелиру настоящие, струсив или не изловчившись и не найдя возможности, было пересилено тревогой. Морини опасался, что она попадется и что ей тогда не поздоровится до того, как он вмешается. Он даже в тревоге задрал голову, силясь разглядеть что-нибудь на верху лестницы, и поднялся со своего места, когда услышал, как старый Джузеппе требует вина. Слуга ювелира, однако, предупредительно на него шикнул. В доме было строго: чужих слуг дальше прихожей не пускали, а тут и случай был особенным. Винценцо, не желая выдать себя или затеять ссору на пустом месте, опустился обратно и с покорным видом уставился на носки башмаков, решив подождать более явных признаков того, что пора вмешиваться.
Наконец, на лестнице раздались шаги. Джузеппе выглядел довольным и спокойным. Паола - бледной и перепуганной до смерти. Винценцо, как она, более всего хотел теперь убраться из дома, но спешить было нельзя.
Кланяясь "хозяйке", он распахнул перед ней дверь и, пряча некоторое удивление под капюшоном, был вынужден перетерпеть еще и неожиданно полное намеков прощание ювелира с его женой.
Он помог Паоле сесть на лошадь и, поклонившись все стоявшему и смотревшему им вслед Джузеппе, медленно повел ее под уздцы в сторону, противоположную той, что им была нужна. Так они проехали две улицы, и лишь за третьим поворотом Джузеппе сбросил с себя вид старого человека, у которого болит спина и который ходить может только медленно, вскочил на лошадь, прижал к себе Паолу, и они двинулись быстрее, а выехав из Тиволи, еще быстрее. Им предстояло сделать в темноте достаточный крюк, чтобы сделать вид, что они двинулись не по дороге к Риму, а на северо-восток, но Винценцо хорошо знал эти места, хранившие следы его подвигов. Они проскакали молча не менее получаса, когда он, наконец, решил остановиться около высоких кустов, ограждающих поваленное дерево. Здесь дорога делала поворот, до постоялого двора оставалось совсем недолго.
- Здесь нас никто не услышит. Расскажи, что было в кабинете этого старого греховодника? Отдышись только сначала.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Проба пера. 30.08.1495. Тиволи