... и сколько их осталось - никому не ведомо.
- Подпись автора
Один день в темнице похож на другой... 07.02.1495. Рим
Страница: 1
Тема закрыта
Сообщений 1 страница 19 из 19
Поделиться125-05-2015 15:12:00
Поделиться225-05-2015 15:17:07
Вопреки ожиданиям, в темнице Сант-Анджело не было страшно. Просто тоскливо и скучно. Самым мучительным в заточении были не одиночество и тишина – с ними Гвидо кое-как справлялся, повторяя про себя молитвы, жития и поучения. Не скудная пища – еще в обители юноша привык к постам, которые строго соблюдал, несмотря на то, что отец Сильвестро был готов делать ему послабления ввиду телесного нездоровья. Не крысы, время от времени шнырявшие по камере. Даже не тревога за свою жизнь и не стыд из-за того, что подвел Его высокопреосвященство, нелепо и как-то странно попавшись в руки стражи.
Нет, самым выматывающим был сырой холод. Грызущий, проникающий в самое нутро. От него не было никакого спасения. Он мешал спать. Не позволял сосредоточиться на молитвах.
Сколько же времени он провел в этом каменном мешке? Время тут тянулось бесконечно – порой казалось, что оно просто остановилось. Гвидо ущипнул отросшую за время заточения жиденькую юношескую бородку. По его подсчетам выходило, что он здесь недели две. Быть может, на день-два больше, но никак не меньше.
В монастыре время отмерял колокол. Здесь – визиты безмолвного тюремщика, приносившего еду, и сменяющие друг друга темнота и свет в маленьком окошке. Слишком крохотном, чтобы осветить камеру. Зачем его вообще сделали? Что это, благодеяние или пытка – позволять узнику наблюдать смену дня и ночи?
Гвидо, не слишком надеясь согреться, подышал на руки и поглубже спрятал их в рукавах рясы. Если так пойдет и дальше – его вовсе не железного здоровья не хватит. А заболеть в темнице означает верную смерть. Не то, чтобы кончина вызывала у доминиканца приступы тоски и животного ужаса… но все-таки умирать так бесполезно не хотелось.
- Подпись автора
Поделиться326-05-2015 15:14:29
Тем, кто охранял бедолаг, было немногим лучше, разве что одеты потеплее, да и мерзнут по эту сторону решетки. Солому не меняли с того дня, как франки заняли Рим, и аромат в подземелье был соответствующий, вся одежда зловонием пропиталась.
Изнемогающие от безделья стражники вяло перекидывались в кости. Что узникам сделается? Сидят себе и сидят. Ну, раз мимо пройдешь, ну, другой.
- Нет, сейчас с ним уже можно иметь дело, а до этого хоть на глаза не попадайся, - первый старжник с обвисшими от влажного холода рыжими усами обратился к более молодому, продолжая явно давно начатый разговор
- И ведь как смотрит, ни слова не скажет, а ты вроде как в чем-то виноват, - зябко поежился второй и, услышав посторонний звук, встрепенулся. - Крыса что ли?
- Не совсем.
Рыжий, более опытный, резво вскочил на ноги и попытался загородить собой стол, на котором предательски белели кости.
- Все в порядке, сер Дженнаро, тишина, - бодро доложил он, незаметно подталкивая напарника, чтобы лучше закрыть обзор. - Мы только что присели погреться, холодина - зуб на зуб не попадает.
Санторе скрестил руки на груди:
- Что, по одному - никак? Вдвоем теплее?
Он не стал добавлять "последний раз" или "выгоню к чертовой матери", начальник замковой стражи вообще редко повышал голос, но этого и не требовалось.
- Оба за мной, - не дожидаясь ответа, он развернулся и пошел вперед.
- Опять в дурном настроении, - беззвучно прошептал рыжий и на согласный кивок добавил. - Обошлось бы.
Низкие своды отражали глухой звук шагов. Санторе безразлично скользил взглядом по покрытым влагой стенам, казалось, он просто пришел посмотреть, все ли в порядке, но возле одной из камер резко остановился.
- Здесь, что ли, монашек сидит? Тот, которого пару недель назад взяли?
Молодой с готовностью погремел ключами:
- Здесь, здесь. Тихий он, песни не горланит, не проклинает, только молится. Побольше бы таких.
- Тихо жил - тихо и подохнет, - нисколько не заботясь о том, что узник его слышит, хохотнул немного успокоившийся рыжий. - Околеет и не поймем сразу, разве что по запаху.
Стражники приготовились идти дальше, но Санторе и не трогался с места. Пытаясь рассмотреть тщедушное тело монаха, он вглядывался в сумрак камеры.
За его спиной охранники недоумевающе пожимали плечами, но молчали, не спрашивали. А ну как невпопад, а кому охота попасть под горячую руку
Поделиться427-05-2015 09:08:51
Дверь была недостаточно толстой, чтобы заглушать происходящее в коридоре, а стражники не слишком понижали голос, общаясь друг с другом, поэтому поневоле Гвидо был осведомлен обо всех беспокоящих тюремщиков делах куда лучше, чем того хотел. Он знал и о недавнем проигрыше Антонио в кости, и о том, почем нынче говядина, и о том, что начальство опять лютует, и о том, какой вертлявый задок у новой прачки, и даже о том, что Пьетро совершенно наплевать на ходящую с пузом Джанеллу – потому как она может и не от него понесла, а кормить чужого выщенка…
Вот и сейчас – снова разговоры о начальстве, которое будто с цепи сорвалось и готово карать направо и налево. Впрочем, на сей раз до наиболее душераздирающих подробностей того, что стряслось с очередными провинившимися и просто в недобрый час попавшими под горячую руку, дело не дошло. Судя по голосам, упомянутый начальник стражи не замедлил явиться лично.
Прислушиваться, чтобы уловить из разговоров какие-то крохи новостей было бессмысленно – ни о чем важном здесь никогда не говорили. Гвидо попытался отвлечься от доносившихся снаружи звуков и продолжить повторение по памяти избранных мест из Григория Нисского, но тут внезапно в коридоре заговорили о нем, а потом дверь камеры открылась.
Гвидо почти не изменил позу – только сжал спрятанные в рукавах руки. Как же сейчас не хватало четок, которые помогли бы сохранять спокойствие… занятно, в каких мелочах можно найти якорь, помогающий хранить твердость. При словах стражника о том, что о его смерти-де узнают лишь по запаху, в животе скрутился мерзкий комок. Неужели и правда придется умереть в этом каменном мешке? Зачем пришел этот человек? Что будет? Почему сер Дженнаро молчит, стоя на пороге камеры?
Внезапно возникших вопросов оказалось слишком много, чтобы даже просто ясно осознать их. Но юный доминиканец не произнес ни слова. Единственное, что он себе позволил – слегка повернуть голову и коротко взглянуть на нежданного посетителя. Свет факелов был слишком ярким для привыкших к полумраку глаз и сер Дженнаро виделся нечетким темным силуэтом.
- Подпись автора
Поделиться527-05-2015 09:13:52
- Посвети мне, - бросил через плечо Дженнаро и рыжий, стараясь не вдыхать дышать по возможности неглубоко, зашел в камеру.
Он бы сейчас с большим удовольствием пнул монашка ногой - бесправные узники слишком удобная жертва, чтобы тем не пользоваться, но в присутствии начальника не решился. Второй стражник, молодой, а потому не до конца очерствевший, с жалостью покосился на бедолагу. Именно он дежурил тогда, когда Гвидо приволокли в подвал и, особо не церемонясь, с размаху швырнули на пол. Маленький, щуплый, казалось, он вот-вот сольется с осклизлыми камнями.
Санторе подошел к доминиканцу почти вплотную, вгляделся в лицо. В подрагивающем свете факела тот казался совсем мальчишкой, попавшем сюда лишь по недоразумению. Дженнаро мрачно ухмыльнулся - сколько таких, пройдя через руки палача, сознавались даже в том, чего не совершали. Далеко не каждому давали шанс. Что ж, посмотрим, насколько велика жажда жизни у этого святого отца.
- Принесите хлеба с водой, закрепите факел и оставьте нас, - команда прозвучала холодно и отрывисто, но голос не потеплел и тогда, когда Дженнаро обратился к пленнику. - Уставом вашего Ордена вам же запрещено пить вино? Или все-таки сделаете исключение? Сейчас вам бы это не помешало.
Нарочито почтительное обращение выглядело издевкой, но на самом-то деле Санторе не мог заставить себя обратиться к духовному лицу с подобающей его данному положению пренебрежительностью.
Поделиться628-05-2015 10:24:14
Гвидо опустил глаза – не столько потому, что это предписывалось уставом ордена, и ему было привычнее и удобнее наблюдать за окружающими, не поднимая взгляда, просто глаза слишком отвыкли от света. Даже такого неяркого, как свет чадящего факела.
Пристальный взгляд было выдержать не так уж и трудно. Гвидо про себя отметил усмешку сера Дженнаро. Что она означает? Что узника решили еще раз допросить? Что его участь наконец решена – и едва ли стоит ждать перемены к лучшему? Или что начальник попросту похож на рыжего Маттео и не прочь поиздеваться над заключенным?
Спокойствие. Нужно сохранять хотя бы внешнее спокойствие – несмотря на изматывающий сырой холод, на крыс, на осознание собственного жалкого вида, на свербящую тревогу. Гвидо почти удалось остаться невозмутимым. Только помимо воли быстрее моргнули веки, чуть заметно напряглись плечи и сильнее сжались спрятанные в рукавах рясы пальцы. Доминиканец смиренно склонил голову ниже. Как обратиться к этому человеку? Сер Дженнаро? Сын мой? Или выбрать самое безличное?
- Господь вознаградит вас, - после долгого молчания юноша еле узнал собственный голос – настолько слабо и бесцветно он прозвучал, - но я предпочту воздержаться от вина.
Отказ был вызван вовсе не строгим следованием уставу – при желании любой доминиканец мог бы найти множество случаев, позволяющих послабление. Просто Гвидо хорошо знал свою немощную природу и отдавал себе отчет в том, что после стольких дней впроголодь даже самое слабое вино может сыграть с ним дурную шутку. Лучше не рисковать. Вызванная выпитым на пустой желудок вином дурнота только ослабит еще больше.
- Подпись автора
Поделиться728-05-2015 10:32:49
Санторе пожал плечами - вода, так вода. Хотя жаль, конечно. Расчет был прямо противоположным тем соображениям, что двигали Гвидо, когда тот отказывался от вина. После тюремной похлебки забродивший виноградный сок мог развязать язык ничуть не хуже дыбы. Это знали и нередко пользовались, заменяя пытки подобием благодеяния.
Маттео, воспринимающий сочувствие к пленникам едва ли не как личную обиду, налил в щербатую глиняную кружку ледяной воды - о горячей ему никто не говорил, так что обойдется - и задумчиво повертел ее в руках, размышляя, не плюнуть ли на дно. Так, для поднятия собственного настроения, а то нервы ни к черту, но под укоризненным взглядом напарника передумал. Хлеб взял вчерашний, но зато без плесени. У монашка сегодня будет пир.
За время его отсутствия в камере ничего не изменилось, да и что могло здесь измениться? Рыжий поставил еду на пол и, поинтересовавшись, не нужно ли начальнику чего еще, быстро вышел. Дверь он оставил приоткрытой, чтобы, если что, первым прибежать - с виду доминиканец не был похож на того, кто в надежде на побег может броситься на посетителя, но, по мнению Маттео, как раз такие тихие на все и способны.
- Вы ешьте, а я буду говорить, - начал Дженнаро, - и не перебивайте, пока я не закончу. Итак, что я о вас знаю. То, что вы невиновны? Так тут виновных и нет, ваши... хм... соседи, как один, все как агнцы. Поэтому об этом даже и не будем. А вот о том, что вы могли попасть сюда по недоразумению - в это я поверить могу. Вы ведь имеете отношение к Его преосвященству кардиналу Орсини и преданы ему?
Вопрос был риторический - в полную преданность Санторе не верил еще и по личным причинам - поэтому без паузы он продолжил.
- Вот только зачем вы пытались проникнуть в Замок Святого Ангела? Он ведь совсем не похож на дворец Орсини, так что про временное помрачение рассудка лучше забудем. Так я жду ответа, святой отец.
Поделиться829-05-2015 11:34:12
Странное дело, но несмотря на грязь и появившиеся из-за холода цыпки, руки Гвидо почему-то выглядели аккуратными. Юноша не торопясь (эта степенность далась ему не без усилий) отломил небольшой кусок принесенного рыжим Маттео хлеба, стараясь при этом не потерять ни крошки, и отправил его в рот. Читать над едой молитву вслух доминиканец не стал, ограничившись кратким мысленным благодарением Господу. Не похож был сер Дженнаро на того, кому придется по душе столь подчеркнутое благочестие…
Речь посетителя была проста и понятна. Подобный вопрос монах уже слышал при аресте – правда, весьма походило на то, что его ответ тогда не слишком интересовал кого бы то ни было. Или сейчас расчет на то, что четырнадцать дней в этом крайне негостеприимном приюте побудят узника к большей откровенности и он сообщит что-то иное?
- Его Высокопреосвященство многие годы оказывает покровительство нашему монастырю, и я не отрицаю, что жил под его кровом, - ровно начал Гвидо.
Если сер Дженнаро поинтересуется, как ничтожный доминиканец оказался во дворце Орсини, можно будет сослаться на то, что отец Сильвестро хотел иметь рядом с кардиналом человека, радеющего о взрастившей его обители, и это будет чистой правдой. А какие причины побудили кардинала пригреть монаха – ведомо только самому кардиналу и Господу. Возможно, еще духовнику Его Высокопреосвященства.
- В Замок же Святого Ангела я пришел по поручению Его Высокопреосвященства, - злое "будучи в полном рассудке" юноша благоразумно проглотил. Не стоит понапрасну злить этого человека, - он не мог найти свой молитвенник и, полагая, что оставил его здесь, поручил мне поиски. Увы, они привели меня сюда… - Гвидо невольно коснулся пальцами скулы, по которой при аресте съездил «для острастки» чрезмерно ретивый стражник. Синяк уже почти сошел, но память об ударе осталась хорошая.
- Подпись автора
Поделиться929-05-2015 12:32:34
На самом деле, начальник замковой стражи не знал, как держать себя с узником. Без каких-либо объяснений ему велели освободить доминиканца из-под стражи, но сделать это так, чтобы тот не догадался о внезапности решения. Санторе считался человеком прямым, не слишком ловким в подобных играх, но другой кандидатуры не было, не простого же стражника посылать.
- Эй, принесите мне стул, - крикнул Дженнаро, не сомневаясь, что под дверью обязательно кто-нибудь остался.
Так оно и было. Маттео, демонстративно не дыша, притащил скамью, на которой места хватило бы и на троих, но начальник уселся в самом центре, сразу давая понять, что такая роскошь - только для него.
- Молитвенник, значит... - продолжил с кривой усмешкой. - Достойная причина.
Он с интересом осмотрел Гвидо с ног до головы - с виду тот был спокоен, ел, не торопясь, будто кормили от пуза, а не впроголодь, только бы не сдохли. И это Дженнаро тоже отметил - выдержка и железные нервы при таком тщедушном теле, ничего не скажешь. Жить хочется всем. Жить, а не гнить в каменном мешке.
- Возможно, наши люди немного перестарались, - пожал плечами, но при желании эта безразличная фраза могла прозвучать как некое подобие извинения, - зато и молитвенник они искали с особым рвением. Не нашли.
И, резко переменив тон, Санторе оперся руками о лавку и подался вперед:
- Странно, не правда ли?
Поделиться1001-06-2015 12:03:45
Сер Дженнаро сел – и это несколько облегчило наблюдение за ним. Все-таки сложновато сидя на полу смотреть из-под полуопущенных ресниц на стоящего человека. Теперь разница в росте сократилась, хотя Гвидо по-прежнему был намного ниже.
Юноша слегка двинул плечами в ответ на усмешку вопрошавшего – мол, причина как причина, ничуть не уступает по значимости иным. В конце концов, разные люди находят важными разные вещи, и ничего поразительного в этом нет.
Однако теперь следовало вести себя так, словно желание доставить запропавший молитвенник Его Высокопреосвященству было горячим и искренним. Ведь и в самом деле, кого удивит то, что жалкий монашек изо всех сил стремится угодить своему покровителю? Ничего не поделаешь, придется еще немного полицедействовать… да, об этом Его Высокопреосвященство тоже упоминал при их первой встрече. Неужели это было всего два месяца назад? Тогда Гвидо говорил о допустимости лжи с чистым сердцем и во имя Господа. А во имя чего он лжет сейчас? Во имя Господа? Во имя безопасности своего покровителя? Или просто пытаясь избежать участи всеми забытого узника, тихо гниющего в каменном мешке? Желание выбраться из этого подвала было настолько велико, что юноша со спокойной ясностью осознал, что пошел бы не только на нехитрую ложь, но и на прямое клятвопреступление.
Когда сер Дженнаро неожиданно подался вперед, Гвидо почувствовал, как в животе что-то противно сжалось. Хилого заморыша частенько шпыняли более здоровые и крепкие мальчишки, и потому он, даже повзрослев и став монахом, не любил резких движений в свою сторону. Но явно демонстрировать свою слабость не стоило. Есть люди, которых чужой страх раззадоривает и они с удовольствием бьют в неосмотрительно выданное жертвой слабое место. Как тот же Маттео…
- О! – доминиканец слегка нахмурился, но не столько от расстройства и сожаления, вызванных вестью о том, что молитвенник не был найден, сколько потому, что старательно подбирал приличествующие случаю слова, - но Его Высокопреосвященство был уверен, что оставил его, покидая Замок Святого Ангела…
- Подпись автора
Поделиться1101-06-2015 17:20:26
У начальника замковой стражи не было ни малейших сомнений в том, что Его Высокопреосвященство не забывал в Сант-Анджело свой молитвенник, но как бывало в этих стенах ох, как нечасто, сейчас он бы с радостью дал себя в том убедить. Сказано же было без околичностей - монашка отпустить, но сделать это, чтобы тому и в голову не пришло, что отпускают его не просто так. В общем-то, мало кто из узников размышлял бы на месте доминиканца, только бы освободили, но все равно, вот так, ни с того, ни с сего внезапном "поверить" в сказки...
Дженнаро еще тогда про себя хмуро подумал, что его роль весьма незавидная - выставить себя доверчивым глупцом, но спорить не стал. Несколько дней назад он и сам был на волосок от смерти. Если бы не вмешательство Антонии - немало его удивившее вмешательство, кто знает, может, сейчас не Гвидо, а он бы отвечал на вопросы. Хотя, скорее всего, давно бы уже отправился в плаванье по Тибру.
- Это хорошо, когда можешь быть в чем-то твердо уверен, - задумавшись, ответил он не столько допрашиваемому, сколько самому себе. - Скажите, святой отец, богато ли был украшен тот молитвенник? Вам же наверняка это известно?
Что, выставить кого-то вором, польстившимся на дорогой оклад? Да и сама книга - удовольствие не из дешевых. В этом случае возможно, что искомое не нашли. Ухватится ли монах за эту возможность? И, если нет, что делать дальше?
В животе заурчало, и Санторе вспомнил, что с утра он только кусок лепешки и съел. Есть захотелось настолько, что он едва ли не с вожделением посмотрел на остатки хлеба в руках Гвидо.
Поделиться1202-06-2015 12:02:10
Проверка? Возможно… припоминая, как выглядит молитвенник Его Высокопреосвященства, Гвидо чуть склонил голову к плечу и слегка прищурился, глядя в угол. Хвала Господу, что перед тем, как пойти в Сант-Анджело он осмотрел мнимую потерю, чтобы придать достоверности описаниям на тот случай, если ему попадется кто-то, кто видел молитвенник кардинала Орсини.
- Да, весьма богато, - юноша коротко кивнул, - на верхней обложке изображено Благовещение, на задней – Воскресение Спасителя…
Гвидо вкратце, но без торопливости описал книгу, не забыв упомянуть выпавшую жемчужину на одной из застежек. Лунка уже успела потемнеть, но Его Высокопреосвященство по каким-то одному ему ведомым причинам так и не заменил потерянную жемчужину на новую.
Закончив с повествованием, молодой доминиканец замолк, продолжая наблюдать за восседающим на скамье мужчиной. И внезапно перехватил голодный взгляд, устремленный на уполовиненный ломоть хлеба. Это было так неожиданно и как-то… неправильно.
- Я достаточно насытился. Если вы голодны - возьмите… - слова вырвались искренне, сами собой, без всякой задней мысли. Из сочувствия хорошо знакомого с голодом человека к другому голодному.
Гвидо неловко осекся, почти сразу осознав, что его предложение вполне может быть расценено как насмешка – полуголодный узник предлагает еду собственному тюремщику. Юноша опустил голову и прикусил губы, сожалея о допущенной неловкости и о том, что так некстати утратил над собой контроль. Если сер Дженнаро хоть чем-то похож на Маттео, то в лучшем случае съездит по шее, в худшем… лучше и не думать.
- Подпись автора
Поделиться1302-06-2015 14:55:07
Это было неожиданным. Это было немыслимым. Это казалось невозможным. Но это произошло.
Доминиканец не ошибался, его порыв мог привести к взрыву негодования, даже побоям. И кто знает, как повел бы себя начальник замковой стражи, если бы у него здесь были иные цели. Санторе проглотил насмешливую отповедь и отломил от предложенной горбушки небольшой кусок.
- Вам следовало бы быть осторожнее в христианской доброте, святой отец, ведь непонятно, когда вам в следующий раз удастся поесть, - произнес он, возвращая остатки хлеба узнику.
Гвидо сидел, низко опустив голову, и Дженнаро не мог разглядеть выражение его лица. Жаль.
- Ничего подобного найдено не было, - начал он аккуратно. - Вполне возможно, что его раньше нашел кто-то из слуг, по вашему описанию - книга стоила немало, вряд ли бы кто-то отказался удвоить и то и утроить свое годовое жалованье.
Начальнику стражи не один раз приходилось допрашивать пленников, но никогда еще не было такого, чтобы он сам искал в чужих словах возможность для оправдания. В общем-то, если хорошенько подумать, против доминиканца ничего и не было. Он сидел здесь только потому, что имел несчастье иметь отношение к Его преосвященству кардиналу Орсини. Санторе это понимал, не сомневался, что понимает и сам Гвидо. С другой стороны, многие страдали и за меньшие грехи.
Все на усмотрение. После первой же проверки доминиканец стал неинтересен - слишком малая сошка, потому во власти Дженнаро было решить самому, что делать с узником. Он задумался - этот наивный - наивный ли? - порыв пришелся как нельзя более кстати. Что, если эта будет та самая спасительная соломинка? Но все равно он не торопился, пусть забрезжит надежда, а там видно будет: можно дать себя уговорить, а если монах не станет и пытаться, его всего лишь останется представить дело в нужном свете. И тюремщику ничто человеческое не чуждо.
Поделиться1403-06-2015 09:36:20
Надо же было так поддаться порыву и настолько потерять осторожность! Гвидо, по-прежнему не поднимая головы, сильнее прикусил губу. Изнутри, так, чтобы это было не заметно. Сжал руку в кулак так, чтобы ногти впились в ладонь. Боль была не сильной, но все-таки подействовала отрезвляюще. Что такое на него нашло, он же всегда так хорошо держал себя в руках… или это заточение столь ослабило не только тело, но и разум? Что тогда будет, если он задержится в этой темнице?
Удара не последовало. Не последовало и площадной брани. Более того, сер Дженнаро даже отломил себе кусок хлеба. Над этим можно было бы даже посмеяться. Но юному доминиканцу было вовсе не до веселья. Он почти поднял голову – не подняв, впрочем, глаз.
- Я не желал уязвить вас, сын мой, - все-таки это обращение неосторожно слетело с губ.
Не будь он ослаблен заточением – наверняка от досады на самого себя на лице монашка появилась бы та бледная краска, которая обычно сходила за румянец. А, возможно, и появилась – слишком жарко стало щекам. Гвидо про себя возблагодарил неверный свет факела, который наверняка скрыл пятна на скулах. Если же нет… Что же, пусть начальник стражи считает его блаженным, юродивым – да кем угодно, лишь бы не считал опасным.
- Мне крайне жаль, что молитвенник Его Высокопреосвященства пропал… - в голосе Гвидо слышалось неподдельное сожаление. Правда, вызвано оно было отнюдь не вестью о том, что драгоценный молитвенник бесследно исчез, - жаль,
что природа человеческая слаба и подвластна искушениям.
Стоит ли еще что-то сказать? Или лучше промолчать? Пожалуй, второе – он и так наболтал слишком много.
- Подпись автора
Поделиться1503-06-2015 11:29:56
Виной ли тому распоряжение, или просто Дженнаро, устав от молчания, нашел собеседника в самом неожиданном для того месте, но допрос все больше напоминал обычный разговор. И как все-таки лихо этим воспользовался доминиканец. Сын мой... Это надо же.
Гвидо мог не волноваться, темнота надежно скрыла румянец на скулах, не выдавая ни досаду, ни смущение.
Впрочем, тьма оказалась благом и для Дженнаро. Он встал со скамьи и, подойдя вплотную, склонился над монахом. Прямолинейный и даже резкий, за годы службы он так и не смог избавиться некоторой робости перед священнослужителями. И как кстати оказалось, что факел больше чадил, чем освещал, потому что рука его дрогнула, когда он поддел пальцем подбородок пленника.
- Не отводите взгляда, отец мой, иначе я подумаю, что вам будет приятнее побеседовать с палачом, чем вести разговор со мной.
Рука скользнула ниже и Санторе обхватил двумя пальцами горло монашка. Цыпленок, настоящий цыпленок.
- Или вы бы предпочли вообще быть подальше отсюда? Так скажите же правду, но спаси вас Всевышний, если вдруг голос дрогнет, - надавив второй рукой на плечи, зашептал он. - Поклянитесь, что не было иной цели, кроме как найти молитвенник Его Высокопреосвященства. Не просто на крови, Святым Домиником клянитесь, святой отец, потому что жизнью своей клясться бессмысленно, сейчас она не стоит и рыбьего хвоста.
Поделиться1604-06-2015 12:09:07
Когда сер Дженнаро приблизился и заставил его поднять голову, а потом схватил за горло, где-то в груди шевельнулся неприятный холодок прочно въевшегося с детских лет страха перед физически более сильным и заведомо безнаказанным человеком.
«Он же без труда свернет мне шею, если только заподозрит неладное. И никто ему слова не скажет», - мелькнуло в голове юноши.
Теперь следовало собрать все свое самообладание. Вот оно – то, на что он в глубине души уже решился… осталось только совершить клятвопреступление. Какой епитимьей он сможет потом искупить этот грех? Сколько придется каяться? Лишь бы только этот добровольный грех не оказался напрасным…
В животе юного монаха все скрутилось в отвратительный ледяной ком. Какой-то панический голос на грани сознания вопил о том, что не стоит рисковать спасением души, что лучше признаться во всем или отказаться клясться, что лучше до срока умереть в темнице или в руках палача, но не запятнать совесть.
«Иисус, Господь наш, Святой Доминик, простите мне эту ложь, ибо слаб я и исполнен скверны…»
Гвидо покорно поднял глаза. На осунувшемся лице они казались огромными.
- Устав нашей обители предписывает инокам держать взгляд долу.
На самом деле это была просто пустая незначащая фраза, оттягивающая падение на жалкие нелепые мгновения. Нет, если решился – поздно идти на попятный. Тем более что голос почему-то не дрожал.
- Клянусь Святым Домиником де Гусманом, покровителем взрастившего меня ордена, - живот сильнее скручивает от ужаса, но в голове – ледяная спокойная ясность, - и спасением души своей, что не было у меня иного умысла и планов, кроме поиска молитвенника Его Высокопреосвященства.
Спасение души… от него не требовали этих слов… не перегнул ли он палку? Собственный голос, ровно и уверенно произносящий лживые слова, доносился словно из бесконечной дали. Гвидо охватило полное равнодушие к происходящему. Осталось только усталое удивление – как просто, оказывается, лгать…
Слова сказаны и их уже не вернешь. Не ударил гром, возвещающий о гибели души, не разверзлась земля, чтобы поглотить клятвопреступника, не раздался бесовский хохот – только как прежде потрескивал факел. Ну, что же… теперь нужно не отводить глаза. Смотреть в лицо сера Дженнаро, на которое неверное пламя отбрасывало причудливые отблески. И, как ни странно - наслаждаться живым теплом давящей на плечо тяжелой руки. До чего же это приятно после стольких дней неизбывного холода...
- Подпись автора
Поделиться1704-06-2015 13:35:50
Начальник замковой стражи слишком давно служил у Борджиа, чтобы верить в правдивость слов служителей Бога. Но в этот раз ему показалось, что и на самом деле доминиканец не лжет. Слишком серьезной была клятва, а доминиканец не выглядел записным грешником.
"Хотя как я могу решить, вранье это или нет, если и в собственной жене не смог разобраться?" - от этой мысли стало физически больно, и Санторе еще сильнее надавил на плечи Гвидо, но опомнился. Настал тот момент, ради которого все и затевалось, более удобного и не будет.
- Вы редкий везунчик, святой отец.
Рука, сжимающая шею, расслабилась. Теперь Дженнаро чувствовал, как бьется сердце монаха. Тонкий, нитевидный пульс, словно узник готов был прямо сейчас расстаться с жизнью.
- Мало кто мог похвастаться подобной удачей, - продолжил он. - Вы не похожи на глупца, поэтому я не буду скрывать, что эта комната должна была стать вашим последним обиталищем.
Осклизлые холодные стены, нахальные в своей безнаказанности крысы, вонючая солома - чем не могила?
- И не потому, что вы что-то сделали, а просто потому что. Вы, как многие думаете, что страшнее всего пытки? Нет, святой отец, страшнее всего - забвение.
Санторе слизнул с верхней губы прилипшую к ней крошку.
- Так что можете считать, что купили свою жизнь за горбушку, - он замолчал, явно задумавшись о чем-то своем, и совсем негромко - так, что даже находящемуся рядом Гвидо пришлось бы напрячься, чтобы расслышать, добавил. - Может, на том свете мне за это хоть один грех спишут.
Поделиться1804-06-2015 14:42:47
Забвение? Да, с этим Гвидо был склонен согласиться. Что может быть страшнее, чем оказаться запертым в затхлой стылой тишине каменного мешка? Быть похороненным заживо и остаться один на один с муками нечистой совести в ожидании мук вечных…
Лишь с некоторым опозданием пребывавший в смятении юноша осознал смысл остальных слов сера Дженнаро. Неужели его отсюда выпустят? Внезапно проснувшаяся надежда оказалась не менее мучительной, чем томившая его все эти дни тревога и неизвестность.
Ему поверили. Можно было бы порадоваться, но не получалось. Гвидо попытался выдохнуть, но грудь словно сдавило. Купил жизнь за горбушку… как бы не так. Знал бы начальник стражи, какова оказалась истинная цена.
- Господь в своей справедливости воздаст каждому по делам его… - едва ли не тише сера Дженнаро прошелестел Гвидо, думая о том, чем и как придется искупать эту лживую клятву.
- Подпись автора
Поделиться1904-06-2015 16:43:20
Дженнаро отошел от Гвидо, на деле показывая, что он свободен, но вспомнил о Маттео. Ретивый в своей службе рыжий сначала выбьет у узника дух, а потом уж начнет разбираться, по своей воле или по разрешению тот осмелился переступить порог камеры.
- Пойдемте со мной, святой отец, я сам выведу вас из замка.
Санторе вышел и убедился, что для стражи повторять не придется. Маттео выдал себя недовольным сопением - он-то уже предвкушал, как он заставить заплатить монаха за каждую съеденную крошку - а тут жертву забирают. Хотя бы уж до утра оставили - на потеху, так нет же.
Под насмешливо-понимающим взглядом начальника рыжий сделал вид, что невинней него разве что ангелы на небесах, а про себя подумал, что не этот, так другой, много их тут сидит.
Чем выше поднимались недавний узник и его тюремщик, тем чище становился воздух, после затхлого подземелья этой свежестью можно было захлебнуться.
- Как раз рассвело, - ожидая, пока им откроют ворота, Дженнаро посмотрел вверх. - Даст Бог, доберетесь без приключений.
Как и что дальше будет с Гвидо, кому было нужно его освобождение, теперь это забота кого-нибудь другого. Занималось утро, доминиканец остался во вчерашнем дне. Санторе вздохнул и, рассчитывая подремать хотя бы пару часов, отправился к себе. Антония... Господи, сделай так, чтобы она уже спала. На сегодняшнюю ночь он достаточно напритворялся.
Эпизод завершен
Тема закрыта
Страница: 1
