Далила, в миру Франческа Орсини, была очень хороша. По замыслу Чезаре, подошедшему к процессу с фантазией, ветхозаветная коварная красавица из одеяний имела только драгоценности на волосах, шее, руках, а бедра ее стыдливо, но весьма ненадежно прикрывала прозрачная накидка. Кстати сказать, волосы, шея, руки и бедра у жены Лучиано Орсини были великолепные. Явно не тому достались, ибо что этот мальчишка понимал в женской красоте, которая только расцветает от чувственных удовольствий, а вовсе не от поста, молитв и отсутствия мужа. Кардинал Валенсийский охотно заменил собой Лучиано Орсини, услаждая и обучая Франческу тому, что добропорядочные матроны не знают, а если знают, то тщательно скрывают от мужей. Ученица, кстати сказать, попалась очень талантливая, так что сын понтифика охотно и часто мстил оскорбившему его молодчику, предвкушая финал этой интриги.

Финалом должен был стать момент истины. Magna et veritas, et praevalebit. Нет ничего важнее истины, и она восторжествует. Запечатлеть сей момент выпала честь Бернардино ди Бетто, или Пинтуриккьо, художника, до этого очень удачно изобразившего сестру Лукрецию в виде святой.
- Мягче эту тень, мессер, Самсон бы не уснул, не измотай его Далила до потери сил, а она бы не смогла это сделать, не будь столь соблазнительна, вы согласны со мной?
Чезаре, отойдя от мольберта художника, жестом собственника провел ладонью по обнаженной спине Франчески.
- Я хочу, чтобы Далила была соблазнительна, как Ева перед грехопадением, покажите все, на что вы способны!

Вошел слуга, поставив на стол фрукты и очередной кувшин вина, стараясь не слишком глазеть на очередную гостью кардинала. С ее прибытием на вилле закипела жизнь, появились даже музыканты, услаждавшие слух любовников днем, или ночью, или когда им то вздумается.
Художник старался.
Чезаре любовался, как на холсте проступают контуры женского тела, хорошо знакомые любовнику, и, конечно мужу.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Художник старательно переносил матовый отблеск обнаженного тела на холст, работал он с вдохновением, и, вероятно, рад был сменить строгих святых на столь соблазнительную Далилу. Голова спящего Самсона пока находилась лишь в наброске, но лицо спящего библейского героя должно было быть похожим на лицо Лучиано Орсини, а спал он, закинув за голову руку с рогом, из которого пил вино. Достаточно многозначительная сцена, по мнению Чезаре Борджиа и весьма живописная, по мнению художника.

- В ваших руках все прекрасно, моя прелестная.
С улыбкой, которая говорила о многом, но о еще большем молчит, кардинал подал Франческе яблоко. С ней после того, как разразится скандал, скорее всего, придется расстаться. О том, как накажет муж молодую женщину, и какие беды обрушит за измену на ее голову семья, Чезаре не особенно задумывался. Не потому, что желал своей любовнице зла, просто для него она была в первую очередь женой этого щенка Лучиано, а потом – соблазнительным телом, которое так охотно отвечало на ласки. Зачем довольствоваться одной женщиной, когда вокруг тебя столько спелых, сочных плодов, готовых к тому, чтобы их сорвали?

Поправив на груди любовницы золотую цепь с кулоном, изображающим быка (еще один намек для будущих зрителей), Его святейшество отошел, чтобы полюбоваться. Алая с золотом драпировка только подчеркивала наготу Далилы – Франчески.
- У вас хорошо получается, мессер, - одобрил он труды художника. – С вашим талантом рисовать бесконечных святых и ангелов, право же, грех.
- Святых я рисую для души, а таких вот красавиц – для кошелька, - ничуть не смущаясь, ответил Пинтуриккьо, вытирая кисть о грубый холст.  – Наши господа кардиналы очень любят созерцать подобное в своих опочивальнях, да не прогневается на меня за такие слова Его преосвященство. Мадонна, голову чуть повыше поднимите, будьте любезны.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Бровь Его преосвященства взлетела вверх. Сказать вслух о том, о чем шептались, конечно, но шептались с риском лишиться языка, это надо обладать смелостью, или же невероятной наивностью. Конечно Борджиа пользовались ядами. Христос на небе, все пользовались ядами с эти чудесные времена. Но Его Святейшество, наместник Господа на земле, как и семья Его святейшества должны были быть выше подобных разговоров. Пусть враги боятся принять из их рук чашу с вином. Пусть. Страх полезен. Но даже безутешные родственники тех, кто внезапно покинул этот мир с пеной на губах и посиневшей кожей не решались обвинить Борджиа в отравлении, ибо не желали себе той же участи. И вот, Франческа просит у него «кольцо Борджиа». Возомнила себя особенной?

Прежде чем ответить любовнице, кардинал с любезной улыбкой обратился к художнику.
- Когда будет закончена картина, мессер?
- Еще пару сеансов, Ваше преосвященство, а потом холст должен высохнуть, на это уйдет не меньше пяти дней.
Пинтуриккьо с гордостью взглянул на дело своих рук.
- Мои краски – моя гордость, Ваше преосвященство. У других художников они сохнут от семи до десяти дней, но я сам составляю их, сам делаю, и у меня есть свои маленькие секреты. Говорят фламандцы изобрели краски, которые сохнут за один-два дня, но это возможно только если они продали душу дьяволу.
Художник набожно перекрестился, запачкав при этом рукав рубашки.
Два дня, да пять… неделя. Да, через неделю можно будет продемонстрировать Лучиано Орсини это восхитительное полотно, жаль, он не оценит тонкость работы. Но наверняка оценит замысел.

Чезаре потрепал Франческу по щеке.
- Все это наглая ложь, прелесть моя, не верь в эти сказки, которые распускают наши враги. Нет никаких колец, нет никакого страшного яда. Наше оружие – молитвы, наша защита – Господь.
Прекрасная речь для кардинала, если бы не была произнесена насмешливым тоном и в такой неподходящей для священника компании, как обнаженная женщина.
- Но я подумаю. Может быть, и побалую тебя такой безделушкой. Потом. Но поверь, смерть от яда исказит твое прелестное личико, сведет судорогой тело и заставит тебя кричать от боли. Это совсем не красивая смерть, что бы там не пели дураки – поэты.
Был, конечно, и совсем иной яд, дарующий сон без сновидений,  уводящий в смерть так же ласково, как мать свое любимое дитя, но за такой яд Борджиа заплатили золота больше, чем стоил какой-нибудь город и берегли только для себя. Ибо неверна жизнь сильных мира сего.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Только любовь способна поддерживать неугасающий интерес к предмету чувств. Если ее нет, то плотское влечение, да еще разделенное, да еще помноженное на такое темное чувство, как презрение и жажда мести, быстро перерастает в скуку.
Чезаре взглянул на Франческу, еще раз взглянул на портрет и удовлетворённо кивнул. Здесь шло как надо, так зачем ему торчать на вилле, словно пришитому, еще два дня? В Риме наверняка уже что-то произошло. Вся прелесть Рима была в том, что там всегда что-то происходило. Он был живым, этот вечный город, и был одержим жаждой жизни и развлечений, и вот его кардинал любил, действительно любил, каждый камешек мостовых, щедро политых кровью и вином.

- Смогу, - усмехнулся кардинал. – Для тебя, милочка моя, все что угодно. Пожалуй, займусь этим немедленно и отправлюсь в Рим. Хозяйничай тут без меня. Слуги свою работу знают, но следи за тем, чтобы у нашего гостя было все необходимое. Месер художник, по возвращению я рассчитываю найти картину законченной! И запомните, главное – сходство… мне очень дороги эти черты.
Отвесив Франческе поклон, который любой, кто знал кардинала счел бы ироничным, Чезаре подозвал слугу и стал неторопливо отдавать распоряжения. Седлать коня, созвать охрану, запереть дверь виллы и никого не впускать, даже если будет ломиться сам архангел Гавриил с огненным мечом. Конечно, вряд ли обманутый Лучиано Орсини уже осознал, что он обманут, ради того, чтобы эффект о портрета был сильнее, кардинал был очень осторожен, встречаясь с любовницей. Но все же кто знает. Рогатые мужья – совершенно непредсказуемая порода баранов.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия