...
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Si vis pacem, para bellum » Подземная охота. 04.01.1495. Рим
...
Едва достопочтенный мессер Томмазо упомянул ворота стены Аврелиана, как Рамиро де Лорка, не теряя ни минуты, бросился в указанное место. На сей раз никому не удастся уйти от начальника городской стражи. Услужливый опекун Меркуцио даже одолжил преследователям коней и дал своего человека в помощь. И хотя дон Рамиро оценил первое, последнее было ему явно не по душе. Только мешаться будет. Глупость какую-нибудь сделает. Впрочем, как и Меркуцио. А он испанцу был очень нужен. На случай, если все-таки Томмазо приведет де Лорку в ловушку.
Три всадника на скачущих галопом гнедых конях направлялись к Номенантской дороге. Сейчас они скакали по пологой тропе, с обеих сторон которой росли высокие кусты. Прямо перед ними виднелось небольшое поселение. Рамиро натянул поводья и остановил лошадь, взмахом руки приказывая остальным последовать его примеру. Прищурившись, испанец привстал на стременах и посмотрел вдаль. Кажется, именно эту местность имел в виду глава цеха шерстянщиков. В любом случае, следует двинуться дальше и углубиться в поселение. Как только спутники приблизились к деревушке, Де Лорка вновь остановил своего скакуна, затем слегка ударил пятками по его бокам и повел неспешным аллюром вдоль невзрачных домиков. Внимательно озираясь по сторонам, дон Рамиро вел своего коня к Номенантским воротам. И как раз в тот момент, когда всадники подъезжали к базилике Сант-Аньезе-фуори-ле-Мура, зоркие ястребиные глаза начальника городской стражи увидели, как с другой стороны церкви Святой Агнессы выскочила фигура долговязого мужчины, который, вроде как, нес с собой какие-то мешки.
- Стоять! - закричал испанец, но это не принесло никаких результатов. Напротив, беглец, кажется, только прибавил шагу и через мгновение скрылся за поворотом, находившимся далеко впереди от преследователей...
Меркуцио не думал более и не рассуждал. Некое унылое отупение овладело им: ехал, куда все ехали, по тропе, так по тропе, молчал, коль отвечать не велели, вслед за начальником стражи папской добрался до церкви. Святая Агнесса встретить не успела – внутрь так и не зашли; юноша выпростал из-под плаща озябшую руку, вяло перекрестился на святое изображение и турнул гнедого, чтоб прибавил шагу вслед за быстро удаляющимся мессером Рамиро. То, что третий человек с ними, его и не трогало, мало ли для чего... А самому Меркуцио скоро придется встретиться с гостеприимством давешних его друзей, и кто знает, устоит ли он на этот раз.
О том, что схорон местных злодеев где-то рядом он уже понял, но не в церкви же и не в сторожке, должно быть, вниз по тропе спускаться до поселка. Пьетро вздохнул, огляделся - все без толку. Какой зверь оставит знак у своей норы?
Жест и окрик Лорки отвлек его от разглядывания туфных обломков. Удаляющийся человек, обремененный мешками - фигура, резкие ее движения, сутулый вид - все показалось знакомым:
- Это... вроде, один из них... - неуверенно начал юноша, дожидаясь, пока мужчина повернет голову, а дождавшись, воскликнул, - это... Дуччо!
Точно - Дуччо, так они его звали!
Да откуда же он вдруг-то взялся?
- Проклятье! - прорычал дон Рамиро, поняв, что опять опоздал. Если Меркуцио узнал его, значит, это наверняка был один из тех наемников, которых они ищут. Догонять его уже не было никакого смысла. Он был далеко уже тогда, когда начальник городской стражи еще находился на значительном расстоянии от церкви Святой Агнессы. Да и к тому же, наверняка у этого типа где-нибудь поблизости припасена лошадь. Оставалось лишь одно - проверить, откуда он вылез. Кажется, он появился с той стороны базилики Сант-Аньезе. Подъехав к зданию, де Лорка спешился и велел своим спутникам поступить точно так же.
- Ты, - ткнул он пальцем в сопровождающего их с Меркуцио человека Томмазо Бертони, - Останешься здесь, с лошадьми. Упустишь их - шкуру спущу. А ты, парень, - испанец смерил Пьетро грозным взглядом, - Пойдешь со мной.
Быстрым, но бесшумным шагом начальник городской стражи принялся обходить церковь. Вокруг не было ни души, но когда они оказались по ту сторону здания, внимательные глаза Рамиро, никогда не упускавшие ни одной мелочи, углядели за росшими неподалеку кипарисами большую груду камней. Приблизившись к этому месту, испанец раздвинул кустарники и прошел вперед. Его взору предстали руины, а чуть впереди де Лорка увидел большую каменную плиту. Он подошел к ней поближе. Интересно, что бы это могло быть... Едва испанец собрался спросить Меркуцио, что он об этом думает, как до его тонкого слуха долетело подобие каких-то странных звуков, будто исходящих из-под земли, что находилась у него под ногами. А точнее, из-под плиты. Рамиро лег прямо на холодную, обмерзшую землю и прислонился ухом к камню. Так и есть. Звуки идут оттуда. Должно быть, это что-то вроде входа в какое-нибудь подземелье. Испанцу уже приходилось видеть такие плиты, закрывающие потайные ходы. Видимо, именно отсюда вылез тот наемник. Вполне возможно, что как раз здесь и расположено их логово. Теперь де Лорка чувствовал, что близок к цели, и в нем вновь проснулся азарт охоты. Резко поднявшись, начальник городской стражи повернулся к стоявшему рядом юноше.
- Там, внизу, под этой плитой, что-то есть. Помоги мне поднять ее.
Легко сказать «помоги»! Плита неплотно примыкала к своей постели, опустившись на колени, Меркуцио почувствовал какой-то запах - из щели тянуло дымом, чем-то кислым, тревожным…
Еще до того, как повиноваться требованию мессера Рамиро, следуя за ним шаг в шаг, юноша насторожился, уныние его как ветром сдуло, и место сие занял охотничий азарт. Сальные обломки выглядели так, словно лежали здесь от веку непоколебимыми. Ветки кустов и те, инеем припорошенные, стояли нетронутые, никем не задетые, видно те, кто сюда ходил, пеклись о своей безопасности и ловки были, что твои лисы. И тем сильнее забилось сердце парня, укажи Лорка на возможный ход.
Плиту же или подморозило, или, задвигая ее, послали в ложбину криво – защемило ее чем-то. Камень не поддавался совместным усилиям юноши и мужчины. Ободрав ладони, Пьетро поднял глаза на начальника стражи, пошептав, так как, несмотря на белый день, присутствие таинственного не позволило ему в голос говорить:
- За ломом пойду…
Полез напролом по камням – повыше выбраться, посмотреть, кто поближе живет, пойти, выпросить какое-нибудь орудие покрепче.
Боль. Первым, что Рябой ощутил, была боль, жуткая, выворачивающая кишки наружу, заставляющая желать собственной смерти. Кадык жгло огнем так, что прохладный воздух, с трудом проникающий через саднящее горло, не приносил облегчения.
Он попытался сесть, но со стоном опрокинулся обратно, прикрыл глаза.
- Ты все проспишь, вставай уже, соня, - озорной смех, и щеки коснулись рыжие прядки.
- Роза? - одними губами прошептал и даже не удивился тому, что сквозь сомкнутые веки он видит каждую веснушку на любимом лице. - Побудь со мной.
В ответ - шаловливое прикосновение губ
- А ты меня догони, - издалека, еле слышно.
Пытаясь ее удержать, он открыл рот - воздух стал тяжелым от аромата луговых трав - так пахло во время их первой встречи, но так и не смог произнести ни слова.
- Я брежу... - подумал и только после этого вспомнил все.
Незачем даже задумываться, почему именно Меркуцио велено первым проникнуть в подземелье. Незачем длить предчувствие, умножать страх от встречи с тем, что ждет внизу. Темнота-то была жилая: немного пахла дымом, человеческим потом и, кажется, спекшейся кровью. Шуршала, хрипло дышала темнота внизу, настороженно ждала. Юноша закусил губу, напомнил сам себе, что смел и полез …
***
Лом он не раздобыл. В маленьком домике, одиноком жилище старика, смотрителя кладбища при храме (до деревни парень не дошел, а повернул по верхней тропинке – к церкви Святой Агнессе), должно быть, нашлась пара прилично потрудившихся за свой век инструментов – кирка, да лопата с массивной металлической рукоятью – был еще заступ, но он не пригодился. Совместными усилиями юноши и мужчины (тут уж надо отдать честь начальнику папской стражи – силён, да и одержим желанием до истины добраться) плита посопротивлялась, успев примерзнуть что ли, но явила под собою лаз достаточный, чтобы Меркуцио мог в него пролезть.
Повинуясь красноречиво указующему жесту мессера Рамиро, он спустил вниз ноги; не надеясь нащупать ступени в незнакомом месте, повис на руках, покачался немного и прыгнул, глаза зажмурив от предстоящей встречи с темнотой и тайной.
Только когда все стихло - и возня, и отдаленные ругательства, сопровождавшие уход наемников, Оттавия выскользнула из своего убежища. Медленно, замирая после каждого движения, поползла обратно. В комнате теперь было темно, лишь очень слабый свет от тлеющих углей. Глаза уже так привыкли к темноте, что она увидела смутный силуэт.
- Бенито? - зашептала Оттавия и склонилась над раненым. - Они ушли? Они забрали все?
Наемник не ответил, только назвал имя, не ее имя, что-то зашептал непонятное, неразличимое. Оттавия дотронулась до него - руки мгновенно испачкались в чем-то отвратительном, мокром и липком.
- Кровь? - вскрикнула Оттавия и отпрянула с такой поспешностью, что ударилась спиной о стену, заверещала, забила руками, пытаясь очистить их. - Господи, да что же это такое, да как же я?
Послышавшийся шорох заставил ее насторожиться и замереть. Кто-то пытался пробраться в подземелье.
"Наверное, те двое вспомнили обо мне", - Оттавия поспешно вернулась в маленький тупик, что отходил от комнаты в ее темном углу.
В отсутствие Меркуцио дон Рамиро занимался изучением следов на земле и пытался прислушиваться к малейшим звукам и шорохам, которые могут доноситься как из-под земли, так и на земле. Как только юноша вернулся с инструментами, испанец вместе с ним принялся за дело, и вскоре вход в подземелье был открыт. Пахнуло сыростью и затхлостью. Начальник городской стражи, разумеется, велел Меркуцио первым спускаться вниз, а сам достал из-за пояса свой любимый кинжал и двинулся следом...
Несчастному Пьетро наверняка было очень тяжело двигаться и что-либо различать в таких потемках, но, к счастью, глаза Рамиро де Лорки, подобно глазам кошки, были привычны к мраку и темноте, как и у всякого, кто искусно владеет ремеслом крадущегося в ночи убийцы. Однако даже ему приходилось щуриться и инстинктивно выставлять руку вперед, как бы отыскивая ближайшую опору, которой чаще всего оказывалась спина Меркуцио, - испанец немного подталкивал его, поскольку считал, что паренек двигается слишком медленно. Внезапно до ушей двух подземных странников донесся пронзительный вскрик, похожий на женский. Рамиро догадывался, кому он мог принадлежать, но поспешных выводов ему делать не хотелось. Он хотел уже оттолкнуть парня и ринуться вперед, но посчитал, что лучше быть до конца осторожным во всем, и поэтому, оставаясь сзади, он только резче стал толкать его вперед. Еще немного и цель будет достигнута...
Земля стукнула по пяткам, Меркуцио проворно присел, с детства прыгать так научился. Чтоб не падать, не разбиваться. Распрямившись, легонько надавил на веки – глаза к темноте попривыкнут – серый свет зимнего дня, проходящий через отверстие входа, едва освещал пятачок под ним. Два шага вперед, и юноша вошел во тьму коридора. Сразу же показалось, что исчезло все вокруг, глазу нечем было заняться, зато обострился слух: шорох камня под ногой, мягкий прыжок и легкая поступь начальника стражи за спиною, звуки движения впереди…
Получив тычок в спину (нечего раздумывать, поторапливаться надо), Меркуцио раскинул руки, определяя ширину коридора. Кончики пальцев едва касались камня, зато мир обрел границы, позволил определить направление и юноша пошел быстрее. Вперед, на послышавшийся легкий возглас! Коридор изогнулся, незначительный выступ, пока не преодолели его, скрывал, как ни странно, более широкое помещение. Тусклые огоньки подернуты пеплом углей привлекли взгляд его издали, ни тени более не приметил. Подавшись вперед, Пьетро споткнулся и сразу же присел над лежащим:
- Мессер!.. Мессер Рамиро, это он! Один из них… но мы опоздали!
И перешагнув через неподвижные ноги, тосканец поспешил вздуть угли, шаря вокруг руками, чем бы подкормить огонь. Слабое пламя, лизнув какую-то тряпку, занялось нехотя, но сразу оживило пещеру тенями, выхватило из мрака фигуру де Лорки, обозначило углы и распростертого на полу мужчину. Шорохи жившие здесь до их появления, стали незначительны при звуках голоса юноши и его собственных движениях, Меркцио огляделся, торопясь убедить себя, что живых здесь только двое…
Рамиро тут же подлетел к тому месту, возле которого споткнулся Пьетро и тоже увидел недвижно лежащее на холодном камне тело. Неужели опять опоздали? Меркуцио узнал в этом человеке одного из наемников. Значит, остальные сделали свое дело и забрали деньги. Но, судя по женскому возгласу, Оттавию, если это все-таки была она, они не тронули. Де Лорка присел на корточки и в порыве ярости схватил, похоже мертвого, Бенито за грудки и встряхнул, слегка приподняв.
- Повезло тебе, что ты сдох, ублюдок! Ты еще легко отделался! - прорычал испанец в лицо человеку, который не мог его слышать. После чего отпустил его ворот, и голова наемника с шумом бухнулась обратно на землю.
- Но где же эта девчонка? - поднявшись и оглядевшись, тихо произнес Рамиро, - Где Оттавия?
Благо, стараниями Меркуцио - надо отдать парню должное, он все-таки не промах - который потрудился помочь огню чуть больше разгореться, в этой пещере стало хоть немного светлее, что для испанца было очень важно, ведь теперь он мог видеть почти как днем. Прищурившись, начальник городской стражи стал внимательно рассматривать каждый выступ, каждый камешек и каждый угол, которые его окружали, и где можно было бы спрятаться. Возглас явно был слышен отсюда. Значит, девка все еще здесь. В тусклом свете слабо горящего пламени, присмотревшись, Рамиро различил за колонной какое-то углубление, похожее на узкий проход и чем-то напоминающее нишу. Испанец с минуту не отрывал взгляд от этой точки. Он привык доверять своему чутью. И, будто сам дьявол указывал ему верный путь, де Лорка двинулся в направлении того угла, где скрывалась Оттавия.
- Эй, голубушка, - продолжая медленно двигаться, благостным тоном позвал Рамиро, - Я начальник городской стражи, и меня послала твоя госпожа, монна Лукреция. Выходи. Тебе нечего бояться.
Здесь испанец, конечно, соврал. Но зачем пугать бедную девушку раньше времени? Пусть почувствует облегчение, пусть сама вылезет, пусть подойдет. А уж там и допрос чинить можно.
От толчка лязгнули друг о друга зубы. Рябой не понял, кто пытался вытрясти из него остатки души - для раненого любое прикосновение казалось мукой адовой, но слепо ведомый желанием жить, даже не застонал. До этого он пытался набрать в легкие воздуха, сейчас же старался слиться с неровным полом, боясь выдать себя даже неосторожным движением. От усилий закружило и унесло в черную воронку.
...Любишь, не любишь, любишь... - сначала лукаво, а потом со вздохом, - не любишь.
Он снова был на берегу, у самого лица ее босые ноги выбивали из пыльной травы обиженную дробь.
- Вот тебе! - рыжая негодница бросила в него только что собранным букетом и со смехом отскочила в сторону.
Солнце светило в лицо... странное солнце, холодное. Словно змеиный взгляд. Спасаясь от его ледянящих лучей, он прикрыл глаза рукой.
- Холодно, мне холодно, - Бенито бился в ознобе и уже не думал о том, чтобы не выдать себя.
Оттавия напряженно прислушивалась, стараясь понять, кто появился. Это были не те два наемника, которые убили Бенито. В одном из голосов она узнала голос Меркуцио. Второй узнавать было не надо, он представился сам... Нет, она ни за что бы не поверила в доброту пославших начальника городской стражи. После того, как ее дважды уже посылали на верную смерть, верить обещаниям оставить жизнь было бы слишком самонадеянно и наивно. Даже для человека, находящегося в отчаянии. Оттавия еще сильнее вжалась в стену, хотя и было понятно, что это все бессмысленно - в темном закутке найдут рано или поздно. От резкого движения стена сзади неожиданно подалась. Это не был слепой проход - лишь небольшой камень, на который за долгое время насыпалось много всякого мусора. Теперь же неплотная преграда начала с шорохом осыпаться, открывая узкий лаз, за которым не было ничего, кроме полной темноты.
Оттавия недолго выбирала между голосом Рамиро де Лорка и неизвестностью. Она толкнула камень и, почти пригнувшись к земле, устремилась в нору, такую узкую, что она едва протиснулась в нее со всеми своими юбками. Теперь можно было выпрямиться во весь рост, вдохнуть сухой и пыльный воздух и... устремиться вперед, по невидимому проходу - в никуда.
Меркуцио заметил, как напрягся Рамиро, сразу же нацелился, что твой гончак – на шорох увещеванием откликнулся, словно пес носом повел – добыча в норе своей замерла в предчувствии неизбежного гона, а затем, и смерти, затаилась. И он не смог более ждать.
Азарт охоты, преследования сильным слабого, радость ощущения своей силы и близкой добычи – последнего броска и скорой удачи – сослужил свою злую шутку, парень, словно неразумный щенок рванул прежде всей своры. Звуки каменной осыпи, выдавшие девушку, подействовали на тосканца, как охотничий рожок. Чувства его сорвались, и ни мало не сомневаясь, что именно погоня, а никак не добыча являются истинным наслаждением охотника, сей неразумный щенок бросился к убежищу Оттавии, опережая старшего своего компаньона, проник в ее закут, не успев разглядеть - почуял лаз и, обдирая ладони, подгребая руками, протискиваясь, устремился вслед беглянке…
Сделав несколько шагов в темноте, Оттавия остановилась и замерла. Пусть и глупо было рассчитывать на то, что ей дадут исчезнуть, забудут о ней, но слабая надежда на чудо была тем, чем жила Оттавия Берти вот уже более двух суток, и благодаря чему все еще не погибла. Сначала была тишина, потом шаги, шум и шорох за спиной - кто-то устремился в погоню за ней. Она протянула руки вперед, и они ухватили пустоту, потом развела их в стороны - тесный коридор был не намного шире ее самой. И она бросилась вперед, почти бесшумно ступая мягкими туфлями по туфовому полу. Страх перед темнотой подземного коридора, назначение которому она не знала, а потому и предполагала только самое темное и ужасное, был гораздо меньше страха перед известной опасностью, спешившей за ней сзади.
Легкий шорох шагов вдруг отдался эхом: узкий коридор явно расширился. Руки хватали пустоту уже везде. Оттавия шла вперед, пока не наткнулась на слепую стену. Видимо, здесь была очередная комната. Она задержала дыхание, стараясь не дышать, быстрыми движениями ощупывая стену, пока не наткнулась на ней на провал, от которого узкие коридоры уводили вправо и влево. Быстро перекрестившись, Оттавия выбрала дорогу правую.
Темноту, казалось, можно было запросто потрогать, горстью зачерпнуть.
Левой рукой касаясь пыльной, осыпающейся под пальцами стены, не желая с ней расстаться, Меркуцио выставил вперед правую. Растопырил пальцы, опасаясь наткнуться на «что-то», стремясь нащупать хоть "что-нибудь", он упрямо шел вперед, во тьму:
- Мадонна ?!
Тихонько спросил едва слышный впереди шорох, тот шорох, который предпочел могильный мрак и неизвестность возвращению в мир людей. Каков же должен быть ее страх!..
Он пошел быстрее, стараясь, избежать ощущения смертельной обители и поскорее приблизиться к живому, широко разведенные пальцы резко уперлись в стену. Он прижался к ней, широко раскинул руки, обнимая, щупая, шаря, куда могла вести дорога… уперся лбом, начал было молитву… Справа стена резко оборвалась в проход, он бросился туда, не раздумывая, раскинув руки и, оставшись без опоры, понял, что попал на развилку, шагнул туда, вернулся…
Ему показалось, что услышал звуки легкой походки справа:
- Мадонна!! Погодите…
Он думал, что крикнул, но пересохший рот лишь только шепот выдал.
Жанно не предполагал, что жизнь в подземелье может быть столь оживленной. Сначала малопонятная драка в темноте. Один из дерущихся остался лежать… кажется, спутник девушки. Жан честным образом хотел успокоить верещащую женщину, даже окликнул, но она не услышала. Зато замолчала сама при послышавшемся шорохе, и Жанно затаился тоже, думая, что вернулись недавно дерущиеся, и искренне удивился новым действующим лицам. Начальник городской стражи? Продрогший и измученный, мальчик не был уверен, что правильно понял услышанное, одно было ясно – пришли эти люди за молодой женщиной. Он не был трусом, но в кои-то веки здраво рассудил, что не стоит лезть в чужие разборки, куда разумнее понаблюдать. Да и не было сил во что-то вмешиваться, все тело окоченело. Кто-то прополз совсем рядом, и Жан буквально вжался в стену. Зубы стучали так, что, казалось, должно было быть слышно наверху. Не в силах больше терпеть боль в затекших конечностях, Жанно пошевелился.
Останавливаться Оттавия не желала. Ужас перед полной теменью, глаза к которой никогда не могут привыкнуть, потому что даже слабому лучу дневного света неоткуда в ней взяться, совсем потух. Чернота не казалась такой опасной после того, как было в ней сделано немало шагов. Оттавия шла вперед, слышала, что преследователь отстал, что неуверен и поэтому зовет ее, молилась, беззвучно шевеля губами о том, чтобы подземный ход каким-то чудом вывел ее наверх, к свету и солнцу, подальше от не предвещавшего ничего хорошего голоса начальника городской стражи.
Руки по прежнему хватали пустоту впереди. По бокам шли шершавые, сухие стены. От движения, что она внесла в коридор, по которому никто не ходил уже много сотен лет, все пришло в волнение: везде шуршало и струилось легкой пылью. Наконец коридор вновь оборвался, справа открылась пустота. Оттавия шагнула влево, ища там опоры, прислонилась к стене, которая вдруг покачнулась, оказавшись хлипкой грудой мусора, и обрушилась, увлекая за собой закричавшую от неожиданности Оттавию.
Он шел все быстрее, он почти бежал, не думая, не пытаясь определить направление, стремясь приблизиться, нагнать невесть что: не по следу - во тьме, не по запаху – до самой глотки пылью все высушило, не на слух – шагов ее не слышно, кругом шуршат, осыпаясь стены, под ногами мусор хрустит. Кажется, что подземелье очнулось от длительного своего сна и сопит недовольно…
Меркуцио свернул в боковой коридор, надеясь, что вывернет поближе к Оттавии. Но лишь уперся вытянутыми с опасением руками в прутья решетки, перегородившие проход. Должно быть, дверь – задрожала, едва вцепился в них – но на исследования времени не было, да и что там ограждать в подземельях. Он отшатнулся, торопливо перекрестившись, подумав о телах забытых узников, шагнул назад и вскоре уже несся туда, откуда явился. Благо дорога прямая даже в темноте, а шум и неожиданный, приглушенный поворотами стен, вскрик, указали вероятный конец погони.
Как сквозь кусты не видишь зверя, но чувствуешь по возне его, куда копье предстоит кинуть, едва высунется, так и невидимая Оттавия представилась ему совершенно ясно, и охотничий азарт горячей волной окатил сердце, а отхлынув, превратился в злость. Желание не просто поймать беглянку, но ударить виновницу несчастий, скрутить, предоставить судье, было столь велико, что дрожали руки. Споткнувшись о ее ноги, больно стукнувшись локтем, он немедленно вцепился в ткань юбки. Шаря среди обломков туфового камня, пытаясь овладеть ее руками, тесня к стене, юноша шипел:
- Incazzatа… Доколе… бегать? Воровка, так ответишь …
Рамиро остановил свое наступление в направлении того места, где по его расчетам должна была скрыться Оттавия, как только услышал сдавленный голос и тихий шорох на холодном камне. Оказалось, что наемник не умер. Живуч оказался, чертяга. Впрочем, судя по его состоянию и той ране, на которую мельком успел взглянуть начальник городской стражи, он все равно долго не протянет. Сейчас де Лорку мало интересовало, послушается ли его беглая девчонка. Гораздо больше его теперь занимал наемник. К тому же, Меркуцио и сам решил пойти за ней. Мальчишка он настырный. Оттавия от него не уйдет.
- Найдешь ее и возвращайся сюда вместе с ней, - бросил дон Рамиро, глядя вслед удаляющейся и постепенно скрывающейся в темноте фигуре паренька.
После этого он подошел к распростертому на полу Бенито и опустился рядом с ним на корточки. Испанец не боялся, что тот выкинет какой-нибудь подлый трюк. В таком положении и двигаться-то тяжело. Осторожно подняв его голову левой рукой (в правой до сих пор был зажат кинжал), Рамиро почти вплотную наклонился к наменику.
- Ты слышишь меня? - тихо, но с давлением в голосе спросил начальник городской стражи, - Что здесь произошло?
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Si vis pacem, para bellum » Подземная охота. 04.01.1495. Рим