Это был один из кабаков Неаполя, пользующихся самой дурной славой. Было темно, душно, пахло плесенью, дешевым пойлом, никогда не мытыми полами и столами. Дверь хлопала часто, но даже открываясь, не пропускала и глотка свежего воздуха, потому что на улице в этой части города все было под стать кабаку, и смрад тоже. Посетители были соответствующие, проститутки составляли им отличные пары. Было грязно, рвано и дышало нездоровьем. Глядя на местный люд, большинству можно было смело предрекать скорую кончину, даже не прибегая к тонкостям гадания.
В самом углу у двери, ведущей куда-то внутрь смрадного дома, сидел человек в плаще, который попал сюда, казалось, по ошибке. Если бы он снял капюшон, то можно бы было утвердиться в мысли, что для этого местечка у него слишком чистое лицо, презрительный взгляд и подрагивающие от едва сдерживаемого отвращения губы. Перед ним стояла кружка, к которой он за все время даже не прикоснулся. Луиджи скорее проглотил бы яд, чем отпил то, что в местном заведении называли вином. Он в нетерпении постукивал пальцами по столешнице, а потом внимательно осматривал руку, не налипло ли на нее что-нибудь. Окружающая обстановка напоминала, какого рода было задуманное им дело, если приходится о нем договариваться в таком месте, но желания встать и уйти, хотя тот, кого Луиджи ждал, все не показывался, не появлялось.
Он не знал в лицо того, кого ждал. Поняв, что ему нужно, как обычно, просто сказал своему слуге Нико, большому пройдохе, и тот все устроил. Он был готов и договориться сам, но тут Луиджи решил уже действовать самостоятельно. Как-никак слишком важное поручение, чтобы пользоваться посредником.
Теперь вот сидел в условленном месте и ждал, когда же появится предполагаемый исполнитель.

Все заходящие в кабак скользили по Луиджи взглядом, но недолгим и, судя по всему, не заинтересовывались. Здесь вообще все мало волновали друг друга, и каждый, не задумываясь, выбрала бы кружку пойла, даже если бы взамен нее предлагали спасение. Так кому нужны были незнакомцы?
И когда в очередной раз скрипнула дверь, впуская еще одного представителя местного царства, Луиджи почти не взглянул на него, пока не понял, что тот, презрев все вокруг, пробирается прямо к нему. Единственное, что знал он про того, кого ждал, так это что косоглаз и называется Энцо, об остальном, как его заверяли, говорить просто не о чем. "Таких там много". Под "такими" подразумевались местные завсегдатаи.
- Тебя я что ли жду? - с сомнением посмотрел Луиджи на подошедшего.
Косоглазие было на месте.
- Как тебя зовут?

Энцо болтал, а Луиджи пока молчал, внимательно рассматривая предполагаемого исполнителя. Некрасив, в кабаке явный завсегдатай, судя по глазам, на все способен. Высокой нравственностью такие не ограничены. В среде греха чувствуют себя, как рыба в воде.
Понаблюдав, Луиджи принял решение, а приняв, чуть сдвинул капюшон, чтобы Энцо не казалось, что он разговаривает с призраком, но и чтобы не мог целиком рассмотреть его лицо, и наклонился ближе.
Дело было у Луиджи сложное, но понятное и старое, почти как этот мир, известное со времени самого Каина с Авелем. Был Луиджи вторым сыном и должен был, по завещанию отца, разделить наследство со своим старшим братом Марио. Ничего неожиданного в таком раскладе вещей не было, но Луиджи был жаден и хотел получить все, для чего с Марио надлежало покончить как можно скорее, пока тот не обзавелся наследником, и сделать это так, чтобы даже тени подозрения не упало на самого Луиджи. А что лучше обелит его в глазах всех, как не убийство, совершенное далеко от Неаполя?
- Дело у меня как раз самое сложное, Энцо. Помочь одному человеку встретиться с дьяволом, только сделать это надо не здесь, а в другом месте. Прокатиться придется до Рима. Задаток тебе дам в полторы сотни флоринов. А как дойдет до меня новость, что все совершено, так получишь вторую часть, еще больше первой. Как ты на это смотришь?

Как и следовало ожидать, Энцо принялся набивать цену, да только у Луиджи, пока Марио был жив, денег было чуть меньше, чем нужно для возможности озолотить всех вокруг, да и не очень он верил словам. А словам того, кто готов кого угодно на тот свет отправить, лишь бы заплатили, тем более. Себя Луиджи к таким не причислял, ибо был уверен в своей богобоязненности. Не кого угодно, а всего лишь братца, да и то для восстановления справедливости единственно, к тому же намеревался в будущем никому не причинить зла, а этот грех отмолить. Деньги для этого должны были появиться сразу после получения наследства.
А вот времени на ни к чему идущие попытки сопроводить брата в мир лучший у Луиджи не было совсем.
- Хорошо, накину пятьдесят флоринов тебе на то, чтобы к каравану пристать. Это больше, чем надо, я точно знаю. Устроить надо так, чтобы как будто разбойники его обчистили.
Тихая смерть Луиджи не устраивала. Скажут еще, что братец был отравлен, где уж тут обелить себя от подозрений?
- Так что уж как-нибудь постарайся. А как весть придет, так получишь остальную часть. Да, самое главное... все, что найдешь у него в поясе да за полой зашитым - все твое. А новость долго идти не будет, уж поверь мне. В доме, где он всегда останавливается, его хватятся да найдут. А там уж дело двух дней. Быстрее, чем ты сюда вернешься.

Отредактировано Один за всех (22-03-2015 17:08:51)

- Не хочу пить вино, пока дело не сладили. Оно туманит ум, а он мне нужен чистым, - ответил Луиджи и вновь надел капюшон так, чтобы скрыть свое лицо.
Итак, Энцо согласился. Осталось только назвать имя и дать денег, и договор можно считать скрепленным. Последний шаг был простым, но Луиджи не спешил. Все-таки доверить имя свое... пусть не свое, но брата, так почти что свое.
Луиджи долго молчал, неотрывно почти глядя Энцо в лицо, что-то изучал, как будто ждал знака. Наконец, решился и наклонился вперед.
- Марио Оливьери. Через два дня он двинется в Рим, а там остановится в доме Паоло Романо. У того в Риме дом недалеко от Моста Святого Ангела. Дом Оливьери знаешь?

Отредактировано Один за всех (25-03-2015 22:56:01)

Распростившись с Энцо, Луиджи пошел не домой, потому что боялся, что Энцо за ним проследит, ведь жил он в том же доме, что и брат. Направился он в таверну, что держал один его знакомый. Там он напился, точнее, не так - сделал вид, что напился, чтобы, прикинувшись мертвецки пьяным, остаться у него ночевать. Домой он придет завтра с утра, как раз чтобы попрощаться с братом, собравшимся в Рим. Проститься надо, конечно. В последний раз ведь.
По-настоящему Луиджи напиться поостерегся, хотя после задуманного и почти что исполненного душа очень просила. Боялся, что по пьяному делу сболтнет что-нибудь лишнее, да еще и забудет, кому и что. А потом вдруг, когда все разрешится, всплывет. Обидно будет погореть на пустяке, ведь так хорошо все придумал. В общем, пришлось остаться трезвым. А когда его, якобы лыка не вяжущего, притащили в комнату да бросили на тюфяк проспаться, Луиджи в удовольствие предался мечтам, делавшим его счастливее любого пьяного. Как поплачет над беднягой Марио, как заберет все в доме в свои руки, как прогонит невестку к ее родителям, откупившись ее приданым (не дай бог успела за три недели забеременеть), как женится сам на красавице Росине. Мечты были сладкими и пьянящими, они баюкали, и вот Луиджи уже не понимал, мечтает он или видит все перед глазами на самом деле.
Сон был крепким, как будто он ничего дурного не замыслил, а день провел в праведных трудах.

Отредактировано Один за всех (28-03-2015 01:24:00)

Три недели спустя. Рим.

Вообще Марио относился к тем людям, которые любят путешествовать. Вот кто-нибудь сидит всю жизнь на одном месте, дай бог если домом обзаведется на улице, соседней с той, где родился, а его дорога тянула. Не зря он родился в семье торговца: так всегда и знал, что все, связанное с поездками, - для него. Сам путь бывал и опасным, но ведь умный человек умеет все предусмотреть, чтобы оградить себя от лишней опасности, а беспечным Марио никогда не был, и поэтому из каждого пути возвращался целым и невредимым. А в других краях легко обзаводился знакомствами, да и по старым связям отца много было тех, с кем можно было дело иметь. Людей Марио чуял: уж непонятно, как, но было это в нем с самого детства. Даже когда только шестнадцать исполнилось и только начал по-настоящему отцу помогать, еще опыта почти никакого не было, а уже понимал, кому доверять можно, кто скорее всего хитрит, для кого обман - обычное дело, а кто и вообще на что угодно решиться может. Вот с Паоло познакомился в Риме в прошлый раз, и только двумя словами перекинулись, а Марио уже понял, что доверяет ему. Тогда они крепко подружились, и в этот раз Марио решил остановиться не у родственников, а у него.
В этот раз дорога его совсем не так тянула. Шутка ли, женился вот только почти вчера, а уже надо уезжать, оставляя жену на несколько месяцев. Кому такое понравится? Терезе Марио доверял, просто еще слишком мало времени с ней бок о бок провел, еще даже привыкнуть к тому, что она всегда рядом, не успел, до надоела и вовсе еще было далеко. Однако дело есть дело, и для семьи же лучше, чтобы она торговца к дому не привязывала. Хоть и было на душе как-то по-особенному неспокойно, но, напоследок крепко поцеловав молодую жену, Марио отбыл, с тем, чтобы через две недели объявиться в Риме.
Как и договаривались, Паоло его встретил и разместил. Первые два дня были отданы приветственным застольям, зато потом Марио думал уже только о делах. Ходил, встречался, решал и продавал. Все шло, как положено, и всем бы быть довольному, да только иногда охватывало Марио странное чувство, будто за ним кто-то следит. Да так сильно, что часто он вдруг поворачивался, ожидая увидеть за собой что-нибудь угрожающее, но ничего такого ни разу не заметил. Улица позади была обычной улицей, а прохожие - обычными прохожими.

Накануне вечером Паоло спросил Марио, почему он стал таким странным, как будто все время ждет чего-нибудь. Марио натужно усмехнулся, вроде как будто приятелю показалось, но потом признался, что мучает его тревожное предчувствие. Как будто кто-то на него пальцем указывает, с нехорошим таким смыслом.
- Да что ты, брось все это, - махнул Паоло рукой. - Предчувствия - дело женское. Мужчине, которого еще и удача любит, совсем не к лицу.
Марио как будто ненадолго отпустило. Да и что тут говорить, и впрямь везло ему. Торговалось в Риме в удачу. Тишь да гладь была в Вечном городе, одно удовольствие для человека с деньгами, не то что еще три года назад. Благодарить за такое чудо его святейшество надо, что порядок навел, о котором, как его дядюшка-понтифик Каликст преставился, все уже почти и забыли.
Жена дома ждала, красивая и любящая. Вернется к ней с подарками да деньгами. Подсчитывая прибыли, Марио посмеивался от удовольствия и прикидывал, на что пустить образовавшиеся барыши.
И все-таки нет-нет, да ёкнет неприятно в районе сердца.

Возвращаясь сейчас после трудового дня, Марио об этом старался не думать. А старался он подсчитать еще раз в уме прибыль за день да поскорее добраться до дома, где ждал его ужин, состряпанный женой Паоло, Джульеттой, да приятная беседа за вином. Шел, как обычно. Справа проплыла громада замка Святого Ангела да, как в насмешку над его величием, стайка женщин, полощущих в речке белье, прямо напротив грандиозных стен. Потом, почти сразу за церковью Санта-Мария-ин-Портико, свернул в маленькую улочку, которая была короткой, но еще и такой узкой и темной, что пройти ее хотелось как можно быстрее. Перед поворотом оглянулся по привычке: ничего такого. Людей много, но так и положено, и ни один к нему вроде никакого интереса не проявляет. Марио свернул и зашагал быстрее. Шлепающий звук его шагов по пыльной земле отдавался в каменном мешке проулка.

Марио был торговцем, и поэтому боялся тех, кто охоч за деньгами, а ходят такие не по одному, а ватагами. Вот когда он компанию видел, то был настороже, а одиночек не остерегался. Разве могло ему придти в голову, что одному наемному убийце будет до него дело? Разве мог предположить, что его родной брат, Луиджи, замыслит его убить, да еще так хитро?
Вот не увидев никого, кроме отдельных людей, и успокоился совершенно.
Поэтому и бросок Энцо был для него неожиданным. Марио даже не сразу понял, что произошло, когда почувствовал удар сзади и, не успев ничего сделать, послушно уткнулся носом в шершавую стену дома. В носу противно хрустнуло, запахло кровью, а лоб засаднило. Он дернулся назад, но шею держали крепко, тогда изловчился и, размахнувшись, как уж удалось, сильно двинул локтем назад, стараясь попасть неизвестному под дых.