Филипп де Бресс - 56 лет
Маттео Сфорца - 27 лет
Походный лагерь короля Карла VIII.
- Подпись автора
Никто так не уязвим, как человек растерянный. Октябрь 1494 г. Пьяченца
Страница: 1
Тема закрыта
Сообщений 1 страница 18 из 18
Поделиться117-12-2014 22:43:28
Поделиться217-12-2014 22:43:48
Милан был, конечно, подружелюбней. Чем дальше было от него, тем явственно проступали знаки недовольства со стороны итальянцев. Во владениях Лодовико Моро преобладало легкое удивление и подтрунивание. Последнее, впрочем, было очень незаметным. Считалось естественным помянуть невежество франков и с удивлением отметить, что французская аристократия им гордится.
Находящемуся в некотором роде между теми и другими савойцу де Брессу было многое видно, и это добавляло ему желчности и раздражения, которыми его и так жизнь не обделила. Теперь же все больше по мере продвижения росло недовольство. Армию пропускали, но особого радушия не наблюдалось не только среди плебса, но и - что хуже - землевладельцев. Приближение к Флоренции вызывало много опасений. Теперь на очереди было сидение в Пьяченце.
Доложили, что прибыл гонец от миланского герцога со срочным сообщением к королю Карлу.
- К его высочеству?- переспросил де Бресс вошедшего с докладом придворного. - Проводи-ка его сначала ко мне. Его высочество занят.
- Подпись автора
Поделиться317-12-2014 22:49:10
Маттео Сфорца – выполняющий роль гонца миланского герцога – вот уже девятый день не мог прийти в себя. Приказ Лодовико Моро доставить известие от смерти Джана Сфорца франкам пришелся как раз кстати. Путешествие – это хороший способ погоревать в одиночестве, позволяя ветру развеивать безрадостные мысли, а мелким дорожным неурядицам – отвлекать разум от постигшей утраты. Так думал Маттео, когда покидал свиту герцога, а на деле.… На деле никакого облегчения он не ощутил. Привыкший сдерживать свои чувства, тут он дал им волю, и мысли, черные, горькие как деготь или смола в адовых котлах, сейчас целиком и полностью владели его душой.
Несправедливо… Можно было бы посмеяться над собой – какая может быть в наступившие времена справедливость? – но это не помогало. Смерть Джана Сфорца, законного правителя Милана, на первый взгляд, никак не касалась приближенного Лодовико Моро – Маттео Сфорца, дальнего родственника, не такого уж близкого друга - и, пожалуй, не так бы потрясла его, если бы за этой смертью не следовал захват власти. Маттео был почти уверен – и уверенность эта основывалась не только на словах – что нынешний миланский герцог убил своего племянника, посягнув, тем самым, на свою кровь. Можно было бы бросить обвинения в лицо подлому убийце, Маттео испытывал такое искушение, но разум, холодный и беспощадный, подсказывал, что это бесполезно. Он кто? Всего лишь дальний родственник, целиком и полностью зависящий от милостей других, его слова – прах, его свидетели – лжецы. Остается только улыбаться, продолжать молчать и притворяться. Навыком скрывать свои чувства Маттео владел чуть менее чем в совершенстве, но сейчас от собственного притворства становилось тошно. И потому сейчас, при франках, не видя причин лицемерить, снял с лица маску. И даже больше чем нужно.
- Ваша Светлость, - учтивый поклон в сторону какого-то почтенного дворянина (для Маттео они сейчас все были на одно лицо), - примите письмо от его Светлости миланского герцога.
Даже имя Лодовико ему сейчас было противно произносить, так что гонец невольно прикусил губу и – неожиданно для себя и в нарушение всех правил – поинтересовался:
- Простите, мне дурно. Нельзя ли мне налить немного вина?
По черным как ночь глазам Маттео становился ясно – ему, действительно, дурно. Дурно не телу – цвет лица был вполне здоровым и цветущим, дурно в душе.
Поделиться417-12-2014 22:51:26
- Мой бог, конечно, можно, - де Бресс кивнул, и для Маттео Сфорца тут же подвинули кресло, а в руку дали кубок с вином.
Он взял протянутый свиток, содержимое которого его сейчас волновало более чем. Собственно говоря, только оно Филиппа сейчас и интересовало. Он не стал ломать печать на бумаге, предназначенной, как сказал гонец, для короля, но понадеялся на то, что сможет узнать его содержимое и минуя чтение. Де Бресс припомнил, что видел прибывшего и что тот был кем-то значимым в окружении миланского герцога. Если он не ошибается, то очень вероятно, что курьер знает содержимое послания.
Впрочем, сначала савойцу пришлось проявить терпение и выдержку, потому что вновь прибывшему нужно было время придти в себя. Де Бресс похвально ждал, пока тот отдышался и опустошил кубок, и взволнованность его хотя бы немного уменьшилась.
- Дорога всегда сложна, тяжела и долга, но вы выглядите особенно уставшим. С вами что-нибудь приключилось в пути или вы так взволнованы новостями?
- Подпись автора
Поделиться517-12-2014 22:51:42
На удивление Маттео, его просьба не вызвала у наместника короля неудовольствия или гнева. Опустившись в кресло и выпив вина он, действительно, почувствовал себя лучше.
- Да, новости дурные, ваша Светлость, – в другое время Сфорца бы обратил внимание на то, что де Бресс не стал ломать печать, но сейчас его взгляд был несколько рассеян и невнимателен. – Правитель Милана - его Светлость Джан Сфорца - умер девять дней назад. Его бывший регент и нынешний наследник миланского герцогства Лодовико Моро шлет королю о том известие.
Оттенки гнева и горя ещё читались в глазах и интонациях Маттео, но он уже более или менее пришёл в себя, так что вёл себя более сдержанно. Не скрывая чувств – какое франкам дело до жизни или смерти итальянских князей, чтобы уделять этому особое внимание? – он всё же вспомнил о своем поручении и вежливо добавил:
- Если Его Высочеству будет угодно, то я отвезу своему господину его ответ.
Поделиться617-12-2014 22:52:15
- Джан Галеаццо Сфорца умер?
Де Бресс был потрясен, и не смог этого скрыть. Он чуть не добавил "Вы шутите?", что было бы, конечно, непростительной в его летах глупостью. Кто и когда так позволил бы себе шутить о правителе, тем более герцогства Миланского? Хотя, если рассуждать без недомолвок, правителем Джан Галеаццо был только на словах, а деятельная часть целиком доставалась его дяде Лодовико Моро. Если же быть до конца откровенным, то как раз шутить над несчастным, теперь уже почившим, правителем было можно. Поговаривали, что он в собственном герцогстве и дворце был на положении, очень схожим с положением шута. Да, именно поговаривали, и сказать свое мнение по этому поводу Филипп де Бресс не мог, потому что вся пикантность ситуации заключалась в том, что все время пребывания франков в Милане "настоящего" миланского герцога там и не было. Он предпочел оставаться в Павии, где чувствовал себя не в пример счастливее и увереннее. Говорили, что он болеет, но чем - было непонятно. Больные часто поправляются, к тому же Джан Галеаццо был молод, но поправиться ему было не суждено.
- Я передам письмо его высочеству. Возможно, он сочтен нужным написать ответ.
Филипп де Бресс испытывал настоятельную потребность не отпустить гонца, а расспросить как следует, к тому же сам вид курьера подсказывал, что это решение правильно: он был ни то зол, ни то обескуражен, ни то и первое и второе вместе.
- Значит, уже решено, что наследником будет его дядя, а не его сын? - якобы просто интересуясь спросил де Бресс и, давая гонцу время подумать, бросил стоявшему рядом человеку, - позаботьтесь, чтобы нашему гостю было чем подкрепиться, помимо вина.
Тот вышел, и в комнате де Бресс остался с посланником один.
- Кто вы и почему Лодовико Сфорца направил сюда именно вас?
- Подпись автора
Поделиться717-12-2014 22:52:35
Ироничный ответ – «никто, просто служу у герцога на посылках» - готов был сорваться с губ Маттео, но всё же досада не так уж сильно овладела молодым человеком, чтобы он забыл, с кем разговаривает. Всё-таки этот Филипп де Бресс – знатный франк, он должен быть уверен в том, что человек, с которым он ведет беседу, благородного звания. Тем более что так оно и есть.
- Прошу прощения, что не представился, - Маттео прижал руку к груди и поклонился, - Маттео Сфорца, состою в свите Лодовико Моро.
Собственно, тут надо было бы сказать «миланского герцога Лодовико Моро», но произносить эту фразу без эмоций Маттео было пока затруднительно. Он вздохнул и добавил:
- Именно родственными связями с покойным и объясняется моя несдержанность. Для нашей семьи это большая утрата. А что до наследника, то Лодовико Сфорца уже объявил себя правителем Милана. А Франческо - сыну Джана - слишком мало лет, чтобы оспаривать свои права.
Кто сильнее – тот и прав. Едва ли в далекой и студеной Франции иначе, зачем вдаваться в дополнительные объяснения? Резким движением осушив бокал – и не задумываясь, насколько сильно его истинные чувства по поводу произошедшего выдает этот жест – Маттео добавил:
- Семья, разумеется, всецело поддерживает решение Лодовико – герцогству нужен более сильный правитель.
Спорить с Моро, действительно, было некому – кто-то искренне считал, что его возвышение станет возвышением всех Сфорца, кому-то это было невыгодно, а кто-то просто боялся. Жена Джана была ещё беременна – неизвестно, родит она девочку или мальчика (если вообще родит), но в любом случае – если уж Лодовико приказал убить отца, дети ему не помеха. От каких только хворей они не мрут. Может быть, ход мыслей Маттео был слишком мрачным, но он считал, что человек, раз проливший родную кровь, сделает это ещё много раз.
Гонец Милана не сказал франкам ничего лишнего, но лицо его по-прежнему хранило выражение тоски, печали и – где-то в глубине глаз – сдерживаемого гнева.
Поделиться817-12-2014 22:53:24
- Ну, конечно, всецело на стороне, - подтвердил де Бресс само собой разумеющееся.
Что-то ему послышалось в словах Маттео Сфорца, что заставило насторожиться и задуматься. Смерть Джана-Галеаццо многое меняла. Если взять тон политического цинизма и презреть всякую деликатность, то она была очень несвоевременной и неудобной - для франков, которые были уже на пути из Милана, и для неаполитанцев, которые были теперь озабочены маршем франков и не могли при всем желании вмешаться в дела Милана. И именно поэтому эта смерть была удобна для Лодовико Сфорца. "Повезло этому герцогу Бари", - было первое, что подумал Филипп де Бресс. - "Повезло или..."?
Никто не понимал миланца Моро больше, чем савоец Филипп де Бресс, прозванный Безземельным. Столько лет в регентах то у одного малолетнего родственника, то у другого, и только: то при делах, то приходится посторониться, и вечно в хлопотах, но с безземельностью разобраться все не получается. Сколько раз он мечтал, чтобы случилось чудо, которое наградило его герцогством Савойским, родным и знакомым вдоль и поперек, со всеми проблемами и чаяниями. Известно, какое чудо может случиться, и молить о нем уже грех, но грешить савоец решался только в мыслях, а иногда и - о чем никому не расскажешь - ругать себя за малодушие, что не решается ни на какое действие. А вот герцог Бари, у которого гонору и жажды власти столько, что хватило бы на пару королей и осталось на нескольких захудалых графов, он не решился ли? Неужели он такой баловень фортуны, что дождался, да еще и так вовремя?
Филипп аж вспотел от таких волнующих мыслей и снова с вниманием уставился на вестника. Кажется ему или и впрямь тот не просто в горе, но и терзаем другими черными мыслями?
- Его светлость Джан-Галеаццо был вашим родственником, как и его сын, - Филипп почти впился взглядом в Маттео. - Сын его очень мал и потому беззащитен перед... злом этого мира. Да... что и говорить о детях малых, если и взрослые, крепкие телом, вдруг слабнут и умирают.
- Подпись автора
Поделиться917-12-2014 22:53:49
- Да, он был мне родственником, - подтвердил Маттео, не придав должного значения пристальному взгляду франка. Известное дело – до чужого горя все охотники. А, может быть, очередная политическая игра короля под угрозой – изменение положения Лодовико Моро, получение им дополнительного политического веса, вносит свои поправки в расстановку сил в Италии.… Но какое ему сейчас до всего этого дело?
Горе, растравленное разговором, нахлынуло с новой силой. Горе и разочарование. Наверное, не будь Маттео Сфорца приближённым герцога Бари – он бы перенёс случившееся проще. Дорога к власти часто бывает полита кровью родственников – обычный ход вещей для мира, стоящего на человеческих страстях и пороках. Но раньше Маттео восхищался Моро – его умом, прозорливостью, обаянием. И потому вдвойне сложно ему было смириться с тем, что такой выдающийся (как ему раньше казалось) человек, оказался вполне обычным убийцей. Бесстыдным, безжалостным, бесчестным.
Замечание франка насчёт сына остались бы почти незамеченным Маттео, слишком погруженным в свои чувства, если бы не навели его на другую мысль. Сфорца не стоит слишком распускать язык, чтобы не навредить детям Джана. Иначе можно навести Лодовико Моро на мысль, что и наследников тоже нужно убрать с дороги. Кощунственное предположение – за озвучивание его в прошлом Маттео лично убил бы любого, но сейчас…Сейчас всё изменилось.
- Думаю, что родственникам покойного герцога стоит со смирением принять свою утрату, ибо все мы – слуги Божьи, - голос Сфорца звучал глухо, но в нём намеком, вопреки покорным словам, чувствовалась скрытая, подавленная ярость. – А сыну, Франческо Сфорца стоит уехать с матерью подальше и посвятить время заботам о здоровье. Вы правы, он совсем беззащитен перед злом этого мира.
Маттео взглянул на собеседника – теперь уже спокойно, овладев собой. Да, он сказал что думал, но не опасался последствий. Он на хорошем счету у Лодовико Моро, а слухи о возможном убийстве Джана Сфорца… Кто знает, где франк их наслушался?
Поделиться1017-12-2014 22:54:24
- Вы думаете, им стоит проявить смирение? - де Бресс удивленно поднял брови. - Я очень редко слышал слова о смирении от людей вашего возраста. Если только они не приносили монашеские обеты.
Маттео, конечно, нельзя было назвать юнцом, но де Бресс был старше вдвое, к тому же смирением не обзавелся до сих пор. Но даже и с учетом этого он бы не позволил себе подобного намека, если бы не разглядел смятения Маттео. Да, этот посланник от будущего герцога миланского, кроме дорожной усталости и некоторого перевозбуждения, которое тоже можно бы было списать на путь и связанные с ним трудности, демонстрировал и нечто другое, глубоко личное. Де Бресс мог поспорить, что он зол и недоволен, а слова о смирении - не более чем горькая ирония, которую он только и может себе позволить. К тому же Маттео почти прямо сказал, что беспокоится о судьбе маленького Франческо и его матери. И слова о зле мира явно не вызвали его удивления, не говоря уже о намерении протестовать и отнекиваться.
Савоец почувствовал, что у него задрожали руки от волнения. Он был сейчас охотником, видящим добычу, которую надлежит захватить, но сделать это мягко и нежно, чтобы та добычей себя не посчитала.
- Его высочество король Карл очень справедлив. Боюсь, новость о зле, грозящем несчастному младенцу, его сильно расстроит. Как бы вы отнеслись к такому покровительству?
- Подпись автора
Поделиться1117-12-2014 22:54:44
Маттео Сфорца бросил на франка удивлённый взгляд. Он не считал себя человеком доверчивым и не ждал от Филиппа де Бресса сочувствия, но всё же в душе забрезжило что-то... что-то похожее на надежду. Наместник короля не разбрасывается обещаниями покровительства просто так.
- Думаю, что для маленького Франческо и его матери подобная милость Его Высочества будет большой честью, - осторожно заметил он. - Меня же - как члена семьи Сфорца - не может не порадовать их спокойствие.
Разговор стал слишком откровенным, так что посланника Лодовико Моро невольно прошиб холодный пот. Судя по всему, франк обо всём догадался. Не поздно ли ещё пойти на попятную, сделать вид, что всем доволен, а после рассказать герцогу Бари о любопытном предложении хитрого де Бресса? Не стоит. Едва не скрипнув зубами от досады, Маттео признался сам себе - так он только приблизит нож к горлу сына Джана. Если возле наследников начнётся какой-то шум - от детей избавятся так же, как и от отца. И это будет подло уже по отношению к покойному правителю Милана.
- Вот только, боюсь, Его Светлости Лодовико Сфорца это не понравится, - добавил он довольно-таки прямо. - У Милана может быть только один герцог.
Маттео сам себе напоминал человека, который бросается в холодную воду - рискуя многим... ради чего? Он и сам не знал. Скорее всего, просто ради того, чтобы разомкнуть круг безнадежного отчаяния и не ждать своей судьбы с обречённой покорностью. Действительно, смирение красит лишь служителей церкви.
Поделиться1217-12-2014 22:55:06
- Мы посмотрим, что там будет, - неопределенно бросил савоец.
Он не мог сейчас обещать больше, чем почти пообещал уже, особенно по дипломатическим меркам. По последним его поступок вообще уже можно было счесть безумством. Сам бы он не придумал себе рационального оправдания, но нутром чувствовал, что сейчас был шанс.
Какой именно? Де Бресс не доверял герцогу Бари, и не потому, что считал его человеком нечестным или склонным к предательству, но потому, что понимал, что цели того весьма многообразны и разнонаправлены, и куда укажет суммирующий вектор - это был вопрос, на которой мало какой дипломат дал бы уверенный ответ.
Сегодня он дает деньги королю франков, а завтра поймет, что ему нужен еще один союзник и начнет дружественную переписку с понтификом? Который, кстати, является его родственником.
Такого союзника стоит держать на коротком расстоянии, и узнавать о его пожеланиях еще до того, как он сам в них себе признается.
И перед де Брессом сидел Маттео Сфорца, олицетворяющий собой шанс знать о Лодовико Моро больше, чем тот о себе говорит.
Савоец видел его смятение и неуверенность, его - более того - злость. Всего этого хватило бы с лихвой на предательство, но де Бресс в своей смелости не хотел заходить слишком далеко. Вынудить на полное предательство сейчас - это посеять сомнение и загнать в угол. Это опасно раскаянием и необратимыми последствиями. Сейчас граф де Бресс хотел подарить Маттео возможность выбора, который тот мог совершить в любой момент.
- У Милана пока нет герцога, - веско заметил савоец. - Что касается защиты для маленького Франческо и его матери... Не думаю, что что-нибудь случится в ближайшем времени. Вам стоит приложить усилия, чтобы убедить их перебраться туда, где они будут чувствовать себя в безопасности. Вам же стоит сблизиться с герцогом Бари насколько это возможно. И... - наступил тонкий момент, - вы сможете сообщать обо всем, что он предпринимает?
- Подпись автора
Поделиться1317-12-2014 22:55:26
Франк рисковал, потому что одно дело всё-таки злиться на своего господина и родственника, желать ему всяческих несчастий, а совсем другое – вредить ему прямым образом. Но неожиданно – и в первую очередь, для себя – Маттео осознал, что вполне готов на предательство. Он, действительно, ненавидит Лодовико Моро. Да и, собственно, за что ему его любить? Однако Сфорца так же понимал, что его чувства к герцогу Бари – это не ещё не повод верить Филиппу де Брессу. Кто знает, что у него на уме?
- Я – приближённый Его Светлости, - учтивый поклон наместнику короля. – Так что у меня есть возможность наблюдать за ним. Но, - Маттео сделал паузу, – зачем мне это делать?
Торги были неизбежны – хитрый Моро пусть и упал в глазах своего молодого родственника, но всё же предоставлялся ему человеком опасным. Маттео Сфорца мог за свои доносы поплатиться головой. Ему это было почти всё равно, рисковать он не боялся, но всё же впустую ходить по лезвию кинжала не хотелось.
Поделиться1417-12-2014 22:55:51
- Зачем вам это делать? - переспросил де Бресс, в задумчивости потирая щеку.
Маттео весьма упростил ему задачу, начав торговаться. Родственные чувства, возможно, тоже подбавляют ему сомнений, и теперь надо склонить чашу весов в сторону его, де Бресса, несмотря на них.
- Во имя справедливости, конечно. И чтобы не случилось еще какого-нибудь горя, - де Бресс вежливо кашлянул, сделал многозначительную паузу, после чего решил, что можно позволить себе быть более прямым. - Мы с вами понимаем, что вставший на путь злодеяния уже сделал свой выбор, и дальше ему будет решиться проще. И кто будет следующей жертвой? - савоец, сощурив глаза, смотрел куда-то за спину Маттео, как будто прозревая будущее. - Вы уверены, что сможете назвать ее точно? А может, и их?
Лодовико Моро не был похож на трагического злодея, но в жизни опасны не такие. Великие злодейства совершаются буднично, как бы между делом.
- Если вы согласитесь, то получите возможность влиять на ход событий, - посулил Маттео де Бресс. - И, возможно, не только сейчас. Ведь маленькому Франческо нужен регент?
- Подпись автора
Поделиться1517-12-2014 22:56:10
Регент. Звучало заманчиво. Настолько заманчиво, что хотелось сразу спросить (невзирая на то, что честный ответ никто бы не дал): «А в чём тут подвох?». Но отказаться.… Отказаться – означало бы навсегда отвергнуть возможность стать кем-то значительнее мальчика на побегушках. И смириться с дальнейшими действиями Лодовико Моро, чьи аппетиты могли только вырасти со временем.
- Не скрою, предложение привлекательное, - прекрасно понимая, что быстрое согласие подозрительно, Маттео не спешил с ответом. – Но мне нужно всё обдумать, прежде чем принять решение. И если «да», могу ли я рассчитывать на помощь французской короны в том, чтобы занять положение выше, чем оно есть сейчас?
Прямолинейно и, пожалуй – будь Маттео в состоянии здраво рассуждать – непоследовательно. Идя на сговор с врагами Италии, не шёл ли он на сговор со своей совестью, которая и была самым главным обвинителем Лодовико Моро? Но Сфорца этого не чувствовал. Он только понимал, что должен делать что-то. Что-нибудь – только бы не сойти с ума и не принять ту простую истину, что он всего лишь пешка в играх влиятельных семейств.
Поделиться1617-12-2014 22:56:35
- Обдумать - это дело хорошее, - согласился де Бресс. - Обдумайте как следует. Его высочество ценит преданность и честность, и всегда в таком случае отвечает взаимностью.
Сулить савойцу было легко, как и лукавить, потому что в том он не чувствовал за собой ни вины, ни чего-нибудь другого зазорного. Он служил франкскому королю Карлу и не доверял Лодовико Моро, потому что был уверен, что миланец не может себе позволить такую роскошь, как честность и преданность, слишком уж шатко его положение. Права на Милан такие, что можно оспорить, к тому же первый, кто может это сделать, - сам его высочество Карл VIII. Как же в таких обстоятельствах можно доверять, если этот Сфорца вообще может считать своего франкского союзника, и весьма небезосновательно, соперником? Соперники же - и в этом Филипп де Бресс был тоже уверен - бывшими никогда не бывают, и теоретическими - тоже.
Правда, этого миланца удалось как следует растрясти, разжившись деньгами на поход, некоторой армией для сражений, да еще и обеспечив себе спокойный переход через большую часть италийской земли, но почему бы не счесть это только прелюдией, почти колыбельной, чтобы усыпить бдительность, за которой последует непременное коварство?
За Лодовико Моро нужен был глаз да глаз, потому что при всем вышеизложенном он еще был и очень влиятелен в Италии: богат, деятелен и обзавелся обширными брачными связями. Глаз да глаз...
Вот это и хотел от Маттео Сфорца Филипп де Бресс - быть тем самым глазом, который близко, всегда рядом. Но настаивать савоец опасался, потому что если пережать, то этот Маттео быстро забудет о своих намерениях, вспомнит о семейной верности, и метить выше поостережется.
- Ничего от вас не требуется, мессер, невозможного. Но если вы вдруг узнаете что-нибудь особенное... указывающее на то, что его светлость герцог Бари не соблюдает договоренности... Дайте знать его высочеству. Это и будет доказательством вашей преданности, которая будет обязательно вознаграждена.
- Подпись автора
Поделиться1717-12-2014 22:56:59
Слова. Обещания Филиппа де Бресса были всего лишь словами, но Маттео понимал так же, что сейчас ничего определенного он требовать не может. Впрочем, его тоже никто не обязывал, действительно, помогать этому франку. Главное – не отказывать сразу, а там.… Там посмотрим.
- Все мы – преданные слуги Его Высочества, - Маттео любезно кивнул и поднялся. – Я подумаю над вашим предложением и в скором времени дам свой ответ.
Сфорца врал – он уже принял решение. Лучше действия, чем сонная одурь и лучше риск, чем трусливое прозябание в тени. Наместник короля был прав, ударив по честолюбию своего молодого собеседника. Не этот ли это порок, что многих утянул в ад?
Тема закрыта
Страница: 1
