Гостиная Лукреции Борджиа в Санта-Мария-ин-Портико
После завершения вечера, основное действие которого - в эпизоде Огни палаццо. Новые лица и новые интриги. 20.08.1495. Рим
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Каждая счастливая семья счастлива по-своему. 20.08.1495. Рим
Гостиная Лукреции Борджиа в Санта-Мария-ин-Портико
После завершения вечера, основное действие которого - в эпизоде Огни палаццо. Новые лица и новые интриги. 20.08.1495. Рим
Дон Мигел сидел прямо на окне в гостиной герцогини Лукреции, выходящем вовне. Отсюда были видны гости, разъезжающиеся по домам. Третий этаж и яркие огни - в доме герцогини, как и при дворе понтифика, не экономили на свидетельствах роскоши, и на освещении в первую очередь - позволяли наблюдателю хорошо разглядеть копошение внизу. Микелотто все казались мухами пестрой расцветки, разлетающимися от куска пирога, над которым только что махнула рука кухарки. Интереснее было не различать их, а, сознательно не фокусируя взгляд, наблюдать "роение". Со стороны дона Мигела это не было знаком презрительного отношения ко всем, его всего лишь забавляла такая точка зрения.
Но вот одно из ярких пятен наряда не захотело остаться блекло размытым, а резко собралось в отчетливый образ - дон Мигел узнал супругу дона Салвадора. Донья Рамона что-то говорила мужу, стоя перед распахнутым нутром паланкина. И хотя до них было целых три этажа, дон Мигел "увидел" опять излом ее рта и вновь почувствовал, как невидимый кулак сжал его где-то в районе печени. Очень неожиданно, учитывая, что весь вечер, когда Микелотто наблюдал донью Рамону гораздо ближе, он не особенно что почувствовал, не считая легкого удивления, что она теперь будет придворной дамой. Как будто она гораздо сильнее действовала на него, когда была немного поодаль, неслышная. А может, потому что она теперь опять явно сердилась и как будто что-то обещала своему мужу, как и тогда...
Но скорее всего Микелотто просто весь вечер думал о своей новой знакомой, мадонне Лючии, которую встретил вчера, а сегодня уже твердо вознамерился сделать своей любовницей. Он послал ей кольцо и письмо, в котором великодушно предлагал выбор, но на деле уже решил, что не дольше, чем через неделю, проведет с ней вечер. И все-таки было интересно, что же она ответит. Было кое-что, что могло сразу же расхолодить его - глупое болтливое кокетство, но он был уверен, что такого не случится.
Донья Рамона сделала движение рукой, и Микелотто даже наклонился вперед во внезапном стремлении перехватить ее руку и сжать ее, отчего чуть не ударился лбом об оконный проем. "Чертовщина какая-то", - подумал он, соскакивая с окна.
Оказывается, вокруг не было тихо. Из-за дверей, с лестницы, доносился смех и гомон - женщины палаццо, попрощавшись с гостями, болтали перед тем, как разойтись. Он услышал - или ему послышался - голос доньи Беренис. Сегодня для нее было очередное испытание, спасибо ублюдку Лучано Орсини. Все-таки пришло время сказать вслух то, что и так все знают.
Как будто услышав его мысли, в гостиную вошел Чезаре. Скоро тут соберется вся семья, но пока они тут были вдвоем.
- Послушай, я давно хотел тебя попросить. Надо все-таки отпустить донью Беренис из свиты твоей сестры. Она не на своем месте.
Отредактировано Мигель да Корелла (11-02-2022 15:38:57)
Пожалуй, пришло время ее навестить... Завтра. Нет, лучше послезавтра.
Эта мысль билась в висках Чезаре, отдавалось в паху. Женщина, которую он мог бы назвать постоянной любовницей, хотя на самом деле она была скорее его содержанкой, при этом - не только его самого, сегодня внезапно напомнила о себе и уже не давала забыть.
К ней у Чезаре не было тех чувств, что обычно связывают мужчину и женщину. Раньше - может быть, но это подобие юношеской влюбленности давно уже было в прошлом. И не в том было дело, чем она промышляла - и ради куртизанок творились немалые безумства, только все это не для кардинала Валенсийского. Однако при всем при этом она бы не затерялась среди многих других и, пожалуй, кое-что для Чезаре значила... Если бы он был честен с собой, то назвал бы это благодарностью, а, может, даже и уважением, только ни первого, ни второго Чезаре признавать не хотел.
- Что? - переспросил он, потом тряхнул головой, пытаясь как бы "прокрутить" в голове сказанное Мигелем, и после возникшей из-за этого короткой паузы ответил.
- Я согласен с тобой, донья Беренис здесь выглядит чужой... Но тут могут возникнуть трудности. Во-первых, и это немаловажно, ее к Лукреции определил наш отец. А это значит, что без его согласия нам не обойтись. Во-вторых, она не настолько обеспечена, чтобы позволить себе лишиться места. Насколько мне известно, у нее на шее вдовая свекровь и двое сыновей, а я не думаю, что донья Беренис снова захочет стать обузой брату.
На языке вертелся вопрос - не вздумал ли Микелотто сделать донью Беренис своей любовницей, тогда бы это решило многие проблемы, но внутренний голос удержал Чезаре от любых проявлений любопытства.
Отредактировано Чезаре Борджиа (12-02-2022 15:34:19)
- Так давай прямо сейчас и поговорим с твоей сестрой и вашим отцом. По-моему, время самое лучшее. Не думаю, что твой отец будет возражать. Он же ее зачем определил? Чтобы она воспитывала твою сестру. Я же прав? - пожал плечами дон Мигел. - Ну так и видно, что не получается. Донья Беренис здесь сама по себе, и Лукреции нет до нее никакого дела.
С деньгами все было сложно, но дон Мигел кое-что придумал. В конце концов, у него ведь есть не так и мало, и сумма, благодаря его вхождению в семью Борджиа, постоянно увеличивается, так почему бы не потратить часть на богоугодное дело?
- Я могу дать ей деньги, которые стали бы хорошим приданым, - Мигел совершенно не смущался. - Только пусть она не знает, от кого они. Думаю, что замуж она не выйдет. Она, конечно, решит остаться вдовой. Вот и хорошо. Риму не хватает по-настоящему благочестивых вдов. Зато она сможет жить не бедствуя.
Однажды (да вот прямо на недавнем Маскараде) Мигел подумал, что хорошо бы выдать донью Беренис замуж, но потом решил, что она, конечно, так не поступит. Донья Беренис была для Микелотто такой идеальной, что не могла решиться на второе замужество.
- Но я даю деньги без всяких условий. Пусть поступает, как сочтет нужным.
Отредактировано Мигель да Корелла (13-02-2022 12:59:39)
Чезаре, как смог, скрыл свое удивление, даже он, знающий Мигела едва ли не лучше всех, подобного никак не ожидал.
- Одинокая вдова и со средствами? Такая ноша не каждой женщине под силу, - произнес он после долгой паузы. - Донья Беренис - не из тех, кто может дать отпор всяким... охотникам за чужими деньгами. Она может и не понять, как снова останется безо всего.
Чезаре тщательно подбирал слова - не ради доньи Беренис, о которой он уже давно составил свое мнение, а ради Микелотто, раз уж того угораздило влюбиться в совсем неподходящую женщину. Впрочем, Чезаре сомневался, что отношение Мигела объяснялось простой влюбленностью, если бы Борджиа решил поискать более подходящее слово, то выбрал бы скорее "поклонение", только вот и оно совсем не вязалось с Мигелем да Корелла.
- Да, поговорить можно уже и сейчас - к чему еще откладывать? - только... Ты подумай сам, надолго ли хватит тех денег донье Беренис? А если бы это было именно приданое, это могло бы встать взносом в ее будущую спокойную жизнь... Сама она, конечно, не станет искать себе мужа, но если к ней посватается некто... кого мы одобрим, то в Риме станет на одну благочестивую матрону больше.
Отредактировано Чезаре Борджиа (14-02-2022 14:49:06)
- Донья Беренис сама вольна решать, я же сказал, - пожал плечами дон Мигел. - Выделенные ей деньги она может потратить себе на приданое или на жизнь. В случае, если правильно ими распорядиться, можно получить доход. Пусть не великий. И ты забываешь, что она не одинока. У нее есть брат и свекровь... да, она плохая мишень для охотников. И я тоже... я тоже готов помогать ей.
Микелотто великодушно позволял женщине, которую боготворил, самой выбрать себе судьбу, но про себя был уверен, что вряд ли у нее есть настоящий выбор. По его странной убежденности, донья Беренис просто обязана была предпочесть целомудрие. Она была идеальна во всем, а значит, и ее устремления могли быть только такими же.
Элионор почти весь вечер провела рядом с Джоффре. Сначала ей было неловко, теперь более перед принцессой Сквиллаче, но Санчия Арагонская будто и не замечала того, что ее муж почти не отходил от другой женщины, потому Элионор успокоилась и от души наслаждалась этим не самым многочисленным и в чем-то даже домашним приемом.
К сожалению, всему на свете приходит конец - вот уже и гости постепенно разъезжались, да и некоторые обитатели палаццо вернулись в свои покои. Только вот не все, кое-кто совсем не спешил. Элионор очень надеялась, что вечер продолжится в узком семейном кругу, но ее надеждам не суждено было сбыться - прибежала служанка и, едва не плача, сообщила, что Лаура категорически отказывается спать и требует к себе свою Нору.
- Жаль, но мне придется уйти, - шепотом обратилась Элионор к Джоффре и с сожалением вздохнула. - Малышка Лаура - очень спокойная девочка, но если уж она что-то решила, ей бесполезно перечить. Ты же... ты же не пропадешь совсем надолго, придешь сюда еще?
Отредактировано Элионор Борха (15-02-2022 13:07:15)
Джоффре не злился на Лауру даже за то, что Элионор теперь приходилось уходить. Он ведь был благодарен этой девочке, потому что теперь был не младшим в семье своего отца. Правда, это был его секрет.
- Конечно, приду! Я теперь часто буду приходить сюда.
Элионор он тоже был благодарен. Ему частенько ставили в вину, что он почти не бывает в палаццо Санта-Мария-ин-Портико, где собираются все. Он не был против, но, с другой стороны, здесь ему бывало не по себе из-за Санчии. Не сильно, но достаточно, чтобы держаться подальше. Появление Элионор склонило чашу весов в пользу частых визитов, ведь теперь здесь был кое-кто, на чье общество и внимание Джоффре мог всегда рассчитывать. И никто за его внимание к Элионор не сможет над ним смеяться, ведь она его кузина! Что бы там не подумала осторожная Франческа Кавалли, пытавшаяся вразумить Элионор, но у Джоффре относительно нее были только самые родственные мысли.
Распрощавшись с Элионор, он пошел обратно в сторону гостиной Лукреции. Наверняка там теперь все. Надо бы напомнить о своем существовании хотя бы потому, что в дом Ваноццы он в такой поздний час возвращаться не хотел.
Пройдя мимо Лукреции, стоявшей еще в окружении дам палаццо, Джоффре вошел в ее гостиную, где увидел Чезаре и Микелотто.
- Простите, не хотел мешать разговору, - сообщил Джоффре и, подумав, сел на стоящий у окна сундук.
А подумав еще немного, разлегся на нем.
- Спать хочется - прямо ужас!
- Да ты и не помешал, - усмехнулся в ответ Чезаре.
Слов нет - при Джоффре было бы не так удобно обсуждать будущее доньи Беренис, только разговор о том был уже закончен.
- Ты бы поговорил с Лукрецией и остался бы здесь на ночь. А матери записку со слугой отправишь, она и не будет волноваться. - предложил Чезаре, после чего широко зевнул. - Да я бы тоже поспать не отказался. Кстати, если тебе интересно, я только что видел Санчию, она как раз направлялась к себе... Ни на что не намекаю, но ты можешь остаться и на этом сундуке, не думаю, что кто-то будет возражать... Разве что тем самым ты помешаешь ночному свиданию какой-нибудь служанки. Ну так и нечего по ночам шастать.
И, сказав это, Чезаре обменялся многозначительным взглядом с Микелотто - одной попавшей в беду девицы вполне достаточно. И кто же все-таки убил эту Глорию?
Отредактировано Чезаре Борджиа (16-02-2022 12:11:54)
Лукреция вошла в гостиную, сопровождаемая одной только Пантисилеей. Она с другими дамами палаццо провожала гостей и была так взбудоражена вечером и вообще всем, что, наверное, еще пару часов бы проболтала с дамами палаццо, обсуждая, как и что. Увы, компании ей не получилось: Джулия почти совсем не задержалась, Санчия после короткого разговора сослалась на усталость и головную боль и, забрав Франческу, ушла к себе, Элионор позвали к Лауре, и даже Кати, так же окрыленная сегодняшним вечером, как и любым другим, не выдержала и зевнула очень скоро после того, как они остались вдвоем.
- А я вот совсем не хочу спать, - сообщила всем Лукреция, услышавшая слова Джоффре и Чезаре. - Джоффре, тебе устроят спальню под покоями Санчии.
Она элегантно села в свое любимое кресло, но, вспомнив, что теперь только в кругу семьи, уютно завозилась в нем, по-детски устраиваясь.
- Лучано сегодня немного перестарался. Я думала сказать ему, что его развлечение было неуместно, но... это же Лучано. Должен же быть хоть кто-то, на кого все могут иногда сердиться.
Хуан появился сразу, как только услышал голос Лукреции. К счастью, он стоял возле самой двери, потому даже понтифик не смог бы заподозрить во всем этом нечто большее, чем простое совпадение. Еще с середины вечера Хуан лелеял в душе надежду, что отец уйдет вместе с Джулией - немногим позже, как дань приличиям, но, видимо, Лукреция не ошибалась, и в самом деле между отцом и его любовницей все было не так гладко, как могло бы показаться со стороны.
С досадой подумав, что эта размолвка очень некстати, Хуан снова вернулся к мысли о том, что неплохо бы подыскать Джулии замену. Он ничего не имел против красавицы Фарнезе, но в его планы совсем не входило, если бы понтифик стал проводить с ними все вечера от начала и до конца. Представив это, герцог Гандии мысленно чертыхнулся и, подвинув на сундуке Джоффре, со смехом заметил:
- Приятно слышать, что этот человек - не я. Для разнообразия.
Хуан чувствовал, что отец дышал ему буквально в затылок, и не мог отказать себе в этой маленькой шалости.
Микелотто понял намек Чезаре на случай со служанкой Глорией, и если бы ему было нужно еще одно побуждение к разговору о судьбе донье Беренис, то такого хватило бы с лихвой. Случай был удачным. В гостиной Лукреции не было никого, кроме детей Родриго Борджиа, и при этом рядом с герцогиней Пезаро не было ее придворной дамы Беренис. Она, сколько бы не считали для нее непригодной жизнь придворной дамы другие, исправно выполняла свои обязанности и не отлучалась от ее светлости, если только ее не отправляли куда-нибудь.
- Лучано везде чувствует себя на своем месте, - с легким оттенком презрения бросил Микелотто. - Он бы и на виселице хорошо смотрелся.
Дон Мигел видел этого Орсини совсем уж в противоположных ситуациях, как, кроме него, видел только Чезаре, и хорошо знал, о чем говорил. В подвале замка Ангела тот смотрелся весьма органично, правда, не совсем так, как мечтал бы Микелотто. Последнее обстоятельство особенно раздражало. Он бы мог и развить тему, но в любой момент мог появиться понтифик, а его недовольство вызывать не хотелось. Родриго Борджиа не пришел в восторг от самоуправства своих сына и племянника.
- Креция, тебе не кажется, что донья Беренис не очень-то хорошо чувствует себя здесь? Сложно найти придворную даму, для которой ее служба была бы менее подходящей.
Отредактировано Мигель да Корелла (18-02-2022 09:56:30)
Редко когда Родриго Борджиа был так близок к тому, чтобы кинуть монетку. Сегодня он время от времени наблюдал за Джулией и то, что он видел, его вполне устраивало. Этим вечером его любовница очень напомнила понтифику ту молодую женщину, что красотой и искренностью некогда пленила его сердце. Мысль о том, что он поторопился с разрывом, появлялась все чаще, и, пожалуй, Александр уже бы сейчас направился в спальню к Джулии, если бы не осознавал явную непоследовательность собственных поступков. А ведь именно непоследовательность - одна из тех черт характера, которые он ставил в вину другим людям. Однако и возвращаться в Апостольский дворец ему совсем не хотелось, потому понтифик и принял соломоново решение - немного задержаться у дочери.
Он как раз задержался в дверях гостиной, когда до него долетели последние слова Микелотто.
- Напротив, я считаю, что донья Беренис прекрасно подходит для этой службы, - произнес он с обманчивой мягкостью, но каждый, кто знал Родриго Борджиа хоть каплю лучше других, услышал бы в этих словах предостережение. - Она хорошо справляется со своими обязанностям - не так ли, Креция? - если речь идет о том, что ей самой здесь плохо, то я не слышал от доньи Беренис ни единого слова и ни намека на недовольство. Так что мне непонятен твой вывод, Мигел. Или есть что-то, чего я не знаю?
Александр обвел медленным взглядом комнату и задержался на Лукреции.
Отредактировано Александр VI (19-02-2022 09:28:35)
Появление отца, хоть и ожидаемое, оказалось внезапным и очень уж точно совпадающим с моментом разговора, так что, иди речь о ком-нибудь другом, Лукреция засомневалась бы, не подслушивал ли этот кто-то у порога комнаты, чтобы выбрать лучший момент.
Лукреция была согласна с Микелотто - донья Беренис была чужда палаццо Санта-Мария-ин-Портико, где участие в праздниках было для нее даже больше похожим на послушание, чем не службу. Но она и услышала тонкий намек в словах отца. Тот не спорил с племянником. Быть чуждой и не подходить и впрямь были совершенно разными вещами, и Лукреция подозревала, что для ее отца Беренис подходит именно тем, что чужда.
И все-таки, и услышав предупреждающие нотки в голосе Родриго Борджиа, его дочь решила не сдаваться сразу.
- Мне не в чем упрекнуть донью Беренис, - осторожно ответила она на вопрос, - она справляется. Но ей тяжело. Каждый вечер для нее испытание. Не жестоко ли заставлять ее терпеть?
- Донья Беренис находится в палаццо не для собственного удовольствия. Она - на службе, у тебя на службе. А наша жизнь - не сплошное удовольствие, как вам всем уже должно стать известно. Иными словами, донья Беренис останется здесь. Более того, я считаю, что для герцогини Пезаро две придворные дамы - слишком мало. Я говорю «две», потому что донья Рамона, как я понимаю, не совсем придворная дама, к тому же будет здесь только днем. Мадонну Адриану ты отослала с поручением, не так ли? Так что фактически донья Беренис осталась одна.
Эту речь понтифик произнес на одном дыхании и сейчас замолчал разве что для того, чтобы набрать в легкие воздуха, а не потому, что он не ожидал возражений.
- Даже если бы тебя окружал еще десяток дам, донья Беренис все равно останется в палаццо. Просто потому, что я так хочу.
Это был тот самый довод, против которого сложно найти аргументы и при этом не впасть в немилость у понтифика.
- И раз уж зашла об этом речь… Я настаиваю, чтобы ты подобрала для себя еще двух или трех придворных дам… По поводу принцессы Сквиллаче я тоже подумаю. В любом случае, я буду лично разговаривать с каждой из женщин.
Сменив тему, Александр VI дал понять сразу всем, что разговор о донье Беренис закончен. Понтифик принял решение еще давно и менять его не собирается.
Отредактировано Александр VI (19-02-2022 13:20:57)
Еще две или три! Три! Лукреции показалось, что она видит, как скривилось лицо Хуана, хотя этого никак не могло быть, ведь она боялась не только посмотреть на него, но и сделать лицом или рукой движение, которое могло бы выдать в них сообщников. Да если бы она знала, как далеко уйдет разговор, она бы не дала Микелотто сказать и слова о Беренис!
И как тут было не запаниковать? "Неужели он догадывается? Или знает? Или боится?" Каждый раз, когда Лукреция почти верила, что отец все забыл и поверил им, он опять делал что-то, заставляющее ее сомневаться.
- Но мадонна Адриана скоро вернется! - воскликнула Лукреция. - Три или даже две... Не так и просто найти... Все, кто был отпущен, когда я ездила в Пезаро, теперь никак не подходят... Мадонна Джиролама очень немолода, а когда весной в Калабрии погиб ее младший сын, пережила удар и до сих пор не оправилась. Франческа теперь служит Санчии. Джованна вышла замуж, а Терезина собирается, и ей предстоит уехать с мужем в Венецию. Мария...
Мария как раз была более чем свободна, но Лукреция не забыла, что за ней ухаживал Хуан. И пусть это было ей назло, она это точно знала, все равно ни за что бы не допустила к своему двору девицу, которая была влюблена в него.
- Мария мне не нравилась, она глупа...
Лукреция осеклась. Она только что призналась, что не представляет себе, на ком остановить свой выбор, а значит, отец может решить выбрать сам.
- Но я подумаю...
Ошибку Лукреции Хуан понял сразу и был лишь в шаге от того, чтобы не податься вперед, как бы отвлекая внимание понтифика на себя. Конечно, это было бы глупо. Хорошо еще, что не успел сделать ни одного движения. Как бы ни хотелось герцогу Гандии возгордиться умением загадывать вперед, вот только сам-то он знал, что сдержался не из-за того, что сумел быстро просчитать все последствия, а благодаря лишь тому, что буквально застыл от осознания грядущих перспектив.
Лукреции тоже следовало бы помолчать - Родриго Борджиа ей многое дозволял, куда больше, чем другие отцы не только дочерям, но и сыновьям, однако были вещи, в которых с понтификом лучше не спорить.
"Ничего, мы что-нибудь придумаем", - Хуан не стал заранее унывать - в конце концов, как они прятались от Беренис и Адрианы, так и продолжат прятаться от пока еще неизвестных дам. И вообще, проблемы нужно решать по мере их поступления. Конечно, надежды на то, что отец передумает, не было никакой, но зато и возможности подобрать себе в свиту подходящих людей у Лукреции никто не отбирал.
"Все не так страшно, сладкая, справимся и с этим. Могло быть и хуже", - Хуан в сторону сестры и не посмотрел, но все равно надеялся, что она "услышала" его посыл.
Мигела неожиданно проявленная жесткость в отношении доньи Беренис удивила.
"Уж не с его ли она поручением здесь?" - запоздало подумал он. Микелотто знал, что понтифик сам выбрал придворную даму для своей дочери, с самого начала знал, но ни разу ему не пришло в голову, что у доньи Беренис тут может быть что-то вроде сговора с Родриго Борджиа. Если так, то его хлопоты были, конечно, бессильны. Но ведь она ни разу в разговоре и не намекнула и не обмолвилась!
Впрочем, последнее обстоятельство никак не портили отношение дона Мигела к Беренис, скорее уж наоборот: он ценил немногословность и умение по-настоящему молчать.
В чем-то было жаль, но в чем Микелотто был согласен с понтификом целиком и полностью, так это в том, что жизнь - не сплошное удовольствие. Жизнь была скорее служением, хотя и не для всех и всегда можно было сказать, в чем оно заключается. Свою жизнь дон Мигел посвятил служению семьи Борджиа.
А вот что ему совсем понравилось, так это та бесповоротная твердость, с которой Родриго Борджиа отказал своей дочери в действительно важном. Как бы не потакал он ей в удовольствиях и не позволял закармливать своих гостей пирожными или радовать танцами, но в главном не отступал.
"Балованное дитя не все может получить", - сказал сам себе дон Мигел, отворачиваясь к окну.
- Хорошо.
Александр не стал пенять дочери на возможную проволочку или требовать от нее немедленных действий, но, если не всем в этой комнате, то Лукреции точно должно было стать понятно, что долгое ожидание может быть чревато. Понтифик озвучил свое решение и если герцогиня Пезаро хочет видеть вокруг себя тех, кого она выбрала сама, то лучше бы ей в том поторопиться.
- Только не обнадеживай никого заранее - до моего одобрения.
Вроде бы маленькое дополнение, но сколько всего в нем было спрятано! Родриго Борджиа поверил тому, что связь между Хуаном и Лукрецией в прошлом, поверил, иначе сделал бы все, чтобы брат с сестрой больше никогда не встретились, но вернуть полное доверие к детям оказалось не так и просто. Нет, теперь он вечно будет во всем сомневаться и постарается все обставить так, чтобы не только соблазна, а даже мысли о соблазне не возникало. Хуан - мужчина, потому с ним сложнее и с него другой спрос, а вот Лукрецию будут окружать только те люди, которых понтифик одобрит сам. Только так и никак иначе.
Отредактировано Александр VI (24-02-2022 15:39:35)
Задремать в теплом семейном кругу у Джоффре не получилось. Он с интересом наблюдал за разговором Лукреции с отцом и думал кое-что, как Хуан, а кое-что, как Микелотто.
Как и старший брат, он подумал что-то вроде как хорошо, что обсуждают не его. Джоффре, чья семейная жизнь была странной по любым меркам, все время чувствовал себя накануне хорошей взбучки и теперь был рад, что интерес отца упал на кого-то другого.
Как и дон Мигел, он открыл для себя, что Лукреции не так уж и много позволено. Что отец относится к ней немного, как к сороке - позволяет играть всем блестящим, но не чем-то важным.
"А за мной, пожалуй, не так уж сильно и следят. И придворных не приставляют", - подумал он про себя довольно, но потом вспомнил о матери. Графиня деи Каттанеи видит все лучше десятка придворных, куда уж им бы было.
- Неужели в Риме так мало злобных хрычовок? Неужели не найти парочку сорнячного вида дам, которые могли бы разбавить цветничок Лукреции? - решил неожиданно сострить Джоффре, приподнимаясь на сундуке на локте.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Каждая счастливая семья счастлива по-своему. 20.08.1495. Рим