Один из домов, принадлежащих графине деи Каттанеи
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Si vis pacem, para bellum » Нехитрые радости деловой поездки. Начало декабря 1494. Рим
Один из домов, принадлежащих графине деи Каттанеи
Какой-то час, проведенный в доме куртизанки Рондине, оставил после себя тягостное впечатление, да такое, какого Бальдассаре и не ожидал от себя. Чего ему и в самом деле в этой женщине? Ему нужно было отвлечься, но не хотелось никаких вечеров у куртизанок. И тогда он вспомнил о Ньетте, пышке с веселым нравом, иногда помогающей ему скрасить пасмурные римские вечера.
Для того, чтобы наведаться к Ньетте, следовало обратиться к Джерардо Дамиани. С грозным помощником графини деи Каттанеи миланского торговца связывали давние отношения. Они принесли немалую выгоду как самому Дамиани, так и его покровительнице (впрочем, вряд ли она об этом знала, потому что не те были подробности, чтобы вникать самой хозяйке). Они же чуть не лишили графиню ее садовника. Бальдассаре узнал о нем в одной беседе с Дамиани, присмотрелся и... смог, казалось, соблазнить этого угрюмого человека сменить место. Миланец до сих пор сожалел, что этого не случилось - одна из тех сделок, что могла принести огромную прибыль, но не состоялась. Марчелло просто не пришел в условленное время. Бальдассаре даже опасался, что он проговорился хозяйке или Дамиани, и в следующий свой визит в Рим побаивался встречи, но все обошлось. По всему выходило, что Джерардо ничего не знал, между ними все осталось по-прежнему.
Против всех опасений, что не получится, сложилось в этот вечер лучшим образом. Крошка Ньетта до сих пор была в деле и, как Дамиани его уверил, ничуть не испортилась лицом. Бальдассаре приободрился. Вечер, похожий на тихий и домашний, был тем, что ему сегодня было нужно. В оговоренный час он постучался в дверь большого дома, чьи ставни всегда были плотно закрыты, прошел по галерее, из которой шли двери в комнаты, остановился у самой дальней и постучал.
Вообще-то стук считался ненужной предупредительностью. Пришедший мог вести себя по-хозяйски, не утруждая себя дополнительными условностями, но Бальдассаре всегда стучал.
Есть время для того, чтобы застать врасплох. И есть время, когда лучше дать возможность другому подготовиться. И это был второй вариант.
Отредактировано Бальдассаре дель Миланезе (03-09-2021 11:53:50)
Если бы Антоньетту спросили, считает ли она себя счастливой, она бы всерьез задумалась, однако и несчастной она себя тоже не чувствовала. Вот пару лет назад - это да, когда не хватало ни денег, ни сил, а впереди виделась лишь серая беспросветность. Впрочем, если бы не жизнерадостный характер Ньетты, ей бы пришлось еще тяжелее, а так она сумела не озлобиться на весь мир и принимала сваливающиеся на нее со всех сторон неприятности как данность, с которой требовалось считаться, но от которой не стоило впадать в отчаяние.
И она оказалась права. Черная полоса в жизни ее семьи закончилась, может быть, несколько и необычным и для кого-то стыдным способом, но только не для той, которая по несколько раз пересчитывала медяки, чтобы набрать детям на еду, а серебреные монеты - чтобы не только телом расплатиться с Главой Гильдии гончаров.
На Джерардо Дамиани Антоньетта разве что не молилась и каждый раз благословляла тот день, когда мессер Джерардо постучался в ее дом.
Своих клиентов Ньетта про себя называла друзьями - сначала ей так было проще, а потом уже и привыкла. К каждому мужчине она старалась найти свой подход и тихо радовалась, когда приходила весточка о том, что ее ждут. Радовалась не только тому, что после "визитов" ее кошель тяжелел, а еще и из-за того, что тем самым могла одним глазком заглянуть на другую жизнь, так непохожую на ее собственную. Благо, что старшая сестра - Тарквиния - почти целиком взяла на себя заботы о хозяйстве и детях. Нередко Антоньетту провожал и встречал Бруно и в душе Ньетта посмеивалась, что получила индульгенцию на измены от собственного мужа.
Конечно, среди тех, кто коротал с ней день, были и те, кто Антоньетте нравились, и те, кто был ей неприятен. Но она уже давно научилась скрывать свои чувства и никак не проявляла своего отношения. Одинаковой она тоже не была, за что, возможно, ее и ценили. Во всяком случае, перерывы между визитами были все короче, а пару раз Ньетте пришлось поучаствовать в самом настоящем марафоне. Когда после пятидневного отсутствия она вернулась домой, Тарквиния только руками всплеснула - так похудела ее младшая сестра. Антоньетта, может, и похудела, зато каким тяжелым был ее кошель! Уже можно задуматься над тем, чтобы утеплить стены дома и поправить пол. С Главой Гильдии Ньетта тоже договорилась, что к Бруно пришлют подмастерье, хотя обоим было понятно, что фактически мальчишка встанет за мастера. Ну ничего, что не сможет рассказать Бруно, покажет сама Ньетта, благо, что кое-чему она тоже научилась.
Узнав, что ее сегодня снова ждут, Ньетта быстро освежилась и поспешила к знакомому дому. Она давно уже перестала задаваться вопросом - кто же войдет в эту дверь, знает ли она этого человека или тот пришел к ней впервые - так было намного проще, да и спокойнее, если по правде. Встречала "друга" она всегда одетой - многим так нравилось гораздо больше, но рядом с разобранной постелью.
На стук в дверь она вскинула голову и улыбнулась - кто бы не сейчас ни появился, он должен увидеть, что его ждали, что ему здесь рады.
- Мессер Бальдассаре! - воскликнула она с искренним удовольствием. - Не знала, что вы в Риме, - Ньетта сделала шаг навстручу - ни дать, ни взять любезная хозяйка. - Позвольте мне принять у вас плащ.
Отредактировано Антоньетта Сарто (09-09-2021 12:07:52)
"Дай бог успеть из Рима убраться", - подумал про себя Бальдассаре.
Вечный город жил плохим ожиданием и дурным настроением. Приехав, Бальдассаре невольно подключился к нему, считывая зловещие предзнаменования. Тем приятнее было напоминать себе, что ты не отсюда, что выручил деньги и собираешься уехать. Что французы для тебя - совсем не то, что для римлян. Не та радость, что красит, конечно, но какая уж есть. Положенную порцию альтруизма Бальдассаре израсходовал сегодня в доме Рондине.
Перед тем, как войти, он с неожиданным даже для себя напряжением рассмотрел Ньетту. Понял вдруг, что по инерции и здесь не ждал уже ничего хорошего. За прошедшие полгода она могла подурнеть или исхудать, перенести болезнь. Встреча с Рондине не прошла бесследно даже для не слишком-то впечатлительного Бальдассаре.
К счастью, есть и то, что не меняется. Ньетта показалась ему прежней. Все, за что он ее выбрал, было при ней. Нежный не овал, а скорее круг лица. Пухлые, как девичьи, щеки. Веселый взгляд и аппетитные формы. Ньетту хотелось ущипнуть за щеку, мягкую и упругую. Такими же мягкими и упругими были ее ягодицы.
- А ты все-такая же, - с явным одобрением сообщил Бальдассаре, скидывая плащ. - Сдобная. Может, хоть ты расскажешь мне что-нибудь веселое?
- Так ничего не меняется, с чего и мне изменяться? - отшутилась Антоньетта.
Она приняла на руки плащ и незаметно втянула носом воздух. Ей нравились мужские запахи, если, конечно, это не запах немытого тела, чем иногда грешил Бруно. Зато ее гости всегда хорошо пахли, необязательно свежестью и юностью, но и терпкий запах свежего мужского пота была Ньетте приятен. Наверное, именно по запахам она и привечала - или терпела - тех, с кем делила в этом доме ложе. Как пахло от Бальдассаре ей нравилось - пряно, бодряще, от чего начинала гореть в венах кровь. Нет, Антоньетта не принадлежала к тем счастливицам, для которых любая близость - уже счастье, она относилась к своему приработку как к некой, но при этом не вызывающей отторжения обязанности. Что нисколько не исключало и удовольствия, но Ньетта к тому не стремилась, ее и так все вполне устраивало.
- Мессер Бальдассаре, ну и задали вы мне задачку! Придется что-нибудь вспомнить, чтобы вас не разочаровать.
Она искренне засмеялась, достала из-под подушки припрятанный, чтобы не остыло содержимое, кувшинчик и, не спрашивая, налила торговцу подогретое до нужной температуры вино.
Комната тут же наполнилась ароматами пряностей - настоящее буйство эмоций для Ньетты. Очень вовремя, потому что если бы она откликнулась на просьбу честно, то самым лучшим было бы промолчать. Холодный декабрьский Рим словно замер в чутком ожидании, ожидании непонятно чего, и от этого еще более тревожном.
Однако сюда приходят не для того, чтобы портить себе настроение, поэтому Ньета, задорно тряхнув головой, продолжила:
- Рассказали мне тут любопытную историю, уж не знаю, как она вам покажется. Если скучно будет, вы меня прервите, ладно? Живет тут один ростовщик, говорят, совсем без сердца человек... Так вот, влюбился он на старости лет в совсем юную девушку, почти девочку, а только была она из семьи честных католиков, кто ж ее за еврея отдаст? Так он, правда, замуж-то особо и не звал, для другого ему девица нужна была... ну вы меня понимаете. Знал, злодей, что семья-то у нее бедная, да и ему задолжали, а деньги ростовщик предлагал хорошие. Так ее братья вот что придумали - нарядили в одежды девушки служанку, по фигуре подходящую, лицо ей укутали, а сластолюбцу этому объяснили, что сестра, мол, смущается, не хочет показываться. Ну главное-то оно ведь ниже.
Рассказывая, Ньетта прогнулась назад, так, что платье едва не лопнуло на груди, и очень доходчиво показала на себе, что она имела в виду.
- Вот этот старикашка служанку и оприходовал. Говорят, что даже не раз и не два у него получилось - и откуда только силы взялись? А та ушлой оказалась, когда поняла, что понравилась, открылась. И что вы думаете? При ростовщике и осталась. Братья-то надеялись, что долги им скостят, а не вышло.
Антоньетта говорила с насмешкой и показывала в лицах всех участников истории, а вот последняя ее фраза прозвучала как-то особо, без особого сочувствия, но с пониманием.
- Девушку только жалко, с такими родными и чужих не надо, но тут уж что бог дал. Радоваться надо уже тому, что все-таки ее пожалели, а могла бы вообще всего лишиться.
Отредактировано Антоньетта Сарто (16-09-2021 15:42:23)
Вот что-нибудь, что не меняется, Бальдассаре было сейчас очень кстати. Приняв из рук Ньетты теплый бокал с ароматным вином, он с удовольствием развалился в кресле, прихлебывая и наблюдая за пантомимой.
Ньетта была женщиной в его вкусе. Можно сказать, соответствовала его идеалу. Женат Бальдассаре был на любимой женщине, но совсем не на такой. Что не мешало ему, когда выбирал любовницу, всегда останавливаться на таких, как Ньетта. Веселых и неунывающих по характеру. Пышущих здоровьем и богатых телом. Ньетта и впрямь была, как сдобная булка - пышная и упругая, с ямочками на ягодицах. И груди у нее были не как два наливных яблока, что считалось эталоном, а как две крепкие спелые дыни, увенчанные красными вишнями, что считал эталоном уже Бальдассаре. Смотреть было одно удовольствие, мять - еще большее. И отдавалась Ньетта всегда тоже легко и радостно, как будто только о том и мечтала. И показывала себя так, словно просила.
- Прогадали эти братья, - сказал Бальдассаре, когда отхохотался. - Вложились, а прибыли-то и нет, одни убытки. Ну а девицу ту понять можно, кто же отдаст свои лавры другой?
Взгляд Бальдассаре посоловел и замаслился. Он окинул Ньетту взглядом, прищелкнул языком и развалился еще сильнее.
- Но тебя-то, конечно, еврею бы не отдали. Такую оставим честным католикам. Присядь-ка ко мне на колени. Посмотрю на тебя немного поближе, руками помну, а потом изнутри кое-чем проверю, как там у тебя.
Отнюдь не пушинка, Ньетта легко вспорхнула на колени к Бальдассаре и, поерзав, вполне определенно ощутила, что тот далеко не расслаблен. Это был хороший знак, если она и в одежде так действует на гостя. Пусть мессер Бальдассаре в Риме был лишь наездами и часто не показывался подолгу, но он был приятен Антоньетте, потому она и надеялась, что он не сменит привычек. Вообще-то она никогда не старалась докопаться, единственная ли она такая женщина (куртизанки не считаются) у тех, кто настоящие шлюхи называют "клиентами", но ей бы больше понравилось, если бы ее гости не искали других мест для отдыха.
Устроившись поудобнее, но не забывая при этом об комфорте мужчины, Ньетта ослабила шнуровку и ее соскучившиеся по воле груди буквально выскочили из платья.
- Это чтобы вам было удобно с первой проверкой, - улыбнулась и, откровенной, но без вульгарности, демонстрируя себя, прихватила между средним и указательным пальцами напрягшийся в ожидании сосок.
Отредактировано Антоньетта Сарто (17-09-2021 11:14:21)
- Оххх, - с чуточку даже глуповатым мужским восторгом отреагировал торговец на женское обнажение и вновь одобрительно прищелкнул языком. - Хороша ты, Ньетта. Жил бы в Риме - ходил бы только к тебе, и не надоело бы.
Неизвестно, было ли бы так или нет, но сейчас он говорил то, что думал.
- Не идет тебе платье, - наклонившись, он прикусил сосок, потом другой, принуждая Ньетту взвизгнуть оба раза. - Ну-ну, не пищи, сама виновата, что такая. Сочная, как куропатка, которой пора на вертел.
Притянув к себе Ньетту за шею, он впился в ее губы, руками шаря по ее телу. С удовольствием воздавал должное женским грудям, пышным и крепким, и впрямь похожим на спелые дыньки, залез под сбитую юбку, чтобы сжать пышные бедра и нащупать знакомые ямочки на ягодицах. Повозившись, шлепнул Ньетту по заду и оторвался:
- Ну-ка сними совсем платье и посмотри, как вертел. Сдается мне, что он готов.
- Раз мешает, то снимем, - без проблем согласилась Антоньетта.
В комнате было прохладно и все же не настолько, чтобы моментально покрыться мурашками, в ее доме сейчас гораздо холоднее, так что Ньетте не привыкать. Вообще-то они могли позволить себе топить и сильнее, и Антоньетта бы обязательно закупила больше дров, но у Тарквинии не забалуешь, ее старшая сестра, нахлебавшись, теперь не слишком была расположена к тратам, а так как она и вела дом, ей было и решать. Единственное, на чем Ньетта не позволяла ужиматься, так это на своей одежде - ее гости не должна были видеть латанное-перелатанное платье. И неважно, что чаще ей приходилось обходиться без него и даже без рубашки, первое-то впечатление все равно не обманешь.
Ньетта сняла с себя одежду, но не бросила, а аккуратно повесила ее на спинку стула. Теперь она была полностью обнажена и разница в положении стала еще заметнее и не только по тому, как они друг с другом разговаривали. Будто рисуя круг, она повела бедрами, но томить гостя не стала.
- Жаровня давно ждет, - она погладила себя по курчавому треугольнику, - теперь остается проверить, как там вертел.
Может быть это было на самой грани, но Ньетта выглядела скорее услужливой, а не вульгарной. Улыбаясь так, словно они вели целомудренную беседу, она потянула за шнурок на шоссах и без преувеличенного восторга, но при этом явно польщенно, вздернула вверх брови.
- Вы не ошиблись, мессер Бальдассаре, ваш вертел уже давно готов.
Антоньетта старалась запомнить предпочтения каждого своего гостя, помнила и то, как больше любил Бальдассаре. Помнится, когда у нее такое с кем-то случилось в первый раз, она была настолько поражена, что едва это скрыла, но теперь привыкла и не видела в этом ничего особенного. Она отошла к стене и, встав спиной, нагнулась и оперлась руками о стену. Ноги Ньетты были широко расставлены, теперь ее "демонстрация" была особенно откровенной.
Может быть сейчас ее гость хотел по-другому, но, если так, он сам об этом скажет, а Антоньетте еще не встречалось ни одного человека, который был бы недоволен тем, если бы его желания стремились предугадать.
Отредактировано Антоньетта Сарто (17-09-2021 13:03:12)
Вот нравилась Бальдассаре эта немудрящая простота. Она ему была понятна и приятна. Ньетта не кокетничала, а сделала так, как ему больше всего нравилось.
Он любил, когда со спины. Никаких особенных причин, просто нравилось видеть спину женщины и что можно гладить ей грудь и живот, и что видно талию и как она расходится в бедра. А с Ньеттой это было особенно красивое зрелище. В чем-то очень правильный, он никогда себе и намека не позволил с женой, поэтому с другими добирал.
Он не медлил, но и не спешил. Посмотрел на терпеливо ожидающую Ньетту. Было почти темно, и казалось, что между ног у нее темный провал. Она не демонстрировала какое-то нетерпение, не кривлялась, и вот здесь это было как-то особенно хорошо. Эта неподвижность возбуждала даже больше.
Наконец, он поднялся и подошел к Ньетте. Провел руками по ее телу от шеи до бедер и вошел в нее.
- А внутри ты по-прежнему не разношенная, - грубовато похвалил он, как будто приноравливаясь и впрямь проверяя.
Бальдассаре не был грубым, но был откровенен в своей сосредоточенности на себе. Он не ласкал Ньетту, а трогал так, как хотелось и было приятно ему. Только хохотал, когда от его щипков Ньетта невольно изворачивалась, едва не соскальзывая с него, входил то коротко и аккуратно, то размашисто и зло.
- Ну-ка прогнись посильнее и постони, - бросил он ей, подпихивая бедрами вперед. - Да погромче.
Было приятно, что она не ошиблась. Антоньетта спокойно пережила вторжение, подстроилась под меняющийся ритм. Грубоватый комплимент ей тоже польстил, более того, порадовал, ведь сейчас ее лоно стало основным источником дохода для их семьи. Потому-то она никогда не возражала, если у гостя были особые предпочтения, спокойно относилась к некоторой грубости, похлопываниям и пощипываниям, и только иногда, когда мужчина не рассчитывал силу - и вообще это не его забота - старалась увернуться, при этом так, чтобы ненароком не обидеть.
Повинуясь пожеланию, Ньетта прогнулась сильнее, так, что, еще немного, и заболела бы спина, потому-то ее стон не был наигранным. Хотя какая разница мессеру Бальдассаре, что стало тому причиной, он-то получал то, чего и хотел. Так ведь за тем он сюда и пришел. Почувствовав особенно сильный тычок бедрами, Антоньетта застонала еще громче и вскоре была вознаграждена биением пульса гостя в своем лоне. С миланцем так было всегда - первый раз не так, чтобы прямо быстро, но и не утомляюще долго, а вот во второй раз, который всегда случался, Бальдассаре был уже не торопился.
Отредактировано Антоньетта Сарто (17-09-2021 13:17:55)
Он почти сразу отсоединился и, кажется, вообще забыл о Ньетте.
Сделав пару шагов назад, Бальдассаре тяжело опустился на постель, лег на спину и шумно выдохнул вверх. Раздеваться ему не хотелось по той простой причине, что было холодно. Это вам не гостиная куртизанки, здесь почти на всем экономили. Он прикрыл веки. События уходящего дня вновь встали перед глазами. Пара разговоров, ничего особенного, и визит к Рондине. От этого воспоминания на душе скребнула кошка, но уже не слишком настойчиво. "Может, и оклемается. Должна оклематься", - уверенно сказал сам себе Бальдассаре. Как ни странно, об этой женщине он думал больше, чем о той, что голой находилась сейчас рядом. Хотя чего странного... с Рондине у них было нечто вроде дружбы. Она помогла ему в критичный момент, и потом в некритичный. Их связывала обоюдная честность.
А Ньетта... Бальдассаре приоткрыл один глаз и скосил его на "хозяйку" комнаты. Ньетта была очень приятной, чтобы освободиться от тяжести внизу живота, с которой всегда уходит и часть тяжести душевной. Сейчас пройдет время, и он снова ее захочет.
- Заберись-как под одеяло, - равнодушно, но все-таки побеспокоился. - Скажи-ка мне, не знаешь ли ты какого торговца... или ремесленика, кто сейчас в Риме почти разорен? Может, слухи ходят?
Бальдассаре не держал Ньетту за осведомительницу, боже упаси, просто привычка была говорить об интересующем его всегда при любой возможности.
"Это мог бы быть мой Бруно", - подумала не без печали Ньетта, но при этом не могла не испытать и что-то сродни гордости, ведь именно она смогла спасти ситуацию. Может быть способом, не всем подходящим, только в ее положении другого выхода и не было. Да и к лучшему, что так сложилось.
Что бы она видела в своей жизни? Вечно под хмельком мужа? Острые коленки недоедающих детей? Даже если бы Бруно и не имел такого пристрастия к вину, все равно, жизнь Ньетты была бы скучной, а в сравнении - просто серой. Наверное, если бы ее "гости" вели себя с той же простотой и выказывали те требованиями, с какими приходят к настоящим куртизанкам, Антоньетта не относилась бы ко всему так легко, но ей в общем-то не приходилось заниматься чем-то, что внушало бы ей ужас или отвращение, а некоторые новые горизонты, которые ей здесь открылись, не вызывали в ее душе отторжения.
- Сейчас у многих дела идут неважно, - отозвалась она.
Пока она забиралась под одеяло, у нее было время подумать над вопросом. Вообще-то и навскидку она могла бы назвать по крайней мере двоих, но один из этих людей был ей хорошо знаком, мастерская же второго располагалась всего лишь через несколько домов от дома самой Ньетты. При всем своем хорошем отношении к миланцу, рассекречивать себя жена гончара не спешила, но и оставить его интерес без ответа тоже не могла.
- Даже не нужно ломать над этим голову, достаточно пройтись по любой улице и посмотреть, у кого ставни закрыты... Но если вам требуется быть уверенным, я могла бы поспрашивать, вот только не знаю, удастся ли мне узнать наверняка до вашего отъезда.
Последняя фраза прозвучала вопросительно, ведь в ней не особо и скрывался вопрос, как долго думает мессер Бальдассаре пробыть в Риме, и может ли ждать Ньетта от него еще одного... приглашения.
Отредактировано Антоньетта Сарто (20-09-2021 12:28:59)
- У кого уже ставни закрыты, не так интересно, - покачал головой Бальдассаре. - Там уже всем известно и все схвачено.
Может, он и до этого почуял какое-то сродство с Ньеттой, не зря же задал вопрос, но ответ в таком случае точно подсказал ему, что он правильно сделал.
- А вот кого-нибудь, про кого не каждый еще знает... кто еще пытается скрывать, надеется выплыть... кто-нибудь такой?
Скрытого вопроса Ньетты он не заметил. Слишком был поглощен тем, что вдруг его заняло, да и не слишком-то интересовался, что волнует женщину. Воспринял его совершенно прямо, как вообще-то редко когда мог себе позволить.
- Думаю, что дней пять у тебя есть... да, навещу-ка я тебе через пяток дней. А может, через шесть. Скажешь что-нибудь интересное - поблагодарю отдельно.
Бальдассаре потянулся и покосился на закутавшуюся в одеяло Ньетту. Даже с натянутым до подбородком одеялом она выглядела маняще уютной. Он некоторое время явно колебался, уйти или остаться. Ньетта лукаво поглядывала на него и улыбалась. Она всегда улыбалась, и ее пухлые губы в очередной раз убедили его не спешить. Поднявшись с постели, он начал не спеша раздеваться. Разоблачившись, забрался к Ньетте и, обняв ее за бока, прижал к себе.
- Что-то мне подсказывает, что ты узнаешь. Хитрющая ведь ты, Ньетта, хотя и не показываешь этого. Ну и правильно, что не показываешь. От хитрости ведь больше пользы, когда скрываешь. А от такого зада, как у тебя, когда его открываешь.
Ньетта польщенно хихикнула и повела означенной частью тела. Некогда ей хотелось, чтобы ее зад был чуть менее пышным, но она не худела даже тогда, когда приходилось есть забеленный мукой кипяток. Эх, Бруно, ведь по миру бы пошли, если бы не мессер Джерардо и не изворотливость. Теперь же Антоньетта была довольна своими формами, ведь именно они дают ей верный заработок. А что, мужчины - не собаки, на кости не бросаются, а уж зимой к мягкому жирку и прижаться приятно. Тем более, что болезненно полной Антоньетта все-таки не была, как хорошая сдоба она была именно пышной, уютной.
- Скажете вы тоже, мессер Бальдассаре! - не доставая руку из-под одеяла, Ньетта с улыбкой похлопала себя по задку и было непонятно, на что же она отвечает - то ли соглашается с тем, что хитра, то ли заигрывает.
Скорее всего, второе, потому что, послушная намеку, она повернулась на живот и подняла задок к верху.
Ну любит мессер Бальдассаре, когда со спины, что ж теперь? Не только же лежа на спине потолок изучать.
Отредактировано Антоньетта Сарто (22-09-2021 16:37:41)
Видя такую готовность, Бальдассаре вновь расхохотался. Все-таки Ньетте цены не было - не только ублажала, но и насмешить могла, и в веселое расположение духа привести. Он откинул одеяло, чтобы полюбоваться на открывшийся вид. Несмотря на формы, Ньетта была гибкой, и ее вздернутый дерзко задок не был лишен красивого изгиба. Чтобы одобрить такое положение, Бальдассаре как следует шлепнул ее, до розового следа на оставшейся безукоризненно гладкой упругой коже.
- Грудки у тебя тоже что надо, - ради справедливости похвали он. - Как-нибудь попрошу тебя меня ими поласкать так, чтобы прямо на них и кончить.
Бальдассаре засопел, возбудившись от внезапной фантазии, проявившейся на фоне оголенной спины Ньетты. Воплощать ее он, правда, не стал, а взобрался на Ньетту.
- Надеюсь, отдохнула, - выразил он надежду, но ответа ждать не стал, а просто вошел в нее, накрыв собой.
Второй раз он был не так порывист, со смаком и не спеша погружался в податливое нутро Ньетты, останавливался, чтобы не поспешить, и хрипло нашептывал грубоватые слова одобрения ее телу и податливому лону.
Ньетта уткнулась локтями в кровать, она не стояла неподвижно, но не вела, просто все ее тело колыхалось вслед движениям ее гостя. Легкие скабрезности она воспринимала как комплименты, пожалуй, Антоньетта думала бы так, даже если бы тот мужчина, который на тот момент был в ней, вел бы себя грубее. Все-таки Ньетта четко разделяла себя и трактирных шлюх, по ее мнению, несмотря на то, что через ее лоно прошло уже достаточно мужчин, она - не падшая женщина. У нее есть муж, есть дом, есть дети, а это... а это просто заработок.
Иногда, когда проникновение было особенно глубоким, она повизгивала, но не от боли, а как бы от восхищения, и показывала тем, как ей все нравится, не только стонами, но и более откровенным насаживанием, будто подзуживанием.
От физических упражнений Ньетте стало жарко, она раскраснелась и после того, как ее оросило мужское семя, уже не спешила обратно под одеяло. К тому же миланец пока не торопился ей его предлагать.
Отредактировано Антоньетта Сарто (22-09-2021 17:14:19)
А Бальдассаре вновь "забыл" о Ньетте, и теперь на гораздо более долгий срок. Это не значило, что она его разочаровала в этот раз или сделала что-то не так. Как раз наоборот, он был всем доволен. Будь иначе, и Бальдассаре бы как-то показал свое раздражение. Но он был совершенно спокоен. Перевернувшись на спину, уставился в потолок и долго смотрел в него, погруженный в собственные мысли. О чем он думал, Ньетте было узнать не дано, но погрузился знатно, а в какой-то момент и вовсе почти заснул. Перед его глазами теперь мелькали не заботы, оставленные в Милане, не полные мрачными предчувствиями улицы Рима и не спальня несчастной куртизанки Рондине. Он видел лучшие моменты своей жизни. На его лбу не прорезалось и самой маленькой морщинки, дыхание было спокойным, он улыбался. Все это говорило о том, что Ньетта хорошо потрудилась и, старалась или нет, но все сделала правильно.
Потом он очнулся и повернулся к ней. Некоторое время смотрел изучающе. Он задавался вопросом, стоит ли оставаться дальше. Шевельнись в нем хотя бы слабое желание - да вот хоть потрогать Ньетту за коленку - и он бы, вероятно, остался. Но в нем вообще ничего не проявилось. Комната показалась тесной и слишком непритязательной, Ньетта - утомленной, а постель - вообще-то несвежей. Он пружинисто сел, потом поднялся и стал одеваться.
- В общем, разузнай все... Если получится, как и говорил, отблагодарю. И получше, чем за это... - он хмыкнул.
В такие моменты ему было странно даже, что он вообще приходит в подобные места. Но это удивление, он знал, было всего лишь данью усталости и сытости. Как только нужное настроение запросил своего, он придет. И никакого сожаления в том у Бальдассаре не было. Он был не из тех, кто в моменты пресыщения чему-то там поражается, дает зарок и молится дать ему сил его выполнить, чтобы потом нарушить. Может, так и было пару раз еще по юности, ну так когда это было? Бальдассаре не только с другими людьми все быстро становилось ясно, себя он тоже понимал.
Эпизод завершен
Отредактировано Бальдассаре дель Миланезе (23-09-2021 10:07:31)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Si vis pacem, para bellum » Нехитрые радости деловой поездки. Начало декабря 1494. Рим