От удара Маттео охнул и схватил неосторожного за шиворот.

- Смотри, куда идёшь, - рявкнул он с раздражением, вглядываясь в лицо мальчишки.

Времена, когда сам Сфорца был молод, предупредителен и со всеми вежлив, давно миновали, перековались в горне недобрых событий и непростых решений, а собственное предательство – пусть о нём никто, кроме его самого и Филиппа де Бресса не знал – не располагало к хорошему расположению духа. Нет, когда он писал франку тайные письма, которые даже последний деревенский дурачок не назвал бы иначе, чем шпионскими донесениями, Маттео не испытывал ничего, даже отдалённо напоминающего муки совести. Терзало его другое – горе от потери друга, ведь – хотя никто во дворце Сфорца этого не понимал – для Маттео Джан Галеаццо был не просто приятелем детских лет и номинальным правителем Милана, а близким и дорогим человеком. Пусть он был слаб как герцог, не очень умен и трусоват. Приближенный Лодовико Сфорца, дипломат с холодной головой мог, трезво оценив ситуацию, найти Мавру оправдание, друг Джана способен был лишь на ненависть к убийце. Чёрные эти чувства не оставляли и следа от прежнего восхищения герцогом Бари, хотя Маттео, тем не менее, до сих пор считал его одним из самых ярких политических деятелей Италии и великим правителем. Жаль только, что широкую дорогу миланского герцога так щедро обагрила кровь его единственного друга.

Внешне перемена в Маттео Сфорца, как ни странно, не была заметна. Разве что он стал чуть более подозрительным, но все вокруг были слишком уверены в преданности Маттео Лодовико Моро, чтобы углядеть в этом что-то, кроме служебного рвения. Слишком уж усердно всегда молодой человек отстаивал интересы Милана, слишком уж завидной была его судьба, слишком уж зависим он был от милостей герцога. Ни денег, ни связей – кому нужен был Маттео за пределами свиты Мавра? Да и не такой же он глупец, чтобы рисковать заслуженным расположением ради горсти золотых дукатов! К сожалению, Маттео был именно таким глупцом, вот только рисковал он вовсе не за дукаты. И подозрительность его объяснялась простым нежеланием попасться на измене и закончить дни на плахе.

Поэтому не припомнив сразу лица мальчишки – кто их тут в Градаре разберет, свои они или чужие? – Маттео нахмурил брови и спросил:

- А ты кто такой будешь? Раньше я тебя тут не видел.

Сфорца лгал – он не знал всех слуг чужого дворца в лицо – но припугнуть паренька посчитал нелишним. Тем более что свидетелей их разговора поблизости не наблюдалось, некому было подслушивать.

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

Маттео озадачился. Он ожидал в ответ причитаний в духе «не виноват я ни в чём, я сын тутошней поварихи, конюха, прачки» и далее по списку и был готов уже забыть о мальчишке, занявшись своими делами, но слова юнца явно намекали на тайну. Человек с чистой совестью, пожалуй, сразу потащил бы незваного гостя к начальнику дворцовой стражи и неявным упрёком в нерадивости охраны покоев герцога Пезаро, но Маттео было что скрывать, к тому же – по словам мальчишки – он именно его и искал. Если не ошибся, конечно – таких как он при дворе много.

- И кого же ты ищешь?

Хватка ослабла, но в лице Маттео не изменился, показывая полное спокойствие. Мало ли кто и зачем его ищет?

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

Маттео усмехнулся, хотя и не ослабил хватки.

- Сообразительный мальчишка, - похвалил он, - только про безопасность я бы на твоем месте не говорил, это намекает на тайны не очень приглядные, за это и в тюрьму бросить могут.

Говорил придворный спокойно, без угроз, но по мрачному выражению его лица читалось, что так оно и есть. Проболтайся парнишка кому-нибудь лишнему, у него самого будут крупные неприятности, доказывай потом, что он не причём.

- Меня зовут Маттео Сфорца, - назвал он своё имя, чтобы не тянуть время дольше (иначе скоро дворянин, беседующий с каким-то оборванцем рисковал привлечь к себе внимание) и тут же спросил, - меня ты ищешь?

На него должны были скоро выйти - не зря же Маттео писал франку донесения! - но Сфорца не был уверен, что так скоро. Может быть, сорванец ищет совсем другого мессера, который тоже успел обзавестись в Градаре своими тайнами.

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

Маттео опустил руку, которой до этого удерживал мальчишку. Вначале он намеревался, выслушав новости, дать парнишке монетку – вроде как за какую-то мелкую услугу его благодарил, так бы со стороны смотрелось, но последние слова нежданного вестника заставили его временно потерять нить своих мыслей. «Сами знаете кто», значит. Это было ожидаемо, но – как всякий человек, чья совесть нечиста – молодой Сфорца не мог не заподозрить в приглашении неизвестных какого-нибудь разоблачительного подлога. Но тут же отбросил недостойные сомнения. Кому он в Градаре нужен?

- Если можешь проводить, тогда пойдем, - согласился Маттео, долго не раздумывая, - но если остановит и спросит кто, я попросил тебя указать дорогу к какому-нибудь хорошему кабаку и не больше.

Вполне достойная отговорка, если вдуматься. Тем более что сегодня герцог отпустил со службы, предоставив свободный вечер. Почему бы не развеяться?

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

Несмотря на то, что Маттео был почти уверен в том, что встретит именно Филиппа де Бресса (или его посланника) в маленьком домике, о котором говорил мальчишка, всё же невольно при виде савойца он вздохнул с облегчением. Градара – это всё-таки не Милан, где более-менее известна каждая улица, да и как знать, не начал ли Лодовико Моро что-то подозревать? Каких-либо признаков этого не было, но молодой Сфорца слишком часто имел счастье (или несчастье?) видеть к чему приводит неразумная недооценка противника, так что предпочитал лишний раз шарахнуться от летучей мыши, чем подпустить к себе близко свирепого медведя. Или – в случае Сфорца – змея. Сам он тоже принадлежал к этому самому гербу змей, но воспоминание об этом вызывало, скорее, ироничную улыбку, нежели гордый трепет. Или – как сейчас – не вызывало ничего.

- Я тоже очень рад видеть вашу светлость лично, - Маттео любезно поклонился, проходя внутри комнаты и оглядевшись по сторонам, добавил, - новости, действительно, важные. Герцог Милана намеревается заключить союз, ожидается прибытие важных гостей, - итальянец сделал паузу, - надеюсь, я могу говорить здесь свободно?

Сомнительно, конечно, что граф позвал бы своего осведомителя (и весьма ценного) в ненадёжное место, но стоило дать возможность де Брессу удалить лишних слуг. Если таковые имелись в этом доме.

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

- Ещё пока никто не приехал, - Маттео не стал отвечать на приглашение присесть отказом и сел на предложенное место, - но ждут людей, уполномоченных говорить от лица Венецианской республики и испанской короны, а так же согласия на союз от папы. Должен прибыть Асканио Сфорца из Рима.

То, что спокойным голосом сообщал человек, считавшийся многими верным сторонником миланского герцога, было ничем иным как изменой. Предстоящий союз против франков держался в строгой тайне, именно поэтому местом встречи был выбран не Милан, а более скромный город, но и Маттео не был совсем чужим семье Сфорца и не раз доказывал свою верность герцогу делом. И он – пусть даже отступать от намеченных планов не собирался – понимал, что на сделку с франками его толкнул чистой воды случай. При других обстоятельствах – если бы чувства не взяли верх над разумом – Маттео остерегся бы откровенничать перед чужими людьми, у которых неизвестно что на уме. Так что, несмотря на то, что их общение с де Брессом было уже менее церемонным, чем при первом знакомстве, молодой Сфорца всё же зорко следил на мимикой савойца, пытаясь разгадать возможный обман. Обжегшийся на молоке, дует на воду, Маттео мало кому вообще верил, теперь таких людей и вовсе не осталось, так что опасность того, что его используют вслепую и забудут, всё же была. И именно потому Сфорца не стал блистать умными словами, показывая свою осведомлённость в политических делах Миланского герцогства, а перешёл сразу к делу. Оглядев комнату – неплохую, но явно недостойную наместника короля – Маттео заметил:

- Герцог Бари всегда поступает непредсказуемо, в этом его несомненное достоинство, но, думаю, что вы прибыли в Градару, подвергнув себя опасности, вовсе не для того, чтобы просто услышать подробности о подготовке враждебной для вас Лиги?

Ни иронии, ни какого-либо резкого намёка в речах придворного не имелось. Просто практичность человека, прекрасно понимающего, что его могут хватиться и не желающего терять время на светские любезности и длинные туманные предисловия. Он догадывался, что дело, по которому прибыл граф, довольно важное, но не торопился говорить свои предположения вслух.

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

Поход на Милан не был в интересах самого Маттео, поэтому, благополучно сдержав едкую улыбку, адресованную своему герцогу, Сфорца в должной мере оценил красоту замысла франка. Действительно, умеючи и ненавязчиво тот нашёл лучший способ убедить собеседника в том, что готовящийся союз надо разрушить. Умно, талантливо, веско. Так что, если бы у Маттео были какие-то сомнения по поводу того, чтобы устраниться от участия в замыслах де Бресса, то они молниеносно улетучились.

- Да, непоследовательная политика Лодовико Моро имеет свои и негативные стороны, - согласился он, по примеру изворотливых дипломатов не заговаривая сразу о том, что его волнует, выдавая свои болевые точки, - отношения с испанцами довольно подпорчены. К тому же миланский герцог их не любит, и это взаимно, что, разумеется, только добавляет зыбкости в это объединение союзников. Однако, - тут Маттео слегка помрачнел, подбирая слова, - боюсь, что у Венеции, что у Испании нет особого выбора. Им сейчас нужен Лодовико Моро, и без существенного повода переговоры, которые начнутся в скором времени, будет не так просто сорвать.

Сфорца не стал этого говорить, но он считал, что армия, которая дошла до Неаполя, уже изрядно истрепана в боях и соблазн нанести по ней удар, разбив наголову, вполне может оказаться сильнее, нежели память о прежних распрях. Они, разумеется, всплывут, но позже и вполне вероятно, уже после поражения французов. И слишком поздно для придворного, который решил заделаться предателем.

- Однако, я полагаю, что у вас есть какой-то план, ваша светлость?

Тон Маттео был учтив, хотя настороженность, мелькнувшую во взгляде, было не скрыть. Он вполне оценил доверие графа, которое полилось благотворным бальзамом на его тщеславие, но всё же не мог не волноваться по поводу того, что именно задумали франки. И не передумали ли они сменить правителя Миланского герцогства, удовлетворившись местью ему и соблюдением своих интересов.

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

Убийством должно было закончиться – Маттео знал об этом с самого начала – и всё же… всё же легко кивнуть и согласиться сразу он не смог. Сразу – как это обычно бывает в подобных случаях – на ум пришли совершенно ненужные сейчас воспоминания о том, как добр был к нему герцог Бари, как снисходителен к его юношеским заблуждениям и как щедр на милости. Мелькнуло даже что-то вроде сожаления – выйти бы из игры, уехать из Градары и заняться опекой сына Джана Галеаццо – Франческо, но оно было мимолётным. Поздно уже. Да и Лодовико Моро не глуп, сразу поймёт, что смерть друга задела Маттео сильнее, чем последние месяцы тот показывал всем окружающим, а если поймёт – ни за что не допустит его отъезда. Маттео и сам не допустил бы – зачем добавлять смуты в дела герцогства, снабжая своих недругов ещё одним союзником. Да и как ему жить дальше, если даже обмануть франков и пойти на попятную? Нет, отступать было нельзя.

Сфорца ещё помедлил пару мгновений, прислушиваясь к себе и определяя, не всколыхнутся ли прежние чувства и не изменит ли ему решительность, если дадут о себе знать остатки былой симпатии к благодетелю, но сердце в груди было мертво, и Маттео кивнул.

- Вы правы, Ваша Светлость, - сказал он спокойно, но твёрдо, - удобнее случая не представится. Смерть правителя Милана многие воспримут за месть испанцев за Неаполь и прочие бедствия, а для меня не будет возможности лучше захватить власть. В людях, которые сопровождают герцога в Градару, я уверен.

Может быть, какие-то претенденты на герцогскую корону и объявятся, но тут у Сфорца был определенного рода козырь – сын Джана, который по крови – законный наследник. А если не будет союза испанцев, венецианцев и Милана, то другие владетели поостерегутся выступать против соседа войной, когда армия франков ещё не покинула пределов Италии. Всё складывалось. Разумеется, исходи предложение заговора от соотечественника, Маттео не согласился бы даже слушать, полагая, что собеседник просто загребает жар чужими руками, проча на место Лодовико какого-нибудь своего родственника, но де Бресса сложно было в этом заподозрить. Хотя кто, конечно, знает этого хитроумного франка, сумевшего предугадать изменчивую политику Мавра.

- Однако нужно убить Лодовико Моро так, чтобы подозрение точно пало на испанцев, - поднял он самый злободневный для него вопрос, - как бы нам это сделать?

В этом «нам» и «убить» было негласное согласие на преступление и признание всех прежних договоренностей в силе. Можно было бы удивиться, до чего легко доверенный человек герцога Милана, в прошлом не раз убивавший, кравший и выслеживавший для него не хуже доброй собаки, рассуждает об его убийстве, но для Маттео все было просто. Их с Лодовико Моро теперь связывали не только дружеские, родственные и иные узы, но и кровная месть. А это дело – как в старину считалось – можно было разрешить только смертью одного из участников. И никак иначе.

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего

Маттео усмехнулся. Видимо, франки – подобно многим – решили использовать для службы красивых женщин. Невольно пришла в голову мысль – они с герцогом не так часто прибегают к этому приёму, но тут же была изгнана. Он ничего не значит при дворе Милана, да и об их с Лодовко Моро общих делах пора забывать. Причём забывать основательно и надёжно – после того как он представит «лжевдову» герцогу Милана, дороги обратно уже не будет. Если что-то пойдёт не так – оправдаться уже не получится.

- Можно представить эту женщину как мадонну из семьи Антонини, это малоизвестный и бедный род на севере земель, принадлежащих Милану, - подумав, ответил молодой Сфорца, - я как-то бывал в этом захолустье, останавливался в их доме во время непогоды, так что знаю их лично. Герцог едва ли помнит о существовании этой семьи, и они никогда не напоминали о себе на моей памяти.

Разумеется, что-то вполне могло пойти не так, но Маттео уже придумал как поступить – он вначале расспросит герцога об этой фамилии, и если сходу Моро не вспомнит о каких-то представителях этого рода, известных ему в лицо, то можно смело просить принять вдову. Разве что странно было, что женщина приехала в Градару вместо того, чтобы посетить с прошением дворец герцога в Милане, но и этому можно будет найти разумное объяснение.

- Если сказать, что вдову выгнали с земель братья покойного супруга, а она уехала сюда, к своей родне, тогда всё будет выглядеть достаточно правдоподобно, - добавил он, - а мне не впервой просить правителя Милана о подобных услугах, так что он вряд ли заподозрит подлог.

Маттео едва сдержал кривую улыбку – в прошлом он, действительно, не раз обращался к герцогу Бари с просьбой о ком-то по причине мягкого сердца по юности. Возможно, сейчас оно тоже было мягким – где-то очень и очень глубоко в душе, там, где сходу и не найдешь. Однако сходу это уже не было заметно – слишком долго он был при дворе, слишком много разного рода услуг выполнил, слишком много ненависти накопил. И к другим, и к себе.

- Однако хочу вас предупредить, - Маттео вмиг стал серьёзнее, - у герцога уже есть зазноба в Градаре, некая Марроне. Он её весьма отличает, так что если ваша красавица метит ему в постель, то ей придётся побороться с соперницей.

Может быть, Сфорца не так понял хитроумного де Бресса, но намёк на красоту он истолковал в самом прямом смысле. Иначе зачем вообще знакомить герцога Милана с подложной вдовой?

Подпись автора

История двойной жизни
Нож, которого не ждёшь, острее всего