С того памятного разговора на холме возле расколотой молнией оливы прошло четыре с лишним месяца. Когда Джемма шла прочь от Антонио, то ей казалось, что она никогда не сможет посмотреть на него так, словно между ними ничего не произошло. Это была, конечно, иллюзия. Смогла, еще как. Уже за обедом в тот же день она сидела рядом с Серджио, отвечая на его вопросы и смеясь его шуткам, утирала нос и перепачканные губы Марко, улыбалась Кьяре и спокойно обращалась к Антонио.
И вечером потом, оказавшись в объятьях мужа, чувствовала себя уютно и любила его так же, как и всегда, даже чуточку сильнее.
На следующий день было еще легче.
А потом Антонио и Кьяра уехали, и тяжелое прощание было недолгим и кратким мигом последнего сожаления.
И пошла обычная жизнь.
В ней были Марко, Никколо и Серджио. И любовь, которая сделала бы честь любой почтенной матроне.
Но забыла ли Джемма Антонио? Нет, ни на минуту.
Только это было не терзающее душу и подтачивающее жизненные силы воспоминания. Он жил в ее мыслях всегда, как только может близкий и дорогой человек, без которого жизнь вообще невозможна. Джемма скучала по нему и понимала, что то, что случилось между ними, не было наваждением. Она была готова подать знак сразу, но не знала, как, и еще очень боялась услышать ответ, который причинит ей боль. Ведь Антонио уже однажды должен был забыть ее и справился с этим. Может, и вспышка была поэтому короткой и последней? Ей было легче думать, что все еще возможно, чтобы он продолжал жить в ее воспоминаниях, чем получить убивающий всякую надежду ответ.
Джемма стала переписываться с Кьярой. В письмах Кьяры была видна ее любовь к мужу, и Джемма даже не могла ревновать, потому что именно любовь заставляла жену Антонио много писать о нем, и это наполняло воспоминания Джеммы чем-то новым, не давая им потускнеть.

На исходе лета Никколо вдруг отказался от груди. Джемме было жалко, что это произошло так рано, и даже удивило. Но маленький Никко, уплетавший за обе щеки все, помимо молока, тем не менее не потерял вовсе интереса к материнской груди, стремясь к ней особенно когда уставал или плохо себя чувствовал. Тереза объявила, что в жестах и объятьях ребенка есть уже что-то неприличное и что матери нужно пропасть с глаз сына на несколько дней. И тогда Джемма решила навестить родных. Уже по привычке она написала об этом Кьяре в письме. И лишь когда уже отправила его со слугой, поняла, что это и был знак. Письма в обеих семьях читались вслух и при всех.

В начале жаркого сентября она приехала в дом отца, где ее встретили родители, старший брат, невестка, трое племянников и незамужняя сестра невестки. В доме было шумно, и поэтому никто не удивлялся, что Джемма иногда исчезает на прогулки по семейным владениям. Она уходила к оливковым деревьям, туда, где находилась полуразрушенная постройка, служившая когда-то маслодельной, пока взамен ей не выстроили другую, ближе к дому. Она знала, что ждет, хотя и больше с надеждой, чем с верой, что встреча возможна, и ожидание с каждым днем становилось все более терзающим. Здесь, оставаясь в одиночестве, где ничто не ограничивало ее и не заставляло держать себя в узде, Джемма могла думать о том, чего ей на самом деле хотелось, и воспоминания об Антонио и их лете становились все более яркими, а жажда увидеть его все больше походила на наваждение. Джемма понимала, что поступает неправильно. Надо было оставаться в доме, где в разговорах с родителями и прочими мысли об Антонио будут вынуждены отступить. Ей тогда станет спокойнее, но она была не в силах этого сделать.

Подпись автора

Анкета персонажа

Именно сегодня Джемма поняла, что надежда начала таять. Вчера к вечеру приехал слуга из дома: там было все хорошо, но ее уже просили не задерживаться. Она сказала, что побудет в гостях еще три или четыре дня, но не больше. Сегодня уже проходил первый день от оставшихся. Граница ее поездки уже была видна. Если Антонио не появится, то он избавился от наваждения, и с этим ей придется как-то смириться и жить дальше.
Обычно дни текли медленно, но именно теперь, когда срок был отмерен, время побежало. Джемма подняла глаза к солнцу и поняла, что прошло уже не меньше часа, а ведь ей казалось, что она только вышла.
"Может быть, мне просто не ходить сюда, обрубить все... С чего я вообще решила, что Антонио решит, что письмо было знаком? Он, может, и не заметил этой строчки в письме." Думая так, лежа в траве, она услышала далекий шорох, не похожий на ветер. По узкой тропинке в роще кто-то ехал верхом. Джемма решила, что показалось, но звук приближался, и наконец стал совсем отчетливым. Она поднялась из высокой травы, росшей вокруг разрушающейся маслобойни и увидела всадника.
Что это был Антонио, Джемма поняла сразу. Хорошо, что ей хватило сил не крикнуть, сдержаться.
- Тонио, - прошептала она и, как завороженная глядя на него, пошла навстречу.
И поняла, что все сделала правильно - таким сильным и оглушающим было охватившее ее чувство счастья. От него подкашивались ноги, и Джемма, оступившись, упала на траву, попыталась подняться, но не смогла, и только смотрела, прижав руки к щекам и чувствуя, что по ним уже катятся слезы, как он спешивается и уже идет к ней.

Подпись автора

Анкета персонажа

Никакая спешка не могла сейчас оскорбить ее. Прелюдия началась уже давно, а прошедшие четыре месяца с того дня - их просто не было, всего лишь пауза, бывшая не по их вине и которой стоило пренебречь.
Высокая трава скрыла их, но даже если бы вокруг было пустое поле, Джемма никого бы не замечала.
- Антонио, милый, - бормотала обрывающимся шепотом Джемма.
Раньше его любви хватало, чтобы сильно разжечь огонь в них обоих, но теперь, наконец, их чувства встретились. Сквозь свое сбивчивое дыхание она говорила ему о том, как тосковала по нему, как ей нужно было его присутствие, как желало близости с ним ее тело, ничего не забывшее, как сходила она с ума от разлуки и не хотела верить, что встреча не произойдет, и как это хорошо - чувствовать, как он хочет ее.
От накатывающих волн экстаза ее голос сбивался, и шепот переходил на стон, чтобы потом сорваться в сдавленный, с трудом сдерживаемый крик. Потом Джемма как будто впала в забытье. Очнувшись, она поняла, что лежит рядом с Антонио, все так же не разжимая объятий, но чувствует только его руку на своей спине, а остальной ее просто не существует - только разлитое полувоздушное ощущение счастья.
- Бывает ли рай на земле - пробормотала она, отодвигаясь от любовника.
Любое прикосновение сейчас ее переполненному удовольствием телу приносило боль.

Подпись автора

Анкета персонажа

- Зачем ты спрашиваешь, Антонио? Я сделала хотя бы что-нибудь, чтобы сегодняшней встречи не было?
Она протянула руку и поправила завязки на рукаве Антонио, потом пригладила ему волосы.
Как было бы хорошо, если бы у нее было право делать так всегда. Столько мелочей дарят счастье, которое им двоим будет редко доступно. Но Джемма не жалела о том, что осталась с Серджио. Может быть и хорошо, что Антонио тогда не стал ей большим, чем желанным любовником, ведь она могла бы не удержаться от искушения, и что бы тогда с ними было? Пусть даже бы Антонио никогда не пожалел.
- Мы же родственники. И часто будем видеться, как деверь с невесткой. Это скрасит ожидание. Я смогу разговаривать с тобой и не буду больше скрываться от тебя. Тонио, я так счастлива сейчас... Я не разрешаю тебе терять меня.

Подпись автора

Анкета персонажа

Чего только не перечувствовала Джемма за эти два с небольшим года, да и сейчас сложно бы было сказать, что она успокоилась.
Был Серджио, уже совсем поправившийся, к которому вместе со здоровьем вернулся и хороший характер, пусть и не такой веселый и легкий, как до болезни. Когда Джемма была рядом с мужем, никогда не чувствовала, что ей опостылела жизнь вместе с ним. У них была семья и спокойное счастье.
Рядом с Антонио Джемма чувствовала, что именно он должен был быть ее мужем. Это с ним она должна была ложиться каждый день в одну постель, его провожать, когда он ехал по делам, ему рожать детей и с ним разговаривать вечерами при свете камина.
Иногда, когда несоответствие как-то слишком сильно давало о себе знать, то прорывалось раздражением и слезами, которые Джемма пыталась скрыть. Тогда она говорила себе, что если вдруг Антонио совсем исчезнет почему-нибудь, то ей будет гораздо хуже.
Кьяра ждала уже третьего ребенка и радовалась этому, как малое дитя. Она немного гордилась, что уже в третий раз станет матерью и тем перещеголяет Джемму. Правда, у Джеммы было два сына, так что Кьяре надо было постараться. Джемма только смеялась про себя над этим состязанием. Иногда она тоже удивлялась, почему у нее больше нет детей. Пару раз она чувствовала в себе признаки начинающейся беременности, но потом они исчезали, зато появлялись совсем другие. "Значит, не надо мне вновь быть матерью", - думала Джемма.
И вот это было искренне. Марко и Никколо и так соперники, хоть и не знают о том. Что будет, если у нее родится еще один мальчик? Марко рос очень умным, понятливым и красивым. Это замечали все. И было в нем что-то такое основательное, что заставляло думать, что этот ребенок родился потому, что был нужен в этом мире. Зачем ему еще братья? Да и судя по завистливым взглядам родственниц, соседок и знакомых, рожавших гораздо больше, да одобрительных мужчин, отсутствие многочисленных родов Джемме пошло только на пользу. И это было правдой. В ней не было признаков увядания, даже наоборот, она скорее расцветала женской красотой.
- Хорошо, - отозвалась Джемма, суетившаяся больше для того, чтобы было по-домашнему уютно, а не для дела.
Одетая в одну рубашку - в этом маленьком домике можно было не стесняться, ведь даже прислугу отсылали, когда они были здесь - она села на колени к Антонио, положила его руку себе на грудь и прижалась к нему, коснувшись губами его шеи.
- Если Кьяра хорошо себя чувствует, приезжайте на Рождество. Наверху устроили новые комнаты.

Подпись автора

Анкета персонажа

- Увидишь...
Джемма хорошо знала, что стояло за этим словом. Редко когда его можно было воспринимать так прямо. Когда семья Антонио приезжала в усадьбу, то осторожные Джемма и Антонио старались не испытывать судьбу и не делать ничего, что могло открыть их тайну. Они виделись, как деверь и невестка, только разговаривать стали чаще и не боялись уже обращаться друг к другу при всех или продолжать беседу там, где никого не было, но куда кто-нибудь мог войти. Со стороны они были просто родственниками, которым было нечего скрывать..
Сначала было сложно, но потом Джемма привыкла. Да, сложно, стоять в нескольких шагах от мужчины и говорить об отвлеченном, когда хочется почувствовать жар близости, но ведь могло не быть и этого... Зато как они ценили то время, что доставалось только им двоим.
- И сейчас увидишь, - с хриплым смехом пообещала Джемма.
Ей нравилось, когда Антонио так менялся. Она приподнялась и развернулась к нему лицом, легким движением снимая с себя рубашку.

Однажды они должны были встретиться в их заводи после двухнедельной разлуки. Джемма ждала, торопя солнце, катящееся по небу, но в последний момент вдруг Серджио, всегда легко отпускающий ее от себя и не смотрящий, куда и для чего она идет, вдруг попросил именно в этот день остаться рядом именно в те часы, которые она думала, пользуясь сиестой, провести с Тонио. Тогда она чуть не кинулась умолять его, просить или требовать, и ей потребовалось усилие, которого мало что требовало от нее раньше, чтобы сдержаться. Она чуть не заплакала, думая, как Тонио будет ждать ее. Спасла ее только уверенность, что она не имеет права смущать покоя Серджио. Так недель прошло не две, а четыре, но это все было нестрашно, потому что в очередной час Тонио ждал ее. И страсть, охватившая их тогда после особенно долгой разлуки, была наградой за осторожность.

- Ну как? - лукаво спросила Джемма, поднимая глаза к потолку, сладко потягиваясь и тем особенно демонстрируя свою наготу.
Она с наслаждением ловила эти мгновения, когда напряжение между ними достигало такой силы, что вокруг все затихало, как в предчувствии бури. И, дождавшись предела, она наклонилась к Тонио, прижимаясь губами к его губам, а обнаженной кожей к царапающей ткани его одежды.

Подпись автора

Анкета персонажа

"Да", - шептала в ответ Джемма, - "Как в первый раз".
И думала про себя, что так должно быть всегда, но никогда не произносила этого вслух. По молчаливому уговору они никогда не говорили о том, что никогда не могло бы стать правдой.

Порой Джемме, соскучившейся, стосковавшейся по Антонио, хотелось обвинить его во всех своих мучениях. Когда очередная их встреча срывалась, она при первой возможности уходила из дома, чтобы где-нибудь подальше от всех выплакать свое горе и разочарование. Вот тогда ей казалось, что она безвинно страдающая, в то время как Антонио виноват во всем, потому что, как мужчина, должен что-то такое сделать, чтобы все стало хорошо. Что такое это хорошо, Джемма сказать бы не смогла. Но потом, когда они встречались и она видела его ожидающие и счастливые от встречи глаза, Джемме становилось стыдно. И тогда она еще крепче обнимала его и жарче дарила себя.
А потом еще была долгая разлука. И новая встреча, которая не могла подарить близость. И Джемма шла, думая, что может не найти в месте их встрече Антонио, потому что он после стольких дней не поверит уже, что она придет. И с каким облегчением она увидела, что он там, и боялась сказать, что сегодня им не быть вместе по-настоящему. Зато потом, когда они не могли наговориться и просидели все время, держась за руки, как маленькие дети, и Антонио не пытался разочарованный уехать раньше, она поняла, что это был еще один подарок и знак того, что то, что между ними происходит, связывает их надолго.

- А Марко, кажется, нравится быть похожим на тебя. Он теперь и говорит совсем так же, как ты. И так же хмурится... - она улыбнулась и провела рукой по глазам Тонио, - и так же закрывает глаза.

Подпись автора

Анкета персонажа

- Я остаюсь такой же, потому что ты так относишься ко мне, - с уверенностью ответила Джемма. - И потому что я рядом с тобой счастлива.
Вот теперь чувствовалось, что время истекало. Солнце начинало уже клониться к горизонту, и Джемме пора было уже приближаться к родительской усадьбе. Как всегда в такие моменты, накатывало ощущение тоски и горечи. Ей начинало казаться, что ее отрывают от Антонио, и она ощущала почти физическую боль. Тогда особенно хотелось жаловаться на судьбу и невозможность им быть вместе. И Джемма говорила себе: "но тогда не было бы Никколо". И это помогало, потому что невозможно быть отказать своему ребенку в праве быть.
И вот уже получалось чуть отстраниться, чтобы привести себя в порядок и приготовиться к отъезду, настроиться на встречу с матерью, братом и его семьей.

У одной из развилок они расстались, кивнув друг другу на прощание и спокойно, без страсти целуя друг друга. "До встречи", - шептала Антонио Джемма. И потом, как заклинание, повторяла до того, как показывалась крыша родительской усадьбы: "До встречи, до встречи... встречи".

Подпись автора

Анкета персонажа