Джулия опаздывала не из вредности или капризов. Впервые в жизни ей не хотелось никуда идти. Несколько дней назад она разозлилась на Лукрецию за своеволие и на Родриго, потому что он потакает дочери. Но потом остыла, и ей даже стало стыдно за собственную вспышку, пусть даже никем не замеченную. Она думала, что все забудет.
Но последующие пять дней сделали все только хуже.
Нет, Джулия не ссорилась с Лукрецией. Они даже провели некоторое время в мирных беседах.
Но пять дней недомогания герцогини Пезаро высветило главное: жизнь в палаццо Санта-Мария зависит только от нее. И пусть послы приходили с подарками не только к дочери, но и к любовнице понтифика, сам воздух в палаццо стал уже другим, и Джулия предчувствовала, что скоро эта новая атмосфера может вылиться и на улицу.
Все вечера проходили уже только в гостиной герцогини Пезаро. Она создавала свой двор, в то время как Джулии было позволено к нему только присоединиться. Закрыты или открыты двери палаццо зависело только от самочувствия и планов папской дочери. И это даже нельзя было счесть результатом чьих-то козней и интриг. Так получалось как-то само собой.
И - главное - все эти пять дней Родриго не появлялся не только у дочери, которая не принимала никого, и даже мужчин своей семьи, но и у Джулии. Пять дней любовница провела в забвении. И это было очень плохим признаком.
Она боялась, что теперь поведет себя как-то неправильно, поэтому и думала остаться у себя. Возможно, это была хорошая мысль.
И все-таки в последний момент Джулия передумала: поняла, что не может быть в своих комнатах, притворяясь больной, когда там что-то происходит. Позвав служанку, она велела подать ей одеваться. Спускалась Джулия в уверенности, что еще мало кто собрался, ведь иначе бы за ней послали или пришли узнать, что с ней. Можно ли вообразить себе большее изумление, чем то, что она испытала, когда поняла, что о ней попросту забыл?
В дверном проеме гостиной Лукреции она увидела Родриго с дочерью. Они стояли лицом к гостям, и Родриго объявлял о маскараде, о котором Джулия мало что слышала, потому что Лукреция с ней его почти не обсуждала. И никого не смутило, что ее в гостиной нет! И не испугало! И не встревожило!
Все мудрые решения, которые любовница понтифика приняла прежде чем прийти, сразу же улетучились из ее головы. Зато разочарование, злость и ярость обрушились в полной мере. Но все-таки Джулия не могла ничего сказать Родриго, поэтому обратилась к его дочери.
- Здравствуй, Лукреция, - прошипела Джулия в спину герцогини Пезаро, подходя к ней как можно ближе. - Благодарю тебя за то, что заметила мое отсутствие и решила дождаться, когда же я появлюсь.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Джулия не поверила невинному тону Лукреции. Не потому, что была невероятно проницательна, а потому что слишком уж подозрение в злой интриге было созвучно ее тревогам и подозрениям последних дней. Иначе бы слова Лукреции скорее успокоили ее, а так только усилили злость и испарили остатки желания сдержаться.
- Ничего, я напомнила бы тебе, - с ледяной яростью прошипела Джулия. - Я что-то слышала о маскараде в последние дни, хотя и не так подробно, как ты, вероятно, обсудила вдвоем с мессером Доминико.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

От того, что Родриго ее одернул, Джулия онемела. Она смогла сдержать слезы, которые, оказывается, были совсем близко и готовы были уже вырваться на свободу, но как сдержать мертвенную бледность и расцветшие через несколько мгновений на ней красные пятна? Самым обидным было, что Родриго считает ее вспышку всего лишь последствием плохого настроения. Оставалось только прикусить губу и смотреть, как Лукреция, даже не удостоив ее какими-нибудь объяснениями, сожалениями или хотя бы полудетскими попытками смягчить ситуацию и попросить прощения, нарочито смотрит в другую сторону.
"Неблагодарная", - подумала про себя Джулия.
Сейчас ей казалось, что она очень много сделала для дочери любовника, что в ее силах было сделать так, чтобы Лукреция была подальше от него, но она не воспользовалась своими возможностями, проявив добрую волю. И что теперь?
- Простите, ваше святейшество. Я не хотела, чтобы так получилось прилюдно.
Джулия изо всех сил старалась быть искренней.
Надо было переводить разговор в другое русло.
- Лучано Орсини, мне кажется, сейчас шею свернет, чтобы заполучить ваше внимание.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Лучано, убедившись, что его жена мирно болтает с хозяйкой палаццо и вечера, как будто забыл о том, что пришел не один, и с интересом стал изучать, кто вообще еще есть среди гостей. Сборище он нашел очень занятным.
Во-первых, оценил, что мужчин и женщин примерно поровну. Во-вторых, привлекательность дам. В-третьих, подивился тому, что можно бы было назвать разношерстностью компании. Лица светские и лица духовные, разного возраста и разного положения. Появление Просперо Колонна стало и вовсе громом среди ясного неба.
Лучано Орсини любил не просто удивлять, а шокировать, при этом ревниво охраняя место главного отщепенца в семье. Возможно, если бы в клане Орсини родился еще один возмутитель спокойствия, то Лучано не порадовался бы брату по мировоззрению, а разозлился бы, перестав быть единственным. В общем, удивляться сам чужим выходкам Лучано не любил и не очень умел. Кто бы мог подумать, что его так удивят Борджиа.
И удивят неприятно.
Это с Борджиа Орсини находились в сложных отношениях, а вот с Колонна они были всегда простыми - очень плохими. Старые враги на много поколений. Знать, что где-то тут в Ватикане томится в заключении Просперо Колонна, было приятно. Увидеть его в гостиной, довольного жизнью, - пренеприятно.
"Ого!", - думал Лучано, наблюдая за перемещениями графа и раздумывая, подойти к нему, рискуя ответить злом на гостеприимство, или не надо.
Появление понтифика отвлекло Лучано от дилеммы. К тому же тот тоже его удивил. Во-первых, явился на совершенно светский вечер к своей дочери, во-вторых, в светском же наряде, в-третьих, сцена с благословением дочери была скорее ироничной, чем серьезной, в-четвертых, Родриго Борджиа начал с объявления маскарада. Сцена с Джулией Фарнезе была и вовсе такой знакомой, домашней, что Лучано присвистнул, чтобы не расхохотаться.
Поймав момент, когда понтифик еще был один, Лучано двинулся к нему поскорее, чтобы обогнать возможных конкурентов.
- Ваше святейшество, - он почтительно поклонился, не как князю церкви, а как человеку светскому. - Спасибо за приглашение. Оно исходило от ее светлости, но разрешение ведь было получено от вас?
Лучано не оставил вовсе своего обычного нахальства, и все-таки сейчас был настолько почтителен, насколько вообще мог быть, не рискуя превратиться в кого-то совсем другого.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Разумеется, буду. Мне бы не пришло в голову отказаться, разве что если бы я вдруг оказался при смерти.
Невольно получилось двусмысленно: при желании в его словах можно было услышать намек, и Лучано пришлось сделать по-особенному невозмутимый вид.
Приходилось признать, что все сложилось. Мадонна Лукреция протянула пальмовую ветвь, он, Лучано Орсини, не преминул за не схватиться, понтифик благожелательно поговорил, так что одновременно было похоже и на то, будто ничего не случилось плохого, и как будто он заглаживает поспешность собственного сына. Никому не пришлось просить, никто не потерял лицо. Пожалуй, более других просила Лукреция, но она точно ничего не теряла. Про себя Лучано поаплодировал.
Как ни странно, он не злился на Борджиа. Он ведь действительно был виноват, что уж там. Правда, в его действиях, пожалуй, не было ничего личного. Всего-то желание сбавить спесь и уменьшить влияние. Никакой ненависти. Не получилось, грубая сила не помогла. А что это значит? Что пришло время для дипломатии.
И Лучано решил быть очень дипломатичным. Тем более что в палаццо герцогини оказалось недурно.
- У вас очень красивая дочь. И она знает толк, - Лучано кивнул вокруг и взмахнул руками, как будто хотел обнять все, - знает толк в хорошем.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Да-да, конечно, - согласно пробормотал Лучано, хотя в душе был настроен скептически.
В своей Франческе он как раз был уверен: с ее кротостью она завоюет всеобщее расположение и позволит нещадно себя использовать, хорошо если одной только герцогине. Что касается самого него... Он был бы в себе уверен, если бы тут не было Чезаре, Кореллы, Просперо Колонна и, вероятно, кого-то еще, кто очень с ними дружен и не любит их недругов, но пока не сообщил об этом Лучано.
Но обо всем этом понтифику было говорить не обязательно.
- С герцогом Гандии мы точно нашли общий язык, - Лучано чуть отступил и поклонился, демонстрируя тем, что понимает, что у его святейшества нет ни одного лишнего мгновения.
Вскоре он, предоставленный сам себе, уже оглядывался в поисках кого-нибудь, к кому можно было пристать с разговором.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Доминико не отходил от Лукреции весь вечер, даже если она была занята разговором с кем-нибудь другим, он неизменно находился неподалеку. Время от времени он ловил на себе удивленные, а временами и завистливые взгляды, но делал вид, что ничего не замечает. Единственное, чего он все-таки немного опасался, так это вызвать гнев братьев герцогини Пезаро, да и то не потому, что предполагал опасности собственной жизни, а из-за того, что ему, как не так давно не на шутку увлекшемуся Джулией Фарнесе Флавио Кьярамонти, откажут от дома. Несмотря на довольно неоднозначное отношение к морали, в одном Борджиа были последовательны - они не терпели посягательств на свою территорию.
Правда, Лукреция была дочерью, а не любовницей понтифика, и по-настоящему волноваться должен был бы герцог Пезаро, но кто знает, вдруг нравственная чистота сестры для Хуана и Чезаре не менее важна, чем для мужа. Доминико уже не удивлялся отсутствию на вечерах младшего из братьев - Джоффре, хотя сначала недоумевал такому открытому пренебрежению не только сестрой, но и женой. Правда, дела Санчии Арагонской Доминико волновали мало, и внутреннее ликование от возможности провести вечер с Лукрецией затмевало собой все иные мысли.

Отредактировано Доминико Сантини (30-04-2019 12:51:18)

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия