Эдмондо Фальконе смотрел на бумагу, которую держали перед самым его носом. В нем было про холмы, а еще - его собственная подпись, к которой прилагалась его же собственная печать. Видимо, за прошедшие несколько часов он уже достаточно свыкся с уверенностью барона да Ривелло, поэтому теперь и не удивился. Даже как будто чего-то такого и ждал.
Колокол замковой церкви отбил наступление вечера. Пора было возвращаться домой. Здесь уже было нечего ловить.
Эдмондо чувствовал, что должен что-то сделать, но не представлял себе, что. Думалось вообще тяжело, как будто его только что ударили по голове. Но и уходить просто так было нельзя.
- Я тебе скажу, что я обо всем этом думаю.
Барон Лагонегро наконец прервал тяжелое молчание.
- Я не знаю, как ты умудрился все это провернуть. Но я не собирался отдавать тебе холмы. Ни одного мгновения даже. И не собираюсь сейчас. То, что у меня лежит дома, - правда, а это - наглая подделка. И я еще постараюсь выяснить, как был убит мой несчастный друг. Да, вот именно этим я теперь и займусь. Бойся того, что я выясню, Иларио.
Не прощаясь, Эдмондо развернулся и направился к ожидавшим его друзьям. Сев верхом, он буркнул только, что больше тут делать нечего, и уехал.
О Джульетте он даже ничего не спросил.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Через десять лет

Узнать Эдмондо Фальконе тому, кто не видел его десять лет, было бы тяжело. Странно было, что он, переживший три удара, вообще остался жив.
Первый постиг его всего через две недели после известия о смерти нотариуса Поджи. Эдмондо развил кипучую деятельность, надеясь отыскать концы: ездил в таверну, расспрашивал хозяина, каких-то окрестных крестьян, бродяг и пьяниц-завсегдатаев. Удалось узнать только, что, кажется, Джузеппе провел день в компании игроков в кости, и его тело нашли уже после того, как подгулявшая компания убралась. Все это было очень странно, но этим и приходилось довольствоваться. Эдмондо признался себе, что больше узнать ничего не удастся. Приехал домой, тяжело сел за стол, потребовал ужин и сказал, что намерен отдохнуть в ближайшую неделю и ничего не делать. Вот тут-то и настиг его первый удар.
Второй произошел почти через год. Был этот год тяжелым, полный тяжб и ссор с зятем. Если бы Эдмондо не был слишком стар для вспышек с тяжелыми последствиями, может быть, все закончилось бы войной между кланами. Но такого не случилось. Зато родами умерла Джульетта. Услышав о ее смерти, Эдмондо молча вышел из комнаты, пошел к себе и заперся. На все оклики он только кричал и бросал в дверь стулья и вазы. На следующий день затих. Почуяв неладное, сын велел взломать дверь. Эдмондо лежал посреди комнаты с неестественно вывихнутой рукой и молча глядел в потолок.
А третий случился всего год назад, в день крестин маленького Клименте. Долгожданное счастье оказалось таким же тяжелым, как и долгое несчастье.

Сейчас Эдмондо сидел на лужайке позади замкового двора. Он был в кресле, а ноги его, несмотря на по-летнему жаркое солнце, были по-стариковски накрыты теплым одеялом. Был он сед, некогда ясные и цепкие глаза его подернулись едва заметной пеленой. Он улыбался, глядя на постоянно встающего и падающего Клименте, делающего свои первые шаги. Вокруг мальчика суетилась Джулия, чьи белокурые волосы были точной копией материнских. Иногда она поворачивалась к деду и смеялась, и ее брови по-особенному изгибались, так что левая взлетала вверх в мнимом удивлении. И Эдмондо смеялся ей в ответ, хотя сердце у него сжималось.
В такие моменты он жалел с особенной силой. О том, что десять лет назад, когда он должен был уже быть мудрым, отчего-то позволил жадности с упрямством зайти так далеко, что они ослепили его. И вот теперь у него по-прежнему есть холмы, а он совсем стар, и ему мало надо. Ни столько денег, чтобы радоваться прибыли с холмов, ни столько вина, сколько они дают, чтобы пить. Его бы вполне устроило, чтобы каждое воскресенье после мессы к нему приходила живая и здоровая Джульетта, но этого уже никогда не будет.
- Смотри-смотри, - завизжала Джулия.
Клименте удалось наконец не только встать на ноги, но и сделать несколько неловких шагов. Он оторопело смотрел то на деда, то на двоюродную сестру, не веря, что получилось. Маленькие пальчики босых ног, кажется, вцепились в траву.
- А! - ликующе сообщил всем младенец и, не в силах сдержать восторга, уже сам шлепнулся.
Эдмондо расхохотался неожиданно задорно и молодо.
Издалека доносились голоса. Приезжий торговец яростно спорил с сыном Эдмондо о цене на вино, полученное с виноградников, рассыпанных на Холмах Венеры.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

Поднос, уставленный закусками, бокалами и кувшинчиками с вином, приятно позвякивал в холеных руках Порции. Ее шаг был таким же легким, как и десять лет назад, хотя по-девичьи узкая фигура давно обрела приятно пышные формы. Какие-то два месяца назад Порция стала матерью в четвертый раз, подарив своему мужу второго сына. Соседи посмеивались, что у аккуратного и педантичного в делах нотариуса Мартино Нарди даже дети рождаются, как по заказу - каждый два с половиной года, чередуясь девочка - мальчик, девочка - мальчик.
Порция любила мужа. Ей нравилось в нем все. Он был таким же красивым, молодым и сильным, как Кристофоро. И таким же надежным, рассудительным и любящим порядок, как Поджи. После жизни с первым мужем, когда каждый день был не похож на другой и полон сюрпризов, Порция полюбила заведенный распорядок и приятную предсказуемость.
И ей нравилось каждый день, кроме воскресенья, приносить в кабинет Мартино что-нибудь перекусить. Каждый раз в один и тот же час, когда уже начинало вечереть и наступал конец послеполуденного времени, посвященного труду. Дверь тихонько скрипела, пропуская Порцию в комнату, где когда-то принимал посетителей Джузеппе Поджи. Теперь это была святая святых его приемника.
- Динь-дон, - как обычно, сказала Порция.
И, как обычно, в тот же момент сказали "динь-дон" церковные часы.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

- Малыш любит внимание, но ведь первой Бог нам послал нашу Рину, а она - уже отменная нянька.
Порция поставила поднос на стол, уютно позвенела бокалами, наливая мужу и себе немного вина. Ее холеные руки аккуратно переставляли посуду и изящно держали ручку кувшина, а маленький крестик на груди блестел и мягко дрожал от плавных движений. Потом, обойдя кресло Мартино, Порция встала у него за спиной, чтобы размять ему спину и плечи.
- Паскуале ушел от тебя очень довольным и совершенно успокоенным. Даже смеялся. А ведь когда пришел, то лица на нем не было.
Порция очень ревниво относилась к тому, чтобы все уважали ее мужа так же, как и она. Нельзя было сказать, чтобы она была в курсе тонкостей его дел, но зато знала в лицо и наперечет всех его клиентов и их жен, знала, сколько у них детей, какого они возраста и каких уже достигли успехов. После приема у нотариуса Мартино Нарди многие из них любили, когда Порция приглашала их пригубить вина и закусить ее сладкими пирогами. Во всяком случает, никто еще ни разу не отказался, а самые смелые даже набивались на приглашение. Порция была очень радушной, понимающей и готовой каждого выслушать. Ее можно было обвинить в хитрости, с которой она помогает мужу, но Порция ни разу никому не дала повода подозревать ее в излишнем кокетстве.
- Тино, - кокетливо позвала мужа Порция, поглаживая его шею. - Как хорошо, что я могу сказать тебе это именно сегодня, накануне выходного дня. Я уже совсем-совсем, - она наклонилась к ухо Мартино, как будто их могли подслушать, - совсем оправилась после родов.
Рассмеявшись, она выпрямилась.
- Ну вот теперь, надеюсь, твоя шея в порядке. Выпей вина, пока оно прохладное.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия

О том, что помогал бог, можно бы было и поспорить.
Счастье Титино и Порции складывалось из спорных ингредиентов. В нем была жадность одного барона и одержимость другого, наивность и глупая доверчивость влюбленной женщины, поздняя страсть нотариуса, толкнувшая его к авантюрному приключению, и тяга к азартным играм вечного должника. Рецепт был гремучим, и еще был вопрос, чьему авторству его следовало приписать.
Но ни Титино, ни тем более Порция не знали всего, при этом благоденствовали, и источник, щедро наполняющий их семейный рог изобилия, мог располагаться, конечно, только на небе.
- Он был милостив ко мне, и подарил меня тебе.
Порция обвила руками шею Титино и прижалась щекой к его груди.
Конечно, она не просто так выбрала именно этот момент, чтобы сказать. Сколько месяцев она ловила на себе взгляды мужа, выражающего нетерпение, и теперь могла целый вечер отвечать им, с удовольствием ожидая ночи. Разве можно было отказать себе в такой мелочи?
- Мне хотелось, чтобы к ночи ты немножко сошел с ума, - честно призналась Порция, поднимая голову. - А теперь поцелуй меня снова.

Подпись автора

Анкета персонажа
Сюжетная линия