дом Латтарии
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Откровенность и откровение. 20.08.1495. Рим
дом Латтарии
Вчера Элиза до Латтарии так и не дошла. Просидев у Лючии столько, сколько только было можно, она тянула разговор до последнего и молилась про себя только об одном - чтобы, выйдя из дома вдовы, не увидеть всегда внимательного взгляда дона Мигела.
К ее облегчению, он ушел, но Элиза не стала рисковать и медлить, а сразу отправилась домой. Там, не таясь, она рассказала служанке о знакомстве с почтенной матроной, вдовой Лючией Кастеллано, почти не пытаясь скрыть легкой гордости от того, что та не стала воротить нос от содержанки. Такую новость можно было рассказать и кухарке, а потом даже Ладзаро. К тому же теперь у нее не было необходимости придумывать, как пойти к Латтарии, ведь всегда можно было сказать, что она гостила у Лючии! Для этого не так и много было нужно - сделать знакомство с ней крепким, и Элиза была полна решимости этого добиться.
Так что на следующий день Элиза вышла из дома и направилась к Латтарии уже по двум причинам. Чтобы увидеть подругу, поговорить с ней и хорошо провести время. И чтобы предложить кружево, взятое под залог у Лючии. Может быть, работа этой неизвестной родственницы мадонны Лючии упрочит ее, Элизы, положение среди куртизанок. Тут у нее не будет конкурентов: вряд ли вдове Кастеллано захочется самой водить с ними знакомство.
После ухода дона Мигела Латтария какое-то время провела в постели, скорее на всякий случай, чем из-за необходимости, и вечером уже принимала у себя других гостей. Сначала к ней пришел старый священник, из тех, кто когда-то навещал ее мать - его мужская сила осталась в далеком прошлом, и теперь он удовольствовался тем, что только смотрел и трогал, а уже ближе к утру ввалились сразу двое мужчин - не постоянные клиенты, а, так, иногда заходившие, были они изрядно под хмельком, и от того больше способны подбадривать друг друга, чем на решительные действия. Ушли же они ближе к полудню, не потому, что так долго продолжались игрища, просто один из них уснул прямо на куртизанке и добудиться "уставшего" клиента не удалось ни Латтарии, ни его приятелю, ни даже опытной Флориче.
Из-за всего этого Фелиса не выспалась и добирала свое уже днем, в то время, когда она обычно вставала.
Сообщение служанки, что к ней пришла Элиза, застало куртизанку за омовением и без каких-либо колебаний она сказала Филе, чтобы та привела гостью прямо сюда.
- Надеюсь, ты не против? - нежась под теплой струей воды, обратилась она к замершей на пороге девушке и подняла глаза на стоящую над ней с кувшином мать. - Флориче, мне кажется, я уже достаточно чистая. Скажи Филе, что пол она вытрет позже, а мы пока с Элизой поболтаем. Не возражаешь?
Бывшая куртизанка, весьма довольная заработком дочери за минувшие сутки, покладисто кивнула.
- Секретничайте, девочки, - она подошла к сундуку и, взяв заранее подготовленную простынь, кинула ее дочери. - Только ты прикройся, милая, не смущай подругу своей наготой.
С этими словами Флориче вышла и, аккуратно прикрыв за собой дверь, оставила Латтарию и Элизу наедине.
Отредактировано Латтария (26-04-2018 16:20:12)
Смутить Элизу было сложно. Скорее даже наоборот. На обнаженную Латтарию она смотрела с искренним интересом. Раньше, когда она была еще воспитанницей Гаттины, она так же любила наблюдать и за той. Но тогда она была совсем другой, всего лишь подрастающей, как будто еще ребенком, и на Кошечку смотрела как на себя будущую, как будто спрашивала себя: и я такой стану?
Теперь она уже почти три месяца жила под крылом у Ладзаро, а значит, была равна всем другим. И теперь она подмечала, чем отличалась от Латтарии, с легким сожалением. Себе Элиза казалась еще худощавой и угловатой. А вот Рыжая была по-настоящему красивой. Такой полнокровной, с приятными округлостями, и кожа у нее была не прозрачной, а ровной, матовой и сияющей. Элиза даже вздохнула, не сдержавшись.
- Ты такая красивая и свежая, как будто всю ночь крепко спала, - чистосердечно восхитилась Элиза, без колебаний присаживаясь на кровать. - Ты не спеши, я совсем не смущаюсь.
- А я и не спешу, - откровенно наслаждаясь восхищенным взглядом юной подруги, отозвалась Латтария и, встав, несколько раз крутанулась перед Элизой.
Простынь за ненужностью была отброшена обратно на сундук, сама же Фелиса, закончив красоваться, легко вспрыгнула на еще хранящее остатки тепла ложе и уселась по-турецки.
- Нет, ночка у меня была довольно бурной, - усмехнулась она. - Представляешь, мне не удалось заснуть не потому, что я все ночь ублажала мужчин, а из-за того, что придавленная разомлевшим клиентом, я почти до полудня слушала его храп. Он заснул прямо во мне, да так крепко, что и друг его не смог стащить его с меня.
Фелиса весело рассмеялась, словно ее рассказ был не о собственном неудобстве, а о чем-то куда более веселом.
- Бывает у нас и такое, - она задорно подмигнула Элизе и, вновь заметив, что девушка ее украдкой рассматривает, подняла руки вверх и откинулась назад. - Вижу, тебе все же неловко, - из-за позы голос звучал немного сдавленно. - Забудь про стеснение. Если ты когда-нибудь решишь бросить своего Ладзаро, тебе следует забыть о ложном стыде. Видишь, я тебя нисколько не смущаюсь.
Рука Латтарии скользнула меж бедер.
- Ты же ласкаешь себя, если вдруг твой покровитель оказывается не на высоте? Или такого не случается?
На самом деле Фелиса просто поддразнивала подругу, ей нравилось вызывать на щеках Элизы краску, это было так трогательно, особенно для содержанки. И вообще...
Фелиса выпрямилась и из-под ресниц тайком бросила изучающий взгляд на гостью. От смущения ли горело ее лицо или тому была другая, хорошо понятная Латтарии причина?
Отредактировано Латтария (27-04-2018 13:15:10)
Элиза наблюдала за Латтарией со смесью восхищения и зависти. Это была не черная зависть, проистекающая от осознания, что у самой так никогда не получится, а по-доброму горячая, с которой мечтаешь стать такой же. Ей нравилось, хоть и удивляло, как Рыжая говорит о мужчинах - как будто они совсем не обязательные. Кошечка с легкостью переживала расставания с любовниками, но при этом было понятно, что не могла бы прожить без них и дня, Рондине всегда знала себе цену, но в Латтарии была какая-то настоящая легкость, за которой действительно ничего не стояло. Элизе казалось, что так гораздо лучше и правильнее.
Неожиданный вопрос по-настоящему смутил ее. Она не могла не вспыхнуть и не растеряться. В нем Элиза услышала все свои сомнения и опасения, которые уже давно хотела кому-нибудь поведать, но каждый раз пугалась и откладывала до следующего раза. Сколько уже вопросов она задала Рыжей, а вот самого главного так и не спросила. Теперь, кажется, был самый момент, но ей стало по-особенному страшно.
Каждый жест Латтарии намекал, что она может быть откровенной.
- Я? Да... то есть нет, - Элиза зажмурилась и замотала головой. - Нет... ох... мне кажется, что со мной что-то не так.
В словах Элизы было столько неподдельной горечи, что это заставило даже привыкшую не удивляться любым человеческим проявлениям куртизанку замереть.
- Так да или нет? - мягко переспросила Латтария и, подсев ближе, взяла лицо подруги в свои ладони. - Не бойся, ты можешь быть со мной откровенной.
Она смотрела на Элизу, будто что-то искала в ее зажмуренных глазах, затем едва заметно тряхнула головой и засмеялась - негромко и потому необидно, скорее это был смех заговорщицы.
- Что с тобой не так? Может тебе не нравится, когда тебя трогают? - рука опустилась ниже, едва обозначимо коснулась груди. - Тебе это неприятно? Или неужели тебя смущает отклик собственного тела? Разве тебя не заставляют трепетать прикосновения? Я никогда в это не поверю, ты не похожа на такую. Может быть дело совсем не в тебе?
Фелиса продолжала почти касаться груди подруги, свободная же ее рука скользнула меж собственных бедер.
- Если твой покровитель не щедр на ласки, ты могла бы попробовать и сама. Ни один мужчина не может дать женщине того, что ей по-настоящему нужно. Посмотри на меня. Разве это не прекрасно?
Отредактировано Латтария (27-04-2018 21:05:32)
- Мне нравится, нравится, - поспешно, как будто ее могли уличить в чем-то ужасном, начала уверять Латтарию Элиза. - Но... Я помню Гаттину и какой она была с мужчинами... Она была как... как сам восторг... Они только дотрагивались до нее...
Слова были уже признанием, что она подглядывала, но это откровение Элизой вообще уже в расчет не принималось.
- И она не притворялась, я точно знаю. Когда они уходили, она мурлыкала от удовольствия и говорила, что нет времени приятнее, чем сразу после любви.
Латтария была так близко, что куда уже не посмотри, упрешься взглядом в ее грудь, живот или бедра. А Элиза уже и не прятала взгляд.
- А я только чуть-чуть такой становлюсь, когда все заканчивается, понимаешь?
Она умоляюще уставилась на Латтарию, как бы прося ее не заставлять говорить откровеннее.
- И только иногда, во сне, мне снится что-то такое, чего я не помню... и мне так хорошо становится, что я просыпаюсь и почти плачу от удовольствия. Но это когда я уже одна... А с Ладзаро я всегда... как будто мне что-то мешает...
Вот теперь она сказала почти все. От собственной откровенности Элиза сама испугалась.
- Ты наверняка не знаешь, как это... Ты такая... - Элиза вздохнула... - у тебя такое тело красивое.
Для вчерашней воспитанницы еще существовало равенство между красотой тела и получаемым удовольствием.
- Ты мне доверяешь?
Сам подобный вопрос от одной куртизанки к другой казался странным; сколько раз уже случалось, что даже лучшие подруги разом забывали про дружбу, если речь заходила о мужчине. О каком доверии может идти речь, если успех одной мог значить неудачу другой?
Но пути Латтарии и Элизы слишком разнились, чтобы им было что делить.
Показался Фелисе кивок или она предпочла подумать, что его увидела, только она взяла руки Элизы в свои... одна рука была горячее другой и будто немного влажной:
- Разденься, дорогая, я научу тебя любить свое тело.
- Доверяю, - судорожно кивнула Элиза.
Предложение Латтарии было неожиданным, но прозвучало как-то так, что было странно отказаться. Мягкий, но почти приказ. И еще, конечно, любопытство, немного детское и одновременно очень женское. И детская же доверчивость. У Элизы никого не было. Ладзаро был покровителем, служанка - жадной до сплетен, кухарка - шпионкой. А Латтария - это было совсем другое. К тому же она, казалось, очень хорошо поняла, о чем говорит Элиза.
Она откликнулась, как будто раздеться ей предложила портниха, чтобы снять мерки. Простенькое платье служанки быстро полетело на пол, следом за ним - рубашка и туфельки. Чуть дольше пришлось повозиться с чулками. Но Элизе было не привыкать обходиться без служанки. Раздевшись, она села на постель рядом с Латтарией, сгорая от легкого возбуждения и нетерпения, столь понятного, если тебе обещают что-то таинственное и многообещающее.
В женственности Элизы еще было что-то детское и Латтария как-то отстраненно отметила, что, наверное, покровитель девушки и искал нечто подобное.
"Значит, он недолго будет с нею", - заключила она про себя и с удивившей саму себя решимостью подумала, что поможет юной подруге обрести себя.
"Она только потратит на него лучшие годы. Этому Ладзаро нужна девочка, а не женщина, когда же она станет для него слишком "старой", ей будет сложно найти другого покровителя. Что тогда ей останется? Дом принадлежит Рондине, а Элизе придется продавать себя в каком-нибудь трактире, и долго ли она выдержит такой жизни?".
Может быть жизнь Фелисы нельзя было назвать легкой, только она другой и не знала, и искренне считала, что бывают и худшие судьбы.
- Не волнуйся, я не сделаю тебе плохо, - улыбнулась она мягко, как ребенку. - Просто ложись и, если стесняешься, закрой глаза.
Чтобы это не казалось насилием, Латтария аккуратно надавила на плечи. Элиза, двигаясь будто во сне, повиновалась. Обнаженная, она лежала на кровати и только ее ноги по-прежнему оставались на полу. Фелиса недовольно качнула головой. Сначала она хотела сказать подруге, что дело до конца не доведено, но, подумав, соскользнула вниз и, обхватив пальцами тонкие лодыжки, развела их шире.
- У тебя очень нежная кожа, - прошептала, касаясь рукой раскрытых бедер. - Жаль, что это видит только твой Ладзаро.
Она накрыла рукой шелковистый треугольник волос и, ощутив ладонью внезапное напряжение, негромко засмеялась.
- Доверься мне.
Склонившись так, что ее груди коснулись живота Элизы, и при этом не убирая руки, она коснулась языком ареолы соска.
Элиза была похожа на испуганную лань, но ее бессознательный отклик говорил больше слов.
- Потрогай себя, - Латтария отклонилась и, взяв руку Элизу, направила ее вниз. - Чувствуешь? Ты горячая и влажная. Можешь думать о себе все, что хочешь, но ты не сможешь обмануть собственное тело. Считай это первым уроком, а теперь ложись так, как тебе будет удобнее, я хочу открыть тебе новый мир.
Отредактировано Латтария (28-04-2018 10:40:11)
Как зачарованная, Элиза безропотно подчинялась. Она была твердо уверена (может быть, это было наивно, но здесь наивность явно оправдывала себя), что от Латтарии нельзя ждать никакого намеренного зла. Ну а то, что ничто из происходящего в доме куртизанки нельзя считать дурным (исключение, пожалуй, дикая история, погубившая Кошечку), было ею выучено уже давно и крепко.
Вот поэтому Элиза удивлялась, гадала, что будет дальше, догадывалась и не признавалась себе до конца, но не пугалась и не собиралась отказываться. Уроки от другой куртизанки - что может быть лучше? В худшем случае они окажутся напрасными и ненужными.
Приятное волнение от любопытства внезапно сменилось другим. Тоже знакомым, но теперь как будто неожиданным, и от этого стало еще интереснее и еще более волнующе. Элизе казалось, что она как будто разъединилась со своим телом. От прикосновений Латтарии она почувствовала трепет возбуждения, но при этом сама удивилась, как такое могло произойти. Может быть, не поверила бы, если бы Рыжая не сделала так, чтобы она могла убедиться. "Если мне будет неприятно, я откажусь", - решила Элиза.
Возможность сбежать действует всегда успокаивающе. Элиза закрыла глаза, положила руку на бедро Латтарии, как будто чтобы убедится, что та рядом и, глубоко вздохнув, расслабилась.
Скрипнула дверь и Латтария не столько увидела, сколько почувствовала чей-то горящий взгляд. Мать или Фила? Да какая разница! Ни одна из живущих в этом доме женщин давно ничему не удивлялась, в том же, что сейчас происходит в спальне, для них и вовсе ничего, выходящего за рамки, не было.
Многие из куртизанок встают на этот путь. Воспринимающие мужчин как работу, они все же не разучились искать и дарить нежность. Разве может грубое обладание сравниться с ласкающими прикосновениями женских рук?
Почувствовав несмелое касание, Латтария улыбнулась - она и не думала, что Элиза убежит с криком ужаса, но убедиться в этом было приятно.
Аккуратными, словно промокающими движениями она гладила тело подруги, и легкая ответная дрожь уже была достаточной наградой.
"Плохие у тебя были наставницы", - с неожиданной неприязнью и к Гаттине, и к Рондине подумала Фелиса.
Поцелуй за поцелуем, она опускалась все ниже. Небольшая грудь удобно ложилась в руку и это было непривычно - у постоянной подруги Латтарии и грудь была больше, и фигура пышнее.
- Ничего не бойся, - шепнула она, широко разводя Элизе ноги.
Фелиса распласталась так, чтобы, поддерживаемые ее плечами, бедра девушки оказались приподнятыми.
- Это всего лишь еще одно проявление любви, - хрипло выдохнула и, ставшими очень осторожными пальцами помогая "бутону распуститься", прильнула к лону Элизы.
Теперь уже Латтария не думала только о том, чтобы доставить удовольствие, она его получала.
Чуть солоноватое, лоно ей показалось сладким. Язык бабочкой порхал, изучая и проникая, дыхание стало обжигающим. Куртизанка понимала, что ей нужно еще что-то сказать, но не смогла оторваться.
Сейчас она не уставала и все же на помощь губам и языку пришли пальцы. Теперь уже они проникали в самые глубины, скользили в соках...
- Сейчас, хорошая моя, сейчас, - не прекращая движений руки, Латария покрывала мелкими поцелуями бедра и живот подруги. - Сейчас...
Отредактировано Латтария (28-04-2018 13:23:22)
Элиза даже не удивилась. Как будто даже и ждала. Просто сначала себе в том не признавалась, а теперь и признаваться было уже поздно. Только в начале чуть напряглась, но тут же, под успокаивающими поглаживаниями, снова расслабилась.
Да, она могла теперь полностью забыть обо всем и слушать только себя. От нее никто ничего не ждал и ничего не требовал. Она же была только ученицей, без всяких обязанностей, и могла эгоистично думать только о себе. Она погрузилась в свои ощущения, потеряв счет времени, которого у нее вдруг оказалось предостаточно. Она и не знала, что так может быть, когда возбуждаешься все сильнее, и при этом где-то в самой глубине полный покой. Умелые действия Латтарии вели ее, направляя мягко и настойчиво. Элиза, уже не скрываясь, то двигалась им навстречу, то замирала, и ее губы шептали слова просьб и благодарности.
- Да... - хрипло вскрикнула Элиза.
Напряженное возбуждение достигло высшей точки, но не схлынуло, оставив чувство обмана, и не оборвалось сразу коротким пиком, а держалось, как ей казалось, целую бесконечность. Ее как будто подбросило, заставив прогнуться, и руки Элизы потянулись вперед, как будто хотели обнять за плечи мужчину, но ладони коснулись нежной женской груди, и от касания тянущее и нестерпимо сладкое чувство, наконец, обратилось экстазом.
Она не помнила, как вскрикнула несколько раз, как подалась вперед, извиваясь, и как глаза на миг затянуло блестящей пеленой.
Когда она очнулась , то поняла, что Латтария сидит на постели, а она сидит на полу и плачет, пряча лицо у нее на коленях.
Поглаживая Элизу по голове, Латтария перебирала темные пряди, накручивала их на палец. Этим слезам нельзя было мешать, Элиза плакала не от горя, она всего лишь открыла себя. Куртизанка не обманывалась: и согласие, и отклик, и вместе, и по отдельности - не значили того, что ее подруга прониклась красотой отношений, когда-то ставшей откровением для жительниц Лесбоса. Фелиса и не преследовала такой цели, она всего лишь закончила обучение, сделала то, на что, возможно, не хватило времени у Гаттины, и о чем скорее всего и не подумала Ласточка.
До Латтарии донесся судорожный вздох и, посчитав это знаком, что пора, она опустилась на пол рядом с Элизой.
- Теперь ты знаешь, как это бывает, - улыбнулась она, но следующие слова произнесла уже серьезно. - Ты знаешь, как это бывает, и кажется именно мне придется сказать тебе то, что я бы предпочла, чтобы сказал кто-то другой. Наверно, для Кошечки это было непонятно, а Рондине и вовсе неизвестно, но обе они стоят особняком, а чаще всего бывает иначе. Мы с тобой те, кто дает наслаждение, получаем ли мы его сами, редко кого волнует. Ты не должна на это обижаться или ждать особого отношения, не важно, случайный ли перед тобой гость или постоянный покровитель. Редкая из нас может без боязни последствий сказать мужчине «нет»... Но это не значит, что иное для нас неподвластно. И теперь тебе это известно.
Отредактировано Латтария (28-04-2018 18:06:35)
Элиза слушала и кивала. Только что она испытала такое потрясение, с которым можно было сравнить только ее первую ночь. Как ни странно, она проигрывала сегодняшнему откровению. Тогда все было впервые, но как будто уже известное, да еще и запланированное. А тут все случилось как будто случайно. Так что слова Латтарии Элиза понимала с трудом.
Но это не значит, что они пропали даром. Пока только услышанные, они падали в ее память, чтобы остаться там, а потом в нужный момент всплыть, напомнить о себе и дать, наконец, понять себя по-настоящему.
- Это такая маленькая тайна, да? - Элиза, наконец, улыбнулась.
Слезы стремительно высыхали, юность брала свое, а это значит, что за потрясением настало время большей уверенности и силы, дающей жизнь.
- Фелиса, - Элиза наклонилась и обняла колени Рыжей. - Если тебе что-нибудь будет нужно, я все-все для тебя сделаю.
Простодушное желание, говорящее больше о том, что Элиза чувствовала сейчас, чем что могла сделать в будущем. Из тех обещаний, которые, если вдруг их приходится выполнять, становятся тяжелой проверкой на прочность, и которые после первой же такой проверки, если она пройдена с честью, уже никогда не дашь так неосмотрительно.
Латтария не стала уверять, что не ждет ответной услуги, или отказываться от предложенного; она тепло относилась к Элизе, при этом не видя ничего плохого в том, что когда-нибудь воспользуется ее благодарностью. В конце концов, даже дружба держится на взаимовыручке, так чем плоха взаимная выгода?
- Может быть когда-нибудь, - легко согласилась она и усмехнулась. - А теперь самое время для нас одеться. Давай ты поможешь мне, а я потом помогу тебе - так будет и быстрее, и... приятнее.
Она нежно коснулась щеки Элизы и лукаво прищурилась:
- Сейчас мы будем пить вино и болтать столько, сколько нашей душе угодно. Сегодня раньше вечера я никого не жду, так что самое время побездельничать. Правда, вскоре собиралась зайти Чильеджина -ее покровитель опять куда-то уехал, но думаю, что она нам не помешает.
Латтария не стала объяснять Элизе, что Чильеджина приходит к ей не только для того, чтобы посплетничать, и в душе надеялась, что и Вишенка не будет очень разочарована, застав близкую подругу не в одиночестве.
Отредактировано Латтария (30-04-2018 17:59:28)
Элиза с готовностью кивнула и приступила к одеванию.
Странное дело, с каждой надетой вещью она сильнее чувствовала неловкость и смущение, и тем сильнее хотелось поскорее облачиться полностью. Происшедшее в спальне Латтарии казалось сном и наваждением. Рыжая болтала о пустяках, а Элиза только кивала и отвечала односложно. Что-то подсказывало ей: совсем недавно с ней случилось нечто очень важное, навсегда все изменившее. Она хотела бы проявить обычное для куртизанки легкомыслие и отнестись ко всему если не как к неважному, то все-таки как к эпизоду, не имеющему слишком большого значения, но не могла. Теперь и Латтария была не приятельницей, а сообщницей, ставшей как будто кем-то совсем другим.
Но вот, когда она поправляла пояс, то почувствовала привязанный к нему сверток и вспомнила о том, с чем на самом деле шла к Фелисе.
- Ой, а я и забыла совсем! - хихикнула Элиза, радуясь теперь больше тому, что есть повод для разговора, чем возможности показать что-то важное. - Вот смотри...
Она развязала взятую с собой вышивку неизвестной родственницы мадонны Лючии и протянула Рыжей.
В отличие от Элизы Латтария просто завернулась в простыню, ей было лень одеваться, но и оставаться обнаженной рядом со смущенной подругой - а в том, что той сейчас неловко, Фелиса нисколько не сомневалась - тоже показалось неправильным.
- Откуда это у тебя? - воскликнула с восхищением женщины, хорошо знающей цену красивым вещам.
Ей было достаточно бросить один взгляд на рукоделие, чтобы понять, что мастерица, приложившая к нему руку, не только искусна в ремесле, но и умеет «видеть» изящное в казалось бы простом.
- Мальчик будто вот-вот улыбнётся, - Латтария подняла вышивку на свет, какое-то время придирчиво оглядывала ее, ища, но не находя возможные огрехи, и снова переспросила. - Так откуда это? Только не говори мне, что это работа твоей служанки, - она засмеялась, - иначе мне придётся и в Филе искать скрытые таланты.
Отредактировано Латтария (04-05-2018 16:07:28)
- Нет, Нана на такое точно не способна, - засмеялась Элиза. - Она такая... она настоящая служанка.
Она вдруг подумала, что Ладзаро для нее выбрал и впрямь настоящую прислугу - злая и недовольная кухарка, глупая служанка... Прямо как в какой-нибудь латинской комедии.
- Эта работница живет в доме одной вдовы... Да, вот такое у меня неожиданное знакомство.
Она рассмеялась от удовольствия. Не потому, что хотела подчеркнуть свои приличные связи - в этом доме они звучали достаточно сомнительно, а хвастаться ими было бы вообще глупо - а потому что увидела, что Фелисе понравилось то, что она принесла. Быть обладательницей чего-нибудь особенного и вызывать интерес - это всегда приятно.
- Я думаю, что этой мастерице можно дать какое-нибудь задание. Ты видишь, что она справляется с разным, и ее работа не похожа на обычную. Кружево, которое есть только у тебя... мне кажется, это то, о чем мы все мечтаем.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Откровенность и откровение. 20.08.1495. Рим