...
- Подпись автора
Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Si vis pacem, para bellum » А нюх, как у собаки. А глаз, как у орла. 04.01.1495. Рим
...
После провала данного кардиналом Валенсийским важного задания начальник городской стражи так и не сомкнул глаз. Настроение и без того не отличавшегося благодушием дона Рамиро было прескверным. Хотелось спуститься в подвалы Сант-Анджело, найти там какого-нибудь заключенного и отвести на нем душу в известном смысле. Но вместо этого Лорка, приказав удвоить все посты, проводил время, прогуливаясь во дворе замка Святого Ангела, хмуро размышлял о чем-то, но и о своих прямых обязанностях не забывал. И вот, спустя примерно пару часов с того момента, как Рамиро вышел с неутешительными новостями от мессера Агапито, в поле зрения находящегося на своем посту начальника городской стражи попала весьма любопытная парочка. Растрепанные, на взмыленных лошадях, неизвестно на кой черт приехавшие в такую рань. Само по себе уже подозрительно, особенно в такое время. Сигнал тревоги своим людям Лорка решил не подавать, однако сам стал наблюдать за неожиданными приезжими. Прищурившись, мужчина рассматривал парочку, вцепившись в нее ястребиным взглядом своих холодных серых глаз. Девушку он узнал без труда. Это была служанка сестры Чезаре. А с ней какой-то юнец... Полномочия и личная инициатива начальника городской стражи были таковы, что Рамиро де Лорка привык знать все и обо всех в пределах своей юрисдикции. А на данный момент личному палачу семьи Борджиа было интересно, какого рожна здесь делают Пантисилея и ее спутник. Интересно еще и потому, что приезжей девушкой была не просто какая-то замухрышка, а служанка самой монны Лукреции, за которую, как известно, ее брат - и по совместительству личный господин дона Рамиро - любому кишки выпустит. Раз все равно пока нечем себя занять, не лишним будет проследить за этой странной парочкой. Лорка бесшумно, держась на отдаленном расстоянии, следовал за молодыми людьми. Вскоре конечная цель их пути была, по-видимому, достигнута, когда оба зашли в покои супруги герцога Пезаро и скрылись с глаз начальника городской стражи. К несчастью, самовольно врываться туда и задавать лишние вопросы дону Рамиро не представлялось возможным. Но из любого положения можно найти выход. А потому «Испанский Демон» счел для себя очень даже возможным пристроиться возле двери кабинета и, приложившись к ней ухом, подслушать проходивший там, внутри, разговор...
Вот, собственно, чем был занят Лорка до того, как дверь, ведущая в покои монны Лукреции, открылась и на пороге возник Меркуцио собственный персоной, который с этого момента являлся для Рамиро очень любопытной фигурой. Начальник городской стражи, притаившийся неподалеку за углом и не спускавший с двери цепкого взора, сразу зашевелился. Из разговора, происходившего между людьми, которые находились в кабинете Его Светлости, испанец услышал если и не все, то, по крайней мере, самое главное. И этого было достаточно для того, чтобы теперь действовать по своему усмотрению. Только бы не упустить мальчишку. Неспешно двигаясь вслед за удалявшейся фигурой Меркуцио, Рамиро дождался, пока тот зайдет вглубь одного из длинных коридоров Сант-Анджело, и затем ускорил шаг. В замке в это время было безлюдно. И очень кстати. Де Лорка, уже не заботясь о том, что гулкий звук шагов, которые он издает в мертвой тишине, может отчетливо слышаться преследуемому юноше, почти настиг свою дичь.
- Эй, парень! - окликнул его начальник городской стражи, а мрачные стены замка вторили ему эхом, - А ну-ка постой!
- Все исполню, Ваша светлость.
Меркуцио согласно кивал, а в глубине души радовался, что приказ хозяина так замечательно совпал с его собственными намерениями. Джованни Сфорца отправил Пьетро обратно в Рим, чтобы тот узнал, не поднялось ли суматохи. Кому интересен какой-то слуга, если уж и будут допрашивать, то доверенных лиц, а не пришедшего в услужение без году неделя. Сам юноша успокоился - он лично доставит Пантисилею обратно и не придется думать, как она добралась, не попала ли в недобрые руки. Нравилась ему Кьяра, ох, как нравилась.
Обратный путь прошел без приключений, да и сколько уже можно. И без того все ребра болят, да и разговоров им с Кьярой хватит надолго.
- ... Что б ей, этой Оттавии. И ведь половину денег унесла! - посетовал Меркуцио напоследок и, оставив служанку герцогини Пезаро во дворе замка Святого Ангела, направился вглубь, в сумеречные коридоры с редкими факелами-маяками, углами, полными мрака и той, особенной предрассветной тишиной, которая вот-вот разбежится от суеты проснувшейся прислуги. Знал бы он, что их торопливый разговор был подслушан начальником городской стражи, сто раз бы подумал, не повернуть ли назад.
Шел и думал, чего ему больше хочется: спать, напиться, сейчас же немедленно вытянуться где-нибудь на сундуке или, все же, сначала поесть… да и о чем мечтать, если первым делом предстоит найти Густаво, а там и повторить весь отчет заново, на сей раз, перед угрюмым управляющим. Тело зудело и болело, тосканец двигался медленно, боясь заплутать, касался приметных гобеленов, статуй, считал повороты малознакомого еще пути. За спиной зазвучали шаги, парень, занятый своими мыслями, не придал тому значения, и только окрик заставил его насторожиться.
Он отступил спиной к стене - из-под факела в тень - заставляя того, другого, приблизиться к нему, вступить в круг света, и с любопытством взглянул в незнакомое, сразу поразившее заведомой недоброжелательностью лицо мужчины.
- Да, мессер?..
Рамиро быстро догнал юнца, которого - он теперь знал - звали Меркуцио, и навис над ним, словно коршун над маленьким грызуном. Сейчас он из этого мальчишки всю правду вытрясет. как ни старайся, но правда всегда вылезет наружу, если неосторожно шептаться под самым носом Лорки - тем более. Дама из свиты монны Лукреции бесследно исчезла, да еще и прихватив с собой что-то очень ценное. А вот это уже интересно.
- Я начальник городской стражи Рамиро де Лорка. Слыхал о таком? - приветственно оскалившись, представился мужчина. О том, что даже в кругу молодежи имя "Испанского Демона" было небезызвестным, он не сомневался. Наклонившись к самому лицу новоиспеченного слуги герцога Пезаро, он положил ему руку на плечо и буквально сдавил его своей стальной хваткой, - А теперь расскажи-как мне, малец, где прячется эта чертовка Оттавия. И про деньги тоже. Все начистоту. И без дураков. А не то пойдем с тобой беседовать в другое место.
В какое именно место они направятся в случае, если юноша начнет упорствовать, Рамиро уточнять не стал. И сам догадается. Вроде бы малый сообразительный.
Ага… Злосчастная Оттавия, определенно, необходима в этом замке каждому второму. И деньги тоже… И всем требуются искренность… Да только Меркуцио, успевший за прошедший день в сорока щелоках потереться, не собирался откровенничать с незнакомцами.
Было время заново передумать, пересмотреть, обговорить всю ситуацию, свое в ней место обусловить и поступки обозначить – теперь ему сам черт был не страшен. Ну, то есть, черта бы он испугался, вздумай тот появиться перед ним вот так, в полумраке коридора, смердящий сажей и тянущий лапы, но человек - бесцеремонно хватающий его, задающий вопросы, грозящий, да еще и представившейся самим начальником городской стражи просто так, запросто - он вызвал только гнев.
Плечо пронзило болью, когда Меркуцио резким движением попытался сбросить с него чужую руку. Где ему, едва явившемуся в город Рим, успеть узнать, чем грозят пререкания с главой папской охраны.
Боль и прямота вопроса уже ударила в висок, намекая на крупные неприятности, но юноша устало отмел предопределенное, надеясь вывернуться попросту. Ни драться, ни пускаться в долгие и путанные объяснения (а скрыть от чужих ушей пришлось бы многое) сил у него уже не было.
Тосканец выбрал испытанный способ, не раз выручавший в домашних неприятностях – под дурака сыграть. Скрыв, как ему показалось, гримасу боли, он оторопело уставился на собеседника, не особо задумываясь, с кем говорит:
- Какая Оттавия?.. Никаких денег я не брал! Меня хозяин по делу послал, пустите!
Возможно, де Лорка ошибался насчет сообразительности юнца. Тот, кажется, держал главу римской стражи за болвана. Что ж, придется его в этом разубедить. С доном Рамиро такие фокусы не пройдут, дурачка из себя строить не получится. Это же надо иметь наглость врать таким необдуманным образом, когда Лорка собственными ушами слышал все о чем говорил этот Меркуцио с какой-то девицей. Жаль только, что не разглядел Лорка, что за собеседница была у Пьетро, из двоих выбрал того, кто главнее показался.
- Шутки со мной шутить вздумал, шельмец? - прошипел начальник городской стражи, - Так это зря. У меня с чувством юмора неважно. А вот со слухом все в порядке. И о чем ты разговаривал со своим господином мне прекрасно известно. Не хочешь по-хорошему - будет по-плохому.
Если и можно было еще сильнее подпортить и так уже испорченное настроение Рамиро, то юнцу это удалось. Вот почему сразу не рассказать, упрямец? Все равно ведь все выложишь, как на духу. Нет, обязательно надо разозлить. Ну, и пусть теперь пеняет на себя. У испанца не было времени на пустые уговоры и разглагольствования. Не колеблясь, де Лорка как следует заломил пареньку руку и, не выпуская ее из своих железных пальцев, потащил Меркуцио за собой. И плевать, кому он служит. Хозяин и покровитель дона Рамиро был куда влиятельней и зубастей.
- Чтобы нам никто не помешал, мы с тобой сейчас в подвалах потолкуем, - почти весело подмигнул мужчина своему пленнику, не сомневаясь, что тот правильно поймет значение его слов, - И уж там ты у меня, приятель, соловьем запоешь. Вот увидишь.
Хватка начальника стражи, благодаря коей парень быстро поверил, что этот человек действительно обладал той властью, которую объявил ему, была сильна. Но пока Меркуцио с искаженным от боли лицом, поспевал за влекущим его мессером Рамиро, а после - катился по выщебленным плитам подвальной лестницы, он уже не столько боролся с болью, которой его собрались усмирить, сколько пытался поскорее вспомнить, что было им сказано пезарскому герцогу и догадаться, что удалось подслушать сему дознавателю.
Пусть будет так: Оттавия, дама мадонны Лукреции, решила обокрасть хозяйку, служанка Пантисилея, попыталась ей помешать, да вместе с ней в дорогу и отправилась, а меня послали за ними обеими… В сущности, все так и было, имена их – на слуху, деньгами мы перед хозяином отчитались, а слуга я здесь новый – вот больше ничего не знаю!
Ясно было одно: вокруг четы герцогов Пезаро, как водоворот возле камней кружились силы, оценить мощь которых, да и представить всех снующих в той воде, он был не в состоянии. Но даже юный тосканец, в Риме недавний, способен сложить Сестру и Брата, добавить интерес начальника городской стражи, подчиненного Брату другому и посчитать, что вся Семья уж что-то слишком пристально следит за делами его хозяина. А раз так – молчать надо. Невольным, неуместным словом можно все испортить.
Помоги, святой Петр, заступник, надоумь, на кого, вместо своих, внимание стражи навести…
Видел бы он себя: в полумраке казематной залы, потрепанного за день, уже побледневшего от подступающего к горлу ужаса, косящего на малиновые угли в жаровне, на клещи, козлы, на неясную громадную фигуру в темном углу. И дрожь в голосе к месту пришлась, когда Меркуцио осторожно начал плести:
- Не понимаю я... О чем, Вы, мессер… Рамиро? У герцога нашего беда за бедою. Так он меня помощи послал искать. А вы меня вините в чем-то… сюда волокете… А я ни в чем ни виноват… А что за Оттавию, простите, сразу не вспомнил, так воровка и есть… Монеты-то не все мне отобрать удалось…
Продолжая прикидываться скудоумным, тянул время; открывая дело по словечку, рассчитывал, что интересом своим мессер глава охраны папской сам даст понять, что уже знает, а что нет.
После того, как начальник городской стражи и его пленник зашли в затхлые подземелья замка Святого Ангела, у юноши сразу развязался язык. Дон Рамиро знал, что у мальца не хватит духу отпираться при взгляде на массу зловещих устройств, которые находились здесь отнюдь не для украшения помещений. К тому же, ему просто было приятнее вести беседу в привычной для него обстановке. Однако Меркуцио, похоже, не до конца понял, с кем имеет дело, и по-прежнему лепетал бессмысленные фразы. Испанец, в свою очередь, не собирался раскрывать, что именно удалось ему услышать из разговора в покоях монны Лукреции. Пусть парень мучается и гадает, насколько начальник городской стражи осведомлен обо всем. Сам же Лорка тем временем посильнее надавит на него.
- Мне безразлично, сколько эта баба украла денег, - железным тоном отвечал Лорка, - Мне важно знать, где она сейчас и с кем. И ты мне об этом скажешь. Или...
Испанец бросил взгляд, который говорил куда красноречивее любых слов и угроз, на стоящую в дальнем углу дыбу, а затем снова перевел его на Меркуцио.
- Ну, так где же Оттавия? - с нажимом спросил Рамиро де Лорка, - Я ведь уже задавал тебе этот вопрос.
- Да откуда же мне знать, куда тот негодяй ее увез?..
Отшатнулся Пьетро от де Лорки.
Блок под потолком и тень от веревки недвусмысленно советовали думать быстрее и отвечать изобретательнее, а тут и Святой Петр, заступник, навел-таки на мысль, спихнуть все на наемников. Тем один ответ, пусть только сунутся – вот и интерес замковой стражи вмиг пригодится.
Очень медленно и с запинкой (каждое слово из себя по капле выжимаю, мол) Меркуцио, всячески показывая, что боится пытки, на самом же деле обмирая, как бы лишнего не упомянуть, поведал, что послан был охрану нанять, что про Оттавию и не знал; а что обманула-провела понял, когда хвост ее кобылы увидал, за Бенито в ночь поспешающей. Ни слова про ту встречу в замковом покое, ни слова про цель отъезда, ни слова про Кьяру, ни слова про…
- … Им вслед-то и кричали - другие двое молодцов все сетовали, что дружок их с девицей деньги прихватили. Сговорились они после встретиться, и один тут же в погоню подался, а другой… взялся за меня…
Сердце неистово колотилось: вот-вот вопросы начнутся и про наем, и кто посоветовал, а мессера Томмазо впутывать очень бы не хотелось.
Усталость, меж тем, брала свое – ноги слабели. Решив, что хуже не будет (не прибьют же сейчас, пока он так искренне языком метет) тосканец углядел невдалеке скамью и, доковыляв до нее, уселся без приглашения.
- … И что Вы, мессер, все про девицу эту! Да наверняка она уже по дороге в Пе… в Падую!..
А вот теперь начался совсем другой разговор. Кажется, юноша начинал понимать, что целым и невредимым он из этих подвалов не выйдет, если и дальше продолжит увиливать. Почти все из того, что сейчас говорил Меркуцио, было начальнику городской стражи неизвестно, ибо не поминалось в беседе, которую ему удалось подслушать. А говорил он столько всего, что бедный дон Рамиро начинал путаться. Какая-то драка, ссора между наемниками, Оттавия сбежала с одним и с деньгами, двое других отделали Меркуцио и бросились в погоню, сама девчонка сейчас где-то с тем, кто надул своих товарищей?.. Что?! Бред какой-то! Испанец даже не был уверен, что правильно понял и мысленно перечислил все то, о чем сейчас тараторил его пленник. Но все же кое-что весьма важное он уловил. На сей раз начальника городской стражи гораздо больше заинтересовали фигуры наемников. Парень совершенно справедливо полагал, что сейчас на него посыпятся расспросы про то, где ему удалось найти наемников, и кто на них вывел. Очевидно, что этот мальчишка не смог бы в одиночку отыскать и заполучить к себе в охрану бывалых головорезов. Да еще и здесь, в Риме. Чутье подсказывало Лорке, что начинать поиски надо было именно с этих наемников. А точнее - с тех людей, которые свели с ними Меркуцио.
- Значит, деньги дал тебе герцог Пезаро, - нахмурившись и почесывая бороду, задумчиво произнес дон Рамиро, решив пока оставить расспросы про Оттавию, - А кто помог тебе найти наемников? Я ни за что не поверю, что такой сопляк, как ты, сделал все сам.
По большей степени Рамиро был хладнокровным человеком. Но многим было известно, что иногда на него накатывали приступы бешенства, неизвестно чем вызванные и объяснить которые было невозможно. Именно поэтому его боялись даже самые близкие приспешники. Вот и сейчас глаза испанца налились кровью, а в бледном лице появилось что-то дикое, звериное. За едва уловимое мгновение Лорка пересек расстояние, отделявшее его от лавки, на которой устроился Меркуцио, и которая почти вплотную была приставлена к стене. Одной рукой испанец крепко ухватил паренька за шиворот и, приподняв, как следует припечатал к этой самой стене. А другой резко ударил его в живот. После чего отшвырнул в сторону так, что тосканец грохнулся на холодной каменный пол и, кажется, немного ударился головой.
- Кто навел тебя на них?! - подлетев к лежащему, то ли рычал, то ли шипел начальник городской стражи, - И где он сейчас?! Отвечай мне, щенок, не то я тебя ломтями настругаю!
И в довершение своей угрозы Рамиро вытащил из-за пояса кинжал, помахав им перед лицом Меркуцио. Неизвестно, что вдруг нашло на испанца - то ли у него несколько повредился рассудок после гибели дочери, то ли он просто решил действовать жестоко и быстро в виду нехватки времени - но сейчас с ним лучше было не шутить.
Вопрос застал юношу в попытке вздоха. Он судорожно пытался захватить хоть глоток воздуха, но с прибитым к ребрам животом (Господи! да будто лошадь лягнула) это было делом нелегким. Плиты пола внезапно стали ему дороже чего-либо другого, так не хотелось взгляд от них отрывать и в глаза настойчивому собеседнику смотреть. Наконец, Меркуцио осторожно сел, поднятыми коленями пытаясь создать между собой и начальником стражи подобие преграды. Голова гудела. Когда дыхание восстановилось, юноша облизнул губы. Теперь испанец молчал, а кинжал его, чуть вздрагивая, перед носом, похоже, только и ждал разрешения впиться парню в глаз.
- Я нее…
Он отвел глаза. Деньги герцога, его неприятности, которые бы так заинтересовали других, и беднягу Оттавию, что еще совсем недавно служила предметом допроса, живо вытеснила перспектива поимки трех головорезов. Придется продолжать в том же духе. Может быть, всем трем уже посчастливилось отдалиться от города настолько, что даже длинные руки стражи не зацепят – так не хотелось знакомство продолжать – а в том, что будет теперь причастен к розыску и поимке, Меркуцио не сомневался.
Вспомнилась осклабившаяся рожа Дуччо и кулак его, требовавший возмездия… Пьетро немедленно зажмурился и выдохнул:
- … Да кто же, как не Мауро? В цеху шерстянщиков…
Слово сказано.
Бедный мессер Томмазо, ну за что ему новые заботы? И Пьетро пытается еще раз, ну, самый распоследний, увильнуть от чертовой необходимости рассказывать, показывать и предъявлять чего бы то ни было:
- Ох, мессер… Господин герцог Пезаро давно уже ждет меня! А он, зять понтифика нашего, ждать не любит… Вы б меня отпустили, а? Я ж все сказал!
- Отпущу. Потом. Если будешь хорошо себя вести, - склонившись над пленником, дон Рамиро сверлил его взглядом, а голос звучал угрожающе, - А пока ты будешь делать то, что говорю я. А не то...
Испанец замахнулся на юнца еще раз.
Некоторое время спустя де Лорка и Меркуцио, проделав не самый легкий путь по петляющим дорогам и зловонным закоулкам Вечного города, уже стояли у порога обители, где жил глава цеха шерстянщиков. Начальник городской стражи решил не брать с собой своих людей. Незачем. Дело несложное. Управится своими силами. К тому же, когда Рамиро оставался наедине с собой - мальчишка в данном случае не в счет - он вспоминал свою молодость, когда был еще только наемником на службе Родриго Борджиа. Когда он был быстрее тигра, незаметнее тени, бесшумнее морского штиля. И убивал с такой же легкостью, с какой мясник разделывает свинину. Впрочем, испанец никогда не забывал навыков прошлого и по-прежнему не терял былой хватки.
- Иди вперед, - подтолкнул он паренька в спину острием кинжала, который держал в правой руке, - Откроешь дверь и зайдешь внутрь. Я за тобой. И не дури. Если это ловушка, я тебя убью.
Дон Рамиро сказал это таким тоном, чтобы у Меркуцио не осталось сомнений в том, что он выполнит свое обещание. Испанец по своему опыту знал, что подобные случае не редкость. Заведут куда-нибудь, дескать, как просили, как хотели - а там на тебя со всех сторон выпрыгнет орава ловкачей с ножами. Лорке и самому не раз приходилось пользоваться этим приемом. Поэтому сейчас он был настороже. А ну как действительно дом почтенного Томмазо Бертони окажется капканом для римского охотника?
Куда лучше будет сопроводить это чудовище до крыльца мессера Томмазо самому, чем, растолковав дорогу допустить, чтоб оно само туда явилось, и начало само расспрашивать и кулаками махать!
Сия догадка стоила Меркуцио двух лишних синяков, но, поколебавшись еще немного, опасавшийся стоять с повинной перед дедовым приятелем парень смирился. Уж лучше самому предварить неприятности расследования - авось удастся как-нибудь выкрутиться при расспросах…
***
- … утро доброе, спасибо!
Пьетро повел плечами и сотворил вымученное подобие улыбки (жало кинжальное, едва порог переступили, перестало колоться ему под лопатку, но не забылось) которое в сумеречной прихожей, должно было сойти за ответное приветствие выглянувшей в проем домашней прислуге и подмастерью, явившемуся на громкий стук нежданных гостей.
- … Да скажите же мессеру Томмазо, коли он уже поднялся, что пришел к нему Пьетро де Буджардини и… мессер Рамиро де Лорка очень хотел бы его кое о чем порасспросить!!
А Томмазо Бертони в тот день поднялся рано. Как чуял старик, что не заладится денек с утра. Еще накануне имел он беседу довольно нелицеприятную с приказчиком одной из шерстяных лавок. Было у старика Бертони подозрение, что кое-где нечистые дела творятся, да вот и подтверждение тому вчера пришло. Того обманщика Бертони выгнал с напутствием: "Коли обмануть решил - так делай так, чтобы хозяин не прознал, а коли хозяина надуть вздумал - так надобно умнее того хозяина стать сначала!"
Теперь он собирался навести порядок в лавке, да заодно и других поучить, что делать допустимо, а чего никак не стоит. И уж меньше всего он ожидал, что на пороге его дома так рано утром появится Пьетро де Винченце Буджардини.
- Пьетро? - переспросил он слугу, явившегося к нему с новостью, хотя уж на слух свой старик не жаловался. - Ты сказал - Пьетро? И с ним - Рамиро де Лорка? О Господь всемогущий... ну ведь говорил я ему!
С досады старик даже сплюнул. А то как он не предупреждал Меркуцио! А то как в чулан его подумать не отправлял! И ведь говорил, и ведь растолковывал: не лезь, Пьетро, куда тебе лезть не следует! Так ведь нет! Только и разговоров было у внука Винченце, что, дескать, жизнь обычная не подходит для меня! Так глянь же - вот она, чем закончилась, жизнь-то его необычная!
Имя начальника городской стражи было знакомо старому шерстянщику, хотя, Бог милостивый, до сих пор не приходилось ему сталкиваться с Кровавым Лоркой. Да вот неужто теперь попал Меркуцио в переплет?
Томмазо поспешил в прихожую, в глубине души надеясь, что слуга ошибся, не расслышал, имя перепутал, ну или Пьетро решил со стариком шуточку сыграть. Но то, что увидел Томмазо, уж меньше всего напоминало глупую шутку.
В прихожей, переминаясь с ноги на ногу, стоял не кто иной, как внук Винченце, вверенный Бертони приятелем, а за ним маячила грозная фигура начальника городской стражи.
Бертони захотелось даже глаза протереть, дабы убедиться, что это происходит не во сне и что он действительно находится у себя дома.
- Так, так, - пробормотал старик. - Пьетро! И что же это, позволь спросить тебя, означает?
Вот кем же теперь себя чувствовать, когда ты в гостеприимный дом, где ничего кроме добра не видал, беду привел…
Меркуцио развел руками и раскрыл, было, рот, но, встретившись взглядом с мессером Томмазо, вновь его закрыл. За спиной спокойно размещалась эта самая беда, кажется, начавшая уже недобро сопеть, готовясь перейти в атаку. Парень почувствовал себя сеном, вот-вот заполыхаешь с обеих сторон: взгляды над его головой, того и гляди, пересекутся - искру вышибут. Он зажмурился на миг, и с гримасой, словно выжимая из себя кислую правду, честно ответил на заданный вопрос:
- Это, мессер Томмазо, значит... что господин Рамиро де Лорка, начальник городской стражи...
Тут локти его поползли в стороны, непонятно из каких соображений отгораживая главу папской стражи от мастера цеха шерстянщиков. Похоже, именно гнева последнего, Пьетро боялся более всего.
- Мы пришли… Вас… нас… меня…спросить…
Далее тянуть не имело смысла, он вдохнул, для храбрости, и выдохнул:
– …кто и как посоветовал мне нанять охранников и где их теперь искать!!
Рамиро де Лорка вошел в дом следом за Меркуцио, по-прежнему держа острие кинжала у его спины. Минуту спустя перед вошедшими появился сам достопочтенный хозяин. Вроде бы никакой опасности не было, паренек не обманул начальника городской стражи и привел его туда, куда нужно. И ловушки, судя по всему, здесь не наблюдалось. Однако испанец по старой привычке никогда никому не доверял, а потому всегда был на стороже и не терял бдительности. Поэтому кинжала не убрал, однако руку, сжимающую его, спрятал за спину. Незачем раньше времени пугать Томмазо.
- Дело срочное и не терпит отлагательств, - железным тоном заговорил дон Рамиро, в упор глядя на главу цеха шерстянщиков, - Похищена служанка Лукреции Борджиа, а также крупная сумма денег, которую герцог Пезаро поручил этому юноше, - последние слова испанец произнес с нажимом, кинув суровый взгляд на Меркуцио.
Он не стал вспоминать те обрывки из разговора в покоях папской дочери, которые касались украденных денег. И не знал, правильно ли истолковал это сейчас Томмазо. Но это было не важно. Главное - поселить в главе цеха шерстянщиков уверенность, что его побеспокоили по чрезвычайно важным причинам, и что для предоставленного его заботам Меркуцио сложившие обстоятельства могут быть крайне опасны.
- И лучше вам поспешить с ответом, мессер, - добавил де Лорка, после того, как Меркуцио задал старику нужный вопрос, - Иначе вашему мальчишке худо придется.
В доказательство своих слов он положил свободную руку на плечо Пьетро и сжал его достаточно сильно для того, чтобы парень почувствовал боль, а Томмазо это увидел.
Почтенный Томмазо Бертони кашлянул. Почтенный Томмазо Бертони внимательно посмотрел в глаза своего непутевого воспитанника, а затем в стальные глаза начальника городской стражи. И ничего не отвечал. Не потому, что ему нечего было сказать. А просто на какое-то время почтенный Томмазо Бертони потерял дар речи.
Мальчишка! Глупец! В какую же историю он теперь угодил?
Безумец, безумец Пьетро! Да и сам Томмазо, сам-то тоже хорош! Сжалился над мальчишкой, своими руками помог ему в петлю влезть! Да почто освободил его из чулана? Уж лучше бы сидел Меркуцио под замком, да под присмотром был! А там, глядишь, и к шерстяной лавке бы попривык, да дурь из головы бы и вылетела. Так нет!
Ох, зря, зря сжалился старик над юношей, да позволил ему своей дорогой идти. Вон оно к чему приводит, безрассудство-то молодых!
Смысл сказанного Рамиро де Лоркой постепенно доходил до Томмазо Бертони. Лукреция Борджиа, герцог Пезаро - эти имена не вызвали у мастера ни малейшего восторга. Да еще и деньги!
Вот тут Томмазо уже ничего не понимал. Кроме одного. Если какие-то там деньги и украли, то это точно не мог сделать Меркуцио. Просто потому, что на такие вещи он был не способен.
Эх, Пьетро, Пьетро! Не послушал ты советов старика, полез куда тебе лезть не следовало!
- Вы бы в дом прошли, мессер Рамиро, - дар речи постепенно возвращался к старику. - Зайдите, поговорим. Знаю что - все скажу. Только мальчишку вы этого не трогайте. Молодой он еще, несмышленый. Не ведает, что творит.
Уж только бы сейчас отпустил Меркуцио грозный Лорка! А уж дальше Томмазо с ним по-своему поговорит. По-отечески.
Уж лучше бы тут, лучше бы ни в какие дома не проходить… Поговорить и здесь можно преотлично, а степенное приглашение мессера Томмазо для него, для Пьетро, ничем хорошим закончится не обещало. Он резко опустил лицо, чтоб незаметными прошли бледность и гримаса боли – руки у мессера Рамиро были точно не людские, железной хватки – и приготовился услышать его вердикт: здесь дознавать будем или в комнаты пройдем, Меркуцио помучить.
О том, что его могут заподозрить в краже, он и помыслить не мог, готовил свои оправдания про поджог, про то, что девицу не удержал, про то, что, не заплатив, разозлил охрану… Мессеру мастеру придется отвечать честно, без экивоков, дай Бог, чтоб хоть объяснить позволил, прежде чем стыдить начнет.
Томмазо в полной тишине провел своих гостей в кабинет. Теперь ему хотелось очень, очень многое сказать Меркуцио, но он сдерживался. Уж не сейчас и не в присутствии грозного Рамиро.
Старик понял, что начальник городской стражи появился в его доме не просто так. В гости начальники городской стражи с утра пораньше не приходят. А коли так, парню грозит сейчас серьезная опасность. И защитить, уберечь, - только он сейчас, Томмазо, это может. А иначе в глаза другу своему Винченце взглянуть не посмеет.
Да только как мальчишку убедить самому на рожон не лезть?
Мастер предложил Рамиро стул, сам опустился в кресло - Пьетро чести сей удостоен не был, и постоять может, чай, молодой еще. Какое-то время старик смотрел на своего молодого подопечного, то ли раскаяние желая в глазах прочесть, то ли разглядеть желая, что за душой стоит, - потом обратился к Лорке:
- Я, мессер, закон не нарушал, чту его и уважаю. Коли из моих людей кто виновен в чем - сам первый накажу. Да только ни к монне Лукреции, храни ее Господь, ни к герцогу Пезаро мои люди никогда отношения не имели. Может, ошибка тут какая получилась?
Рамиро пришлось поневоле отпустить паренька. Как бы ни хотелось ему подольше держать свою руку на плече Меркуцио, сжимая его, но пока что он достаточно припугнул главу цеха шерстянщиков и доказал ему серьезность своих намерений. Де Лорка последовал за хозяином дома в кабинет, по-прежнему держа руку с кинжалом за спиной. Томмазо любезно предложил начальнику городской стражи стул, однако испанец остался стоять, глядя на старика, который теперь сидел в кресле, с высоты своего роста. Свободную руку, которая была на виду, Рамиро положил на пояс.
- Кажется, я и не говорил, что вы его нарушали, - спокойно ответил начальник городской стражи, сверля Томмазо своими ястребиными серыми глазами, - И ради вашего же блага надеюсь, что это правда, - испанец выдержал паузу, бросил взгляд на Меркуцио, а затем продолжил, - Я пока что не намерен обсуждать с вами ни герцога, ни монну Лукрецию. И запомните - вопросы здесь задаю я. Ваше дело на них отвечать. И сейчас я желаю получить ответ на вопрос, который вам уже был задан. Кто, когда, как и где порекомендовал этому парню, - небрежным кивком он указал на Пьетро, - Разыскать наемников? Эти наемники мне очень нужны, и если я их не найду, отвечать за это придется мальчишке. Итак, я слушаю вас.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. Si vis pacem, para bellum » А нюх, как у собаки. А глаз, как у орла. 04.01.1495. Рим