- Я сказал, ты поедешь, - произнес жестко, но при этом избегал смотреть ей в глаза. - Я не хочу, чтобы ты целыми днями была одна. А там за тобой будет присмотр и уход.
Кусок не лез в горло, Дженнаро вздохнул, отложил разом ставшее пресным мясо. В взгляде Антонии был не просто испуг, в ее глазах плескался ужас.
- Ну полно, полно, успокойся. Ливи пишет, что повитуха у них хорошая, - вот уж не думал, что придется обсуждать и эти вещи, - поживешь там на свежем воздухе...
Он и сам себе не признавался, что отправляет жену не только из-за опасений за ее здоровье. Чем ближе к родам, тем беспокойнее становился он сам. Непросто это - принять чужого ребенка. Многие мужья воспитывают не свою кровь, но далеко не все о том догадываются. А каково будет ему, если каждый день перед ним будет бегать маленький "дон Алонсо"?
Но вслух Дженнаро ничего не сказал, просто подошел к жене, притянул собственническим жестом к себе:
- Так будет лучше, поверь, - и, скрывая за непреклонностью собственное смятение, добавил. - И обсуждать тут нечего.

Подпись автора

Начальник замковой стражи
Мы перестаём бояться чудовищ под кроватью, когда находим их внутри себя

Словно мукой весь покрытый пылью, во двор не въехал, а ворвался всадник. Очень торопился, на ходу бросил поводья подскочившему мальчишке - взмыленный жеребец, не дождавшись привычного похлопывания по морде, обиженно фыркнул - и вбежал в дом.
Ливия подслеповато сощурилась. Не потому, что с годами зрения сестры начальника замковой стражи ухудшилось - если ей что-то было надо, она могла заметить соринку в самом темном углу, просто то была обычная женская хитрость, позволяющая все подмечать, но скрывать свои знания.

- Дженнаро?! Мы тебя уже заждались. - в голосе одновременно прозвучали и радость, и осуждение. - Антония извелась вся, все глаза проглядела.
Она, не доверяя служанкам, сняла с брата плащ, посетовала, что исхудал он, почернел. В сестринской заботе досталось всем, даже Его святейшество не был забыт. Ливия приговаривала, а сама искоса посматривала, ждала, когда же о жене и о сыне спросит.

"Молчуном был, молчуном и остался", - не подумав, что сама не дает и слова вставить, женщина не выдержала:
- Антония-то хорошей матерью оказалась, - легкое удивление - дань тому, что не особо-то нравилась ей невестка, - сама кормит - виданное ли дело, и няньке непонятно за что платим, - сестра поджала губы, но улыбнулась. - Хотя маленький Дженнаро - просто ангелок, сероглазый и кудрявый. Вылитый ты в детстве. И ямочка наша - семейная!
Она коснулась рукой своей щеки, где пресловутая ямочка давно уже превратилась в морщинку, хотела еще что-то добавить, да только некому было. Ливия ошарашенно посмотрела вслед спине брата и бросилась следом:
- Куда ты грязный к младенцу?
Какое там! Дженнаро было не удержать, только хлопанье дверей указывало направление...

- Бог ты мой! Бог ты мой!
Он склонился на колыбелькой, в которой беззубо улыбался его сын. Его! Санторе хотел дотронутся до озорного завитка, но под понимающим взглядом няни и суровым догнавшей его сестры, не решился.
- Какой он крохотный! - со времени рождения Фабио прошло уже восемнадцать лет - немудрено забыть. Начальник замковой стражи смотрел на сероглазого с семейной ямочкой мальчишку, как на чудо.
Полная, как и положено няне, женщина с высокомерием знатока покачала головой:
- Да какой же он маленький? Крупный младенчик, в отца пошел, не в мать. Вон какой бутуз получился.
Дженнаро-младший посмотрел на это скопление народа и не выбрал ничего лучшего, как, забавно сморщившись, басовито зареветь.
- Что-то наша мамочка задерживается, - закурлыкала над ребенком няня. - Не заснула бы в купальне. А то нам уже и кушать пора. Аппетит-то у нас просто замечательный.
- Я позову, - севшим голосом произнес Санторе и, кинув еще раз потрясенный взгляд на сына, выбежал из комнаты.

... Купальня вся была окутана паром. Сидящая на бортике бассейна женщина расчесывала темные от влаги волосы и что-то негромко напевала. Дженнаро замер на пороге. Все заготовленные за короткий путь слова показались глупыми, лишними, оправдания - смешными и запоздавшими. Потому он смотрел и молчал. И только когда женщина, видно почувствовав, что она не одна, начала поворачиваться, хрипло окликнул:
- Антония!

Подпись автора

Начальник замковой стражи
Мы перестаём бояться чудовищ под кроватью, когда находим их внутри себя

Теперь им обоим требовалось купание: и пропыленному с дороги Дженнаро, и от крепкого объятья припорошенной той же пылью Антонии...
Скинутая одежда, разбросанная на пути, мутноватое облако пара, плеск воды...

...Им еще много о чем нужно было поговорить: о его недоверии, о ее отчаянии. И это все будет, но намного позже. Сейчас пробил час совсем для иных слов.

Подпись автора

Начальник замковой стражи
Мы перестаём бояться чудовищ под кроватью, когда находим их внутри себя