Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Враг мой. 22.08.1495. Рим
По хронологии и для Чезаре Борджиа - после эпизода Умный умеет ценить утро. 22.08.1495. Рим
Для Франчески Кавалли и Асканио Сфорца - логичное продолжение отношений, упоминается в эпизоде Огни палаццо. Новые лица и новые интриги. 20.08.1495. Рим (непосредственно момент).
Для Пио - продолжение его подэпизода в эпизоде Отсчет начался. 18.08.1495. Рим (впервые подсматривает за Франческой он здесь).
Отредактировано Асканио Сфорца (20-04-2022 09:19:46)
Франческа цветом лица не сильно отличалась от кардинала Валенсийского. Только вот белизна была не с просинью, а с зеленцой.
- Да, я послала за лекарем, - спокойно ответила и, вдруг переходя от покоя к надрыву, заломила руки, - не надо было его поднимать сюда, внизу надо было оставить... во дворе постелить... столько крови от этой тряски...
Чезаре лежал на постели - той самой, что совсем недавно служила любовным ложем Франческе и ее любовнику. Чтобы не тревожить его раны, Франческа разрезала на нем дублет и рубашку и не перевязала, а только накинула свежую простыню.
Ее не покидала одна и та же мысль. Перед ней лежал Чезаре Борджиа - человек, из-за которого погиб тот, кого она любила, а потом и ребенок от любимого. Из-за него ее жизнь оказалась разбита быстро и безжалостно, как глиняная чашка. И вот теперь он находился в ее власти.
Может, не просто так она не сказала оставить его внизу, а велела поднимать наверх, в теплую ночью спальню, на удобную постель... Ей хотелось остаться с ним один на один, но постоянно кто-то был рядом - то слуги кардинала, то Тана, теперь вот пришла мать.
А может, она боялась этого уединения и радовалась возвращению мадонны Лауры?
- Я послала к кардиналу Сфорца. Так дойдет до Апостольского дворца. Они тоже пришлют своего врача.
Отредактировано Франческа Кавалли (06-05-2022 00:11:29)
Сколько Чезаре пробыл в беспамятстве, он и сам не знал. Очнулся он внезапно, в незнакомой комнате, на чужой кровати. Женские голоса - один, принадлежащий явно немолодой женщине, был незнаком, зато второй, надрывный, вот он будил воспоминания. Не сразу Чезаре понял, что слышит голос Франчески Кавалли.
"Где я? Что я здесь делаю?" - удивление, граничащее с паникой. Именно поэтому Чезаре никак не дал понять, что пришел в себя, ему нужно было разобраться в происходящем. Последнее, что он помнил, как плескался в купальне с Маурой, а потом... а потом будто туман в голове. И это полное незнание того, что с ним произошло, испугало гораздо сильнее саднящей боли во всем теле.
- Я послала к кардиналу Сфорца. Так дойдет до Апостольского дворца. Они тоже пришлют своего врача.
Значит, он находится у друзей. Не то, чтобы до этого Чезаре в чем-то подозревал Франческу, но никогда не бывает лишним убедиться в том, что вокруг не недруги. Как-то сразу стало легче дышать, а в памяти вдруг замелькали картины, до того от Чезаре скрытые. Бруни, Гвидо Бруни... Теперь кардинал Валенсийский вспомнил все. Вряд ли бывший однокашник хотел его просто напугать, ему просто помешали довести дело до конца.
- Пить...
Чезаре казалось, что он говорит в полный голос, на самом же деле его было еле слышно.
- Пить... пожалуйста.
Отредактировано Чезаре Борджиа (06-05-2022 12:19:04)
Франческа вздрогнула так, что едва устояла на ногах. Кажется, что Чезаре оказался способен подать голос, стало для нее потрясением. Впрочем, какими бы ни были ее мысли и сомнения, она всполошилась, как на ее месте любая бы, желающая помочь, а вовсе не смерти.
- Сейчас...
Она подошла к столу и дрожащей рукой налила в бокал воды, а потом столько же вина. Серебряный носик неприятно царапнул по стеклу, и Франческа поморщилась.
Вернувшись к постели, она встала рядом с ней на колени и близко взглянула в лицо раненого.
Чезаре давно перестал будить в ней ненависть. Это произошло как-то само собой. Он никак не помог ей, не проявил участия даже в чем-то, не интересовался ею. Они только часто находились в одном помещении, и еще однажды, на вилле Лучано Орсини, оказались на некоторое время вдвоем во время игры в прятки. Половина часа, проведенная с глазу на глаз в темноте ночного сада. И ничего там даже не произошло. И никакого особенного разговора не было - уж точно не задушевного! Франческа не принимала у себя кардинала Валенсийского и не ела с ним за одним столом.
И все-таки ее ненависть как-то иссякла.
И уж тем меньше она чувствовалась теперь.
- Вы очень бледны... - обеспокоенно сказала она и осторожно приподняла Чезаре голову. - Только не делайте ничего сами, вам нельзя двигаться...
Единственное, что Чезаре не сумел вспомнить, так этого того, как он оказался здесь, однако и в не самом лучшем своем состоянии делать выводы он не разучился, потому просто сложил два и два.
- Вы спасли мне жизнь.
Не столько вопрос, сколько утверждение. Чезаре был уверен, что ему не послышался зовущий на помощь женский голос, пусть и слышал он его на самых задворках сознания, и почти не сомневался, что это кричала Франческа Кавалли.
- Микелотто... Дон Мигел... Вы должны послать кого-нибудь за доном Мигелем, мне необходимо с ним поговорить.
Сама фраза, цельная по своей сути, была произнесена по словам, если не по слогам. Неизвестно, насколько серьезны были раны, но кровопотеря была велика и Чезаре чувствовал, что он снова слабеет. Сейчас он держался не столько благодаря физической форме, сколько на морально-волевом усилии. Он должен рассказать Микеллото о Гвидо Бруни, а после этого... после этого он может позволить себе и забыться.
- Нет, это были... это были слуги кардинала Сфорца... это они спасли вам жизнь.
Франческа сказала и поняла, что с этим происшествием ее тайна оказывается открытой для всех. Такие связи редко остаются потаенными, но все-таки ей хотелось продлить как можно дольше время, когда многие подозревают, но никто не знает наверняка. Теперь же надеяться было уже нельзя. Новость принесет кардинал Сфорца, потому что узнает от своих слуг, которые, конечно, не просто так оказались возле дома Франчески Кавалли. "Это все из-за вас, опять из-за вас!" - волны былой ненависти поднялись бурей в душе и, будь Франческа сейчас одна, не маячь за спиной мать, может, она бы и не удержалась от того, чтобы положить подушку на лицо слабого, как новорожденный, Чезаре Борджиа. Но мадонна Лаура взглядом сверлила ей спину, Франческа чувствовала это. Может, она недоумевает, что тут делал еще и кардинал Валенсийский?
В следующее мгновение волна схлынула. Возможно, именно потому что Чезаре был и впрямь слаб, как ребенок, и желание заботиться против ее воли захватывало Франческу. Она пыталась вяло отмахиваться, но не получалось.
- Я послала слуг к кардиналу Сфорца. Его преосвященство поспешит с новостью к его святейшеству... и дон Мигел тоже узнает сразу же. Это самый быстрый способ, чтобы узнали все, кто должен, - голос Франчески был суров и непреклонен. - А вам не надо говорить.
Чезаре никак не отреагировал на слова о кардинале Сфорца, позднее он отнесется к подтверждению собственных предположений с большим вниманием, но не сейчас. Сейчас кардинал Валенсийский вел борьбу за собственную жизнь. Благодаря тому, что Гвидо Бруни потерял голову и бил не на точность, а на количество, нанесенные им раны, похоже, оказались не такими серьезными, как могли бы быть, но крови Чезаре потерял более чем достаточно и потому находился на самой грани. На те несколько слов ушли все его силы, и Чезаре лишь сомкнул веки, соглашаясь.
- Не уходите, пожалуйста…
Наверное, это он только подумал, вряд ли смог сказать вслух, но Франческа будто услышала. Сквозь шум в ушах до Чезаре донесся ее увещевающий другую женщину голос, после чего в комнате наступила тишина. Но и не открывая глаз кардинал Валенсийский знал - одного его не оставили. Франческа Кавалли выполнила его безмолвную просьбу.
Выпроводив мать, Франческа осталась с Чезаре один на один.
Она поняла, о чем он просил ее, но просьба была излишней - Франческа бы не ушла и так.
Еще каких-то полгода назад она бы все отдала за сегодняшний день. Кардинал Валенсийский был рядом, был один, полностью беззащитным и в ее власти. Он был ранен, и достаточно было растерзать сейчас одну из его ран сильнее или нанести еще одну, и ее месть бы свершилась. Ей бы не пришлось чувствовать унижение, что она все время бывает рядом с тем, кто разбил ее мечты о счастье и не только не раскаивался, но и даже не жалел ни о чем.
"Он даже не извинился", - напомнила себе Франческа. А он должен был... любой бы человек, хотя бы понаслышке знающий о справедливости и раскаянии, должен был просить у нее прощения. А Чезаре был бесчувственен, как будто Бернат не верно служил ему и не отдал за него жизнь, а был кем-то вроде пса, причем не очень и любимого.
Всего один удар ножом... И это можно было сделать только сейчас, пока не пришел ни один из лекарей. Потом его осмотрят, перевяжут раны... Всего один удар...
Франческа смотрела на Чезаре. Ее взгляд можно бы было назвать испытывающим и примеряющимся взглядом хищника, но хищник никогда не испытывает ненависти к жертве, он равнодушен к ней. А Франческа не была равнодушной...
Она сделала шаг к столу, где рядом с кувшином, наполненным живительным вином, лежал нож... у него столько ран, это будет совсем просто...
Вроде бы ничего и не изменилось, но откуда появилось это ощущение опасности? Только что Чезаре балансировал между забытьем и явью, и внешне мало чем отличался от мертвого, и вот уже он, словно почувствовавший охотника олень, нервно втянул в себя воздух. Разрывающий легкие вдох и веки, тяжелые, будто налитые расплавленным металлом, дрогнули…
Нет, показалось. Никого, кроме них с мадонной Франческой, в комнате не было. И в самом деле, не мог же Гвидо Бруни проникнуть в этот дом незаметно. Подозревать подобное - просто смешно… если бы не было так больно.
Чезаре слабо улыбнулся своей спасительнице и, успокоенный, снова закрыл глаза. Скоро придет Мигел и вот после этого уже можно будет заснуть.
Франческа следила за Чезаре все тем же напряженным взглядом, как будто именно он должен был дать ей ответ, как поступить. И, как будто услышав ее, он приоткрыл глаза. Франческа затаила дыхание, когда их взгляды встретились, и невольно прикрыла веки, когда Чезаре вернулся в полузабытье.
Через несколько долгих мгновений Франческа все-таки решилась выдохнуть. Повернувшись к столу, она решительно убрала нож под поднос, чтобы он не смущал ее.
Чезаре суждено было остаться жить, но на этот раз это было не потому, что у нее не было возможности, а потому что она сама ничего не сделала. "Я никогда бы не смогла отмолить это", - подумала Франческа, успокаиваясь.
Налив еще вина с водой в стеклянный бокал, она поставила его у кровати. Сев на постели, она взяла Чезаре за руку. Рука была ледяной. Франческа кликнула Тану, чтобы та принесла все одеяла, которые только можно будет найти, и разожгла камин.
Отредактировано Франческа Кавалли (11-05-2022 16:59:48)
Посланный к кардиналу Сфорца слуга застал его в святая святых - в канцелярии. Его преосвященство как раз изучал бумаги, над которыми несколько дней трудился Алессандро Фарнезе, и, судя по лицу проверяющего, не все в них было гладко. Асканио Сфорца как раз собирался найти Сандро и прочитать ему долгую и нудную нотацию, когда в кабинет вбежал запыхавшийся слуга. Речь посланца была сбивчивой, стараясь ничего не упустить, он перескакивал от одного факта к другому, но главное было понятным.
- Немедленно пошлите к мадонне Франческе моего лекаря, - Асканио встал и подернул сутану.
Даже сейчас он выглядел спокойным, даже неспешным. Движения Его преосвященства оставались по-прежнему плавными, но если бы кто-нибудь взял на себя труд взять на себя отсчет времени, то он бы обнаружил, что на все сборы и дорогу до покоев понтифика кардинал Сфорца потратил не более четверти часа. Увы, но Его святейшество как раз принимал у себя посла императора Максимилиана, и было невозможно прервать эту аудиенцию, пусть и по такому крайне важному поводу.
Все подробности дела кардинал Сфорца вполголоса сообщил канонику Гасету, однако этого ему показалось мало. Он остановил одного из слуг и послал его разыскать верного всем Борджиа и особенно кардиналу Валенсийскому дона Мигела.
- Скажешь, что дело не терпит отлагательства. Я буду ждать его здесь, в приемной. Хоть под землей, но найди.
Отредактировано Асканио Сфорца (12-05-2022 16:08:19)
Официальные церемонии, связанные с прибытием посланников императора Максимилиана, были назначены через два дня, пока же его святейшество принимал Ульриха фон Шварценберга и его младшего брата Олафа в более приватной обстановке. Стороннему наблюдателю показалось бы, что встреча наполнена чуть ли не семейной сердечностью, но это была одна из тех видимостей, которые с блеском умели создавать при папском дворе, где понтифик Александр VI был в том главным образцом и мастером.
Гасет не сомневался, что, несмотря на видимую расслабленность и улыбчивое добродушие, цепкий взгляд Родриго Борджиа не пропустил ни одного намека на морщинку на молодых лицах обоих Шварценбергов. Тем приходилось говорить на латыни, в которой они очевидно уступали римской стороне, тем самым легче обнажая и прочие свои слабые места.
Сам Гасет вел себя скромным секретарем, присутствующим только для порядка. И что тут было делать, даже писать не надо. Он и не писал, но только наблюдал, подмечая некоторые детали. Например, что, несмотря на иерархию возраста, старший очевидно менее самостоятелен и больше чувствует себя не в своей тарелке, чем младший. Пару раз Гасет переглянулся с Авророй, молчаливо восседающей в своем великолепном наряде в качестве как будто прекрасного цветка, чья цель украшать. Очевидно, она тоже что-то подмечала.
Сзади скрипнула дверь, потом еще раз, и Гасет, обернувшись, увидел слугу, подающего знак о необходимости неотложного внимания. Кажется, это был момент, когда можно было отлучиться, не боясь чего-то упустить. Выйдя из приемной понтифика, Гасет увидел кардинала Сфорца...
Очень скоро он вернулся, как будто прежним, и только по сильной бледности лица можно было догадаться, что произошло что-то из ряда вон. Встав так, чтобы видеть его мог только сам понтифик, Гасет несколько раз хлопнул себя указательным пальцем по левой груди - знак того, что появились новости, которые не могут ждать. Посланников следовало немедленно и с почетом спровадить.
Отредактировано Франсеск Гасет (13-05-2022 15:43:02)
Гасет был прав, пусть речь понтифика текла плавно и даже витиевато, пусть он казался абсолютно расслабленным, на самом деле он оценивал посланников вместе и каждого брата в отдельности. Он тоже отметил, что в спорных вопросах скорее старший ищет помощи младшего, нежели наоборот, и вообще Ульрих фон Шварценберг казался более зависимым, будто сомневающимся в каждом своем слове. Вряд ли дело было только в неудобной для подданных Максимилиана латыни. Младший, Олаф, вел себя намного увереннее, хотя и он - и это чувствовалось - не так хорошо владел языком, как ему того бы хотелось. Он, как и ожидалось, вроде бы держался в тени брата и, возможно, ему бы удалось не нарушить гармонии, но впечатление оказалось смазанным - старший брат был менее способен к лицедейству... что странно для доверенного лица императора.
Уход Гасета Его святейшество отметил, но вида не подал, хотя и насторожился. Во время важных, пусть и не официальных, аудиенций мало кто бы решился отвлечь не только самого понтифика, но и любого, находящегося сейчас при нем. Нет, у Александра не появилось дурного предчувствия, разве что легкое беспокойство. Он с признательной улыбкой выслушал комплименты Ватиканскому саду старшего Шварценберга и учтиво согласился с младшим, который как бы между делом посетовал на жару. В общем-то было понятно, что время аудиенции уже почти вышло, оставались сущие формальности.
Скорее всего, понтифик не стал бы торопить события, если бы... если бы не каноник.
За все годы Франсеск Гасет прибегал к помощи тайного знака всего лишь трижды и каждый из этих разов заслуживал того, чтобы прерваться, но таким бледным, как сегодня, понтифик своего друга не помнил.
Конечно, он не вскочил с места и не выгнал собеседников взашей, он просто не дал беседе продлиться, при этом ни один из Шварценбергов не смог бы найти повода, чтобы оскорбиться. Да и как можно было бы остаться недовольным, если к вам проявляет внимание очень красивая женщина?
Для того, чтобы без слов и даже без знаков правильно понять желание Его святейшества, Авроре слова совсем не требовались.
Отредактировано Александр VI (13-05-2022 16:47:34)
Женщина, находившаяся все это время в комнате, и впрямь была похожа на прекрасный цветок.
Она была красива, но наряд ее был так роскошен, что, казалось, его обладательница могла быть какой угодно. Богатое цвета старого красного вина бархатное платье было отделано золотой парчой и золотой же вышивкой, покрывающей ткань таким затейливым и плотным узором, что в нем можно было углядеть далекие восточные отголоски. Она не была юной, и все-таки волосы ее были убраны, как это принято у девиц - свободно, в той хитрой манере прически, когда кажется, что никакой прически и нет. Ее широко открытые шея и грудь были усыпаны жемчугом, а в ушах при движении покачивались тяжелые фиолетовые камни. На платье не пожалели ткани, и его подол тяжелой грудой лежал у ног дамы.
Аврора была олицетворением чрезмерного богатства и изящества папского двора. Любой, кто видел впервые, что в папских покоях может находиться придворная дама, терялся, но при виде такой нескромной красоты, на какое-то время терял дар речи.
На это, конечно, и был расчет.
Все время беседы Аврора ничего не говорила и вообще была похожа на глухую к латинской речи, что было, конечно, неправдой. Если что и затрудняло ее понимание, так это не идеальная латынь старшего Шварценберга.
Ее взгляд, задернутый поволокой - тщательно продуманной и напоминающей о только проснувшейся после насыщенной ночи женщины - скользил по гостям с ленивым добродушием и приветливостью. Редкие движения и более проникновенные взгляды показывали, что она все-таки сидит не просто так, а хочет понравиться обоим мужчинам и оттого демонстрирует себя.
Аврора тоже кое-что поняла про обоих мужчин, после чего выбрала старшего объектом своего главного внимания. Знак, поданный Гасетом, она тоже прочитала, как и указание, молчаливо посланное ей понтификом после короткой, но красноречивой паузы. Тогда она шевельнулась, приводя в движение все складки и переливы, до того застывшие в изящной картине неподвижности, и поднялась.
- Господа, - обратилась она к приезжим на их языке, подходя, хотя вернее было бы сказать, подплывая к ним. - Позвольте я провожу вас в наш сад. Там в беседке для вас накрыт стол.
Улыбнувшись, она повернулась и "поплыла" из комнаты. Тяжелый подол платья, похожий на хвост сказочной райской птицы, переливаясь и играя, двинулся за ней.
Оба Шварценберга переглянулись и, видимо, не находя причин сомневаться в правильности происходящего, ушли за ней.
При всем своем нетерпении Александр не просто дождался, когда за посетителями закрылась дверь, а переждал еще несколько мгновений, и только после этого, вопросительно подняв бровь, перевел взгляд на Гасета. Каноник был по прежнему бледен, правда, уже не настолько, что бы можно было опасаться за его здоровье.
- Итак? - коротко спросил Александр.
Паузы между его вопросом и ответом Франсеска почти не было, и все же в это очень короткое мгновение понтифику показалось, что его друг не в состоянии произнести и слова.
Отредактировано Александр VI (17-05-2022 13:23:48)
Как любой близкий человек, сообщающий чудовищные новости, Франсеск чувствовал себя так, будто сам был виноват в случившемся.
- На Чезаре напали и тяжело ранили. Он был один, а их четверо или трое. Он жив и находится в доме придворной дамы ее светлости принцессы Сквиллаче, Франчески Кавалли. Кардинал Сфорца принес новости, он в приемной.
Гасет постарался сказать коротко и самое важное. Действие, которое он проделывал уже столько лет ежедневно по многу раз, совершаемое уже как бы само собой, тем не менее сейчас далось ему трудно. Почему-то зудела мысль, как же тут замешана мадонна Франческа?
Отредактировано Франсеск Гасет (17-05-2022 23:22:34)
Родриго Борджиа никогда бы не стал тем, кем он стал, если бы не умел отделять главное от второстепенного. Чезаре тяжело ранен, но он жив - вот это было по-настоящему важно, все остальное может подождать. Оказавшаяся в самой гуще событий придворная дама принцессы Сквиллаче, почему-то узнавший все первым кардинал Сфорца - все эти детали еще займут свое место в мозаике, сейчас же речь шла о жизни сына. О жизни сына и о поимке его несостоявшихся - дай то Бог! - убийц.
Первым желание было тут же самому отправиться в дом Франчески Кавалли, но понтифик задавил в себе этот порыв в зародыше - пока толком неясно, что именно случилось, не стоит предпринимать ничего такого, что привлекло бы к делу еще большее внимание. Нет, к Чезаре должен поехать кто-то другой, и если выяснится, что дело действительно настолько плохо - при мысли о том Александр содрогнулся - тогда уже можно наплевать на всеобщее мнение.
Резкий укол в груди на мгновение лишил дыхания.
"Нет, только не сейчас. Пожалуйста, прошу тебя!".
Вряд ли кому удавалось остановить сердечный приступ одним лишь усилием воли, но острая боль, мазнув напоследок по ребрам, и в самом деле отступила, будто затаилась где-то глубоко внутри. Спасибо и на том.
- Позови кардинала Сфорца, - голос звучал глухо, будто из колодца, но Александр уже справился с собой. - И пусть пошлют кого-нибудь за лекарем.
Как известно, стоит только позволить себе расслабиться и вести себя так, словно весь мир - приют спокойствия и наслаждения, тут-то и происходит нечто, побуждающее вновь собраться и приготовиться к прыжку. Дон Мигел не впервые в этом убеждался, впрочем, ему такие переходы не доставляли большой сложности или неудобства.
Находясь у себя, он - не то чтобы частое занятие - упражнялся в написании изящных писем.
Мадонна Лючия, ради которой минувшим утром он посетил церковь с немолитвенными целями, передала ему письмо. Прочитав, дон Мигел остался вполне доволен. Дама не кокетничала слишком много и, кажется, не предполагала делать из ухаживания очень долгую, замысловатую и тем самым утомительную игру.
И все-таки она была достойна того, чтобы уделять ей внимание и утруждать ответными посланиями. Дон Мигел не отказал себе в удовольствии написать хорошее письмо.
Слуга, выполнявший поручение кардинала Сфорца, застал его как раз в тот момент, когда он запечатал ответ и передал его Лайо вместе с вином и пирожными.
Переданное известие Микелотто не понравилось. Не то чтобы они с кардиналом Сфорца были дружны, а жизненные траектории их проходили так, что скорее встречались по касательной, чем пересекались. Необычность, как известно, порождает плохое предчувствие. Дон Мигел не стал пытаться расспрашивать, а двинулся к приемной понтифика с тем, чтобы увидеть, образно выражаясь, хвост мантии Асканио Сфорца, входящего в спальню Родриго Борджиа. Без всяких формальностей Микелотто вошел следом.
Микелотто появился в покоях понтифика в аккурат после того, как Асканио коротко отдал должное вежливости.
- Хорошо, что вы здесь, дон Мигел, так будет намного проще.
На этот раз кардинал обошелся без приветствий, просто кивком - капитан был человеком действия и в данной ситуации не приветствовал бы долгие славословия.
- Как я уже говорил канонику Гасету, кардинал Валенсийский подвергся нападению, во время которого оказался тяжело ранен. Но главное, что он жив, и в данный момент он находится в доме придворной дамы принцессы Сквиллаче - мадонны Франчески.
Все же Его преосвященство повторил - для вновь появившегося, после чего продолжил:
- Подробности мне тоже неизвестны, я предпочел не выяснять все на месте, а отправил туда своего лекаря, а сам поспешил сюда.
Понятно, что вопрос о том, почему именно кардинал Сфорца стал первым, кому доложилась придворная дама, обязательно возникнет, но бежать самому поперед телеги Асканио не стал. Спросят - ответит, но без ненужных подробностей. Насколько можно будет без них обойтись.
Он понимал желание Франчески как можно дольше скрывать их связь, но надеялся на ее благоразумие - в данной ситуации никак не получится и дольше сохранять эту тайну.
- В доме я оставил еще пару слуг, так что о любых переменах доложат сразу.
Конечно, можно было о том вслух не говорить, но в комнате собрались именно те люди, которые по мнению кардинала были способны принять самые неприятные факты.
- Именно поэтому, дон Мигел, я вас и искал. Уверен, кардинал Валенсийский хотел бы увидеть вас одним из первых.
Асканио постарался построить фразу так, чтобы каждое слово звучало уверенностью, что Чезаре Борджиа выживет, но все-таки смотреть на кузена оказалось намного проще, чем на спавшего с лица и будто постаревшего на десяток лет понтифика.
Отредактировано Асканио Сфорца (20-05-2022 11:57:40)
Дон Мигел был бледен и тяжело дышал. Он не был похож на того, кто убит горем, но выглядел глубоко оскорбленным и жаждущим отомстить за унижение - высшая степень проявления его преданности. Он знал, что Чезаре собирался наведаться к Мауре. Кардинал Валенсийский мог оказаться где угодно, но что все случилось возле дома придворной дамы принцессы Сквиллаче, не могло быть совпадением. Никакого интереса к Франческе Кавалли Чезаре никогда не проявлял. Так как так получилось? Это был первый вопрос, который Мигел хотел задать Чезаре, и от его ответа многое зависело. Если мадонна Франческа замешена или может быть замешена... дон Мигел хотел поговорить с ней лично так, чтобы ей точно не захотелось ничего скрывать. Но делать это надо только имея право подозревать, чтобы не нанести оскорбление принцессе Сквиллаче.
- Ваше святейшество, позвольте мне пойти туда прямо сейчас!
Александр VI посмотрел на Микелотто и медленно кивнул. Ох, и нехорош же был этот тяжелый взгляд! Нет, сгустившаяся в глазах понтифика тьма не имела к дону Мигелю никакого отношения, но она сулила горе любому, кто осмелился покуситься на сына Родриго Борджиа.
- Да. Мигел, как только здесь появится мой лекарь, ты сразу же отправишься. Возьми с собой сколько нужно людей. Не думаю, что дом мадонны Франчески хорошо охраняется...
В отличие от Микелотто понтифик не подозревал придворную даму принцессы Сквиллаче. Франческа Кавалли сначала хорошо служила его дочери, Лукрецией же она была приставлена Санчии Арагонской, и за все это время не дала ни малейшего повода, чтобы можно было усомниться в ее преданности.
В приоткрытую дверь бочком просочился худой седовласый мужчина. Одежда Леонардо ди Маджио знавала лучшие времена, сам он казался рассеянным и будто отрешенным от мира, но, пожалуй, это был лучший лекарь Рима. Заметивший врачевателя первым кардинал Сфорца отозвал ди Маджио в сторону, чтобы вполголоса объяснить, что случилось. Со стороны могло бы показаться, что новость не произвела на мессера Леонардо сильного впечатления, но на самом деле это наблюдение было в корне не верным.
- Мне потребуется немного времени, чтобы взять с собой все необходимое, - неожиданно звучным для такого тщедушного тела голосом сообщил он и выглянул, чтобы дать необходимые распоряжения оставшемуся за дверью ученику.
Прошло, казалось, всего лишь несколько мгновений, как юноша вернулся с увесистой корзиной. Как обычно, Леонардо ди Маджио был готов ко всему. Что и говорить, столько времени удерживать свое положение при Его святейшестве мог только человек незаурядный, готовый к самым большим неожиданностям.
Отредактировано Александр VI (25-05-2022 13:36:01)
Вы здесь » Яд и кинжал » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Враг мой. 22.08.1495. Рим
