- Когда бы это ни случилось, уверен, что ты не упустишь свой шанс, - Мануэль поцеловал Рамону в нос и, обняв ее одной рукой, одобрительно похлопал по бедру.
Он хорошо помнил ее испуганные и молящие о помощи глаза, блестящие в темноте церкви Святой Анны. Тот взгляд он вспоминал постоянно, и он подогревал его становящийся все более жгучим интерес. Ее беззащитность не вступала ни в какое противоречие с той спокойной уверенностью, которую она демонстрировала при представлении ко двору. Как любую женщину, Рамону можно было поставить в очень неприятное, опасное и даже уничтожающее положение. И все-таки дон Мануэль был уверен, что того, что она может удержать в руках, Мона ни за что не отдаст. И что кусаться при надобности она тоже умеет.
- На маскараде твой муж разговаривал с доном Хайме. Кажется, они оба остались довольны разговором.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

- Дона Хайме в гости? - переспросил Мануэль и ухмыльнулся. - Можно пригласить. Он придет, уж поверь мне. Вот только я бы не радовался так уж его дружбе. Дон Хайме много кого может проглотить, а уж дона Салвадора тем более.
Мануэлю не было неловко, что он впрямую сказал, что думает о муже Рамоны. Он не был жесток и не пытался унизить мужчину в глазах его жены. Он только сообщал очевидный факт, который опасно не принимать во внимание.
- На многих произвело впечатление, как дон Салвадор отодвинул от дел своего зятя. Но мы ведь знаем, что дело не в нем, - снова всего лишь констатация факта. - А вот дон Хайме не обманулся, как мне кажется. Он старый волк, уж поверь мне. Ему все равно, что там говорят, он по-другому чует. И он твоего Салвадора просто съест, пока будет ему помогать.
Рассуждая, Мануэль небрежно поглаживал спину и бедро Рамоны, и его рука рисовала те же узоры, что и ее пальцы на его груди.
- Я приду посмотреть, что там и как будет, если ты просишь.
Мануэль как бы согласился на предложение, как бы подумав какое-то время. Не то чтобы он пытался показать, что снисходит до помощи, но не хотел выразить прямой заинтересованности.
Которая была, конечно.
Дону Мануэлю все больше нравилось в Риме, и сегодняшний день побуждал его к тому, чтобы желать остаться тут еще больше. А значит, в местном обществе следовало утверждаться как можно лучше. Донья Рамона стала придворной дамой, значит и ее дом станет одним из маленьких центров.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Рука, ласкающая бедро Рамоны, замерла. Мануэль посмотрел вниз. Отсюда он видел макушку любовницы и немного ее лицо. Красивый профиль. Идеальный женский профиль.
Надо сказать, что тирада ее застала его врасплох, но безумного удивления он не почувствовал. И, после недолгого размышления, подумал, что и впрямь не удивлен. Эта женщина говорила сейчас голосом хозяйки. Как будто она вдова с малыми детьми, вынужденная заняться домом целиком. Рамона, безусловно, знала, каков ее муж. И, судя по всему, решила взять все в свои руки, для этого ей хватает решительности и... наверное, хитрости?
Мануэль взял руку Рамоны. Рука была такой же красивой и точеной, как и она вся. Неудивительно, что этот Салвадор не сопротивляется. И более сильный человек многое бы позволил обольстительной женщине.
Против воли Мануэль почувствовал, что польщен. Рамона давала ему понять, что нуждается в нем и уверена в его возможностях. Даже если бы он был точно уверен, что она трезво выбрала его, как обладающего самыми надежными способностями человека в своем окружении, он бы счел это комплиментом.
Донья Рамона была очень непроста.
- Дону Хайме будет все равно, в чем его пытаются убедить. Я уверен, что в любом деле он попытается взять все, что сможет взять. И отступит только перед тем, кто сможет его остановить... Да, я обязательно приду на твой обед.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

- Получается, - согласился Мануэль.
Некоторое время они молчали. Он чувствовал прикосновение ее груди, от которого приятно потягивало внизу живота. Как ни странно, ему это не мешало думать. Он настраивался на продолжение, любовался ее лицом и размышлял о своем будущем в Риме. Оно таило в себе самые разнообразные перспективы, которых у него не было в Кастилии. Он уже видел возможности и кто может ему помочь. И Рамона, думала она о том или нет, была одной из них.
Мануэль взял ее за плечи и повернул на спину. Ее тело теперь покоилось поперек его живота, голова была запрокинута и грудь вызывающе уставилась в потолок. Он провел мизинцем и большим пальцем две дорожки от ее бедер до сосков.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Если бы кто-нибудь появился в окне, чтобы подглядеть за любовниками, то его взору предстала бы умиротворяющая картина. Почти вовсе неподвижная женщина, лежащая поперек живота сидящего на постели и как будто застывшего мужчины. И только ленивые поглаживающие движения, которыми он водил руками по ее телу, и нарушали бы в эту неподвижность.
Но это было бы обманчивое впечатление. Напряжения в сцене было предостаточно, хотя и понятно оно было только участникам. Тело ее подрагивало, отвечая, а он был готов проникнуть в нее, о чем она, конечно, не могла не знать.
Рука мужчины, совершающая очередное путешествие, опустилась ниже женского живота и пропала между ее бедер. Лицо мужчины исказила судорога. Взяв женщину за плечи, он резко повернул ее, укладывая на себя и заключая в крепко прижимающее объятье и впиваясь губами в ее рот. В ее поцелуе было так же влажно, как между ее бедер.
- Сядь на меня, Мона, и порезвись, как тебе хочется.
Мануэль по-прежнему видел, что Рамона не выглядит и не ведет себя, как женщина, которой обманывать мужа привычно, и все-таки это не было стеснение скромницы. Блудница проглядывала в ней деликатно, что возбуждало сильнее любой откровенности.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Возможно, он неосознанно проверял любовницу.
Вот только в чем именно он хотел убедиться?
Точно можно сказать, что дон Мануэль был не из тех безумцев, которые стремятся узнать то, что им точно не понравится.
И если бы мечтал о любовнице скромной и неумелой, то вел бы себя совсем по-другому.
Легкость, с которой она в одно движение села на него, жадность ее поцелуя и ее медового нутра, вбиравшего его в себя, привели Мануэля в исступление.
Разумеется, ей шла роль наездницы. У нее было красивое, а теперь еще и наглое - он бы не смог подобрать другого слова - тело, ощерившееся набухшей грудью. Она стала отстраненной. Он был погружен в нее, а она - в саму себя. И движения у нее были сначала аккуратные, размеренные, а потом рваные, дикие: Мона вовсе забыла о нем и не заботилась, как выглядит.
Именно это Мануэль и хотел увидеть - страстно желающую добраться до собственного удовольствия любовницу. Ему пришлось стиснуть зубы и отвести взгляд, чтобы сдержаться. Пусть она только устанет, и он опрокинет ее на спину, чтобы уже самому вонзиться в нее.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Вытянув руки, Мануэль положил ладони на талию Рамоны и притянул ее, положил на себя. Она была вся влажной: ее волосы прилипли к осыпанной бисером пота спине. Воздух был горячим и способствовал тому, но от любовницы исходил ни с чем не сравнимый запах желания.
Перевернувшись, Мануэль придавил Рамону к постели с такой силой, что она вскрикнула. Вонзался в нее с каким-то остервенением. Перед глазами видел ее одновременно и недавней, скачущей на нем и извивающейся в стремлении к экстазу, и настоящей, распростертой под ним. Ее приоткрытый рот замер в молящем безмолвном крике. Ее разверзнувшееся нутро пульсировало и вбирало его в себя. Мануэль не знал, сколько длилась эта бешеная скачка, когда, насытившись терзанием ее лона, он содрогнулся, изливаясь в его сердцевину.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Отвалившись от любовницы, Мануэль отодвинулся и лег навзничь. Закинув руки за голову, он потянулся, с удовольствием отмечая приятную вялость во всем теле.
Он понял, что в ближайшее же время уйдет. Не потому что был сыт телом - приятное времяпровождение за разговором с вином вновь бы пробудило желание. Он был сыт по-другому. Рамона вызывала в нем что-то большее, чем страсть. Что-то, делающее удовольствие более приятным и даже, пожалуй, утонченным, и все-таки что он не был готов испытывать слишком долго.

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Мануэль даже умудрился задремать, правда в полглаза и ненадолго. Шевеление рядом пробудило его мгновенно и, скосив глаз, он увидел поднимающуюся Рамону. Выругав себя за беспечность, из которой, как он посчитал, проистекала и его бестактность, он поспешно поднялся.
Любовное убежище, как был уверен Мануэль, должно оставить женщине, которой, конечно, сложнее привести себя в порядок, а сделать это ей надо гораздо тщательнее, чем ему.
- Я сейчас уйду и позову ту женщину, чтобы она прислала к тебе помощницу, - Мануэль правильно понял невысказанную растерянность Рамоны.
Он подошел к ней и, обняв сзади и наклонившись, поцеловал ее в щеку.
- Благодарю тебя за... за щедрость, - несколько церемонно сказал он.
Жест был для него не обязательным, и все-таки он захотел выразить благодарность, которая была, пожалуй, более глубокой, чем он выразил, и точно большей, чем он ожидал.

Отредактировано Мануэль Гонсалес Гарсиа (12-04-2022 16:38:31)

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят

Дон Мануэль ушел быстро, не затягивая прощания.
Он уже понял, что захочет новой встречи.
Не то чтобы неожиданный поворот, но первое свидание даже с очень привлекательной женщиной может оказаться разочарованием.
Сегодня был не тот случай.
Он был уверен, что и донья Рамона не будет избегать его дальше.
Не из какой-то самоуверенности, а из того, как все было.
И ее приглашение на семейный обед было одним из подтверждений.

Паланкин мягко покачивался, навевая сон, но Мануэль был бодр. Вспомнив о приглашении на обед, он подумал о доне Салвадоре. Можно поспорить, что этому обманутому мужу не хватит духу попытаться убить любовника жены. Впрочем, может, нельзя сказать того же о его зяте? При этой мысли Мануэль ухмыльнулся.
Этот дон Салвадор, без сомнения, из тех, из кого каждый стремится извлечь свою выгоду.
И без всякой жалости или стеснения.
Дон Мануэль знал, что поступает в некотором смысле так же, отбирая у него жену.
Но именно это обстоятельство и делало его некоторым образом дону Салвадору обязанным.
Стремиться уничтожить обманутого мужа не слишком-то красиво.
В этом заключалось представление дона Мануэля о допустимом.
В некоторых областях имеющее определенное своеобразие.
Впрочем, так можно сказать о любом другом человеке.
Во всяком случае, не только расположение к донье Рамоне внушало дону Мануэлю желание опекать ее семью и защищать ее благополучие от вмешательств извне.

- Да, я обязательно приду на этот обед, - сказал сам себе Мануэль, вылезая из паланкина.
Вернувшись к себе, он чувствовал бодрость и прилив сил. Сев за стол, он достал листы, заполненные непонятными другим именами и пометками, и с удовольствием вписал в них еще два.
Интрига, рождающаяся пока только в голове и призрачных наметках дона Мануэля, пополнилась еще парой элементов, и все больше напоминала змею, стремящуюся развернуть скрученные пока кольца.
У дона Мануэля было все больше интересов в Риме. Теперь он ясно видел, что из потока возможностей, которые несли воды Тибра, и он готов зачерпнуть пару бочек.
Прелестная Катерина Гонзага была права. Красивая женщина могла для дона Мануэля склонить чашу весов в пользу неожиданного и еще недавно не рассматриваемого пути.
Во всяком случае, составляя два письма, дон Мануэль нет-нет, да вспоминал точеный образ доньи Рамоны, дразнящей его валенсийским виноградом.

Отредактировано Мануэль Гонсалес Гарсиа (13-04-2022 16:15:40)

Подпись автора

Испанский гранд
Благородные люди все помнят