Яд и кинжал |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Яд и кинжал » Via Appia » С чистого листа. Середина мая 1489 года. Рим
Пантисилея - 17 лет;
Маленькая Лукреция Борджиа - возраст в профиле;
Адриана де Мила - 34 года;
Родриго Борджиа - 58 лет.
Через три недели после событий, описанных в эпизоде Оскал судьбы
Отредактировано Пантисилея (11-06-2020 10:01:52)
Прошло без малого три недели, как Кьяра попала в услужении дочери кардинала Валенсийского. В прошлом месяце Лукреции исполнилось десять лет* и хотя еще это был по сути ребенок, уже можно было угадать, какая из нее получится женщина. Сам момент своего появления на Монтеджордано Кьяра помнила смутно, она еще неважно себя чувствовала, мыслями же была не здесь, а в доме графине деи Каттанеи, вернее, в домике ее садовника. Она судорожно вцепилась в руку матери, но получившая четкие наставления Джилорама не могла тут долго задерживаться и, напоследок поцеловав дочь и осенив ей лоб крестом, убралась восвояси, оставив Кьяру в полуобмороке от страха. Окончательно оробев под строгим взглядом Адрианы де Мила, обычно бойкая Кьяра что-то мямлила в ответ и, кажется, убедила грозную мадонну Адриану в собственной глупости. Во всяком случае та долго мучить вопросами девушку не стала, а передала ее с рук на руки своей воспитаннице. Впрочем, оно и неудивительно, до какой-то разве служанки дело, когда все в доме готовились к свадьбе Орсино Орсини, сына мадонна Адрианы, и юной Джулии Фарнезе, девушки удивительной красоты и обаяния.
Сначала Кьяра путалась, пытаясь понять, кто есть кто. К примеру вот, мадонна Валентина... Вроде бы она и мадонна и даже дальняя родственница хозяйки, вот только ее положение какое-то странное, ни туда, ни сюда. Впрочем, не знай Кьяра, кто такой Орсино, тоже никогда бы не подумала, что он - важная персона, тихий какой-то, будто забитый. Мажордом - и тот важнее выглядит.
Зато вот в Лукреции хватило бы жизни на пятерых. Любознательная и уверенная во всеобщей любви девочка, несколько избалованная, ну а какой ей еще быть? Зато точно не злая - когда Кьяра в первый раз заплетала ей испанскую косу и нечаянно чуть сильнее потянула за прядь (так сильно дрожали руки), Лукреция не стала кричать или бить в отместку щеткой по рукам (а так делали многие дамы), а лишь поморщилась и ничего не сказала. Потом Кьяра, конечно, сто раз извинилась и больше такой ошибки не повторяла, но как же она тогда испугалась! И поведи себя Лукреция по-другому, наверное, Кьяра надолго бы потеряла уверенность в собственной ловкости.
Читать Кьяра едва ли умела, хотя некоторые буквы знала, зато помнила много разных сказок, еще тех, что ей самой рассказывала мама, и как-то так сложилось, что каждый вечер она рассказывала Лукреции разные истории, то про принца из заморской страны, что после ссоры с отцом-королем заделался менестрелем и пошёл счастье искать, то про несчастную принцессу, которую злая мачеха выгнала из дома, то что-нибудь ещё такое же жалостливое, но всегда хорошо оканчивающееся. Чаще всего Кьяра завершала свою сказку свадебным пиром, что неудивительно, если учесть, что сейчас все разговоры в доме крутились вокруг бракосочетания мессера Орсино и мадонны Джулии, вот только грезила Кьяра отнюдь не о господах, и у счастливых жениха и невесты в ее мечтах были одни и те же лица.
Не простив Марчелло его трусливого предательства, Кьяра не могла не думать о нем, и если днём она ещё могла на него злиться, то ночами к ней приходило ее Челлино. Ее, а не Нитин.
В нашей игре Лукреция на год старше, нежели историческая. Так изначально сложилось, реальной Лукреции 18 апреля 1489 года исполнилось девять лет.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 09:45:28)
С детской легкостью Лукреция сразу же определила Кьяру в свои любимые служанки. И это несмотря на то, что Адриана де Мила сделала все, чтобы восстановить свою воспитанницу против "девицы" из дома графини деи Каттанеи. Она справедливо расценила эту рекомендацию как попытку приставить к дочери своего человека, о чем не замедлила тут же сообщить кардиналу Борджиа. На Родриго это не произвело никакого впечатления, он только посмеялся, так что Адриана постаралась наговорить маленькой Лукреции кучу гадостей про служанку из дома ее матери, намекая на некие ужасы и присовокупляя обещание, что никто не заставит ее ничего терпеть, пусть только она скажет, что против. Лукреция правда испугалась и представила себе самое ужасное из того, что вообще могла вообразить: старуху с седыми космами, грязью под ногтями и беззубым ртом.
Напугать ребенка легко, но зато и развеять его страхи порой не сложно. Едва увидев Кьяру, Лукреция обрадовалась, ведь та совершенно не была похожа ни на кого страшного. Наверняка Адриана что-то напутала, как простодушно подумала Лукреция. Новенькая выгодно отличалась от всех ее нянек и служанок. Она была молодая и красивая, у нее были нежные руки, и она очень хорошо говорила - словом, в ней было все, чтобы влюбить в себя маленькую девочку.
Кьяра появилась вовремя. В доме теперь готовились к свадьбе и совсем забыли про Лукрецию. Джулия была занята, Адриана еще больше, а Валентина уже давно выбрала себе в подопечные Джоффре, что когда-то очень обидело Лукрецию, но сейчас она о том уже забыла и просто не ждала никаких знаков дружбы от дальней родственницы Адрианы.
Теперь Лукреция не отпускала от себя Кьяру и только ей доверяла одевать и причесывать себя, только ей показывала свое рукоделие, чтобы услышать ее мнение, и только ей доверяла свои детские секреты. Кьяре не было никакого дела до свадьбы, и Лукреция была благодарна ей за то, что оне не трещала о ней без умолку, как все прочие. Готовящаяся свадьба вообще казалась Лукреции странным событием. Джулия была похожа на невесту - очень красивая. Но какой из Орсино жених, если честно? Женихи такими вообще не бывают. Они красивы, а их речи такие, что заслушаешься. Орсо же нещадно косил, а говорил всегда так, словно всех вокруг боялся. Относиться к такой свадьбе серьезно было совершенно не возможно.
Вечером, послушав очередную сказку Кьяры, Лукреция решилась поделиться с ней своим наблюдением.
- Разве жених не должен быть всегда красив лицом и голосом? - серьезно спросила она, пока Кьяра стягивала с нее чулки.
Кьяра так низко склонилась, что едва не уткнулась Лукреции лбом в колени
- Женихи, они разные бывают, мадонна.
Как-то само собой получилось, что она согласилась с малышкой Крецией в оценке Орсо Орсини - тот действительно мало напоминал того, кто способен сделать девушку счастливой самим фактом своего существования. Не мужчина, а сплошное недоразумение. То ли дело... Нет, она должна забыть о Челлино, а ещё лучше будет - помнить о нем только как о крестном, последний год... считай, что его не было... его следует вычеркнуть из памяти и радоваться тому, что есть сейчас. Разве могла она раньше мечтать о той должности, что сейчас занимает? Как говорится, не было бы счастья... Только в глубине души Кьяра прекрасно знала, что она поменяла бы все на то, чтобы быть рядом с Марчелло.
Сложнее всего было осознавать, что в свой выходной она могла бы прокрасться в дом графини деи Каттанеи, могла бы вызвать Марчелло на разговор... Вот только зачем? Затем, чтобы услышать от него самого, что морок прошёл и она ему больше не нужна? Нет, лучше сохранить остатки гордости - хоть какое-то утешение.
Кьяра сняла чулки с Лукреции и, свернув, положила их рядом на стул. Завтра ещё день потерпят, а послезавтра следует отдать их прачке.
- Когда вы выйдете замуж, мона Креция, у вас будет самый красивый в мире жених. Его преосвященство никогда не отдаст вам тому, кто не придется вам по нраву.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 09:59:28)
- Обязательно красивый, - уверенно сказала Лукреция и задумчиво уточнила. - Хотя бы как Чезаре или Хуан.
Воспитываясь в доме Адрианы де Мила, женщины не слишком добродетельной, но, возможно, потому и знающей в добродетели толк, Лукреция почти не видела мужчин, если не считать братьев (не слишком-то взрослых) и собственного отца (обожаемого, но все-таки уже немолодого). От шепчущихся служанок она знала, что ее братья очень красивые, но для нее, видящей почти только их, они были привычными и потому обычными. Настоящий красавец, конечно, должен быть необычным, а значит, гораздо красивее.
- Но лучше бы, конечно, покрасивее, - Лукреция внимательно посмотрела на Кьяру и неожиданно спросила. - Ты почему вечером всегда такая грустная? Может, ты боишься темноты? Джулия рассказывала, что когда была маленькой, всегда боялась и поэтому не любила вечер и ночь.
- У вас очень красивые братья, - улыбнулась Кьяра наивности Лукреции. - Если ваш будущий муж будет хотя бы вполовину такой же красивый, вам будут завидовать все девушки Рима.
Она помогла надеть Креции ночную сорочку и, уложив девочку на кровать, накрыла ее сверху простыней.
- Нет, мона, я не боюсь темноты, - улыбка Кьяры потускнела. - Не люблю, но не боюсь.
Если бы она боялась темноты, то не бегала бы к Марчелло глубокими вечерами, если бы она боялась темноты, то и в ту ночь и вовсе не пришла бы к нему в дом, и ничего того, что произошло между ними дальше, и не случилось бы.
- Но если вам страшно, я могу оставить здесь свечку, а погашу ее позже, когда вы совсем заснете.
Задумавшись, Кьяра погладила Лукрецию по руке и даже не заметила собственной вольности.
- Спокойной ночи, мона Креция, я буду тут, неподалеку.
Кьяра спала в небольшой закутке в той же комнате почти у самого входа, и была этим счастлива. Чуть ли не в первый день, как она попала в этот дом, мажордом мадонны Адрианы не давал ей прохода. По разговорам с другими служанками Кьяра знала, что мессер Филиберто частенько проверяет девушек на ласку, и хотя почти каждая по отдельности уверялв, что как раз ее это не коснулось, Кьяра понимала, что большинство из них лукавит. Пока мажордом саму ее не трогал, но по его хозяйскому взгляду было ясно, что это - лишь вопрос времени.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 13:15:00)
Филиберто доказал мадонне Адриане свою полезность и держал дом в узде и порядке уже пару десятков лет. Она полностью доверяла ему, и он мог чувствовать себя королем среди прислуги. И вот тут Филиберто показал себя не с лучшей стороны, потому что проверку властью не прошел, стал ее верным почитателем и поклонником. То есть любил ею пользоваться.
Совсем уж самодуром он не был, но служанки говорили правду: хотя бы раз он попробовал каждую. Даже не потому, что очень уж каждая приглянулась, а просто потому что ему так нравилось. Любовницей ни одна из них не становилась, потому что, положа руку на сердце, не настолько она ему была и нужна. Был Филиберто уже не юн, а после бурной молодости не слишком много сил и осталось. Стареющему Берто, обладателю лысины, брюшка и легкой одышки, надо было не много.
Кьяра ему, кстати, по-настоящему приглянулась. Красивая она была, ладная и не чета другим служанкам. Вот только по-настоящему заявить ей о своих намерениях он так и не смог. За три недели Кьяра так ни разу и не спустилась вниз, когда ее подопечная уснула, чтобы поболтать с другими служанками. Да и вообще со служанками не подружилась.
Филиберто решил, что три недели - слишком много, что еще чуть-чуть, и по его репутации будет нанесен удар, и решил действовать просто и нагло.
Он прокрался к комнате Лукреции и, застыв прислушался. Было тихо, девочка посапывала так, что сомнений не было - она спит. Тогда Филиберто потряс Кьяру за плечо.
- Кьяра, вставай. Тут кое-что важное... Я жду тебя за дверью.
Кьяра всегда спала чутко, а в новом доме вообще вполуха. Мажордом только дверь открыл, а она уже проснулась, вида только не подала. Наверное, она чего-то подобного и ожидала, во всяком случае нисколько не удивилась, лишь испугалась немного. Будь Кьяра постарше, может быть она бы и потешила самолюбие и не только мессеру Филиберто - от одного-то раза не убудет, да и не девица уже, но опыта служения в других домах у Кьяры не было, да и слишком свежи были воспоминания, чтобы вот так запросто лечь под другого мужчину.
"Лучше уж в петлю", - мрачно думала она, вставая, затем подошла к кроватки Лукреции и, тяжело вздохнув, взяла с собой канделябр, в котором две свечи уже погасло, а третья, последняя почти догорела. Не поднялась рука сразу погасить - вдруг бы малышка проснулась, а потом Кьяра и сама уснула, не заметила как.
Освещая себе путь, Кьяра вышла из комнаты, но, готовя путь для отступления, дверь плотно прикрывать не стала. Она еще надеялась решить дело миром. Не насильник же, в конце концов, мажордом - такого о нем никто из девиц не говорил, может быть пожалеет и оставит ее в покое. Мало что ли ему других сговорчивых служанок.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 16:50:26)
Филиберто насильником не был, но то, чего хотел, насилием не считал. Когда Кьяра к нему вышла, даже языком прищелкнул от удовольствия. Ладная все-таки девица, красивая и пахнет хорошо, не как некоторые. Он был уже в нужном настроении: такая обстановка его всегда заводила. Ну а если кто заметит, то ему не было того страшно. Пусть знают, какой он еще... силен, в общем.
- Ну чего стоишь, - как-то даже деловито буркнул он, забрал у Кьяры канделябр и поставил его на пол.
Никаких прелюдий ему тут не требовалось, да и сложностей тоже. Место не располагало, да и просто не нужно было.
- Ты это... не медли тут... Руками вон о сундук обопрись и рубашку задери. И только ломаться не вздумай. Будешь ерепениться - быстро место потеряешь. А будешь хорошей, так и все хорошо будет.
- И не подумаю, - Кьяру била крупная дрожь.
В том, что в силе мажордома было лишить ее места, она не сомневалась, вот только задирать подол перед старым сладострастником не собиралась тоже.
«Уж лучше в петлю», - опять мелькнула та же мысль. Кьяра подхватила с пола подсвечник - при свете она чувствовала себя все же уверенней, и отскочила в сторону.
- И не подумаю, - повторила она, хоть зуб на зуб не попадал, и попятилась спиной к стене.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 18:26:03)
- Что? - Филиберто вытаращил изумленно глаза и мелко затрясся.
Вообще это была несколько игра, в глубине души, наверное, не сильно-то он и удивился. Возможно, давно уже ожидал чего-то такого, и уж боялся-то точно. Вот только не охолонул, а наоборот, озверел.
- Значит, ты вот так? - злобно прошипел он.
Человеком он был все-таки еще крепким, а сейчас еще и разозленным тем, что возбужден, а девица вздумала упрямиться. Сделав быстрый шаг, двумя руками вырвал из рук служанки канделябр и бросил его на пол. Тот гулко ударился, но Филиберто, у которого глаза уже горели так, что веки прожигали, не заметил. Схватив непокорную девицу за горло, пригнул ее к полу и, ударив ногой, повалил.
Кьяра боролась молча, она и не думала звать на помощь, да и кто поможет служанке против мажордома? Она и не рассчитывала и только молилась, чтобы никто не услышал. За приоткрытой дверью спала Лукреция и, даже в пылу борьбы помня об этом, Кьяра вела себя по возможности тихо. Сопя, она оборонялась, не вскрикнула и тогда, когда от удара ногой перехватило дыхание... Но силы были неравны - мажордом почти задрал на ней рубашку и, не переставая душить, навалился сверху. Слабая с каждым мгновением, Кьяра слепо нащупала рукой канделябр и с силой опустила подсвечник Филиберто прямо на голову. Удар толком не получился, но хотя бы на какое-то время своего она добилась - хватка на ее горле ослабла, Кьяра смогла глотнуть немного воздуха и выронила подсвечник из рук.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 19:13:48)
Лукреция спала крепко, но, привычная, что в комнате с ней всегда кто-то есть, даже сквозь сон поняла, что осталась одна. Сон сразу ослаб, ей стало тревожно, так что теперь любой звук мог бы разбудить ее. Чей-то шепот, шаги, потом глухой удар... Лукреция села на постели и тихо позвала:
- Кьяра.
Никто не отозвался, а звуки за дверью усилились.
- Кьяра, - вновь шепотом позвала Лукреция, сползла с постели и подошла к месту, где спала служанка.
Все было, как в страшном сне - одна в темной комнате, никто не отзывается, а за дверью непонятное копошение.
Лукреция оказалась храброй девочкой и не побежала зарываться под спасительной простыней, а, толкнув дверь, вышла в соседнюю комнату.
Кьяру она узнала сразу. Кто там был еще, не поняла, только увидела, что это мужчина, который почти прижал служанку к полу и держит ее за горло. Что она делает, Лукреция поняла уже потом. Схватив с пола канделябр и едва удерживая его двумя руками, она с размаху опустила его на спину мужчины, которого приняла за вора.
- Сейчас же отпусти ее.
Отредактировано Лукреция (05-06-2020 19:00:15)
То, что это была лишь временная отсрочка, Кьяра поняла почти сразу. Мажордом, сначала опешивший, от удара только озверел. Пол стал липким от крови, видимо, удар по касательной рассек Филиберто кожу...
«Все напрасно», - подумала Кьяра, когда почувствовала прикосновение обнаженной плоти к бедрам, но не обреченно, как, может, от нее и ожидалось, а с тем остервенением, когда человеку уже все равно, что будет потом, лишь бы не случилось сейчас.
Извиваясь змеей, Кьяра избежала проникновения... пока избежала.
«Если он меня изнасилует, то я его убью», - теперь девушка уже не думала о веревке, по-прежнему молча она брыкалась, как могла изворачивалась. От нехватки воздуха перед глазами поплыли красные пятна, еще бы немного и ей бы просто не хватило сил сопротивляться. Но вдруг хватка ослабла и Филеберто кулем свалился с нее на пол.
Кьяра подняла затуманенные от злых слез глаза...
- Мадонна Лукреция, - прошептала и только тогда разразилась рыданиями.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 19:31:39)
Удар пришелся по спине, поэтому не мог оглушить, но боль была, и еще какая. Не такая, как когда его ударила Кьяра и он от того только сильнее озверел, а настолько сильная, что он рухнул.
Услышав восклицание служанки, Филиберто подскочил, как пружина, и дико уставился на девочку.
- Мадонна... мадонна... так жаль, что мы разбудили вас...
Он бормотал растерянно и подобострастно, хотя глаза его метали, еще не успев перестроиться, видимо, злые молнии. Казалось, он готов рухнуть на колени и одновременно броситься, чтобы перегрызть горло.
Лукреция страшный оскал мажордома выдержала не без дрожи, но вполне стоически. И хотя ей было ужасно страшно и больше всего хотелось броситься к Кьяре, уткнуться ей в колени и разрыдаться, она зло поджала губы, уперла в боки сжатые кулачки и топнула босой ногой.
- Филиберто, ты не можешь обижать Кьяру. Ты понял?
Она не понимала, что произошло тут только что, но никто бы не смог ее убедить, что мажордом просто разговаривал со служанкой или что он был с ней вежлив. Уж сжатые на горле Кьяры пальцы она очень хорошо видела.
- А теперь убирайся отсюда. И не смей приходить ко мне в комнаты, если я тебя не звала.
Может, Филиберто и хотел оправдаться как-то, но теперь имел дело с самой строгой хозяйкой. Она не желала слушать никаких оправданий, потому что боялась совершенно не по-хозяйски разреветься, и теперь, сжав губы и не смотря на проштрафившегося, показала ему пальцем на дверь.
- Ма... ма... мадонна... Ва... ва... ваша служанка...
Он тяжело перевел дыхание. Болела голова, болела ссадина на руке, и ужасно ломило спину. Сейчас он ругал себя за идею пристать к служанке прямо возле комнаты Лукреции. Надо было ее куда-нибудь выманить. Ну а саму Кьяру он проклинал последними словами.
- Она очень... очень дурная женщина, мадонна. Вам не стоит ей верить, уж помяните мое слово. Я тут служу сколько лет... - зло посмотрев на "дурную женщину", он добавил. - Я еще найду на тебя управу, я устрою тебе...
Пальчик Лукреции оставался непреклонным, и Филиберто спешно ретировался зализывать раны.
Кьяра уже не рыдала, а тихо поскуливала. Несправедливые слова мажордома произвели на нее впечатление, равное по силе удару по голове, может быть даже более сильное, чем его гнусное намерение.
- Я не дурная женщина, я не дурная женщина, - несколько повторила она, глядя на Лукрецию.
Сейчас Кьяра видела перед собой не маленькую девочку, она видела перед собой ту, какой Креции станет. Но много ли будет значить ее заступничество перед грозной мадонной Адрианой? Да даже если и ничего, даже если Кьяру потом выставят с позором, она никогда не забудет этот жест, неожиданно величественный у такой малышки.
Не находя слов, девушка опустилась на колени и поцеловала край сорочки своей защитницы.
- Пожалуйста, поверьте мне, я не дурная женщина, он все врет, - всхлипнув, Кьяра затрясла головой. - Я не перенесу, если вы потом будете вспоминать обо мне плохо, ведь я счастлива была служить вам, мадонна.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 20:24:13)
Лукреция была так польщена, что ей даже расхотелось плакать. Кьяра была первым человеком, который отнесся к ней совсем-совсем как другие служанки относились к Адриане, например. И Креция, понимала она это или нет, стала к ней расположена еще больше.
Наклонившись, она поцеловала служанку в лоб, и сделала это величественно настолько, что было жаль, что никто этого не увидел.
- Встань, Кьяра. Ты и сейчас служишь мне, и никто, кроме меня, тебя выгнать не может. Я не верю, что ты дурная женщина. И если они мне не поверят, то я им покажу, - последнее Лукреция выпалила по привычке. - А теперь пойдем спать.
- Мадонна Адриана выгонит меня, - с самым безутешным видом возразила Кьяра.
Она нисколько не сомневалась, что так оно и будет, и заступничество Лукреции ей никак не поможет. Если бы она просто отказала мажордому, тогда бы ещё оставалась надежда, а так...
И уже не надеясь на хороший для себя исход, а лишь пытаясь оправдаться перед той, кто была к ней так добра, Кьяра выпалила:
- Он... мессер Филиберто хотел сделать со мной что-то плохое и я... и я ударила его канделябром. Прямо по голове.
Отредактировано Пантисилея (05-06-2020 22:14:09)
Вы здесь » Яд и кинжал » Via Appia » С чистого листа. Середина мая 1489 года. Рим
